Колокола в Америке рыдали
И птицы замедляли свой полёт
А статуя Свободы, вся седая,
Печально по Америке бредёт.
Она бредёт средь сумрака ночного,
Покинув свой постылый постамент,
И спрашивает горько и сурово:
Американцы, где ваш президент?
Ответьте, величавые секвойи,
Ответьте, небоскрёбов этажи -
Как ты могла, Америка, такое…
Как ты могла, Америка, скажи?!
Опять на пикники спешат машины,
Опять Бродвей огнями разодет.
Но вы ответьте прямо, как мужчины:
Американцы, где ваш президент?
Ты подними свой факел к небосводу,
Заговори, как женщина и мать,
Простреленная статуя Свободы,
И прокляни свободу убивать!
Американцы, что же с вами будет?
Задумайтесь, хотя бы на момент!
Пусть ваша совесть вас ночами будит…
Американцы, где ваш президент?
Я с детства был послушным
ребёнком золотушным,
Я не любил проказы,
но обожал приказы.
С тех пор для меня слово шефа - закон!
Вперёд, никаких рассуждений,
Я только в одном глубоко убеждён:
Не надо иметь убеждений.
В бою о личной шкуре
не будет думать Урри,
Хозяину в угоду
пойду в огонь и в воду.
Всегда для меня слово шефа - закон!
Вперёд, никаких рассуждений!
Я только в одном глубоко убеждён:
Не надо иметь убеждений.
Бывает, я бунтую
и шефа критикую,
Я спорить с ним пытаюсь,
но тут же просыпаюсь.
Нет, нет, для меня слово шефа - закон!
Вперёд, никаких рассуждений,
Я только в одном глубоко убеждён -
Не надо иметь убеждений.
Певец Юрий Петровский в 2014 году стал популярным!
Родился Юрий Петровский в актерской семье. Творчество, сцена, песни, гастроли стали неотъемлемой частью его жизни с детства. По приглашению, модельера Вячеслава Зайцева, окончил MODEL AGENCY SLAVA ZAITSEV.
Его песни: «Ночи нужны», «Ты меня жди», «Прощальный вальс» попали в интернет в 2012 году. Песни разлетелись по всему миру без пиара, рекламы и телевидения они стали хитами.
«И вот, опять, утро, ты пишешь, как ты любишь;
как скучаешь - не можешь, не существуешь.
Не хватает воздуха тебе, чтобы дышать.
Не можешь ты не думать обо мне, и не скучать.
Твои мысли только обо мне одной,
Но как ты можешь ночью рядом быть с другой?
Ты разрываешь вдребезги и в клочья мою душу.
Как больно моё сердце бъется, ты послушай.
Я понимаю, что вместе нам не быть.
Я не могу так больше - лучше все забыть!
Пусть время все расставит по своим местам.
Мы разные с тобою берега."
Про войну немало песен спето,
Только вы не ставьте мне в вину,
Что опять, что я опять про это,
Что опять пою вам про войну.
Мне штыки мерещатся и каски
И холмом, что всем ветрам открыт,
Крагуевац - город югославский
Забывать о прошлом не велит.
Партизаны бьют в горах фашистов,
Озверели немцы, терпят крах.
Расстрелять подростков-гимназистов
Решено родителям на страх.
В Крагуевце знает каждый житель,
Что покинуть класс учитель мог.
Но сказал гестаповцам учитель
«Не мешайте мне вести урок!»
А потом вот здесь, на этом месте
Гимназисты выстроены в ряд
И стоит учитель с ними вместе,
Не оставил он своих ребят.
Камни, камни, что же вы молчите?!
Шевелит седины ветерок…
Говорит гестаповцам учитель
«Не мешайте продолжать урок!»
Про войну немало песен спето,
Только вы не ставьте мне в вину,
Что опять, что я опять про это,
Что опять пою вам про войну.
И пока хоть где-нибудь на свете
Собирают войны свой оброк,
Льется кровь и погибают дети -
Продолжай, учитель, свой урок!
ПЕСНИ
«Большинство композиторов-песенников в Советском Союзе были евреи». Эфраим Севела.
Советские пленительные песни!
На свете нет милей вас и чудесней,
Но прошепчу, от страха цепенея:
За каждой нотой видим мы еврея.
Кто-то считает, что все уходит, когда плачешь. Я считаю, что все уходит, когда поешь.
Побегут в моря
Воды вешние,
Зацветет земля,
Сердце радуя.
Ах ты, Русь моя,
Песня нежная,
Сторона моя неоглядная.
Я пойду в поля
Вересковые,
Опущу ладонь
В синь озерную.
Ах ты, Русь моя,
Песня новая,
Задушевная и привольная.
Ты изведала
Горя горького,
Но всегда была
Всем заступницей.
Ах ты, Русь моя,
Песня гордая,
Беззаветная, неподкупная!
Ты дала мне
Силы несметные,
Ты - любовь моя
И спасение.
Ах ты, Русь моя,
Песня светлая,
Край березовый,
Край Есенина.
Ах ты, Русь моя,
Песня светлая,
Край березовый,
Бесконечный край!
Не пойму, почему у младшего лейтенанта из песни И. Аллегровой, на погон упали две звезды. Может, потому что он с «улыбкой странной»…
«Младший лейтенант с улыбкой странной,
Запросто мог стать звездой экрана,
Только две звезды упали на его погон»
.
А все-таки, все-таки хочется жить,
Даже когда окончательно ясно,
Что выдуманные тобой миражи
Скоро погаснут, скоро погаснут.
… … Гаснут, и, значит, к началу пути
… … Снова ты брошен, а путь давно начат…
… … Трудно, а все-таки надо идти.
… … Хочется жить - невозможно иначе,
… … Хочется, хочется жить.
А все-таки, все-таки хочется петь,
Даже когда в сердце песням нет места.
Только б не сдаться и только б успеть
Спеть свою самую главную песню.
… … Ставь против горя свою доброту, -
… … Это, наверное, кое-что значит.
… … Пусть даже песня застрянет во рту -
… … Хочется петь, даже если ты плачешь.
… … Хочется, хочется петь.
А все-таки, все-таки хочется взять
Мир окружающий в долг под проценты
И, на ладонях держа, осязать
Спящих дыханье и пульс континентов.
… … Чтобы потом, раздавая долги,
… … Сердцем и памятью стал ты богаче.
… … Тратя себя, ты себя сбереги, -
… … Хочется взять - невозможно иначе,
Хочется, хочется взять.
Хочется, хочется петь.
Хочется, хочется жить!..
4−10 февраля 1969 г.
Как только наступил октябрь,
Случились пасмурные дни.
И я прошу его: «Хотя бы С дождями чуть повремени»…
Чтобы не смыть случайно краски,
Картин, возникших за окном,
Чтобы золото осенней сказки
Нам долго помнилось потом.
Октябрь акварели эти
Подарит и тебе, и мне.
И позабудем мы о лете,
Не вспоминая о зиме.
В душе осенняя картина,
И равновесие - в душе.
А пламя нашего камина
По вечерам горит уже.
Так хорошо сидеть обнявшись,
Чтоб дом, наполненный теплом,
Хранил воспоминанья наши
И в сны к нам приходил потом.
А главное - мы будем вместе.
Всё - на двоих. Всё - пополам!
Мелодию осенней песни
Октябрь вновь подарит нам.
А по утрам волшебно очень
Кружатся листья во дворе.
И, если вы влюбились в осень,
То это было в октябре.
Рэкетир Прокопенко читает стихи,
И он в тюрьме никогда не помрёт от тоски.
Космонавт Чернодыров влетает в окно,
Он привык с невесомости, с ним это давно.
Сионист Иванович листает журнал «Огонёк»,
Про него там ни гу-гу, но Огонёк его любимая лошадь.
Проститутка Джульета пришла не одна
С ней помятый клиент без валюты, но есть ордена.
Депутат Депутанов примеряет английский костюм,
На потрёпанной шее следы государственных дум.
Гуманист Кашпировский читает Майн Кампф,
Рядом Гриша Распутин трясёт бородой,
Он научит Толяма как делать с кайф,
Как лечить лопухов, как повышать надой.
Пионер Гегемонов бастует орлом целый час,
Ему всё надоело, он к себе не пускает нас.
Он рисует на стенах, он мрачно вникнет вперёд,
И ему наплевать, что страну его протест не волнует.
Генерал Пацифистов ковыряет на мундире помёт,
Не боится герой, что голубь мира его не поймёт.
Педагог тётя Нина принесла вам букет белых роз,
Они от общества «Память» вместе с общиной склероз.
Кооператор Копейкин вырезает из рублей Ильичей
С ним подруга тоска, но как заработать на ней?
Коммунист Хобибулин медитирует в красном углу
С ним Карл Маркс в позе Будды и Лёнечка в виде Гуру.
Вы все в моём доме…
Вы все в моём доме…
Миссионер Гребенщиков эмигрирует в город Рязань,
Мы спросили зачем, он ответил: «Все дрянь,
Это страшный страна, это страшный странод,
В этих джунглях меня уже никто не понимает, не понимает!»
Я пытаюсь понять вас до одного,
Я пытаюсь во всех вас хоть что-то найти,
Ведь завтра, быть может, не будет уже никого.
И всем нам придется пройти по одному пути.
Пой невзгодам и годам назло!
Дуй труба как ураган!
Куй горячее как сталь музло!
Бей в огромный барабан!!!
Когда исчезнут в мире песни,
Дома не рухнут, гром не грянет.
Все, все останется на месте:
Зелень лесов, закат багряный
И будет ветер биться в крыши,
И будут люди жить под ними,
Но кто-то друга вдруг не сыщет,
А тот с врагом бокал поднимет.
Когда исчезнут в мире песни,
То, не почувствовав потери,
Маляр смешает краски вместе
И все закрасит цветом серым.
Из некогда веселой кисти
Падет на окна и на травы,
На лица, мысли и на листья
Бесцветно-серая отрава.
И из-за девок, из-за денег
Рвать глотки своре будет свора,
Но струн Орфеи не заденут,
Лишь закричит пред пиром ворон.
Потом толпой крылатых бестий
Дымы пожарищ скроют звезды…
Когда исчезнут в мире песни
Искать потерю будет поздно.
Путь из точки до вечности,
Слова не считаются,
Болезнь безупречности,
От неё и спиваются.
Красота предсказуема,
Злость обоснована,
Я думал, всё кончилось,
Но опять всё по-новому.
Разум когда-нибудь победит,
Что-то заставит взять себя в руки,
Я зря на небо грешил,
Оно не скучает,
Оно умирает со скуки.
Я же знал,
Что все этим кончится,
Со всеми случается,
Всему цена одиночество,
Иначе не получается.
Страшно от слабости,
Страшно проснуться,
Счастье в бескрайности,
Мне бы к ней прикоснуться.
Разум когда-нибудь победит,
Что-то заставит взять себя в руки,
Я зря на небо грешил,
Оно не скучает,
Оно умирает со скуки.