Старая мелодия в памяти крутится,
Возвращая в прошлое стайками фраз:
Всё когда-нибудь обязательно сбудется,
Сбудется, сбудется, но не у нас
Время вертит стрелки со скоростью бешеной
То закат осенний, то летний рассвет
Впрочем, на моей, на планете заснеженной
Ни весны, ни лета, ни осени нет
Восемь лет без тебя живу,
Восемь лет на земле зима,
По зиме восемь лет хожу,
И схожу без тебя с ума
Что, душа моя, так и жить со слезами нам,
Не воротишь прошлое, как ни зови,
Просто, я когда-то не сдал два экзамена:
Первый по прощенью, второй по любви.
Скоро медной хною деревья окрасятся,
Скоро бабьим летом застелет сердца,
И, конечно, в школу пойдёт первоклассница,
Потому что где-то живёт первоклассница,
С отчеством от неродного отца…
Умирали пацаны страшно,
Умирали пацаны просто,
И не каждый был снаружи прекрасный,
И не все были высокого роста,
А я им пел рок-н-рольные песни,
Говорил им - все будет нормально,
Я кричал им, что мы все вместе,
Да как-то слышалось это банально,
Но когда на меня смотрели
Эти пыльные глаза человечьи
Не по-птичьи, да не по-овечьи,
По-людски они меня грели
Чем ближе к смерти, тем чище люди
Чем дальше в тыл, тем жирней генералы
Здесь я видел что может быть будет
С Москвой, Украиной, Уралом.
Восемнадцать лет - это не много
Когда бродишь по Тверской и без денег,
И не мало когда сердце встало
А от страны тебе - пластмассовый веник
Страна поет им рок’н’рольные песни,
Говорит - все будет нормально
Страна кричит им, что мы все вместе,
Да звучит это как-то банально…
Умирали пацаны страшно,
Умирали пацаны просто
И не каждый был снаружи прекрасным,
И не все были высокого роста…
Рiдна мати моя, ти ночей не доспала,
Ти водила мене у поля край села,
I в дорогу далеку ти мене на зорi проводжала,
I рушник вишиваний на щастя дала.
I в дорогу далеку ти мене на зорi проводжала,
I рушник вишиваний на щастя, на долю дала.
Хай на ньому цвiте росяниста дорiжка,
I зеленi луги, й соловi’нi гаi,
I твоя незрадлива материнська ласкава усмiшка,
I засмученi очi хорошi твоi.
I твоя незрадлива материнська ласкава усмiшка,
I засмученi очi, блакитнi твоi.
Я вiзьму той рушник, простелю, наче долю,
В тихiм шелестi трав, в щебетаннi дiбров.
I на тiм рушничковi оживе все знайоме до болю:
I дитинство, й розлука, i вiрна любов.
I на тiм рушничковi оживе все знайоме до болю:
I дитинство, й розлука, й твоя материнська любов…
В настоящей песне исполнение и музыка украшают слова. Не наоборот.
Когда я была молода,
Я никогда ни в ком не нуждалась.
И любовь была лишь для забавы.
Те дни прошли.
Живя в одиночестве,
Я вспоминаю всех друзей, которых я знала.
Когда я звоню по телефону,
Никого нет дома.
Сама по себе.
Я не хочу существовать
Сама по себе
больше.
Сложно быть уверенной.
Иногда я чувствую себя такой беззащитной.
И любовь, такая далека и неизвестная,
Оставляет исцеление.
Сама по себе.
Я не хочу существовать
Сама по себе
больше.
Когда я была молода,
Я никогда ни в ком не нуждалась.
И любовь была лишь для забавы.
Те дни прошли.
Сама по себе.
Я не хочу существовать
Сама по себе
больше.
Сама по себе
Я не хочу существовать.
Не хочу существовать
сама по себе,
Сама по себе больше.
Сама по себе
Я не хочу существовать.
Жизнь как песня! Поэтому нужно прожить ее красиво, душевно и постараться ни разу не сфальшивить…
Что-то я хотела…
Но мысля уж улетела…
Вот что же за память!
Что ж за голова!
Только песни новогодние,
Только пляски до утра…
Ты слышишь
Сердце бьётся еле-еле,
Тише, тише…
Ты видишь,
Как душа из тела рвётся выше, выше…
Ты - первый,
Кто меня столкнул с моих небес на скалы.
Видишь, что со мною стало,
Выжила, но пуста.
Да, я сумасшедшая,
Но я тебя простила.
Я буду любить тебя!
Я буду любить до конца,
А ты лги, изменяй, бросай, убивай меня,
Но помни это:
Я буду любить тебя!
Я буду прощать тебя, подлеца,
А ты ешь, молись, люби, живи, дыши,
Но близко где-то…
Ты - берег,
Я плыву к тебе, ты всё дальше, дальше,
Ты - гений,
Что ж в твоей игре так много лжи и фальши?!
Ты - Бог мой!
Что же ты с моей любовью сделал?!
Я же сердце разом,
Душу телом - всё тебе отдала!
Да, я сумасшедшая,
Но тебя простила…
В канун Рождества начинается вечность,
Гирлянды горят и мы всё ещё дети
Как жалко, что мода на «век» - неизбежность…
А помнишь, ведь были «Надежда» и «Нежность»,
«акации белой» хватали глоточек,
«Землянка», «Победа» и «Синий платочек»…
А Градский? Ты помнишь? «Как молоды были…»?
Как эти слова по душе нашей плыли!
А ныне и в музыке, в слоге - небрежность…
Как страшно, что мода на «век» - неизбежность…
Где баобабы вышли на склон
Жил на поляне розовый слон.
Много весёлых было в нём сил,
Скучную обувь он не носил.
Умные тигры, глупый шакал,
Двигались тише, если он спал.
Был он снаружи чуть мешковат-
Добрые уши, ласковый взгляд.
Но наступили дни перемен,
Хитрый охотник взял его в плен.
И в зоопарке, пасмурным днём,
Стал он обычным серым слоном.
Звери смеются, шутят о нем:
«Ай да красавчик - серый, как дом!»
Слон улыбнулся, слон их простил,
Но, почему-то вдруг загрустил.
Зря унываешь, нету беды,
Я то, ведь знаю, - розовый ты!
Может случайно, где-то во сне,
Ты прислонился к серой стене!
Добрый мой слоник, ты извини,
В жизни бывают серые дни!
Скоро подарит солнце рассвет,
Выкрасит кожу в розовый цвет!
В розовый цвет!
Шепну я знакомое имя,
Аукну во тьму наугад.
И теплые летние ливни
В ответ прошумят, прошумят.
Когда это было припомни,
Я только тобою и жил.
Твой поезд ушел ровно в полночь
И ливень его заглушил.
припев:
Теплые ливни, теплые ливни
Отблеск вешних гроз.
Теплые ливни, теплые ливни
Золотых волос.
Свет звездных линий, бег речек синих
Теплые ливни разлуки и встреч.
Теплые ливни, теплые ливни,
Как нам в душе сберечь,
Как нам в душе сберечь теплые ливни?
Шепну я знакомое имя,
Смеющийся вспомню твой взгляд.
И теплые летние ливни
В ответ прошумят, прошумят.
припев.
До сизых дней, до голубых седин,
Скрывая от друзей свои печали.
Живут на свете тысяча мужчин,
Одной любви они присягу дали.
И знаю я, что дом остывший мой.
Могла б согреть другая чья то нежность.
Но как делить любовь с другой?
Ведь есть на свете и мужская верность.
Когда я выучила английский, мне стало стыдно слушать некоторые иностранные песни…
У дверей в заведенье
Народа скопленье,
Топтанье и пар.
Но народа скопленье
Не имеет значенья -
За дверями швейцар.
Неприступен и важен,
Стоит он на страже
Боевым кораблём.
Ничего он не знает
И меня пропускает
Лишь в погоне за длинным рублём.
И в его поведенье
Говорит снисхожденье.
А я сегодня один -
Я человек-невидимка,
Я сажусь в уголок
И сижу, словно в ложе,
И очень похоже,
Что сейчас будет третий звонок.
И моё отчужденье
Назовём наблюденьем.
Вот у стойки ребята,
Их лица помяты,
В глазах - глубина.
Без сомненья, ребятки
Испытали в достатке
Веселящее действо вина.
И их поведенье
Назовём опьяненьем.
Вот за столиком дама,
На даме панама,
Под ней - томный взгляд.
Но панама упряма,
И клюёт на панаму
Уже двадцать восьмой кандидат.
И ее состоянье
Назовем ожиданьем.
Вот товарищ с востока
Танцует жестоко,
Ему пара нужна.
Только пары не видно,
А танцору обидно,
И уводит его старшина -
В милицейском движенье
Сквозит раздраженье.
А я всё верю, что где-то
Божей искрою света
Займётся костёр.
Только нет интереса,
И бездарную пьесу
Продолжает тянуть режиссёр.
Только крашеный свет,
Только дым сигарет
У дверей в туалет…
Меня нет,
Я за тысячу лет,
Я давно дал обет:
Никогда не являться
В такой ситуации.