Я верю, что Ночами белыми, Невы в Июне разведённые мосты,
За всех влюблённых небо просят, чтобы сбылись их юности мечты.
Огнём пылала страсть в твоей груди,
За шторами теней срывались стоны,
Вот-вот казалось застучат дожди
И задрожат вокзальные перроны.
И мыслей крик окутает тела,
По венам кровь польётся с новой силой.
И на широких тёмных зеркалах,
Зависнет луч фонарно-белокрылый.
И ты смущённо пряча нежный взор,
К моей груди прижмёшься обнимая
И заведёшь игриво разговор,
О первой встрече в середине мая.
И тет-а-тет прольётся до утра,
Как яркий миг из книжного романа.
И за дождём ворвётся вновь жара,
Теплом касаясь мягкого дивана.
Он очень, очень любит женщин,
За бантики тянуть, косички расплетать,
Не может он по-джентельментски
Любить, им признаваться и мечтать.
Он тает, если слёзы видит,
Так проверяет на наличие души,
Ужиться с ними — беззащитен,
Не сможет обеспечить — убежит.
Но любят все, его желают,
И плача ждут скупых ласканий,
Зовут к себе, хотя и знают,
Грядёт за встречей — расставанье…
Ты рисуешь тихонько сердечки
То в блокноте, то в школьной тетрадке
И дрожат в предвкушении плечи
И свой взгляд направляешь украдкой
На открытое настежь окно.
За окном наступила давно
Долгожданная чудо — весна.
Не любовь, а предчувствие счастья
Разрывает сердечко на части.
Боль сомнений и детских тревог
Как котёнок скребётся в душе.
Твой герой, он ступил на порог.
Ты готова… к чему-то… уже.
Жемчужина- царица дна,
В тебе соткались свет и тьма.
Ты Афродита и волна,
Морская пена, глубина…
Ты тайна, океана суть,
Проходишь сложной жизни путь:
Песчинкой крохотной упав,
К моллюску в мягкий плен попав.
И там, в томящей глубине
Ты созреваешь в тишине,
Не слыша шум бегущих волн
И чаек сиротливый стон.
И год за годом, слой на слой
Ты перламутром, как фатой,
Невеста прикрывает грудь,
Спешишь песчинку завернуть…
Ныряльщик юный был удал
И он моллюск со дна достал,
Ножа безжалостного сталь
Сорвала нежную вуаль.
Готово! И не надо слов-
Ныряльщика хорош улов!
Тебя недаром создал Бог:
Мерцает тускло белый бок,
Холодный призрачный огонь
Приятно «холодит» ладонь.
Но путь твой долгий, он один
В сиянье сказочных витрин,
Чтоб там в компании сестриц
Увидеть очень много лиц,
Склонившихся перед тобой
И вспоминать морской прибой…
Ты выставлена на показ,
Тебе соперник ни алмаз,
Ни желтый золота металл,
Ни изумруд и ни опал.
Поспорить может лишь с тобой
Мерцанье кожи молодой.
Так неспроста же столько лет
Перед тобою меркнет свет!
20 мая 2008 год.
Ты — мой ангел-хранитель и мой змей-искуситель. До сих пор не пойму из какой ты обители. Я тону в тебе без сожаления, до самозабвения, до самосожжения… Где мой инстинкт самосохранения??? Получаю много ранений от твоих откровений…
Выпиваешь меня до дна, ты же видишь сгораю до тла. Нарушаю границы возможного, без сомнений лишних… тревожных… Зовите неотложную… Введите мне инъекцию подкожную… так больно убивать словом… как можно? Неосторожно, бьёшь по-живому, строишь — ломаешь, целуешь — кидаешь, иголки втыкаешь… во все места разом… с нежностью дикообраза…
Я для тебя никто — ты для меня огонь, поджигаешь и смотришь, забава такая… Тебе хочется видеть как Снежинка растает…
Только талой водой я прольюсь рекой на огонь жаркий твой… «Ничто, друг мой, не вечно под луной…» Страсть огня усмиряет вода, не играй, сам будешь потушен, обесточен — ненарочная закономерность, однако, очень точная.
На стенах- картинки разные.
На столе ракушки лежат.
Стихи в переплётах страстные
На полках спокойно спят.
Куда-то ушли хозяева.
Часы одиннадцать бьют.
В посуде играет марево,
По форточке тюли бьют.
Размалёваны картинки
Все- под старину.
Стульев выгнутые спинки-
У чехлов в плену.
Пахнет маминым вареньем,
Из садов- дурман.
Дети с кажущимся рвеньем
Моют кран…
Солнце в окнах маленьких,
Одуванчиков шары.
Ставень крылья стареньких
К ним прикреплены.
Пятна трав бушующих,
Дикий виноград…
И стрекоз танцующих
Маленький отряд.
Не буди мой вулкан, если не готов гореть вместе со мной.
О, как божественно ты пел
Романсы за моим окном,
Но почему ты не сумел
Хочу спросить я об одном —
Тот резонанс в душе моей
Мелодий страстных сохранить
На протяженье лет и дней;
Зачем ты оборвал ту нить,
Что между нами протянул,
Прервав репертуар, заснул
Навеки непробудным сном?
Вновь не споёшь ты за окном
Романсов, арий для меня,
Волшебным голосом маня…
1979 год.
Я объявляю звездопад!!!
и пусть желанье безрассудно,
но звезды выстроились в ряд
и ждут команду нашим судьбам…
Ты… просто тихо позови …
они опустятся в ладони,
на самом краешке земли,
где только мы с тобой
и море…
------
Где отраженная волна,
за скалы берега цеплялась,
и, приподняв себя у дна,
фонтаном в небо поднималась.
а тучи, черные как ночь,
клубились в небе и плясали,
и уносили жизни прочь,
надежду в пене растворяли.
------
Надежды томная печаль
и всплески радости абсурдной.
все это будто невзначай,
как сон красивый не подсудно…
давно сомкнулись берега
дождями все следы отмыли,
спешит и пенится волна.
на гальке оставляя имя …
-----
Солнце в облаке запляшет
и повиснет над тобой,
подарив тебе на память
вымпел неба голубой…
боль разлуки,
сон мгновений
и свиданье на мосту…
где встречаются и любят,
где разводятся и судят
не земную красоту…
У неё в глазах гроза,
От ресниц косые тени.
Цвет волос — лиса в лесах,
Голос — пенье птиц весенних.
Кожа, словно белый снег,
Что с небес летит зимою.
Ну, а губы, как на грех,
Пахнут вишнею хмельною.
Нет, она совсем не сон,
Я её с рожденья знаю.
Просто я в неё влюблён,
Потому и неземная!
Боже мой! Вчера — ненастье,
А сегодня — что за день!
Солнце, птицы! Блеск и счастье!
Луг росист, цветёт сирень…
А ещё ты в сладкой лени
Спишь, малютка!.. О, постой!
Я пойду нарву сирени
Да холодною росой
Вдруг на сонную-то брызну…
То-то сладко будет мне
Победить в ней укоризну
Свежей вестью о весне!
Утопая в твоих звездах,
скоро вовсе пропаду я.
ведь, ночуя в горизонтах,
не найти звезду другую.
светишь рыжими кудрями
смотришь строгими глазами
как голодная пиранья
с очень острыми зубами.
я не то, чтобы испуган,
но боюсь себе признаться.
ты же — милая колдунья
одиночества и счастья…
между нами тень-дорога,
шум столетья, три вокзала.
от порога до порога
осень листья разбросала.