Первая любовь бывает один раз в жизни, а память о ней остается на всю жизнь.
Я забываю: перезвонить, убрать, выучить, написать, но натворить всякой фигни - никогда…
Память о золотом детстве
Золотой туман дорогой росой
Увлекает нас в мир ещё босой,
Где далёкое детство прячется,
Соловей в лесу не наплачется…
Где от солнца так много золота,
Где совсем не бывает холода,
Где мы все равны наравне с травой,
Где отец-то наш был ещё живой…
Был ещё живой дух травы в лугах,
И валялись мы на её руках,
В небо синее, к солнцу белому,
Мы стремились! Мечтали да верили!
На златой росе жеребят пасли,
На речной воде с молоком росли,
Не забудем мы время славное,
Не забудем мы - это главное!
Мимо знакомых окон. Впервые мимо.
Время срывает близких, как листья - осень.
Списки друзей редеют неумолимо,
и под ребром тоскуется по-сиротски.
Тает знакомый город в чужих кварталах,
Чаще молчится и смотрится исподлобья…
Нас остается мало. Предельно мало
С каждым знакомым именем на надгробьях.
© O. Кесслер
Что-то с памятью моей стало - то, что было всё со мной не помню!
- У моей жены самая отвратительная память на свете!
- Что, совсем ничего не помнит?
- Нет… Она помнит… ВСЕ!
Наверное, ты все-таки был прав.
Мы в пару не сумели превратиться.
Ты грезил о небесных журавлях,
В руках пригрев ненужную синицу.
От боли растеряла я слова.
Ночами одинокими не спится.
Жестоко, что была я не права,
Обидно, что костер не возгорится.
Бессонница - спасенье от тоски.
Когда не сплю - тогда тебя не вижу.
Порой себя за пульс, что бьет в виски,
За жаркие надежды ненавижу.
Когда-то я остыну до нуля.
И слезы, разъедающие память,
Взорвутся, как осколки хрусталя,
Стремясь меня опять мечтой поранить.
Другой мужчина? Глупые слова…
Любви, увы, не будет после точки…
Себя тебе до капли отдала,
Оставшись просто яркой оболочкой…
Дача денег в долг тренирует память…)))
Я боюсь старости не за дряблость кожи, не за слабость в руках. Я боюсь старости за то, что она подарит нам всем наконец-то возможность забыть… забыть те имена и номера телефонов, которые мы сейчас так тщательно топим в себе алкоголем и другими именами поверх…
День Победы, как он был от нас далек,
Как в костре потухшем таял уголек.
Были версты, обгорелые, в пыли, -
Этот день мы приближали как могли.
Припев:
Этот День Победы
Порохом пропах,
Это праздник
С сединою на висках.
Это радость
Со слезами на глазах.
День Победы!
День Победы!
День Победы!
Дни и ночи у мартеновских печей
Не смыкала наша Родина очей.
Дни и ночи битву трудную вели -
Этот день мы приближали как могли.
Припев:
Здравствуй, мама, возвратились мы не все…
Босиком бы пробежаться по росе!
Пол-Европы прошагали, полземли, -
Этот день мы приближали как могли.
Припев:
Шел 1972 год. Телевидение входило в зенит своей популярности. Однажды на прослушивании появился молодой композитор Давид Тухманов. Он сел за рояль, а его жена впервые исполнила пока еще никому неизвестную песню. В зале минутная тишина, предвестник того, что «День Победы» раскритикуют в пух и прах. И началось «Это безобразие… Песня на патриотическую тему сама по себе не может иметь ритмический рисунок фокстрота, синкопы на подобный текст недопустимы, это профанация, надругательство». Потребовался еще не один год, чтобы сломить сопротивление властей предержащих. «День Победы» все же вырвался к народу на традиционном новогоднем конкурсе Центрального Телевидения. Успех небывалый!!! На 30-летие Победы песня звучала повсюду, она стала любима и ветеранами и молодежью. Но старая музыкальная «гвардия» не сдавалась, требуя полного изъятия песни из радио и ТВ- репертуаров.
Полноценное признание «Дня Победы» наступило в 1976-м - после того как песню включили в сборник «Лучшие песни советских композиторов- в подарок ХXV съезду КПСС»
Здесь зелёный ковёр и крестов белый ряд,
Нет чернеющих вдов, только старый Солдат,
На коленях стоит, стонет болью спина,
Он поник головой, тут бродила война.
Он и здесь, и не здесь… он сейчас у друзей,
Что шагали с ним вместе по пыли степей,
Метры мерили свистом от пуль и от мин,
И, случалось, испил эту меру один…
Прикрывая отход взвода, роты, полка…
Он остался лежать и смотреть в облака.
Там журавль летит и курлычет про сон,
Как впервые мальчишка в девчонку влюблён…
Не случилось дожить, долюбить до конца,
Разрыв мины, осколок и смерть храбреца.
Это страшно… не жить и уйти молодым,
Хоть не гоже до срока уйти и седым.
А Солдат у крестов вспоминает друзей,
В честь которых назвал он своих сыновей…
Нервы дергают бровь, и катится слеза,
Но не станет платком утирать он глаза.
Горстка старых Солдат, что осталась у нас,
А мы помним о них каждый год только раз…
И сейчас у крестов плачет вечный огонь
и зелёный ковёр… только слёзы что кровь…
Памяти друга.
Ну, зачем этот вечер багряный
Полыхал над не спетою песней?
Ну, зачем вы уходите рано?
Неужели настолько нам тесно?
Неужели обрушится небо?
Или солнце внезапно остынет?
Никогда ты помехою не был.
А теперь и не будешь… Отныне…
Запечаталась в память кручина.
С нею вместе уйдем за тобою…
Догоревший закат не причина
Все оставить за горстью земною.
Моя память играет со мной злую шутку: я забываю все, что так отчаянно пытаюсь запомнить и помню все, что так сильно мечтаю забыть.
Духи - это память, которая не подводит.