Ударила жизнь по рукам?
Любимые предали руки?
Бессильно поникли руки…
Возьмите себя в руки!
И пусть не дойдут руки
Наложить на себя руки!
время - как сквозь пальцы песок. только память. только Любовь.
Вспоминай обо мне…
Когда солнце в зените, когда дождь на стекле,
Когда звезды уснули - вспоминай обо мне.
Когда блики луны задрожат на стене,
Я хочу, чтобы ты тосковал обо мне.
Когда сердцу тревожно и тьмою стал свет,
Знай, что я с тобой рядом, хоть меня рядом нет.
И сейчас, когда мы непростительно врозь,
Помни вкус моих губ, помни запах волос,
Что еще не сбылось, и что было у нас,
Пусть тебя вдалеке согревает сейчас.
Чем грустнее, тем лучше, хотя и больней,
Ведь от этого мы станем только сильней.
Ты почувствуй, пойми и скажи сам себе,
Что есть кто-то, кто искренне дорог тебе.
Знаешь то, что мы очень богаты с тобой,
Потому что живет в наших душах любовь.
Мы с тобою так близко, что дрожь по спине.
Ты не сможешь не думать уже обо мне…
Опасно слушать музыку со смыслом!-Почему?-Случайно можно вспомнить то, что так тщательно пытался забыть!
Я не знаю, как быть, я так трудно ее забываю,
Сотни верст, сотни миль между нами сейчас пролегли…
Обнимая другую, я крепче глаза закрываю,
Чтобы карие звезды привидеться мне не смогли.
Чтобы в душу не глянули теплые, нежные, чайные,
Чтоб не думать о том, как сейчас я любовь предаю,
Соглашаясь на встречи - неважные, явные, тайные…
Чтоб забыть, что я в каждой «случайной» - ее узнаю…
Обнимаю другую. Целую как ту, что когда-то
Улыбнулась насмешливо, пряча в глазах огоньки,
И уехала. Где мне, скажите, искать виноватых?
Кто в ответе за то, что мы стали излишне близки?
Так близки, что мерещатся солнца коньячные,
Что с любой вспоминаю - по-прежнему - только одну.
Что другие - хоть ближе, но ненастоящие,
Что наверное, скоро я сам же себя прокляну.
Как болезненна память, как глупо звучат покаяния…
Мне б увидеть, дотронуться, запах знакомый вдохнуть…
Я пройду - хоть пешком - разлучившее нас расстояние,
Только б снова… хоть раз… в тех, любимых, глазах утонуть…
Тяжела ты, любовная память!
Мне в дыму твоем петь и гореть,
А другим - это только пламя,
Чтоб остывшую душу греть.
Внешняя условность и ложь - бескрылы. Телу не дано летать. В лучшем случае оно может подпрыгнуть на какой-нибудь метр от земли или встать на пальцы и подтянуться кверху.
Летают воображение, чувство, мысль. Только им даны невидимые крылья, без материи и плоти; только о них мы можем говорить, когда мечтаем, по вашим словам, о «надземном». В них скрыты живые воспоминания нашей памяти, сама «жизнь человеческого духа», наша мечта.
Как там у классиков:".я не сплю по полночи, луной восхищаясь.",
Тлеет уставшим огнем сигареты
дымком разлогающий яд.
Гении вечно кричат от безумия, мыслями спотыкаясь,
Гильзами из обоймы рассудка по целям сознанья палЯт.
Я говорила всегда, что меня не сломают осколки рифов,
Испепеляя в тебе убеждения правил и всяких канонов.
Ты называл меня ненормальной в дурацких моих рифмах,
Верящей в строчку из сердца, не в силу реальных законов.
Ты ненавидел бордовую чашку с остывшим и горьким кофе,
Страсть бирюзы в полумраке торшера в глазах моих,
Как отлетали застежки с рубашки твоей белоснежно-новой,
Странно, но так не случалось в стараньях рывков других.
Я говорила, что как-то тебя невзначай уничтожу
Громким безумием стука своих
каблуков и чулок кружевом.
Ты улыбался мне грустно, кляня меня безнадежно,
Но продолжал, все списав на погоду, и на нелепость «потом».
Странности тихо кружат вороньем над судьбы тропою,
Гении часто кончают не так, как
напишут об этом стихом.
Ты наблюдаешь за скачущей в рифме моей рукою
Черною лентой на фото. Ты прав был насчет «потом».
Папа, мне уже немножко легче…
Почему же ты среди весны
Избежать не смог со смертью встречи
И теперь приходишь только в сны?
С каждым годом боль моя всё тише,
Но порой так грустно от того,
Что тебя я больше не увижу,
Не услышу слова твоего,
Не сыграю в шахматы с тобою,
Не смогу пожать твоей руки…
Я ведь тоже умер той весною
От печали скорби и тоски.
Отпустив надежду, стал сильнее.
Нечего терять, когда в углу:
Бью наотмашь… От людей теснее,
Но мир пуст и погружён во мглу,
Будто в день, когда тебя не стало,
Если вспоминаю по ночам,
Как моё дыханье замирало…
Таяла унылая свеча,
Над могилой плакал дождь со мною
И портрет гранитный целовал.
Я убью апрель, ведь он с собою
Навсегда в весну тебя забрал.
Я храню твоё фото до сих пор… Я на него кофе ставлю…
Я теряю тебя в ощущениях тела. пылинками,
Отвыкая минутно от гренок с утра в компании счастья,
От бретелей упавших с плеча ярко-красного платья,
И твоих чуть небрежных касаний меня паутинками.
Я теряю тебя лишь снаружи. как падшая девка,
Умоляя во снах хоть еще на последний прощальный.
Не суди моих грешных пороков-стенаний:
Знаю, сверху терзает тебя мое горькое пекло.
Я теряю тебя. но потеря не стала исполненной-
Ты внутри. может, просто не так уже громко.
Не прерви мне, Господь, эту линию тонкую,
Дай, но память оставь ненадломленной.
**
потеря-как способ. Изнуряя себя вопросом"за что?!", найди силы уверовать для чего.
Нет звёзд на полуночном потолке -
ни посчитать, ни загадать желанье.
Того, кто ранил, не желая ранить,
по памяти я глажу по щеке:
морщинка - здесь, а тут - заживший шрам…
Я мысленно веду маршрут по тропке,
протоптанной за этот год короткий,
поделенный меж нами пополам.
По правилам сгоранья кратких звёзд -
перед паденьем должно ярко вспыхнуть.
Не слабоволья приступ и не прихоть
течение ночных привычных слёз…
Подушке в сотый раз клянусь забыть
обещанное ей же раньше помнить,
как Золушка, надеюсь - эта полночь
окажется посланницей судьбы
и переменит крыс на верных слуг,
и превратит в хрусталь тугую кожу…
Короткий год, что слишком быстро прожит,
я по золе от павших звёзд несу.
Быстрее, чем додуманная мысль,
чем мучимого сердца остановка,
горит звезда - смущённо и неловко
в полночной темноте моей тюрьмы.
Почему мы влюбляемся не в тех?
Почему мы дорожим не теми?
Годами помним тот любимый, нежный смех?
Хотя смеёмся мы уже, увы, не с теми.
Почему мы помним эти лица,
Которые давно пора забыть?
И по ночам так беспокойно спится,
И снятся те, кого так хочется любить.
А мы, мой друг, живем теперь отдельно
Отдельно от себя и друг от друга.
То было в прошлом, я как крест нательный
Тебя берег под ложечкой упругой.
Мы спать Москве ночами не давали
И, обрастая страшными грехами,
Мы на червонец сутки пировали
Опохмеляясь ранними стихами.
А жизнь - она такая на простая,
а жизнь - она такая, что держись.
И также она быстро пролетает,
одна всего единственная жизнь.
А мы свои прощелкиваем годы,
Не видя по столетию, друг друга.
Потом сойдемся в злую непогоду
И выпьем всю «Московскую» в округе.
Друг другу снова мы в глаза посмотрим,
Дай Бог дожить до следующей встречи.
И, как бывало, до краев наполним
Стакан быть может в наш последний вечер.