Не сбываются мечты, если их созиждешь ты.
Если их созиждет Бог - другим становится итог.
Грешу и каюсь, каюсь и грешу,
Упав - встаю, и снова спотыкаюсь.
О милости Тебя, Господь, прошу,
И пред Твоим величием склоняюсь.
Спасибо, что прощаешь всякий раз,
Когда к Тебе в смиренье прибегаю.
Ты знаешь мысли каждого из нас,
А я-то и своих порой не знаю.
Ты видишь все и знаешь наперед
Мои ошибки, страхи и паденья.
Твоя любовь меня к Тебе влечет,
Стирая все преграды и сомненья.
О, люди, вы не бойтесь прибегать
К Тому, Кто все простит, всегда поможет.
Он и без слов сумеет все понять,
Когда никто понять уже не сможет.
Самый главный пост - не есть друг друга…
Только соблюдается с трудом…
От того теплей бывает вьюга,
Чем с людьми родными общий дом…
От еды отказ - благое дело…
Только от злобливости отказ
Вылечит не только душу с телом,
Но ещё добру дорогу даст…
Нужно отказаться от обиды
И от равнодушия навек,
Чем формальный пост лишь внешним видом,
А внутри пропащий человек…
Главное в себе не потеряться,
Заблудившись в мыслях как в лесу…
Вряд ли нам удастся исцеляться,
Исключив вино и колбасу,
Но оставив в мыслях беспорядок,
Пустоту в душе и гнев в сердцах…
Лучше вкус любимых шоколадок,
Радость незнакомого лица…
Главное, уметь делиться счастьем,
Радоваться свету глаз чужих…
И не быть рабом карьеры, власти…
Главный пост - добро сердец живых…
Можно «объедаться» наслажденьем,
Пресыщаясь жизнью, как едой…
И тогда придёт души затменье
И она окажется пустой…
Не беда, когда с деньгами туго,
Если настоящая семья…
Самый главный пост - не есть друг друга
И любить не только букву «Я»…
Ирина Самарина-Лабиринт, 2013
Каждую ночь перед сном, я молюсь над иконой и прошу одного: «Господи, воссоедини наши с ней сердца, пожалуйста, мы будем самыми счастливыми… я обещаю»…Меня это согревает!!!
В тот день никто ещё не ведал…
В тот день никто ещё не ведал,
Что этот день решает всё.
Что вся земля в распятье этом
Спасенье обретёт своё.
Никто. Лишь Я знал продолженье,
Я знал, что будет через час…
Я знал Своё предназначенье.
Я сквозь века смотрел на вас.
Я стал вам дверью во спасенье,
Когда Мне было тридцать три,
Я видел ваше поколенье
И слышал тихое :"Прости."
Я стал для вас водой и светом,
Но знал, что приготовлен крест
В тот день Я знал, что буду предан,
Я знал - другого пути нет.
Я знал, что время уже вышло,
Что остаюсь совсем один,
Что смерть над городом повисла,
Что этот час невыносим …
Я слышал крики:"Он предатель!
Убей Его! Пусть Он умрёт!"
Они не знали, что Создатель
Их наказание несёт.
А я молчал. Ещё немного…
Вот занесён Мой первый гвоздь…
Какая боль! Как крови много…
Свершилось! Наконец, сбылось!
Сухие губы. Я прикован.
Мне не вздохнуть. Я над землёй.
Приговорён. Избит. Обплёван
Ожесточённою толпой.
Я в той толпе тебя увидел,
Ты был средь них, кричал:"Распни!"
А Я молил Отца:"Прости им!"
Я был посланником любви.
Я знал, ты взвесишь свои годы,
Которые ты зря прожил,
Так и не поняв, где ты? что ты?
Что ненавидел? Что любил?
Твои дороги были круты,
Успех, паденье, суета…
А ведь хватило бы минуты,
Чтоб в сердце пригласить Меня.
В тот день, когда Меня распяли
Я уже видел твой финал,
Твои грехи тебя терзали,
За них ты смерти ожидал…
Я видел слёзы, стыд, смущенье,
Я видел горечь и вину,
Я видел твой конец и тленье,
И понял, Я тебя люблю!
Люблю тебя! Пусть ты не понял,
А может, не хотел понять,
Зачем Я всё земное горе
Спешу с Собой на крест забрать.
Люблю тебя. И только это
Было причиной того дня.
Люблю тебя! Пусть безответно.
Но Я решил спасти тебя.
Любовь к тебе Мне придавала
Решительность не отступать,
Стерпеть! И вырвать смерти жало!
Чтобы тебе не умирать!
Я знал, что есть в любви победа.
Толпа шумела, всюду крик,
А Я любил, прощал, и это…
Вводило дьявола в тупик.
В тот день Я умер. И свершилось -
В тот день Я за тебя шёл в ад,
А небо для людей открылось,
Ведь грех со Мною был распят.
С тех пор земля и небо рядом,
Но пропасть есть, длинною в шаг,
Тот шаг так прост - шагнуть лишь надо,
Чтобы со Мной быть в небесах.
Шаг покаянья - и ты принят!
Если поверил Ты в Меня,
К тебе простёрта Божья милость!
Я - оправданье для тебя!
Я слышал ложь, что в твои уши
Искуссно сатана вложил,
Он в ярости спешит разрушить,
Всё то, что Я тебе открыл.
Я видел все твои боренья,
Я видел внутренность твою,
Я видел гордость и сомненье…
Но всё равно… тебя люблю!
Я жду тебя. Иди без страха.
Ты дорог мне. Ведь столько лет
Я шёл к тебе по грудам праха,
Чтоб донести тебе Свой свет.
В тот день Я этот день предвидел.
Тогда Я думал об одном,
Пусть Я умру, но вы живите,
Для примирения с Творцом.
Я всё тебе сейчас прощаю,
Поверь, Я так тебя люблю!
Что враг украл, Я возвращаю,
Я новый шанс тебе даю.
Твоих ошибок Я не помню,
Начни же с чистого листа,
Что было прежде - смыто Кровью,
Живи отныне без греха!
Живи и помни: Я с тобою.
Я жив! Я в третий день воскрес!
Дыши же впредь Моей любовью,
А прошлое отдай на крест.
Живи! Живи! И Мою святость
Впитай в себя и будь как Я!
И жизнь твоя пусть будет в радость
Для всех вокруг и для тебя.
Живи! Мы так нужны друг другу!!!
Теперь друг другу мы - свои!
Живи! Я простираю руку -
Прими пожатие любви!
Я был рождён, чтоб ты родился,
Я был распят, чтоб ты мог жить,
Воскрес Я, чтоб ты обратился
И смог как Я других любить.
Иди. Как много вижу слёз Я.
Иди и путь им покажи!
Безбожным, гордым поколеньям
О Моей жертве расскажи!
Чем больше я постигаю этот мир, тем больше я убеждаюсь в совершенстве его Создателя.
Девятнадцатый век без ответов
Оставлял на развилках дорог
Девятнадцатилетних поэтов -
Каждый в мир уходил, как пророк.
Сколько страсти, безумия сколько
На указанном верой пути
Но отпущено каждому столько,
Чтобы вовремя к Богу прийти.
Но отпущено каждому столько,
Чтобы вовремя к Богу прийти.
Ах! Какие прекрасные лица,
Там, в обманчивой завяти лет,
Помолиться, за всех помолиться,
За живых и за тех, кого нет.
В небе тает Амура улыбка.
И на картах судьбы звездный крап.
Со смычка у простреленной скрипки
Рвется конский, надорванный храп.
Но не верьте, что пуля не тоже
Путь души в ускользающей мгле,
Что постигнувшим замысел Божий,
Больше незачем жить на Земле.
Что постигнувшим замысел Божий,
Больше незачем жить на Земле.
Ах! Какие прекрасные лица,
Там, в обманчивой завяти лет,
Помолиться, за всех помолиться,
За живых и за тех, кого нет.
На дорогах, ведущих к погостам,
Что восприняли зло и добро,
Сквозь страданий иную коросту
Проступает стихов серебро.
Все поэты увидятся снова
В час, означенный грозной трубой,
Мир исчезнет, и Бог станет словом,
Как началом дороги домой.
Мир исчезнет, и Бог станет словом,
Как началом дороги домой.
Ах! Какие прекрасные лица,
Там, в обманчивой завяти лет,
Помолиться, за всех помолиться,
За живых и за тех, кого нет.
А дождь по крышам моросил, не уставая,
И свет луны просился на кровать.
И душу на бумагу изливая,
Хотелось больше плакать, а не спать.
Мне сон - не друг, скорее враг он ночью -
Транслирует твоё лицо на «полотно».
Воспоминания я рву ночами в клочья,
Но каждый раз всегда есть одно НО:
Я обессилена в борьбе с твоим обличием,
Мне не стереть тебя из памяти никак.
Со мной покончил на пятёрочку, с отличием,
Во мне ты - бог, а я в тебе - пустяк.
Таня Домарева
Молитва-не заученный текст, дежурно звучащий! Она рождается в сердце, обретая любое звучание. И не важно, где ты её произнесёшь и на каком языке. Она будет услышана.
А в мыслях -
ни на грош благоговенья.
И хочется / и колется / опять
на пике хирургического бденья
под кайфом и под скальпелем заржать -
до судорог… до колик…
до икоты
/ а это, попрошу заметить, бунт (!) /
Плевать, что снова
закисью азота
мой хохот оправдает кто-нибудь.
…
У собственного тела в изголовье
стою / офигеваю, пацаны ! /
Но в обморок упасть
от вида крови
вторично не получится, увы:
поскольку я и так уже, как будто,
талантливо отбросила коньки.
А счёт идёт на доли,
на минуты…
И шансы на успех не велики.
Не важно…
Мне теперь по барабану
и ангельский, и дьявольский спецназ,
и в ребрах остывающая рана,
и вид мой сверху / в профиль и анфас /
Последним откровением
«Устала…»
отмечены холодные уста.
Прошу не хэппи энда, а финала -
любого (!),
за которым пустота…
…
Но снова препарировали красный
/ как будто извлекая соль и суть /
чужие
очень ласковые пальцы,
и зондами опутывали грудь…
А я молила взглядом:
«Осторожней!» -
там, в сердце, безмятежно спит Любовь -
вы скальпелем её не потревожьте.
Но в спектре
ускользающих цветов
багровые тона сменились белым -
как водится, я вырвалась на Свет
из чрева пресловутого туннеля.
А дальше был Вопрос.
И был Ответ.
…
Вопрос вполне банальный / априори / -
Я спрашивала Бога о Любви:
зачем в ней столько му’ки, столько боли?
В ответ услышав тихое:
- Гляди…
Куда? Зачем? Гляжу… не понимаю…
Всё тот же бесконечный лабиринт -
несёт меня безудержно,
швыряет,
сознания разматывая бинт.
…
- Очнулась! Слава Богу!
Третьи сутки
бесчинствуешь и мечешься в бреду.
Уж думали: подвинулась рассудком
и в кому впала после на беду…
Реальность обжигала не по-деццки.
Всё ранило сначала -
звук и цвет.
На окнах голубые занавески.
И хлопьями - волшебный, тихий снег.
…
Вдыхаю… осторожно… еле-еле…
Чем пахнет жизнь?
…Увы, не разобрать.
Больничной, накрахмаленной постелью?
Таблетками? Микстурами?
Как знать…
…
Закрыв глаза,
я вновь теряла силы,
влекомая в страну лиловых грёз.
Вдруг кто-то робко
…дольку апельсина
к губам моим обветренным поднёс.
И жизнь вошла - прохладным, дивным соком -
оранжевая, сладкая на вкус.
И врезалась в бинты глубоким вдохом,
невольно учащая слабый пульс.
…
Во тьме,
сквозь приоткрытые ресницы
я вглядывалась в доброе лицо -
твоё лицо (!) -
Как будто ты мне снился.
Давай… заговори в конце концов!
Но ты молчал.
Лишь тонкое запястье
сдавила мне знакомая ладонь.
В глазах твоих огнём светилось счастье,
победа… ликование…
и боль…
…
О, эта боль казалась всех милее
в палитре обнажающихся чувств -
она теперь звучала откровеньем
твоим едва скрываемым «боюсь»…
Да, ты боялся, милый мой,
…боялся
навек родное сердце потерять.
Дежурил у дверей,
ломая пальцы.
И видишь, в волосах седая прядь…
…
Родной мой…
самый преданный мужчина -
мой Ангел, мой Хранитель, мой герой,
спасибо за любовь…
…за апельсины,
за свет Весны… за нежность…
и за боль…
Лучи Божественного Ока
Тепло мне дарят и покой.
Освещена моя дорога
Любовью светлой, неземной.
Сквозь тьму невежества, душа
Навеки к свету устремилась,
Объятьям нежным изумилась,
И сердце, радостно дыша,
Священным зовом пробудилось.
В судоргах и конвульсиях, всхлипами, дыша своими,
Цвет беленных стен, принимая за синий,
Сопли глотая и по лицу размазывая,
Жалел я душу свою, с телом говорят, связанную.
Умныные люди, при нехватке слов, отчаянно жестикулируя,
Говорили, душа есть, улыбааясь, чтобы понравится. Из телевизора.
Я не прислушивался конечно, но, не желая того запомнил,
Несложное словосчетание, бог и душа, синонимы.
Значит он такой же лживый, если душа иногда была кривая,
И также мучился, когда душу боль в жгуты свивала,
Тогда, он такой же, но только кем-то придуманный просто,
Я ведь раб для него, а раб-это место пустое!
Если бы мы точно знали, чего хочет от нас Бог, мы, может, перестали бы прикрываться его именем.
Бог разговаривает с нами часто, но мы обычно при этом хлопаем ушами.
Бог и дьявол играют в шахматы. Ставка - человек. Длится, длится грандиозная, многотысячелетняя партия. Пешки дьявола лезут в ферзи.