Не дай мне Бог - не оплатить мой хлеб…
Не допусти мне крошками питаться…
Стоять на паперти с протянутой рукой,
Глаза прикрыв, краснея побираться…
Позволь Мой Бог, наоборот - делить…
Делить свой кров, с нуждавшимся и пищу…
Позволь за всё Тебя благодарить…
Позволь душой светлее стать и чище…
Мир всем людям злой воли! Да престанет всякая месть, всякий призыв к наказанию и возмездию… Преступления переполнили чашу, человеческий разум не в силах больше вместить их. Неисчислимы сонмы мучеников…
Поэтому не возлагай их страдания на весы Твоей справедливости. Господи, не обращай их против мучителей грозным обвинением, чтобы взыскать с них страшную расплату. Воздай им иначе! Положи на весы, в защиту палачей, доносчиков, предателей и всех людей злой воли - мужество, духовную силу мучимых, их смирение, их высокое благородство, их постоянную внутреннюю борьбу и непобедимую надежду, осушавшую слезы, их любовь, их истерзанные, разбитые сердца, оставшиеся непреклонными и верными перед лицом самой смерти, даже в моменты предельной слабости… Положи все это, Господи, перед Твоими очами в прощение грехов, как выкуп, ради торжества праведности, прими во внимание добро, а не зло!
И пусть мы останемся в памяти наших врагов не как их жертвы, не как жуткий кошмар, не как неотступно преследующие их призраки, но как помощники в их борьбе за искоренение разгула их преступных страстей. Ничего большего мы не хотим от них. А когда все это кончится, даруй нам жить как людям среди людей, и да возвратится на нашу исстрадавшуюся землю мир - мир людям доброй воли и всем остальным…·
Мы всегда вспоминаем о боге, когда против нас совершается грех и тут же забываем о нём, когда мстим.
Я спросил во сне у Ангела однажды,
как понять слова, что «карма - есть сосуд»,
может это всё идеи-бредни вражьи -
чушь, фантазии - душе беду несут.
Он ответил мне доходчиво и просто -
жизнь теченьем негативным так полна,
нет душе твоей возвышенного роста,
если в ней гуляет злобная волна.
Если дружишь ты с законом волчьей стаи,
и готов порвать сородича за грош,
если мысли, чувства - низменными стали,
точно станешь сам на волка ты похож.
Гадость, пошлость, …насыщая твою душу,
переполнив твой Божественный сосуд,
разорвут с Всевышним связи, их разрушат -
ты пойдёшь на дно - молитвы не спасут!!!
Любите врагов ваших, благословляйте ненавидящих вас (Мф. 5: 44) - заповедь, выполнение которой может быть для нас более или менее легким; но простить людям, причиняющим страдания тому, кого мы любим, - дело совсем иное. Тут может показаться, что ты словно бы совершаешь предательство. И однако, чем больше наша любовь к тому, кто страдает, тем более мы способны разделить страдание и простить, и в этом смысле наибольшая любовь достигнута тогда, когда мы вместе с рабби Егел Микаэлем можем сказать: «I am my beloved», «Я и мой любимый - одно». Пока мы говорим «я» и «он», мы не разделяем страдания и не можем принять его. У подножия Креста Матерь Божия стояла не в слезах, как часто изображается в западной живописи; Она достигла такой полноты единения со Своим Сыном, что Ей нечему было противиться. Она проходила через распятие вместе со Христом; Она переживала собственную смерть. Мать завершала то, что начала в день принесения Христа во храм, когда Она отдала Своего Сына. Один из всех сынов Израилевых, Он был принят как кровавая жертва. И Она, принесшая Его тогда, принимала последствия совершенного Ею обряда, ставшего действительностью. И как Он тогда был един с Ней, так теперь Она была полностью едина с Ним, и Ей нечему было противиться.
Мы знаем, что все, что имеем, дано нам Богом и даже не является нашим навсегда или надежно. Все может быть отнято у нас, кроме любви, и это делает любовь тем единственным, что мы можем давать.
Возлюбиши Господа Бога Твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем помышлением твоим (Лк. 10: 27). Это как будто очень простая заповедь, и, однако, в этих словах содержания гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Все мы знаем, что значит любить кого-нибудь всем сердцем. Мы знаем, как радостно не только встретиться с любимым, но даже только подумать о нем, какую это дает отраду. Именно так нам надо стараться любить Бога, и каждый раз, когда упоминается Его имя, оно должно наполнять наше сердце и душу бесконечным теплом. Бог всегда должен быть в нашем уме, тогда как на самом деле мы думаем о Нем лишь от случая к случаю.
Пусть он будет тебе чужим,
Как бы не было больно и грустно,
За обёрткой бывает дым,
Вместо сердца бывает пусто.
Пусть он будет тебе никем,
Не о нём уже будут сны,
Слишком много тебе проблем,
Для холодной такой весны.
Пусть он будет тебе никто,
Ты ведь помнишь простую суть:
«Бог даёт нам лишь только то,
Что возможно перешагнуть.»
Любовь и дружба не возрастают, если мы не готовы жертвовать ради них многим; и точно так же мы должны быть готовы отрешиться от многого для того, чтобы первое место отдать Богу.
Слишком часто молитва не имеет для нас в жизни такого значения, чтобы все остальное отходило в сторону, уступая ей место. Молитва у нас - добавление ко множеству других вещей; мы хотим, чтобы Бог был здесь не потому, что нет жизни без Него, не потому, что Он - высшая ценность, но потому, что было бы так приятно вдобавок ко всем великим благодеяниям Божиим иметь еще и Его присутствие. Он - добавление к нашему комфорту. И когда мы ищем Его в такой настроенности, то не встречаем Его.
У одного человека было две вишни перед домом. Одна была злая, а другая добрая. Когда бы он ни выходил из дома, они звали его и о чем-то просили. Злая вишня всякий раз просила разное: то «окопай меня», то «побели меня», то «напои меня», то «отведи излишнюю влагу от меня», то «заслони меня от жаркого солнца», то «дай мне больше света». А добрая вишня всегда повторяла одну и ту же просьбу: «Господин мой, помоги мне принести добрый урожай!»
Хозяин был одинаково милостив к обеим, ухаживал за ними, внимательно выслушивал их просьбы и выполнял все их желания. Он делал то, что просила и одна, и другая, иначе говоря, злой вишне давал все, что она требовала, а доброй - только то, что считал нужным, имея конечной целью прекрасный преобильный урожай.
И что же потом случилось? Злая вишня сильно разрослась, ствол и ветви блестели, будто маслом намазанные, а обильная листва была темно-зеленой, раскидистой, как густой шатер. В отличие от нее добрая вишня своим внешним
видом ничьего внимания не привлекала. Когда же пришло время урожая, злая вишня уродила мелкие редкие плоды,
которые из-за густой листвы никак не могли дозреть, а добрая принесла много-премного очень вкусных ягод. Стыдно стало злой вишне, что она не смогла дать такого урожая, как ее соседка, и стала она роптать на хозяина,
укоряя его за это. Хозяин рассердился и ответил: - Разве я в этом виноват? Не я ли целый год выполнял все твои желания? Если бы и ты думала только об урожае, я бы и тебе помог принести такие же обильные плоды, как у нее. Но ты притворялась, что умнее меня, который тебя посадил, вот поэтому-то ты и осталась бесплодна. Горько раскаивалась злая вишня и обещала хозяину, что в следующем году она будет думать только об урожае, и его будет просить только об этом, а обо всем остальном предоставит заботиться ему самому. Как обещала, так и сделала - стала вести себя, как добрая вишня. И на следующий год обе вишни принесли одинаково хороший урожай, а радость их, как и хозяина, была велика.
***
Мораль этой простой притчи ясна для всех, кто Богу молится. Хозяин сада есть Бог этого света, а люди есть Его саженцы. Как и всякий хозяин, Бог требует от Своих насаждений урожая. «Всякое дерево, которое не родит добро, рубят и в огонь бросают!» - говорится в Евангелии. Поэтому прежде всего и больше всего требуется заботиться об урожае. И должно молиться Хозяину - Богу, «Господину жатвы», о добром урожае. Не нужно просить Господа о мелочах. Посмотри, ведь никто не идет к земному царю, чтобы попросить его о какой-нибудь мелочи, которую можно легко получить и в другом месте."Господь наш есть Господь Даритель", - говорит святой Иоанн Златоуст. Он любит, когда дети Его просят у Него нечто великое, достойное царевича. А наибольший дар, который Бог может дать людям, есть Царство Небесное, где Он Сам царствует. Поэтому Господь Иисус Христос велит: «Ищите прежде всего
Царствие Божие, а остальное вам добавится». И еще Он велит: «Не беспокойтесь о том, что будете есть, или что будете пить, или во что одеваться. Ваш Отец Небесный знает, что вам все это требуется». И еще Он говорит: «Знает Отец ваш еще прежде молитвы вашей, что вам нужно!»
Итак, что нужно просить у Бога? Прежде всего то, что есть самое лучшее, самое великое и самое бесконечное. А это и будут те духовные богатства, что называются одним именем - Царство Небесное. Когда прежде всего об этом мы просим Бога, Он дает, вместе с этим богатством, и все остальное, что нам требуется на этом свете. Конечно, не возбраняется просить Бога и об остальном, что нам нужно, но об этом можно просить только заодно с главным.
Сам Господь учит нас молиться и о хлебе каждодневно: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь!..» Но эта молитва в «Отче наш» стоит не на первом месте, но только после молитвы о святом имени Божием, о приходе Царствия Небесного и о владычестве воли Божией на земле, как и на Небе. Итак, сначала духовные блага, и только потом материальные. Все материальные блага - из праха, и Господь их легко творит и легко дает. Дает их по милости
Своей даже тем, кто об этом и не просит. Дает их и животным, как и людям. Однако духовные блага Он никогда не дает ни без воли человеческой, ни без искания. Самые драгоценные богатства, то есть духовные, такие, как
миролюбие, радость, доброта, милость, терпение, вера, надежда, любовь, мудрость и другие, Бог может дать так же легко, как дает материальные блага, но лишь тем, кто возлюбит эти духовные сокровища и кто будет о них просить
Бога.
Не постоянная мысль о своих грехах, а видение святости Божией позволяет святым познать свою греховность.
Когда мы смотрим на себя без благоуханного фона Божия присутствия, грехи и добродетели кажутся чем-то мелким и, в каком-то смысле, несущественным; только на фоне Божественного присутствия они выступают со всей рельефностью и обретают всю свою глубину и трагичность.
Приближение к Богу всегда бывает открытием и красоты Божией, и расстояния, которое лежит между Ним и нами. «Расстояние» - слово неточное, ибо оно не определяется тем, что Бог свят, а мы грешны. Расстояние определяется отношением грешника к Богу. Мы можем приближаться к Богу, только если делаем это с сознанием, что приходим на суд. Если мы приходим, осудив себя; если мы приходим, потому что любим Его, несмотря на нашу собственную неверность; если мы приходим к Нему, любя Его больше, чем благополучие, в котором Его нет, тогда мы для Него открыты и Он открыт для нас, и расстояния нет; Господь приходит совсем близко, в любви и сострадании. Но если мы стоим перед Богом в броне своей гордости, своей самоуверенности, если мы стоим перед Ним так, как будто имеем на это право, если мы стоим и требует от Него ответа, то расстояние, отделяющее творение от Творца, становится бесконечным. Английский писатель
Трое узников цепями
Были скованы друг с другом
Измеряя жизнь шагами,
С ними я ходила кругом.
Прошлое не отпускало.
Настоящим управляло,
Будущему ритм давало
И меня не забывало.
День за днем звенели цепи,
Не давая передышки.
За спиной ошибок плети,
Впереди обид ледышки.
Словно молния мгновенье
Осветило путь средь ночи,
И распались цепи звенья,
Разорвав те связи в клочья.
И теперь живу, вдыхая
Благодать живого мира,
Удивляюсь, прославляя
Действо Главного Факира.