Ложится вечер в тишине,
Сползают сумерки к подножью,
И лёгкой полусладкой дрожью
Ты прикасаешься ко мне.
И губы тянутся к губам,
Твои объятья, словно сети,
И, обо всём забыв на свете,
Рукой веду я по щекам.
И чуть дышу, я сам не свой,
От кожи нежной опьянённый,
Всем сердцем трепетно влюблённый,
Смотрю в глаза, а в них — прибой…
В них моря тёмная вода,
И всплеск волны о скалы бьётся,
И шлейф тепла, как песня льётся,
И жизнь, как яркая звезда.
А вот бы взять и просто так шагнуть
В открытый космос, к звёздам прикоснуться.
От, а до я изведать тайный путь,
Душою в детство доброе вернуться
И в лабиринтах красочных планет
Без устали бродить по закоулкам,
И понимать, что всё-таки здесь нет,
Как на земле, чудесных переулков.
Где словно часовые, — фонари,
Всегда готовы встретить ярким светом.
И вместе до сияющей зари
Смотреть, как исчезают силуэты.
И пусть мечта останется мечтой,
Пока живу, я буду наслаждаться,
Всем тем, что расцветает над землёй,
Что заставляет жить и улыбаться.
Луг зелёный, дождик чистый,
Шлейф полей пьянит усладой,
По озёрам серебристым,
Льётся нежная прохлада.
За пригорком сад в убранстве
Наливным манит нарядом,
Год за годом постоянством
Тешит он людские взгляды.
А в лесах в мажорной ноте
Соловьи чаруют душу,
Даже жабы на болоте
Распевают песнь про сушу.
И хвалёная кукушка
Не кукует здесь без толку.
Ель зелёная-подружка,
Молодит свои иголки.
Даже если в небе тучи,
Совершают здесь обряды,
Всё равно волшебный лучик,
Сквозь дождинки ляжет рядом.
С разбитых слов не склеишь разговор,
Твой бред давно стал просто неуместен,
Как и прилюдный в спину мне укор,
С тех давних пор, когда мы были вместе.
Не так стоял, не так смотрел в окно…
Желала кофе… приносил, но поздно.
Ты разбавляла жизнь свою вином,
Чтоб притупить в себе свою нервозность.
А я ведь ждал, что станешь ты другой,
Той самой, восхитительной и страстной,
Но вот за годом пролетал второй
И было ясно, это всё напрасно.
И ты не та, и я теперь другой,
Мне надоело быть твоей игрушкой.
Теперь ты вечно споришь с тишиной,
Как с самой неприветливой подружкой.
Ты хотела бежать — заметая следы за собой,
По земле, где дожди размывали под именем плюс,
Где июль приуныло бродил по траве полевой
И на струнах гитарных звучал недописанный блюз.
И в холодной квартире вдыхая в себя никотин,
Разбавляла в вине капли грусти с заплаканных глаз,
Ты смотрела на мир, как на часть непонятных картин,
Словно бездарь-художник их сбросил к ногам на показ.
Но ведь кто-то решил за двоих, что все чувства игра,
Что любовь лишь желание бьющихся рядом сердец.
И однажды он просто ушёл не дождавшись утра,
Разбивая на части мечту из заветных колец.
И в потёмках, одна, ты в раздумьях искала ответ,
От чего же так часто пинает судьба в пустоту…
И лишь только, когда постучался дождливый рассвет,
Ты уснула, прикрыв полу-пледом свою наготу.
Он:
Давай с тобою тет-а-тет,
Без слов, беззвучно, лишь глазами,
Расскажем маленький секрет,
Как нужно жить под небесами.
Как в водах нежится рассвет
И соловьи поют над лесом.
Как над рекой тумана след
Висит чарующим навесом.
И то, как спелые поля,
Горят жемчужными слезами,
Как великаны-тополя,
Ложатся тенью под ногами.
Она:
Давай придумаем любовь,
Где нет разлук и расстояний.
Где разноцветие лугов,
В сердцах горит очарованьем.
Давай у солнца одолжим
Все краски радуги влюблённым.
А, кто грустит, мы пригласим
В мир добротою озарённый.
Где есть прекрасная страна,
В которой всё благоухает.
И в сердце каждого весна
Волшебной бабочкой порхает.
в соавторстве с Татьяной Ларионовой
Я не художник. Красок нет.
В огне давно сгорели кисти.
Но твой с веснушками портрет,
Я напишу из жёлтых листьев.
И пусть же образ «говорит»
Мне то, что он не столь удачен.
Одна искра и всё сгорит,
Оставив серым пеплом сдачу.
И даже если без тебя
Мне завтра день откроет двери,
С тобой сегодня буду я,
Навек в любовь твою поверив.
Я не художник, не поэт,
Но это дивное творенье,
Мы будем помнить много лет,
Как в жизни лучшее мгновенье.
Время застывшее в память крылатую
С болью втыкало осколки судьбы.
Стрелки железные над циферблатами,
Не понимали ни слов, ни мольбы.
Душу терзали минуты тревожные,
Словно ко мне был большой интерес.
И совершая почти невозможное,
Верил я в чудо крылатых небес.
Верил и почерком рваным, и нервами,
С рифмой к сердцам пробирался в стихах.
Чтобы узрели, они здесь не первые,
Кто поборол свой немыслимый страх.
И над обрывом под старыми соснами,
Гордый, довольный, смотрел я вперёд,
Как в тишине умывается росами,
Битый, но сильный мой дружный народ.
Огнём пылала страсть в твоей груди,
За шторами теней срывались стоны,
Вот-вот казалось застучат дожди
И задрожат вокзальные перроны.
И мыслей крик окутает тела,
По венам кровь польётся с новой силой.
И на широких тёмных зеркалах,
Зависнет луч фонарно-белокрылый.
И ты смущённо пряча нежный взор,
К моей груди прижмёшься обнимая
И заведёшь игриво разговор,
О первой встрече в середине мая.
И тет-а-тет прольётся до утра,
Как яркий миг из книжного романа.
И за дождём ворвётся вновь жара,
Теплом касаясь мягкого дивана.
Претензёрки — претензёры,
Я пишу сейчас для вас,
Ни к чему здесь ваши споры,
Лучше ставьте дружно класс.
Поддержите вы поэтов,
Не рубите сгоряча,
Не реклама вовсе это,
Если в тексте слово — Чай.
Ведь «Жемчужина» не мусор,
Чтоб всех грязью поливать.
У нас разные ведь вкусы,
Так зачем фигнёй страдать.
Твои глаза горят огнём рассвета,
Поля застыли в каплях серебра.
Вновь кто-то там, не ведая запрета,
Заранее включил златое бра.
И в дивной тишине, из закулисья,
Июль теплом окутает дома.
Проснётся ветер, и, срывая листья,
Пойдёт гулять по скошенным холмам.
И ты в лучистых чарах в платье снежном,
Закружишься, как белая метель,
И упадёшь, ступив слегка небрежно,
На мягкую зелёную постель.
И долго будешь нежиться мечтами
Под пение лесного соловья,
Где всё вокруг усеяно цветами,
Где сердце греет матушка-земля.
Серебристым ручьям нет дороги назад,
Старый двор мой зарос весь бурьяном.
Третий год не цветёт за околицей сад,
Лишь в полях травы нежат туманы.
И под куполом синим, где жмутся леса,
Не звенят соловьиные трели.
Не услышать мне больше ни скрип колеса,
Ни мелодию старой свирели.
Всё куда-то ушло. Да и время-песок
Сединой корректирует годы.
Без тебя, дом родной, я совсем одинок,
На душе нет той прежней свободы.
Эх, вздохну на прощание я и пройдусь
Там, где тянут верхушки берёзы.
Ты прости меня, Матушка-Белая Русь,
За печаль и за горькие слёзы.
О, мой ветер, прошу, успокойся, не надо,
Не волнуй ароматы цветущих полей,
Не пристало тебе становиться преградой
Для летящих в небесной дали журавлей.
Не дыши надо мной полусладкой дремотой,
Не целуй же ты негой июньских лучей,
Я в душистых полях, что горят позолотой,
Наслаждаюсь красою любимых очей.
И не надо срывать с неё белое платье,
Укорять, что дружу я не только с тобой.
Мне милей нет на свете тех сладких объятий,
И её поцелуев волшебной порой.
Я любим и люблю, и живу наслаждаясь
Этой нежной душою, что в сердце ношу.
В эту девушку я, что ни день, то влюбляюсь,
Для неё лишь одной эти строки пишу.
Ромашек белая постель,
Стелилась рядом с камышами,
Твоей любви мела метель,
Моя — курчавилась мечтами.
И солнца нежные лучи,
Как нити, связывали души.
Я слышал, как поют ручьи,
В объятьях каменистой суши.
И рук касание, как ток,
В усладе страстью обжигали,
Ту часть, где в венах кипяток,
Где губы алые пылали.
И раскалённые сердца,
Вкусив огонь, о счастье пели.
Не отрывая глаз с лица,
Я утопал в твоей метели.
От нежности бурлила в сердце кровь,
Сквозняк ронял на пол листы бумаги,
Ты мне читала что-то про любовь,
Про рыцарей с мечами и про шпаги.
И чувства в лабиринте жарких дней
Огнём кипели, раскаляя вены.
Мы у окна, в тени густых ветвей
Делились тет-а-тет о сокровенном.
И все мечты, как крестиком узор,
От точки к точке собирались в целом,
Я всюду представлял твой дивный взор
И сладкое, как мёд, нагое тело.
Но время стоном жалобным в ночи
Напоминало — нам пора прощаться,
Чтоб завтра вновь под тихий треск свечи
Я смог твоей красою наслаждаться.