Международный день левшей 13 августа
«Стали все подходить и смотреть: блоха действительно была на все ноги подкована на настоящие подковы, а левша доложил, что и это ещё не всё удивительное.
- Если бы, - говорит, - был лучше мелкоскоп, который в пять миллионов увеличивает, так вы изволили бы, - говорит, - увидать, что на каждой подковинке мастерово имя выставлено: какой русский мастер ту подковку делал.
- И твоё имя тут есть? - спросил государь.
- Никак нет, - отвечает левша, - моего одного и нет.
- Почему же?
- А потому, - говорит, - что я мельче этих подковок работал: я гвоздики выковывал, которыми подковки забиты, - там уже никакой мелкоскоп взять не может.
Государь спросил: - Где же ваш мелкоскоп, с которым вы могли произвести это удивление?
А левша ответил: - Мы люди бедные и по бедности своей мелкоскопа не имеем, а у нас так глаз пристрелявши", - Н. Лесков «Левша».
Современный мир создан для людей, которые всё делают правой рукой. Письменные и кухонные принадлежности, двери и замки, компьютерные мыши и много другого сделано для праворуких. Остальные приспосабливаются. К счастью, леворуких школьников уже не заставляют писать правой, но и в настоящее время встречаются некоторые родители, воспитатели или даже учителя, которые пытаются переучить «неправильного ребёнка».
Международный день левшей был впервые предложен и отпразднован Клубом левшей 13 августа 1992 года. Этот день отмечается как день чествования леворуких жителей мира со всеми вытекающими отсюда последствиями: подарками для левшей, признанием их заслуг и талантов, попытками «побыть в их шкуре», играми с призами
История
Немного истории: изначально человечество было разделено на право- и леворуких примерно пополам (или же люди одинаково хорошо владели обеими руками). Однако с развитием религии поклонения Солнцу (поскольку поворачиваться приходилось вслед за Солнцем - слева направо) правая сторона сделалась важнее, чем левая.
Другая теория объясняет предпочтение правой руки таким образом: сердце, как известно, находится с левой стороны груди и является главным органом, без которого человек не может существовать. Поэтому защита левой стороны тела с помощью щитов стала необходимостью, оставив правую руку для оружия.
Со временем леворукость стала рассматриваться как зло, например, в Древнем Риме само название для леворуких - «sinister» - означало «зло». В средние века леворукие люди считались ведьмами и колдунами и частенько сжигались на кострах. Возможно, что свое влияние оказал и тот факт, что левши обычно больше пользуются правым полушарием мозга, отвечающим за интуицию. Подобные «прозрения» в давние времена вполне укладывались в теорию колдовства. Оттуда, кстати, пошли и приметы - сплевывать через левое плечо, например, потому что силы зла всегда находятся слева.
Руководство к действию
Как же полагается праздновать день левшей? Прежде всего, надо выяснить, есть ли среди ваших родственников, друзей и знакомых левши. Если есть, то они станут героями праздника и будут править бал. Если нет, то вполне можно отпраздновать этот день и без них, было бы желание.
Главное правило этого праздника - всё делается только левой рукой. Надо почувствовать, что это такое - быть леворуким в мире, приспособленном для правшей. Например, как насчет пользования компьютерной мышью? Или как пользоваться ножницами, если они рассчитаны на праворуких? То же самое относится к штопору и консервному ножу, а также и обычному ножу…
После того, как стол сервирован (какой же праздник без еды и выпивки) с использованием левых рук, можно приступать к трапезе. Тосты, естественно, поднимаются левыми руками и за левшей. Примеры тостов: «Давайте выпьем за наших любимых левшей, которые составляют 15 процентов населения Земли».
Факты о
1. В романе Ф. Достоевского «Бесы» цинично-надменный образ Ставрогина вам станет более понятен, если знать один нюанс. В рукописном оригинале романа есть признание Ставрогина об изнасиловании девятилетней девочки, которая после этого повесилась. Из печатного издания этот факт изъят.
2. Достоевский, в прошлом состоявший в революционной организации беспредельщиков Петрашевского, в романе «Бесы» описывает членов этой организации. Подразумевая под бесами революционеров, Фёдор Михайлович прямо пишет о своих бывших подельниках - это было «…противоестественное и противогосударственное общество человек в тринадцать», говорит о них, как о «…скотском сладострастном обществе «и что это «…не социалисты, а мошенники…». За правдивую прямоту о революционерах
3. В 1859 Достоевский вышел в отставку из армии «по болезни» и получил разрешение жить в Твери. В конце года он переехал в Петербург и совместно с братом Михаилом стал издавать журналы «Время», затем «Эпоха», сочетая огромную редакторскую работу с авторской: писал публицистические и литературно-критические статьи, полемические заметки, художественные произведения. После смерти брата от журналов осталось огромное количество долгов, которые Федору Михайловичу приходилось выплачивать почти до конца жизни.
4. Любителям творчества
5. Достоевский широко использовал реальную топографию Петербурга в описании мест своего романа «Преступление и наказание». Как признался писатель, описание двора, в котором Раскольников прячет вещи, украденные им из квартиры процентщицы, он составил из личного опыта - когда однажды прогуливаясь по городу, Достоевский завернул в пустынный двор с целью справить нужду.
6. Его впечатлительность явно выходила за границы нормы. Когда какая-нибудь уличная красотка говорила ему «нет», он падал в обморок. А если она говорила «да», результат зачастую был точно таким же.
7. Сказать, что Федор Михайлович обладал повышенной сексуальностью, значит, почти ничего не сказать. Это физиологическое свойство было настолько в нем развито, что, несмотря на все старания скрыть его, невольно прорывалось наружу - в словах, взглядах, поступках. Это, конечно же, замечали окружающие и осмеивали его. Тургенев назвал его «русским маркизом де Садом». Не в состоянии совладать с чувственным огнем, он прибегал к услугам проституток. Но многие из них, однажды вкусив любви Достоевского, потом отказывались от его предложений: слишком уж необычна, и, главное, болезненна была его любовь.
8. Спасти от пучины разврата могло лишь одно средство: любимая женщина. И когда такая в его жизни появилась, Достоевский преобразился. Именно она, Анна, явилась для него и ангелом-спасителем, и помощником, и той самой сексуальной игрушкой, с которой можно было делать все, без чувства вины и угрызения совести. Ей было 20, ему - 45. Анна была молода и неопытна, и не видела ничего странного в тех интимных отношениях, которые предложил ей муж. Насилие и боль она воспринимала как должное. Даже если она и не одобряла, или ей не нравилось то, чего хотел он, она не говорила ему «нет», и никак не обнаруживала своего неудовольствия. Однажды она написала: «Я готова провести остаток своей жизни, стоя пред ним на коленях». Его удовольствие она ставила превыше всего. Он был для нее Богом…
9. Знакомство с будущей супругой Анной Сниткиной пришлось на очень трудный период в жизни писателя. Он заложил ростовщикам за копейки буквально все, что только мог, даже свое ватное пальто и, тем не менее, за ним оставались срочные долги в несколько тысяч рублей. В этот момент Достоевский подписал с издателем Стрелловским фантастически кабальный контракт, согласно которому он должен был, во-первых, продать ему все свои уже написанные произведения, а во-вторых, написать к определенному сроку новое. Главным же пунктом в контракте была статья, согласно которой в случае непредставления нового романа к сроку, Стрелловский в продолжении девяти лет будет издавать как вздумается все, что напишет Достоевский причем без вознаграждения.
Несмотря на кабальность, контракт дал возможность Достоевскому расплатиться с наиболее агрессивными кредиторами и сбежать от остальных за границу. Но после возвращения оказалось, что до сдачи нового романа в полторы сотни страниц остался месяц, а у Федора Михайловича не написано ни строчки. Друзья предложили ему воспользоваться услугами «литературных негров», но он отказался. Тогда они посоветовали ему пригласить хотя бы стенографистку, которой и была юная Анна Григорьевна Сниткина. Роман «Игрок» был написан (вернее, продиктован Сниткиной) за 26 дней и сдан в срок! Причем при обстоятельствах опять же экстраординарных - Стрелловский специально уехал из города, и Достоевскому пришлось оставить рукопись под расписку приставу части, где проживал издатель.
Достоевский же сделал юной девушке (ей тогда было 20 лет, ему-45) предложение и получил согласие.
10. Мать Анны Григорьевны Сниткиной (второй жены) была солидной домовладелицей и давала за дочкой многотысячное приданое в виде денег, утвари и доходного дома.
11. Анна Сниткина уже в юном возрасте вела жизнь капиталистки-домовладелицы и после свадьбы с Федором Михайловичем, сразу взялась за его финансовые дела.
В первую очередь она усмирила многочисленных кредиторов покойного брата Михаила, объяснив им, что лучше получать долго и понемногу, чем не получать вовсе.
Потом обратила свой деловой взгляд на издание книг ее мужа и обнаружила, опять же, вещи совершенно дикие. Так, за право издать популярнейший роман «Бесы» Достоевскому предложили 500 рублей «авторских», причем с выплатой частями в течение двух лет. В то же время, как оказалось, типографии, при условии известности писательского имени, охотно печатали книги с отсрочкой платежа на полгода. Таким же образом можно было приобрести и бумагу для печатания.
Казалось бы, при таких условиях очень выгодно издавать свои книги самим. Однако смельчаки скоро прогорали, поскольку издатели книготорговцы-монополисты, естественно, быстро перекрывали им кислород. Но 26-летняя барышня оказалась им не по зубам.
В результате изданные Анной Григорьевной «Бесы» вместо предложенных издателями 500 рублей «авторских» принесли семейству Достоевских 4000 рублей чистого дохода. В дальнейшем она не только самостоятельно издавала и продавала книги своего мужа, но и занималась, как бы сейчас сказали, оптовой торговлей книгами других авторов, нацеленной на регионы.
Сказать, что Федору Михайловичу бесплатно достался один из лучших менеджеров его современности, - значит сказать пол правды. Ведь этот менеджер еще и беззаветно любил его, рожал детей и терпеливо вел за копейки (отдавая кровно заработанные тысячи рублей кредиторам) домашнее хозяйство. Кроме того, все 14 лет замужняя Анна Григорьевна еще и бесплатно работала у своего мужа стенографисткой.
12. В письма к Анне Федор Михайлович часто был не сдержан и наполнял их множеством эротических аллюзий: «Целую тебя поминутно в мечтах моих всю, поминутно взасос. Особенно люблю то, про что сказано: И предметом сим прелестным - восхищен и упоен он. Этот предмет целую поминутно во всех видах и намерен целовать всю жизнь. Ах, как целую, как целую! Анька, не говори, что это грубо, да ведь что же мне делать, таков я, меня нельзя судить… Целую пальчики ног твоих, потом твои губки, потом то, чем «восхищен и упоен я». Эти слова написаны им в 57 лет.
13. Анна Григорьевна сохранила верность мужу до своего конца. В год его смерти ей исполнилось лишь 35 лет, но она сочла свою женскую жизнь конченной и посвятила себя служению его имени. Она издала полное собрание его сочинений, собрала его письма и заметки, заставила друзей написать его биографию, основала школу Достоевского в Старой Руссе, сама написала воспоминания. В 1918 году, в последний год ее жизни, к Анне Григорьевне пришел начинающий тогда композитор Сергей Прокофьев и попросил сделать в его альбом, «посвященный солнцу», какую-нибудь запись. Она написала: «Солнце моей жизни - Федор Достоевский. Анна Достоевская…»
14. Достоевский был невероятно ревнив. Приступы ревности охватывали его внезапно, возникая подчас на ровном месте. Он мог неожиданно вернуться час домой - и начать обшаривать шкафы и заглядывать под все кровати! Или ни с того ни с сего приревнует к соседу - немощному старику.
Поводом для вспышки ревности мог послужить любой пустяк. Например: если жена слишком долго смотрела на такого-то, или - слишком широко улыбнулась такому-то!
Достоевский выработает для второй жены Анны Сниткиной ряд правил, которых она, по его просьбе, станет придерживаться впредь: не ходить в облегающих платьях, не улыбаться мужчинам, не смеяться в разговоре с ними, не красить губы, не подводить глаз… И вправду, с этих пор Анна Григорьевна будет вести себя с мужчинами предельно сдержанно и сухо.
15. В 1873 Достоевский начал редактировать газету-журнал «Гражданин», где не ограничился редакторской работой, решив печатать собственные публицистические, мемуарные, литературно-критические очерки, фельетоны, рассказы. Эта пестрота «искупалась» единством интонации и взглядов автора, ведущего постоянный диалог с читателем. Так начал создаваться «Дневник писателя», которому Достоевский посвятил в последние годы много сил, превратив его в отчет о впечатлениях от важнейших явлений общественной и политической жизни и изложив на его страницах свои политические, религиозные, эстетические убеждения.
«Дневник писателя» имел огромный успех и побудил многих людей вступить в переписку с его автором. По сути это был первый живой журнал.
ЧАРЛЬЗ БАРТОН БАРБЕР (CHARLES BURTON BARBER)
Чарльз Бартон Барбер - английский живописец, один из лучших мастеров жанровой сцены и анималистики XIX в., почетный член Королевского института художников. Родился в 1845 г. в Грейт-Ярмуте, графство Норфолк. В восемнадцать лет поступил в Лондонскую Королевскую академию искусств и уже в 1864 г. получил серебряную медаль за технику написания картин. Здесь же, в академии, в 1866 г. состоялась первая выставка его работ. Он пользовался необыкновенной популярностью. Сама королева Виктория заказывала ему портреты своих внуков и домашних питомцев. Каждая из картин художника содержит в себе частичку его души - некий ореол романтики, теплоты, нежности. С большой любовью и тонким юмором рисует он трогательных, искренних и наивных детишек с милыми собачками, маленьких леди и джентльменов со своими любимцами, причем изображает их так великолепно и реалистично, что собаки на его полотнах выглядят «человечными» и кажутся намного мудрее своих юных хозяев. Сюжеты его произведений разворачиваются в типичных для того времени уютных интерьерах или на лоне красивейшей природы. Критики нередко упрекали Барбера за излишнюю слащавость: уж слишком идеальными представлялись его персонажи. Эти картины, неизменно отвечал им художник, призваны отразить красоту самого чудесного, что есть на свете, - детей и животных. Такое стремление к идеалу было высоко оценено его современниками. Все 32 написанные Чарльзом Барбером картины воспринимались публикой, по сути, как маленькие шедевры.
Скончался Чарльз Бартон Барбер в 1894 г. Но и в наши дни художник не утратил своей популярности. Сегодня его работы украшают коллекции государственных музеев Великобритании и частные собрания. Многие картины Барбера получили вторую жизнь в бесчисленных репродукциях.
Пьер Пюви де Шаванн
Французский художник Пьер Пюви де Шаванн родился в 1824 г. в Лионе в обеспеченной семье горного инженера. Как и его отец, Пюви де Шаванн собирался посвятить свою жизнь естественным наукам. Поездки в Италию в 1847 и 1848 гг. круто изменили его жизнь. Вернувшись на родину, Пюви де Шаванн увлекся живописью. Он учился сначала у А. Шеффера, затем - у Э. Делакруа, а позднее у Т. Кутюра и Т. Шассерио.
Хотя в 1850 г. Пюви де Шаванн выставил свои картины в Салоне, позднее, вплоть до 1859 г., жюри Салона отказывалось принимать его работы.
В 1854 г. Пюви де Шаванн расписывал стены дома своего брата («Времена года», «Возвращение блудного сына»). В 1861 г. он получил в Салоне медаль за монументальные композиции «Война» и «Мир», которые принесли художнику известность.
Большой интерес представляют две картины, созданные Пюви де Шаванном в годы франко-прусской войны - «Воздушный шар» (1870) и «Почтовый голубь» (1871). В основу произведений были положены реальные события: в то время голуби и воздушные шары
были единственным средством связи осажденного Парижа с внешним миром. Несмотря на реальность сюжета, художник создает явно аллегорические произведения. В обеих картинах центральное место занимает фигура женщины в черном платье. Соотечественники увидели в этом образе олицетворение Парижа, сопротивляющегося прусским захватчикам, символом которых стал орел, угрожающий маленькому голубю в композиции «Почтовый голубь».
Символична и луврская картина «Надежда», написанная Пюви де Шаванном в 1871 г. Годом позднее художник выполнил второй вариант этого произведения, ныне хранящийся в галерее Уолтерса в Балтиморе. На полотне изображена юная девушка, сидящая на камнях. В ее руке - оливковая ветвь - символ мира. Пейзаж за спиной девушки уныл и мрачен. Ее окружают развалины и могильные памятники, среди которых кое-где пробиваются скромные цве-
ты, возвещающие приближение весны и возрождение новой жизни.
Эта сентиментальная композиция была с интересом встречена соотечественниками художника, которые увидели в ней надежду на будущее процветание их родины.
Как и другие художники-символисты, Пюви де Шаванн обращается к мотиву смерти. Ярким примером этого стала картина «Девушки и смерть» («Жнец)», написанная в 1872 г. На полотне изображена стайка веселых девушек, собирающих цветы или танцующих. И лишь одна из них печальна, словно увидела притаившуюся в скошенной траве Смерть с косой. Картину пронизывает мысль о скоротечности земного бытия и недолговечности счастья.
Важное место в творчестве Пюви де Шаванна занимают монументальные работы. В 1869 г. он пишет две композиции для дворца Лоншан в Марселе - «Марсель - врата на Восток» и «Массилия - греческая колония».
В 1870-е гг. художник создает монументальное полотно на исторический сюжет для ратуши в Пуатье и цикл картин для парижского Пантеона, представляющих эпизоды из жизнеописания Св.Женевьевы. В этих работах Пюви де Шаванн использует традиции фресковой живописи Раннего Возрождения. Эти произведения мастера отличаются ясностью форм и гармоничностью цветовой гаммы.
Тональность своих работ художник старается соотнести с цветом стены, на которой они будут располагаться его картины. Композиционный строй этих панно он также подчиняет плоскости стены.
Стремясь передать в своей живописи гармонию окружающего мира, Пюви де Шаванн обращается к искусству античности. Человеческие фигуры на картинах статичны, они как будто погружены в собственные мысли и сливаются с природой в единое целое.
Ярким примером этого является декоративная композиция «Видение античности. Символ формы» (ок. 1887−1890). Художник обращается к золотому веку человечества, той эпохе, когда люди жили в согласии друг с другом и окружающим их миром животных и растений. Золотой век - это удивительно прекрасное царство разума, добра и справедливости. В нем нет места злобе, жестокости, отрицательным эмоциям. Ощущение покоя и тишины передают в картине выдержанная в спокойных и светлых оттенках цветовая гамма, величественный пейзаж, совершенные фигуры людей.
В «Видении античности» нет никакого действия: герои кажутся неподвижными, они любуются красотой природы или мечтают.
В такой же манере исполнено декоративное панно «Священная роща, возлюбленная искусствами и музами» (1884−1889), предназначенное для лионского Дворца искусств. Основная мысль этой композиции - неразрывная связь наук и искусств. Центральное место в картине занимают аллегорические фигуры, олицетворяющие Живопись, Архитектуру, Скульптуру. Рядом стоят музы - Полигимния, Клио, Каллиопа. Недалеко от них, на берегу - Талия и Терпсихора, кружащаяся в танце. В воздухе застыли Эвтерпа и Эрато. Погружены в собственные мысли Мельпомена и Урания, сидящие у озера. Все в картине кажется застывшим: в Священной роще нет действия, отсутствует и время. Неподвижны не только музы, но и природа, окружающая их. Спокойна гладкая поверхность озера, не шелохнется ни один листочек на дереве. Все погружено в тишину: искусство и наука не терпят суеты и шума. Музы и лицом и фигурой похожи одна на другую (вероятно, Пюви де Шаванн писал их с одной модели).
В таком же ключе написаны и другие монументальные композиции художника (декоративные росписи для ратуши в Париже и панно для Публичной библиотеки в Бостоне).
Тема союза наук и искусств была продолжена в панно, получившем название «Между искусством и природой» (1888−1891), предназначенном для музея в Руане. Создавая картину, художник отказался от стилизации античности, свойственной «Священной роще». На полотне изображены одетые в современные одежды люди, занимающиеся живописью, археологическими раскопками, изготовлением керамики, или просто любующиеся природой, в которой зритель может узнать реальный французский пейзаж - холм Босенкур, с которого открывается прекрасный вид на Сену.
Интересно полотно Пюви де Шаванна «Бедный рыбак» (1881), вызвавшее множество споров среди современников художника. Герои картины кажутся разобщенными, как будто ничто не связывает их. Худой рыбак погружен в свои мрачные мысли, его дочь беззаботно собирает цветы на берегу, а крошечный ребенок, одинокий и беспомощный, лежит среди прибрежной травы. Печалью и одиночеством веет от унылого пейзажа: пустынного берега и гладкой речной поверхности. Ландшафт играет в полотне значительную роль - если поза рыбака сдержанно передает его эмоции, то картина природы полностью раскрывает владеющие человеком чувства и тягостные мысли.
Нередко живопись Пюви де Шаванна кажется непонятной и загадочной. Такова его известная картина «Девушки у моря» (1879). Образам девушек, расположившихся на берегу моря, свойственна многозначность: зрители и искусствоведы гадают, кого же изобразил художник - своих современниц, купающихся в море, прекрасных греческих богинь или морских сирен, заманивающих сладкозвучным пением простодушных моряков. Светлые, почти прозрачные тела девушек, их контуры, как будто растворяющиеся в пейзажном фоне, делают изображение похожим на зыбкий и трепетный мираж.
Полна символики картина «Сон» (1883), навеянная старинной легендой. Сюжет композиции таков: к уснувшему страннику явились Богатство с золотыми монетами, Слава с лавровым венком, Любовь с лепестками роз. Герой должен сделать свой выбор, но он, погруженный в глубокий сон, бездействует. Так проблему выбора решает большинство художников-символистов. Состояние сна, отрешенности от действительности в их картинах является воплощением мечты об утраченных идеалах прошлого.
Пюви де Шаванн скончался в Париже в 1898 г.
Шпионское прошлое Шона Коннери
«Я всегда мечтал стать старым мужиком с хорошим лицом, как у Хичкока или у Пикассо. Ну кто помнит Альфреда или Пабло молодыми? И их, и меня будущие люди запомнят седыми», - уверяет Шон Коннери.
Что ж, сэру Шону, который в этом августе отмечает 85-летие, удалось сохранить «хорошее лицо». Но, наверное, помнить мы его будем все-таки не седым, а молодым и самым лучшим Джеймсом Бондом в истории кино.
Путь от гробов до сцены
Шесть актеров в разное время играли роль агента 007. Шон Коннери был самым первым и остался лучшим Бондом для поклонников шпионской саги. Кто бы мог подумать, что обыкновенный рабочий с диким шотландским акцентом сможет не только стать всемирно известным актером, но и воплотить образ самого известного британского шпиона всех времен…
Томас Шон Коннери родился в Эдинбурге в районе Фаунтейнбридж. Несмотря на романтичное название, ничего возвышенного и прекрасного в районе не было, и супруги Джозеф и Эфимия Коннери с сыновьями Томасом и Нилом ютились в крохотной квартирке в неказистом домике. Жили так скромно, что у будущего самого сексуального мужчины XX века даже своей кровати не было - спать приходилось то ли на полу, укутавшись в отцовскую куртку, то ли в ящике шкафа (мнения «биографов» разделяются).
Учился Том неважно, однако уже в девятилетнем возрасте стал главным добытчиком в семье: разносил по району молоко, газеты. В 13 лет подросток школу и вовсе бросил, прошел военную подготовку на курсах Британского легиона, а позже служил в Королевских военно-морских силах Великобритании. Однако о военной карьере пришлось забыть - его списали на берег по состоянию здоровья. Нужно было зарабатывать на жизнь, поэтому он освоил профессии краснодеревщика, охранника, полировщика гробов, угольщика, регулировщика, спасателя в бассейне. Еще подрабатывал моделью, рекламирующей купальные костюмы. Впрочем, последнее занятие Коннери не удивляет: в свободное от работы время он поднимал штангу и занимался культуризмом, поэтому имел прекрасную физическую форму. А если прибавить к этому внушительный рост - 189 см - и нагловатый взгляд карих глаз, понятно, чем он привлек рекламных агентов.
В 23-летнем возрасте Коннери участвовал в конкурсе «Мистер Вселенная» в Лондоне и даже занял третье место. Справедливости ради надо сказать, что парень мог претендовать и на первое, однако в Англии отношение к шотландцам всегда было пренебрежительным.
От злости он подался в… кордебалет. «Мне дали партнершу и попросили ее поднять, - вспоминал потом Коннери. - Я поднял ее вверх на вытянутых руках, как соломенную куклу. Они засмеялись и велели ее подбросить. Я подбросил. И даже поймал. Наверное, подбросил слишком высоко - они все ахнули. Но меня взяли». Это был первый шаг к актерству.
Бонд. Джеймс Бонд
Быть актером оказалось не так легко - роста и привлекательной внешности явно было недостаточно. Коннери пришлось заниматься дикцией и актерским мастерством, избавляться от акцента, знакомиться с драматургией. В то же время он стал представляться не как Том, а как Шон Коннери. Кинодебют актера состоялся еще в 1956 году в фильме «Обратной дороги нет», однако настоящая слава ждала его впереди.
Когда кинопродюсеры задумали снять первый фильм «бондианы» - «Доктор Но» - решено было выбрать Джеймса Бонда с помощью простых зрителей. И когда в прессе опубликовали фотографии актеров, в том числе Гэри Купера, Ричарда Бартона и Шона Коннери, зрители проголосовали за последнего. Даже литературный отец Бонда, писатель Ян Флеминг, одобрил его кандидатуру, хотя часто ворчал по поводу этого «неотесанного водителя».
За свою карьеру Коннери пришлось семь раз влезать в шкуру легендарного агента: в первый раз в 1962 году в «Докторе Но», в последний - в 1983-м в «Никогда не говори «никогда». Агент 007 принес ему славу, деньги, поклонниц, но упрямый шотландец за это ему совсем не благодарен. «Однажды я сравнил роль Бонда с ночным кошмаром», - признался сэр Шон. Правда, с возрастом он смягчился. К тому же благодаря роли Бонда он смог получить роли в таких фильмах, как «Холм», «Убийство в «Восточном экспрессе», «Робин и Мэриан», «Имя розы», «Неприкасаемые» (между прочим, принесший актеру «Золотой глобус» и «Оскар» за лучшую мужскую роль второго плана), «Индиана Джонс и последний крестовый поход», Скала» и других.
Любимец женщин
Пожалуй, Коннери должен быть благодарен агенту 007 и за прекрасных женщин, которые появлялись в его жизни. Так, его девушками в бондиане были такие красотки, как Урсула Андресс, Даниэла Бьянки, Хонор Блэкмен, Клодин Оже, Ширли Итон, Ким Бейсингер… И все они в один голос твердят о том, насколько Шон был неотразим.
В 69 лет Коннери сыграл в фильме «Западня» с 30-летней красоткой Кэтрин Зетой-Джонс. Наверное, любой другой актер в возрасте смотрелся бы с такой молодой женщиной смешно и нелепо, но только не Шон. Более того, Кэтрин потом признавалась: «Я в него буквально влюбилась. У него потрясающее тело, и он источает огромную мужскую силу».
Конечно, актер мог бы воспользоваться и своим обаянием, и своей славой, чтобы крутить романы направо и налево, однако вот уже более 40 лет он живет с одной-единственной женщиной…
Конечно, у актера за 85 лет была вовсе не одна женщина. Первое серьезное увлечение Коннери - самая хорошенькая актриса в труппе театра, где он работал. Далее была юная Джулия Хамильтон, которая изучала историю театра и делала фоторепортажи о культурной жизни Лондона. Надо сказать, Джулия внесла немалую лепту в образование и расширение кругозора не слишком начитанного Шона. Следующим этапом в личной жизни были отношения с девушкой из высшего общества, красавицей Дианой Силенто. С 24-летней актрисой Коннери познакомился во время работы над телевизионной постановкой пьесы «Анна Кристи». Причем Диана в то время была замужем за итальянским писателем Андре Вольпе и на влюбленного Шона внимания не обращала. Но разве могло это остановить темпераментного шотландца?! В ноябре 1962 года Шон и Диана поженились, а уже в январе 1963 года у пары родился сын Джейсон (он, кстати, пошел по стопам отца и стал актером. Правда, отцовской славы так и не достиг).
Брак с Дианой продержался целых двенадцать лет, что не так уж и мало для Голливуда. Но однажды Шон отправился в Марокко на соревнования по гольфу, где встретил художницу Мишелин Рокбрю. Она была немного старше Коннери, замужем, с тремя детьми, знала несколько языков и, главное, разделяла его страсть к гольфу. А покорила его тем, что не бросала на него восхищенные взгляды, и даже его имя показалось ей просто «немного знакомым». Они весело провели несколько дней и разъехались по домам. А через три месяца Шон позвонил Мишелин и молил о встрече, утверждая, что любит и жить без нее не может.
В мае 1975 года они тайно поженились. Паре долгое время удавалось скрывать факт женитьбы, но когда слухи просочились, то имели эффект разорвавшейся бомбы. С этой женщиной сэр Шон по сей день счастливо живет.
Агент на пенсии
Играя рыцарей - средневековых и современных - на экране, Шон Коннери долго не получал этого звания в жизни. Говорят, несколько раз актер попадал в список выдающихся людей, удостоенных этой высокой чести, но каждый раз его имя почему-то оказывалось вычеркнутым. Поползли слухи, что это воля самой королевы - мол, все из-за того, что Коннери является активным членом Национальной партии Шотландии и сторонником независимости страны от Англии. «Крепость пала» в 2000 году - именно тогда Ее Величество провозгласила имя нового рыцаря. Коннери, конечно. Впрочем, как уверяет сам актер, это событие никак не повлияло на его жизнь. Как и то, что он стал самым пожилым актером, которому был присужден титул секс-символа (Коннери получил его в 59 лет). А звание самого сексуального мужчины XX века его и вовсе раздражает: «Иногда мне кажется, что это звание в 1989 году придумали мне в отместку, чтоб журналисты меня потом всю оставшуюся жизнь мучили».
Теперь его никто не мучает: в 2004 году сэр Шон сделал заявление, что завершает кинокарьеру. Он редко появляется на публике, зато наслаждается свободной жизнью с женой Мишелин, играет в гольф, пишет книги, изредка озвучивает мультфильмы. И пусть Коннери уже не может так резво прыгать, бегать, стрелять, водить легендарный Aston Martin, он все равно остается любимым Джеймсом Бондом, красавцем-мужчиной и мечтой женщин.
Гюстав Моро
Парижский отшельник
Ради искусства Гюстав Моро добровольно изолировал себя от общества. Тайна, которой он окружил свою жизнь, превратилась в легенду о самом художнике.
Жизнь Гюстава Моро, как и его творчество, кажется полностью оторванной от реалий французской жизни XIX века. Ограничив круг общения членами семьи и близкими друзьями, художник целиком посвятил себя живописи. Имея хороший заработок от своих полотен, он не интересовался изменениями моды на художественном рынке. Знаменитый французский писатель-символист Гюисманс очень точно назвал Моро «отшельником, поселившимся в самом сердце Парижа».
Моро родился 6 апреля 1826 года в Париже. Его отец, Луи Моро, был архитектором, в чьи обязанности входило поддерживать в надлежащем виде городские общественные здания и памятники. Смерть единственной сестры Моро, Камиллы, сплотила семью. Мать художника, Полина, была всем сердцем привязана к сыну и, овдовев, не расставалась с ним вплоть до своей кончины в 1884 году.
С раннего детства родители поощряли интерес ребенка к рисованию и приобщали его к классическому искусству. Гюстав много читал, любил рассматривать альбомы с репродукциями шедевров из коллекции Лувра, а в 1844 году по окончании школы получил степень бакалавра - редкое достижение для юных буржуа. Довольный успехами сына, Луи Моро определил его в мастерскую художника-неоклассициста Франсуа-Эдуарда Пико (1786−1868), где молодой Моро получил необходимую подготовку для поступления в Школу изящных искусств, куда в 1846 году успешно сдал экзамены.
Обучение здесь было крайне консервативным и в основном сводилось к копированию гипсовых слепков с античных статуй, рисованию мужской обнаженной натуры, изучению анатомии, перспективы и истории живописи. Между тем Моро все больше увлекался красочной живописью Делакруа и особенно его последователя Теодора Шассерио. Не сумев выиграть престижный Римский приз (победителей этого конкурса Школа за свой счет отправляла на учебу в Рим), в 1849 году Моро покинул школьные стены.
Молодой художник обратил свое внимание к Салону - ежегодной официальной выставке, на которую стремился попасть каждый начинающий в надежде быть замеченным критикой. Картины, представленные Моро в Салоне в 1850-е годы, например, «Песнь Песней» (1853), обнаруживали сильное влияние Шассерио, - выполненные в романтической манере, они отличались пронзительным колоритом и неистовым эротизмом.
Моро никогда не отрицал, что очень многим в творчестве обязан Шассерио, своему другу, рано ушедшему из жизни (в возрасте 37 лет). Потрясенный его кончиной, Моро посвятил его памяти полотно «Юноша и Смерть» (1856).
Влияние Теодора Шассерио очевидно и в двух больших полотнах, которые Моро начал писать в 1850-х годах, - в «Женихах Пенелопы» и «Дочерях Тезея». Работая над этими огромными, с большим количеством деталей, картинами, он почти не выходил из мастерской. Однако эта высокая требовательность к себе впоследствии часто становилась той причиной, по которой художник оставлял работы незавершенными.
Осенью 1857 года, стремясь восполнить пробел в образовании, Моро отправился в двухлетнюю поездку по Италии. Художник был очарован этой страной и сделал сотни копий и набросков с шедевров мастеров эпохи Возрождения. В Риме он влюбился в работы Микеланджело, во Флоренции - в фрески Андреа дель Сарто и Фра Анджелико, в Венеции неистово копировал Карпаччо, а в Неаполе изучал знаменитые фрески из Помпеи и Геркуланума. В Риме молодой человек познакомился с Эдгаром Дега, вместе они не раз выходили на зарисовки. Вдохновленный творческой атмосферой, Моро писал другу в Париж: «С этого времени, и навсегда, я собираюсь стать отшельником… Я убежден: ничто не заставит меня свернуть с этого пути».
Вернувшись домой осенью 1859 года, Гюстав Моро с рвением принялся писать, однако его ожидали перемены. В это время он познакомился с гувернанткой, которая служила в доме неподалеку от его мастерской. Молодую женщину звали Александрина Дюре. Моро влюбился и, несмотря на то, что категорически отказался жениться, был верен ей более 30 лет. После смерти Александрины в 1890 году художник посвятил ей одно из лучших полотен - «Орфей у гробницы Эвридики».
В 1862 году скончался отец художника, так и не узнавший, какой успех ожидает его сына в ближайшие десятилетия. На протяжении 1860-х годов Моро написал серию картин (любопытно, что все они были вертикальными по формату), которые были очень хорошо встречены в Салоне. Больше всего лавров досталось полотну «Эдип и Сфинкс», выставленному в 1864 году (картина была за 8000 франков приобретена на аукционе принцем Наполеоном). То было время триумфа реалистической школы, которую возглавлял Курбе, и критики объявили Моро одним из спасителей жанра исторической живописи.
Франко-прусская война, вспыхнувшая в 1870 году, и последующие события, связанные с Парижской Коммуной, оказали глубокое воздействие на Моро. На протяжении нескольких лет, вплоть до 1876 года, он не выставлялся в Салоне и даже отказался участвовать в украшении Пантеона. Когда, наконец, художник вернулся в Салон, то представил две картины, созданные на один сюжет, - сложное для восприятия полотно, написанное маслом, «Саломея» и большую акварель «Явление», неодобрительно встреченную критикой.
Однако почитатели творчества Моро восприняли его новые работы как призыв к раскрепощению фантазии. Он стал кумиром писателей-символистов, среди которых Гюисманс, Лоррен и Пеладан. Впрочем, Моро не был согласен с тем, что его причисляют к символистам, во всяком случае, когда в 1892 году Пеладан попросил Моро написать хвалебный отзыв о салоне символистов «Роза и Крест», художник решительно отказался.
Между тем нелестная для Моро слава не лишила его частных заказчиков, которые по-прежнему покупали его небольшие полотна, написанные, как правило, на мифологические и религиозные сюжеты. За период с 1879 по 1883 год он создал в четыре раза больше картин, чем за 18 предыдущих лет (наиболее прибыльной стала для него серия из 64 акварелей, созданная по басням Лафонтена для марсельского богача Антони Руа - за каждую акварель Моро получил от 1000 до 1500 франков). Да и карьера художника пошла в гору.
В 1888 году его избрали членом Академии изящных искусств, а в 1892 году 66-летний Моро стал руководителем одной из трех мастерских Школы изящных искусств. Его учениками были молодые художники, прославившиеся уже в XX веке, - Жорж Руо, Анри Матисс, Альбер Марке.
В 1890-х годах здоровье Моро сильно ухудшилось, он задумался о завершении своей карьеры. Художник решил вернуться к незаконченным работам и пригласил в помощники некоторых своих учеников, включая любимца Руо. В то же время Моро приступил к его последнему шедевру «Юпитер и Семела» (1894−95).
Единственное, к чему художник теперь стремился, - превратить в мемориальный музей свой дом. Он торопился, с энтузиазмом размечал будущее местоположение картин, расставлял, развешивал их - но, к сожалению, не успел. Моро умер от рака 18 апреля 1898 года и был похоронен на кладбище Монпарнас в одной могиле с родителями.
Исторические приколы.
В 1991 году у правительства России случилась запарка - на носу коронация Ельцина, то есть, инаугурация. И надо бы ему поклясться на чем-нибудь, а не на чем. Устав КПСС уже не подходит, Библия - мусульмане не поймут. Решили, что клясться он будет на Конституции РСФСР (Российской Советской Федеративной Социалистической Республики - если кто запамятовал). А вы эту Конституцию видели? Она же тоненькая! Во всех странах лидеры на толстенных талмудах клянутся, а Ельцин, как пионер, на тетрадке должен?
Решили положить конституцию с комментариями, чтоб посолидней смотрелась. Но не нашли. А сроки совсем уже поджимают.
И тут кого-то осенило: Ельцину же не читать книгу дают! Надо найти любой томик посолидней, толстенький и опрятный. Он на нем ручку подержит - и все. Кинулись искать.
Понятное дело, что ни у кого с собой книг не оказалось. Только какой-то оператор вез книжку своему ребенку. В результате, Ельцин принял присягу на ней.
Сейчас, по прошествии времени, мы начинаем задаваться вопросами: неужели у России не было другого пути? Почему построенный нами капитализм - жестокий, олигархический, нелепый, кажется вобрал в себя все пороки, давно уже излеченные западными странами?
Ларчик открывается просто. «Духовный лидер нации», человек, которому на тот момент доверяли большинство россиян, во время вступления в должность, когда к его словам более всего прислушиваются небеса, поклялся чтить и соблюдать книжку Носова «Незнайка на Луне». И стало по сему.
Забытый секрет
Рассказывают, что однажды, когда армия Александра Македонского шла через пустыню и изнывала от жажды, приближенным Александра удалось где-то раздобыть целый шлем воды, и они поднесли его своему царю. Но царь отказался. Царь сказал:
- Здесь слишком мало для всех и слишком много для одного!
И на глазах у воинов вылил воду в раскаленный песок.
Так Александр открыл секрет, как должен вести себя правитель в трудные для своего народа времена.
К сожалению, в наши дни это опять засекречено…
Непредвиденные последствия
Как-то на рубеже XVI и XVII веков в Японии один обедневший самурай решил начать варить сакэ. Дела шли ни шатко, ни валко. Однажды он обругал за что-то своего слугу. Тот затаил злобу и решил испортить товар. Ночью он засыпал в бочку с напитком золы.
Надо сказать, что в то время могли изготавливать лишь мутное сакэ. Хозяин же утром обнаружил, что жидкость в бочке, на дне которой лежала зола, стала прозрачной и приобрела особый аромат. Так была открыта технология производства прозрачного сакэ.
Проделка слуги принесла начинающему торговцу процветание. Деньги от продажи сакэ вкладывались в торговлю и перевозки, затем в финансовые операции. Через сто лет торговый дом Коноикэ стал богатейшим в Японии. Вскоре и центральное правительство, и практически все князья были его должниками.
В XIX веке другой предприимчивый самурай «выбил» у семьи Коноикэ крупную сумму для нужд своего клана. Судя по всему, деньги были потрачены с толком. Торговая компания клана, названная Мицубиси («Три чилима»), выросла в одну из крупнейших финансово-промышленных групп в истории. Среди продукции компаний этой группы - и пиво Кирин, и фотоаппараты Никон, и внедорожники Паджеро. Забавно, что своим появлением они, похоже, обязаны тому пакостному слуге
Как Смелый оказался несмелым
Собаки-космонавты, летавшие в космос до космонавтов-людей, тоже проходили строгий отбор и соответствующую подготовку. Для одного из первых полётов с возвращением отобрали парочку собак и повезли на космодром. На космодроме, видимо, в незнакомой обстановке, пёс по кличке Смелый так испугался, что изо всей прыти рванул в степь и поймать его не удалось.
Что делать? Сотрудники понимали - гнев Королёва будет страшен - полёт срывается, на то, чтобы везти новую собаку из Москвы, нет времени. И решили подменить пса. Пошли и поймали у солдатской столовой схожего со Смелым кобелька. Засунули его в ракету, благо Королёва при посадке собак в ракету не было.
Зато Королёв увидел новую собаку после удачного полёта и посадки. А собак он знал отлично - каждое утро начинал с обхода собачьих клеток. Утаить побег Смелого не удалось. Сотрудникам пришлось признаться Королёву в содеянном, но дело уже было сделано. Так появились исследовательские данные о полёте в космос нетренированной собаки (кобелёк, названный «ЗИБ» - Замена Исчезнувшего Бобика, отлично перенёс полёт, даже в сравнении с тренированной собакой).
ЗИБ больше в полётах не участвовал, его забрал к себе академик Благонравов, у которого он и прожил долгую, счастливую жизнь. Судьба Смелого неизвестна.
«Лошади в океане «- стихи Бориса Слуцкого, муз. Берковского
Рассказ об истории создания стихотворения.
- Автор написал стихотворение «Лошади в океане» в 1951 году, летом, на основе реальных событий. Один из его друзей рассказал, что читал в журнале статью об «американском транспорте с лошадьми, потопленном немцами в Атлантике». Слуцкий написал это стихотворение сразу, очень быстро, почти не правил стихи впоследствии.
Вот, что пишет он сам: «Это почти единственное стихотворение, написанное без знания предмета. Почти. В открытое море я попал впервые 15 лет спустя. Правда, как плавают лошади, наблюдал самолично, так как весной 1942 г. переплыл на коне ледовитую подмосковную речку…»
- Стихи так понравились другу Бориса Слуцкого Илье Эренбургу, что он их ему и посвятил.
Напечатали стихотворение «Лошади в океане» … в журнале «Пионер» как детское стихотворение о животных … потом их перепечатывали десятки раз. Было 4 польских перевода, несколько итальянских. Написано несколько мелодий.
Тяжелая, печальная картина! Любовь к жизни - и дно океана. О лошадях никто не подумал, судьба к ним жестока и несправедлива. Я думаю, речь в стихотворении идет не только о лошадях, но и о людях, которые стараются и не могут найти себя в безграничном океане жизни. Казалось бы, они знают, как это сделать, думают, что у них хватит на это сил, но не учитывают возможных препятствий, и никто им не приходит на помощь.
Анжелика Кауфман
С небольшого овального портрета на нас смотрит миловидная молодая женщина, одетая с безупречным вкусом по моде 18-го века. Взгляд ее карих глаз серьезен, но в уголках губ скрыта едва заметная улыбка. Дама держится просто, без высокомерия, но во всем ее облике чувствуется спокойное достоинство и благородство.
Знакомьтесь, это Анжелика Кауфман! Что ж, дорогой читатель, вас ждет интересная история, ведь жизнь этой женщины напоминает роман, написанный в стиле блестящего 18-го столетия. Анжелика Кауфман родилась в то время, когда уделом женщины были: кухня, дети и церковь. Но ей повезло, ее отец был художником, и потому с рождения Анжелике была уготована другая участь. Природа щедро наградила девочку талантами: у нее были безупречный слух и прекрасный голос, но карьере певицы она предпочла стезю живописца и весьма преуспела на этом поприще. Уже в 12 лет юная художница создавала портреты, которыми восхищались при Миланском дворе. А в 22 года она удостоилась высокой оценки своего творчества самого Винкельмана, знаменитого немецкого историка искусства, имевшего огромное влияние на современные умы. Самый удивительный успех ждал Анжелику Кауфман в Англии, куда она приехала в 1766 году. Очень быстро художница снискала расположение королевского двора и уважение среди аристократов. Все отмечали ее «превосходный римский вкус», под которым подразумевалась приверженность принципам классицизма. И все придворные считали совершенно необходимым портретироваться у нее. Кстати, ее лучшие работы принадлежат именно к жанру портрета. Прекрасно передавая сходство, она умела слегка подкорректировать внешность, придать даже не очень красивому лицу некую очаровательную привлекательность.
Заслуги молодой художницы были столь высоко оценены, что Королевская Академия художеств приняла ее в свои ряды. Более того, она стала одним из основателей Академии и единственной женщиной в ней. Этому немало способствовал президент Академии Джошуа Рейнольдс, очарованный не столько талантом Анжелики-художницы, сколько ее женской прелестью. Она была хороша собой, очень пропорционально сложена. А взгляд ее нежных глаз обладал какой-то магической силой. Рейнольдс испытывал к Анжелике больше, чем дружеские чувства и, как утверждает молва, предлагал ей стать его супругой. Однако она не приняла столь лестное предложение. Почему? Возможно, из боязни стать бледной тенью признанного мэтра, который обладал гораздо более глубоким талантом, чем она.
У Анжелики было немало поклонников, один из них носил громкую фамилию шведского графа Хорна. Он считался знатоком искусства и тратил немало денег на покупку картин. Появившись в мастерской Анжелики Кауфман, граф буквально обворожил ее своими похвалами, хоть она и была к ним привычна. Вскоре молодая женщина стала его невестой. Однажды Хорн пришел к художнице в полном отчаянии. Ему грозит смерть, говорил он, его подозревают в серьезном политическом преступлении, которого он не совершал. Только брак с Анжеликой и ее заступничество за него перед королевской семьей могут его спасти. Влюбленная и не искушенная в интригах девушка поверила всему и поспешно обвенчалась с ним. Вскоре выяснилось, что она вышла замуж за авантюриста, который жил под разными вымышленными именами и добывал деньги отнюдь не честным способом. Мнимый граф Хорн был ей подставлен в женихи из мести одним английским лордом, отвергнутым художницей. Когда обман раскрылся, брак был расторгнут.
В Лондоне Анжелика Кауфман прожила 15 лет. Здесь она начала писать картины на мифологические, библейские и литературные сюжеты. Эти работы имели большое значение для развития английского искусства.
Устав от северных туманов, в 1781 году Анжелика вернулась в Италию. Она стала членом венецианской Академии художеств, вышла замуж за живописца Антонио Цукки, друга ее отца, и обосновалась в Риме. Здесь судьба ей подарила встречу с великим немецким поэтом Гете. Он по достоинству оценил богатый духовный мир художницы и отмечал ее «огромный и для женщины невероятный талант». Долгое время их связывала нежная дружба, которая не прервалась и после его отъезда из Рима. Анжелика написала портрет Гете, который относится к числу самых блестящих ее произведений 1880−90-х годов. Вероятно, в эти же годы и тоже в Риме был создан ее автопортрет. В то время ей было 40−45 лет, но на картине она выглядит значительно моложе. Кстати, это полотно находилось в собрании известного мецената и коллекционера князя Юсупова. Анжелика написала для него еще несколько произведений на мифологические сюжеты, все эти работы ныне хранятся в Эрмитаже.
Среди заказчиков Анжелики Кауфман были и будущий император Павел I с супругой, и племянница Потемкина знаменитая красавица графиня Скавронская, и даже Екатерина II. Свободное владение французским, немецким, английским и итальянским языками значительно облегчало общение художницы с именитыми заказчиками. Анжелика Кауфман вообще слыла одной из самых образованных женщин Европы.
Доказательством того, что и сегодня к творчеству Анжелики Кауфман не утрачен интерес, может служить большая выставка ее произведений из крупнейших музеев мира и частных собраний, состоявшаяся в 1999 году на ее исторической родине, в Германии, в самом престижном месте - мюнхенском «Доме искусств».
История карточного шулерства
Карты появились примерно в начале девятого века в Китае, а в Европу попали спустя целых пять веков. Вместе с карточными играми появились и игроки, которые при помощи меток на картах и других ухищрений вели нечестную игру. Шулеров сажали в тюрьму, вешали и пытали, но профессия от этого не переставала существовать.
В начале 16 века в Англии выпускается книга, подробно описывающая методы и способы карточного шулерства и, отныне у авантюристов появляется собственная Библия. Производители игральных карт изо всех сил боролись с краплеными рубашками и присутствием меток: в ход пускался специальный клей, глянцевое покрытие и сложные узоры. Тем не менее, профессиональные картежники оказались более искусными в обмане. Карточные игроки не только использовали проверенные способы проставления меток, но и вполне успешно применяли в своих играх технический прогресс и естественные человеческие потребности. В ход пускались небольшие зеркала, размещенные на кулонах и табакерках, специальные химические растворы, которыми пропитывались пиджаки или пуговицы, двойные рукава и магниты. Среди знаменитых карточных обманщиков многие оставались неизвестными общественности, но были и такие, которые стали легендами.
Достаточно широко известным стал картежник Бьянко. Карточный шулер закупил в Испании огромное количество колод высокого качества. Тщательно пометив все карты, Бьянко запечатал колоды в оригинальные упаковки фабрики и отправил кораблем в Гавану. Нужно сказать, что берега Кубы притягивали тысячи мореплавателей и искателей приключений, лучшим развлечением для которых были таверны и игорные дома. Именно сюда и направил Бьянко свои меченые карты. Прибыв примерно через месяц, шулер начал пожинать плоды в лучших казино Гаваны, которые уже успели раскупить недорогой качественный товар для своих игровых столов. Чтобы отвести от себя излишнюю подозрительность Бьянко, каждый раз срывая банк, в другом игорном заведении жаловался на крупный проигрыш. Однако, такое везение не могло остаться незамеченным и шулера разоблачил французский собрать по ремеслу Лафоркад. Некоторое время Бьянко пришлось делить выигрыши с французом, дабы избежать огласки, но когда ему это надоело - он попросту сбежал.
Другим не менее известным шулером был авантюрист из Сан-Франциско Джордж Кеплинджер. Этот профессиональный игрок изобрел специальное устройство, при помощи которого в рукав игрока затягивались карты из колоды и подавались в руку новые. Отличительной чертой механической руки Кеплинджера было то, что карты затягивались в двойной рукав, из которого их не было видно. Раскрыла изобретение именно жадность Джорджа - его компаньоны по ремеслу, заподозрив неладное из-за постоянных выигрышей, попросту обыскали шулера. Найденное устройство пустили в массовое производство и даже усовершенствовали: нововведение заключалось в том, что появилась возможность управлять им не только при помощи коленей, как это делал Кеплинджер, но и при помощи вдоха и выдоха.
Виртуозом карточного обмана стал Микки Свифт, который собрал целую команду шулеров для игры на деньги в казино. Начинал Микки в Лас-Вегасе с игры крэпс: замена костей казино производилась в мгновение ока и помогала Свифту зарабатывать до ста тысяч в год. Позже азартный шулер переквалифицировался на игры в рулетку и блэкджек. В ход были пущены радиоустройства и видеокамеры. Видеоустройства фиксировали карты игроков за столом, данные обрабатывались в одной из комнат отеля и передавались в наушник игрока. Самой успешной комбинацией команды Микки считалась игра в блэкджек, в которой принимало участвовало более 12 подсадных человек. Комбинация карточного обмана напоминала шахматную игру - все было расписано по минутам. Такой строгий график был предназначен только для того, чтобы Микки со своим партнером моги выиграть 250 тысяч долларов всего за час. Наиболее интересным фактом было то, что ни одного человека из команды Микки Свифта не удалось задержать или уличить в обмане.
Василий Дмитриевич Поленов
В 1882 году, когда Куинджи выставил свою «прощальную» картину, друг Тургенева
Тургенев был болен, невесел. Он тосковал, думал о России. «Первое, что бросилось мне в глаза, - вспоминал Олсуфьев, - это моя старая знакомая картина Василия Дмитриевича Поленова «Московский дворик».
Кому же не знакома теперь эта картина, этот небольшой зеленый дворик, затерявшийся среди тихих переулков Арбата!
Ясный летний день. Все будто дремлет, пригретое ласковыми лучами солнца: перевесившиеся через забор деревья, старый белый дом, трава с протоптанными тропинками, покосившийся сарай, пятиглавая церковь с золотыми луковками, лошаденка, впряженная в телегу. У колодца бродят сонные куры. Розоватые облачка дремлют в небе…
Однако то, что видел Олсуфьев у Тургенева во Франции, было не самой картиной (она уже тогда находилась в Третьяковской галерее), а лишь одним из этюдов к ней. И вот как этот этюд попал к Тургеневу.
В 1876 году Василий Дмитриевич Поленов вернулся на родину после нескольких лет заграничного пенсионерства. Он окончил академию вместе с Репиным, вместе с ним получил золотую медаль и вместе с ним томился заграничным житьем и рвался в Россию. «Никто более меня не желает вернуться на родину, - писал он из Франции, - чтобы моим трудом доказать на деле мою горячую любовь к ней и искреннее желание быть, насколько могу, ей полезным».
Вернувшись, он решил вместе с Репиным и Васнецовым поселиться в Москве, подальше от академии, от петербургской чинности, от официального надзора.
Однажды, бродя по арбатским переулкам в поисках квартиры, он зашел в один из домов, на двери которого висела записка: «Сдается», и прямо из окна увидел озаренный солнцем дворик с прикрытым крышкой колодцем и виднеющейся за сараем церквушкой. «Я тут же сел и написал его», - вспоминал он впоследствии. Эта строчка красноречиво свидетельствует о том неотразимом впечатлении, какое захватило художника и так ясно выразилось в его картине.
«Это тургеневский уголок», - говорил Поленов, и говорил так не потому лишь, что именно здесь, вблизи Арбата и Девичьего поля, начиналось действие знаменитого тургеневского романа «Дым». «Тургеневским» было в картине Поленова все, от внешних примет до самой души, до воздуха, до последнего облачка в небе. «Тургеневским» был сам взгляд художника, полный умиротворенной любви ко всему родному - пусть неяркому, неприметному, но родному.
Когда Иван Сергеевич Тургенев приехал из Парижа в Москву на открытие памятника Пушкину, к нему приходили десятки людей, для которых имя писателя, его романы, повести и рассказы стали чем-то неизмеримо дорогим и близким. Был среди этих людей и Поленов. Тогда-то он, в знак любви и признательности, и подарил Тургеневу этюд, о котором вспоминал Олсуфьев.
И Тургенев увез с собой в Париж драгоценный уголок родной земли, с ее небом, воздухом, с ее красками и запахами, с ее белоголовыми ребятишками и привычным теплом родного солнца - со всем тем, что так отзывается в сердце человека, когда он после долгого отсутствия входит в дом, где прошло его детство, где он рос и впервые познал душой значение слова «родина». Гаршин не зря назвал живопись «самым задушевным из пластических искусств».
Думая об этом свойстве живописи, о ее способности отвечать, отзываться самым глубоким человеческим чувствам, я всегда вспоминаю левитановскую полоску вечернего луга с луной и стогами в ялтинском доме Чехова и «Московский дворик» у больного и тоскующего Тургенева в далеком предместье Парижа.
Василий Дмитриевич Поленов был одним из обаятельнейших людей среди своих друзей-современников.
Широко образованный (одновременно с академией он окончил юридический факультет университета), необычайно трудолюбивый, он в высшей степени обладал необходимейшим для художника свойством: он был любознателен. Он не замыкался в пределы какого-либо определенного жанра; его интересовало одновременно все: историческая картина, портрет, пейзаж, театральная декорация… И во всех этих столь различных видах искусства он стремился найти что-то новое, что-то свое.
Его картина «Христос и грешница» была запрещена цензурой и снята с выставки передвижников за то, что он изобразил Христа без сияющего нимба вокруг головы, изобразил попросту человеком, проповедующим терпимость и милосердие. Но эта картина, при всей ее человечности и нравственной чистоте, не стала (да и не могла стать) действительным успехом художника : - так же как и восточные пейзажи, написанные во время поездки в Египет, Сирию и Палестину. За солнечно-яркими красками этих картин не видно было того, что покоряет нас в «Московском дворике», где мастерство так естественно соединилось с чувством.
Как важно и необходимо художнику обрести себя, найти свою ноту, пропеть свою песню - единственную, ту, что дано пропеть ему и никому более!
Быть может, ни перед чьими картинами не понимаешь этого так ясно, как перед картинами Поленова, когда среди ярких, красивых, лазурно-бело-бронзовых восточных этюдов и пейзажей и среди исторических сцен вдруг увидишь «Ранний снег», «Заросший пруд» или «Бабушкин сад» с их негромкой, но истинной, от сердца к сердцу идущей поэзией.
К слову, о «Бабушкином саде». Для тех, кто любит живопись Поленова и эту картину, интересно будет узнать, что деревья, видные слева над забором в «Московском дворике», - это деревья «бабушкиного сада» - одного из обедневших дворянских гнезд, рассыпанных тогда по всей России.
Найдя в сердце Москвы этот тихий, как бы отгороженный от всего мира уголок, Поленов не просто списал его с натуры. Картина заросшего буйной молодой зеленью старого сада с обветшалым барским домом и фигурами бабушки с внучкой на заглохшей аллее внятно говорит и об уходящем прошлом, и о вечном, неизбежном обновлении жизни.
Брюллов утверждал, что рисовать надо уметь прежде, чем быть художником. Репин говорил другое: «Надо быть наперед человеком, настоящим светлым человеком, а уж потом художником».
Таким «настоящим светлым человеком», человеком прежде всего, и был Поленов. Он был доброжелателен, отзывчив, верен слову и дружбе. Я уже рассказывал, как настойчиво он выручал в тяжелую минуту друга художников Мамонтова.
Его честность была честностью художника-гражданина. В 1876 году он поехал добровольцем на фронт в штаб генерала Черняева, командовавшего сербскими войсками в их освободительной борьбе против турецкого ига. Там этот высокий темноглазый красавец вскоре стал известен своим спокойным бесстрашием и получил черногорскую медаль «За храбрость».
А в 1905 году, после Кровавого воскресенья, он вместе с Валентином Александровичем Серовым написал знаменитое письмо: «В собрание Академии художеств. Мрачно отразились в сердцах наших страшные события 9 января. Некоторые из нас были свидетелями, как на улицах Петербурга войска убивали беззащитных людей, и в памяти нашей запечатлена картина этого кровавого ужаса. Мы, художники, глубоко скорбим, что лицо, имеющее высшее руководство над этими войсками, пролившими братскую кровь, в то же время стоит во главе Академии художеств, назначение которой вносить в жизнь идеи гуманности и высших идеалов. В. Поленов. В. Серов».
Гражданственность издавна была благороднейшей чертой русских художников. Подтрунивая над Шишкиным, «лесовиком», ничем по-настоящему не интересовавшимся, кроме своих пейзажей, Репин в молодости насмешливо напевал:
Мы живем среди полей
И лесов дремучих.
Василий Дмитриевич Поленов тоже любил жить среди полей и лесов, но это никогда не мешало ему думать о людях, о народе.
В 1913 году он писал Шаляпину: «В небольшом кружке близких по духу людей возникла мысль помочь пробуждающемуся народу в его стремлении к свету, в его жажде чего-то нового, высокого, в потребности жить не только жизнью материальной, но и духовной… И вот искусство, по нашему глубокому убеждению, есть одно из самых могучих для этого средств. Многостороннее и доступнее всего оно проявляется на сцене, на нем соединяется в одно целое: поэзия, музыка, живопись, пластика
Этому делу Поленов бескорыстно отдал много труда и немало лет жизни. Он ставил спектакли, где играли рабочие и дети из сиротских домов. Для таких театров он создал новый тип специальных простых декораций и в виде альбома распространил его по России. Он тратил на это все, что зарабатывал живописью, картинами.
Поселившись под старость в имении «Борок» под Тарусой, он продолжал свою просветительную деятельность: построил две школы в ближних деревнях, ставил спектакли для окрестных жителей.
Тут, на берегах Оки, он и написал «Золотую осень» и «Ранний снег».
Кто побывал хоть раз в этих местах - в деревне Бехово, названной теперь его именем, в его доме, ставшем теперь музеем, на берегу реки, откуда широко открываются полные неброской прелести просторы средней России, - тот еще яснее поймет и полюбит Поленова, «настоящего светлого человека», народного художника в истинном значении этого слова.
Когда Поленову исполнилось пятьдесят лет, он получил письмо от одного из своих учеников, заканчивавшееся словами:
«Дай вам бог долго поработать и по-прежнему вносить в искусство непосредственность, свежесть, правду. Сделанное вами в качестве художника громадно, значительно, но не менее значительно ваше непосредственное влияние на московское искусство. Я уверен, что искусство московское не было бы таким, не будь вас».
Звали ученика Исааком Ильичом Левитаном. Ему суждено было продолжить дело, начатое Саврасовым, Васильевым, Поленовым…
Соломаткин Леонид Иванович
Еще при жизни имя Леонида Ивановича Соломаткина было окутано таким туманом домыслов, что многие обстоятельства его жизни толковались по-разному. Вот одна из легенд. В промозглый осенний вечер на окраине Петербурга подле одной из трущоб полиция обнаружила окоченевшее тело человека лет сорока, в обтрепанном пальтеце и галошах на босу ногу. Этот замерзший нищий якобы был Соломаткин. Более достоверно: тот, кого прозвали «легендарным босяком», умер на больничной койке в мае 1883 года.
Несомненно, что Соломаткин заявил о себе в шестидесятые годы как интересный живописец и вскоре «куда-то исчез», по выражению А. Бенуа. В чем же причина его гибели?
Начало его жизни не менее темное, чем трагическая ее развязка. Точно установлен лишь год появления на свет - 1837-й, месяц, число неизвестны, а местом рождения считали городок Суджа Курской губернии. «Соломатниками» в тех местах насмешливо прозвали неимущих крестьян, питавшихся чем-то вроде ржаной каши.
Рано осиротевший Леонид, с малолетства отданный «в люди», родителей вообще не помнил. По его собственным словам, он еще малышом вынес «все, что достается на долю бедняка-сироты». По счастью, он обладал не редкость жизнестойкой натурой. Иначе бы просто не выжил. До тринадцати лет смышленый и бойкий мальчуган успел потрудиться в погонщиках и подпасках, а затем был «повышен в чине» до обозника-чумака. Конные ярмарки, базары, лабазы, шум и пестрота постоялых дворов, смесь одежд, языков и лиц, повадки барышников, странников, ямщиков - все, виденное в этих поездках, отложится в стойкой памяти мальчика.
К семнадцати годам уже человек бывалый, не по возрасту вытянувшись и раздавшись в плечах, Соломаткин вместе о манерами лихого приказчика приобрел самостоятельность и склонность к грубоватым шуткам и ярмарочным развлечениям. Однако в юноше жила иная, высокая мечта. В нем пробудилась страсть к искусству.
Узнав, что в Московское училище живописи и ваяния принимают всех без различия сословий, Соломаткин отправляется в Москву. Добирается по- ломоносовски - пешком, в течение нескольких месяцев, в пути зарабатывая на еду чем придется. Неясно, каким образом он поступил в Училище живописи и ваяния, а позднее стал вольнослушателем и Петербургской академии художеств. Чтобы как-то просуществовать, здоровый и сильный южанин берется за любую работу.
На первых порах жизнь улыбается Соломаткину: очарованный щедрой одаренностью и непосредственностью юного провинциала, его приютил у себя на казенной квартире директор Московского училища
Иногда, на правах популярной личности, позволял себе даже слегка «пошалить» на занятиях. Объектом его внимания стала гипсовая голова Эскулапа, которая, по словам очевидца, была «нарисована с большим пониманием дела, но с громадным носом, в виде дули, очевидно с умыслом приставленным ученому античной Греции». «В каких-нибудь три-четыре месяца Л. И. сильно подвинулся в рисунке», а там уж и «получил похвальный лист в поощрение успехов и хорошего поведения за 1855 год» и в дальнейшем неизменно «оказывал хорошие успехи». А маленькая шалость? Она имела большие последствия. Гротескно смелое преувеличение станет основой творческой самобытности Леонида Соломаткина.
А пока он присматривался к ученикам постарше: И. Шишкину, К. Маковскому и особенно к В. Перову. Эрудированный и широко образованный Перов поначалу оказывал на Леонида большое влияние. Это он убедил его переехать в Петербург, чтобы посещать там вечерние рисовальные классы Академии художеств. «Искусство я начал понимать только с тех пор, как увидел работы Перова», - признавался Соломаткин.
Его первое жанровое произведение «Именины дьячка» имело большой успех на академической выставке 1862 года. Безыскусное обаяние отличает юных героев картины, пришедших поздравить деревенского учителя-дьячка. Вся сцена дышит довольством и чистосердечием, однако уют с наливкой и пирогами находится в противоречии с пучком розог у дверной притолоки, орудием дьячковского «воспитания».
Обманчивость покоя в холстах Соломаткина подтверждается следующей картиной «В погребке», где обнищавший старый интеллигент с дочерью-подростком вынужден забавлять полупьяного будочника. Трудно вообразить что-нибудь менее веселое, чем озябшие фигуры и застенчивые лица этих двух «потешников поневоле». В дальнейшем художник все чаще будет находить в грустном смешное, а в веселом - печальное.
Это доказали «Городовые-христославы» - картина, за которую Соломаткин получил первую серебряную медаль на академической выставке 1864 года. Не в меру ретивые будочники, нежданно ввалившись на рождество, праздничным пением-колядой «дерут себе, дерут, что только голоса есть в глотке», по выражению
Музыкальностью изначально проникнуто все существо живописца. «Я был поражен, - вспоминал его соученик А. Ледаков, - его мощным, чудесного тембра баритоном… не верилось, что такие мощные, звонкие и вместе с тем певучие звуки, потрясающие на далекое пространство воздух, льются из груди 16−17-летнего юноши». Подобных же звучаний - то пронзительных, то глубоких - Соломаткин добивается и от своей палитры. Он больше внимания уделяет колориту и цвету, нежели сюжету и действию. Мелодия красок так же необходима Соломаткину, как и шаржированный гротеск. Об этом свидетельствует весь ритмический и колористический строй вещи, «сделавшейся известною всей обширной России».
На фоне суровой передвижнической прозы Соломаткин выглядел поэтом от живописи. И, как всякий поэт, состоял из романтических преувеличений. Ему тесно было в холодных казенных стенах, официальность служебных отношений становилась невмоготу. Опротивели вечные гипсы вместо живых моделей, - все чаще тянуло на вольный воздух, на улицу, к людям. Трактиры, ночлежки и «сомнительное» общество натурщиков потомственный «соломатник» все чаще предпочитает великолепию барских гостиных и салонов. А тут еще очередная картина «Губернаторша, входящая в церковь», явно пришлась не по нраву начальству. В образе тумбообразной дамы, воспринимающей обедню как театральное представление, невинное зубоскальство «Христославов» сменилось сатирическим ядом, достойным Домье. Замечая нарастающее к себе охлаждение, Соломаткин, ссылаясь на нездоровье, пишет прошение об уходе из академии.
Предоставленный самому себе, живописец перестает участвовать в выставках, и публика, едва узнав, начинает забывать недавнего любимца. Тогда впервые зазвучали обвинения в несуразности его мотивов, в художественном невежестве и грубости, преследовавшие Соломаткина затем всю жизнь. Наслушавшись раздраженных оценок, ранимый художник постепенно отходит от недавних друзей. Они рассчитывали «увидеть в нем второго Перова», но покладистый добряк проявил неожиданную строптивость, не пожелав быть даже «вторым Федотовым». Тогда-то и возникла легенда о мгновенной вспышке большого таланта - и скором его затухании.
А между тем, никем не понятый, он трудился вовсю. Именно в этот период, когда Соломаткина считали «конченым», были созданы самые оригинальные его произведения. Считавшийся «мастером одной картины» (то есть популярных «Христославов»), на деле он оказался более многогранным, создав своего рода цикл мещанско-чиновничьих «праздников». Что может быть благополучнее, благообразнее семейных торжеств - крестин, именин или свадеб? Но живописец обнажает всю мнимость этого благоденства в «Свадьбе», где щедрость палитры только сильнее подчеркивает духовное убожество изображенного. Стены и потолок празднично разукрашенной залы оставляют почти физическое ощущение томления, духоты. Как зримое воплощение тоски мерцают люстры в задымленных ореолах - словно здесь задыхаются даже свечи. А люди? Тут озабочены только житейским преуспеванием. Гости суетливо спешат поздравить молодых, а те, в свою очередь, угодливо сгибаются перед начальником, почтившим их приходом. Вся атмосфера сродни беспощадному рассказу Достоевского «Скверный анекдот». Фальшивые улыбки на оплывших лицах напоминают гримасы.
Следующий шаг - полотно «Ряженые». Компания подгулявших чиновников потешается над ужимками забавляющих их на святках масок. И невдомек хозяевам праздника, что их собственные физиономии немногим живее напяленных личин, так и слышно бессмертное гоголевское: «Над кем смеетесь? Над собою смеетесь!» Прозу быта автор доводит до фантастики. Ее воплощение в «Ряженых» - непомерно носатый плясун с гремучими бубенцами на фалдах. Кто это, пляшущий шут? Но шутовство издавна было на Руси своеобразной формой протеста - лучшим способом говорить горькую правду в лицо вышестоящим.
Сам Соломаткин однажды бесстрашно сыграл подобную роль в конфликте с грозным петербургским градоначальником Треповым. По случайному совпадению история дошла до нас в пересказе знаменитого сатирика М. Е. Салтыкова-Щедрина. Претендовавший на роль знатока искусства, градоначальник приказывал докладывать ему обо всех художниках, попавших в питерские каталажки. Однажды, когда к нему привели Соломаткина, он милостиво предложил тут же, на месте, писать его портрет. Вот уже приносят холст и краски. Со-ломаткин, профессионально сощурясь, наклоняет голову набок, с привычной серьезностью примеряясь к необычайной модели. Вот сейчас он возьмется за кисть… и внезапно как захохочет! «Вы чего же заливаетесь?» - изумился сановник. «Помилуйте, - отпарировал задержанный. - Не могу равнодушно видеть генералов… Щекотит до истомы! Вот и ваше превосходительство мне индейским петухом представились».
Как видно, не оценил неисправимый насмешник треповской милости.
А вот его «Любители пения», где дряхлый начальник, осовело сползая на кресле, невпопад дирижирует нескладным, но ревностным хором гостей-чиновников. Однако настоящий руководитель поющих не он, а его образцовый подчиненный, можно сказать, идеальный службист. Словно бы от угодливости он весь превратился в услужливо голосящее горло. На такие дерзкие метафоры в России в то время решалась только литература, и вряд ли предполагал, например, поэт
Даже при решении самых сложных композиций Соломаткин позволяет себе не пользоваться натурой. Ее заменяют зрительная память, живое воображение. Писал Соломаткин всегда, а la prima, лихорадочно быстро. Именно в этой отчаянно смелой для того времени технике раскрыта им жизнь улицы, питерских окраин с ночлежными и питейными домами.
То, что казалось современникам чудачеством недоучки, составляло сущность неповторимо нового, что Соломаткин вносил в русское искусство. Его полотна выражали предельно сгущенную правду. И поэзию, средством воплощения которой в его сюжетах становится солнечный свет.
Угнетенная и забитая Русь предстает у Соломаткина вовсе не плачущей, а танцующей, поющей, неунывающей даже на краю гибели. Поют даже самые несвободные - забритые в двадцатипятилетнюю солдатскую каторгу рекруты. В соломаткинской картине «Провожают рекрутов» - ни единого трагического жеста, плачет в открытую разве только гармоника в неуклюжих руках. И в ней одной вся безнадежность тягучей мужицкой тоски, безмерной, как равнина. Эта живопись, словно взрывчаткой, заряжена стихийным протестом.
Не только горечь близка Соломаткину. Его радостью было общение с природой и теми, кто близок ей. Три разных мира - мир угнетателей, мир обездоленных и мир мечты - все они соприкасались в душе художника, но не смешивались, составляя в целом причудливый и правдивый мир. В центре его - дорога. Размокшая после дождя или тонущая в жаркой пыли, - вечный удел и приют странствующих актеров. Детскую зачарованность актерами и театром Соломаткин сохранил нетронутой. И передал ее в самозабвенной «Репетиции в сарае», в усталой походке неунывающих «Странствующих музыкантов» и особенно - в нескольких вариантах «Петрушки». Это самые светлые создания живописца.
Сердцевина этого волшебного мира - нежный образ циркачки в воздушной юбочке, идущей по канату. Сугубо достоверна осторожность мелких шагов, собранность, сосредоточенность всей отрешенной фигурки, что ничуть не мешает общему впечатлению видения, сказки. Юная канатоходка, колдовством соло-маткинской кисти вознесенная высоко над глазеющей снизу толпой зрителей, подобна ожившему сгустку света. Это единственная, особая героиня художника.
Здесь отозвалась его сокровенная потребность в душевном тепле, вечно неутоленная. «В Петербурге было слишком холодно для этой сердечной натуры», - проницательно угадал один из бывших друзей.
Мастера не стало 4 июня 1883 года. 6 июня, когда толпа петербургских художников и почитателей искусства стекалась в Казанский собор на панихиду в годовщину смерти прославленного Перова, на Смоленском кладбище хоронили безвестного Соломаткина. Провожали его немногие товарищи по Академии художеств да робкая кучка любивших его босяков.
Собратья по кисти сокрушались, что «гениальные мысли и эскизы - типы нашего живописного Гоголя - Соломаткина погибли для потомства». Из двухсот созданных им картин уцелела едва ли четвертая часть - многое безвозвратно потеряно. Но, пройдя через темную полосу непонимания, наследие живописца как бы вновь оживает для нас. И удивляет чертами непредвиденной близости к искусству XX века. Личность и творчество Леонида Ивановича Соломаткина таят в себе много неожиданного. Истинная ценность его созданий только постигается.
Король, дама, валет…
Все мы видели карточную колоду, не раз играли в подкидного или обычного дурака. Но, наверное, мало кто задумывался над тем, откуда, собственно, взялись игральные карты. А между тем у них очень давняя и интересная история! А валеты, дамы, короли имеют прототипы…
Существует история о том, как появилась привычная для нас колода с королями и дамами. Говорят, что изобрел ее в 1392 году Эакмен Грингоннер - шут французского короля Карла VI Безумного, который, как можно догадаться по прозвищу, страдал душевным расстройством. Для развлечения своего господина шут начал придумывать различные карточные игры и заодно модифицировал колоду. Грингоннер, чтобы польстить господину, нарисовал четырех королей и объявил, что каждый из них имеет свой прототип. Король червей - это Карл Великий, пиковый - царь Давид, бубновый - Юлий Цезарь, а трефовый - Александр Македонский. Самого себя шут объявил джокером. Это очень интересный карточный персонаж - вроде дурак, но на самом деле он в колоде сильнее всех. И в жизни ведь именно шут мог под своей маской говорить правду королям. Позже в колоде появились валеты, которые тоже имели исторические или мифические прототипы. Валей червей - это французский рыцарь Этьен де Виньоль по прозвищу Ла Гир, верный соратник Жанны д’Арк; пиковый - герой французского эпоса Ожье Датчанин; бубновый - Роланд из «Песни о Роланде»; трефовый - Ланселот Озерный из легенд о короле Артуре. Интересно, что долгое время дам в колоде не имелось. Лишь в XVI веке на игральных картах появились женские персонажи. И каждая из прекрасных дам опять же имела прототип! Дама червей - это героиня библейской легенды Юдифь. Дама бубен - Рахиль, жена Иакова. Интересно, что бубновая масть означает деньги, а Рахиль, по легендам, была скупой. Пиковой дамой стала греческая богиня мудрости и войны Афина Паллада. Дамой треф поначалу считалась Дидона из «Энеиды» Вергилия. Но затем дама треф превратилась в коварную соблазинтельницу Аргину - это анаграмма слова regina, то есть «королева». Придворные художники, создавшие карты для монархов, придавали Аргине сходство с королевской фавориткой.
Мистика Таро
Колода карт в том виде, к которому мы привыкли, появилась сравнительно недавно. Однако история игральных карт начинается в глубокой древности.
Согласно оккультной версии, карты придумали жрецы в Древнем Египте, и в них зашифрованы все знания человечества. Жрецы создали 78 золотых табличек, на которых нанесли магические знаки. 56 таких табличек зовутся Младшими Арканами, и именно они стали обычными картами. А 22 Старших Аркана - это мистические карты Таро, которые по сей день используют гадалки и прорицатели.
Впрочем, научного подтверждения этой версии нет. Однако данные археологических исследований показывают, что карты действительно появились очень давно.
На древних фресках можно увидеть, что в Древнем Египте имелось некое подобие карт - черенки с нанесенными на них цифрами, и существовала игра, очень похожая на карточную. Такие же игры забавляли жителей Индии, только сделанные там первые карты были из слоновой кости и ракушек.
Интересно, что арабские карты подтверждают оккультную версию их появления. Они тоже имеют 56 Младших и 22 Старших Аркана. При этом мусульманам Кораном запрещено изображать людей на картах, поэтому на них имеются только орнаменты-рабески.
Аналоги карт появились в Китае и Японии, но были они по-восточному мудреными и замысловатыми и мало походили на современные. Карты на Востоке рисовали на бумаге - это были полоски, на которых изображались различные символы.
В годы Великой французской революции карты потеряли свою популярность.
Короли и дамы, пусть и рисованные, были свергнуты со своего престола. А на картах появились известные оппозиционеры и борцы с режимами: Брут, Вольтер, Гораций, Лафонтен, Мольер, Руссо, Сен-Симон…
Лопаты и дубинки
Карточные масти тоже возникли не на пустом месте. В первых колодах они носили названия «мечи», «кубки», «денарии» (денежная единица) и «жезлы». Позже мечи превратились в пики, кубки - в черви (от прилагательного червонный - красный), денарии - в бубны, а жезлы - в кресты, или трефы (последнее слово от французского «клевер»).
В других странах масти называются по-своему: например, в Англии и Германии - лопаты, сердца, бриллианты и дубинки, в Италии - копья, сердца, квадраты и цветы.
Черт Черчелли
Существует легенда о том, как карты появились в России. Говорят, что при Иване Грозном в Москве появился некий авантюрист - итальянец Черчелли, которого горожане тут же прозвали Чертелло. Впрочем, его итальянское происхождение под вопросом, ибо Чертелло в Италии назывался французом, во Франции - германцем, в Германии - поляком, а в Польше был русским.
Он привез в Москву сундучок с картами, завернутый в черно-красную шаль, что соответствовало цветам мастей. Но москвичи говорили, что это цвета адского пламени.
И тут в Москве началась настоящая эпидемия: карты стали пользоваться бешеным спросом, и Черчелли решил наладить их печать. Однако вскоре он был изгнан из Москвы за свои бесовские игрушки, а карты надолго оказались под запретом.
Однако, несмотря на все препоны, карты прижились на Руси и тесно вошли в ее историю и даже культуру - вспомните хотя бы «Пиковую даму» Пушкина или знаменитый карточный проигрыш Николая Ростова из «Войны и мира».
После Октябрьской революции в 1917 году в России даже появились советские карты, на которых вместо королей и валетов фигурировали рабочие и крестьяне. Более того, масти тоже поменялись: вместо бубен и пик на картах красовались серпы, молоты и звезды. Затем карты были вообще запрещены.
Сейчас играть в карты можно, и более того, выпускаются колоды на любой вкус: сувенирные, гадальные, с различными историческими персонажами. Даже можно заказать карты с изображением вас самих и ваших друзей, с которыми позволительно потом поиграть в дурака.
Только не прогадайте - а вдруг кто-нибудь обидится, что он не король, а какая-нибудь там девятка…
«Москва и Москвичи».Начинающие художники
Настоящих любителей, которые приняли бы участие в судьбе молодых художников, было в старой Москве мало. Они ограничивались самое большое покупкой картин для своих галерей и «галдарей», выторговывая каждый грош.
Настоящим меценатом, кроме
Беднота, гордая и неудачливая, иногда с презрением относилась к меценатам.
- Примамонтились, воротнички накрахмалили! - говорили бедняки о попавших в кружок Мамонтова.
Трудно было этой бедноте выбиваться в люди. Большинство дети неимущих родителей - крестьяне, мещане, попавшие в Училище живописи только благодаря страстному влечению к искусству. Многие, окончив курс впроголодь, люди талантливые, должны были приискивать какое - нибудь другое занятие. Многие из них стали церковными художниками, работавшими по стенной живописи в церквах. Таков был
Грибков по окончании училища много лет держал живописную мастерскую, расписывал церкви и все - таки неуклонно продолжал участвовать на выставках и не прерывал дружбы с талантливыми художниками того времени.
По происхождению - касимовский мещанин, бедняк, при окончании курса получил премию за свою картину «Ссора Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем». Имел премии позднее уже от Общества любителей художеств за исторические картины. Его большая мастерская церковной живописи была в купленном им доме у Калужских ворот.
Дом был большой, двухэтажный, населен беднотой - прачки, мастеровые, которые никогда ему не платили за квартиру, и он не только не требовал платы, но еще сам ремонтировал квартиры, а его ученики красили и белили.
В его большой мастерской было место всем. Приезжает какой - нибудь живописец из провинции и живет у него, конечно, ничего не делая, пока место найдет, пьет, ест. Потерял живописец временно место - приходит тоже, живет временно, до работы.
В учениках у него всегда было не меньше шести мальчуганов. И работали по хозяйству и на посылушках, и краску терли, и крыши красили, но каждый вечер для них ставился натурщик, и они под руководством самого Грибкова писали с натуры.
Немало вышло из учеников
Иногда на этих вечеринках рядом с ним сидели его друзья - художники, часто бывавшие у него: Неврев, Шмельков, Пукирев и другие, а известный художник Саврасов живал у него целыми месяцами.
В последние годы, когда
Это были радостные дни для Грибкова. Живет месяц, другой, а потом опять исчезает, ютится по притонам, рисуя в трактирах, по заказам буфетчиков, за водку и еду.
Всем помогал
А при жизни
- Ведь это же Дубровский, пушкинский Дубровский! Только разбойником не был, а вся его жизнь была, как у Дубровского, - и красавец, и могучий, и талантливый, и судьба его такая же!
Товарищ и друг
У
В это время к нему приехал
- Кланяйся в ноги, на колени перед ним. Ты знаешь, кто это?
- Здравствуйте, молодой художник!
Портрет Тропинина
- А - ах, продешевил, а - ах, продешевил!
- Я ухожу.
Брокар молча вынул из кармана двадцать пять рублей.
- Возьмите обратно.
Брокар молча вынул бумажник и прибавил еще пятьдесят рублей.
Нелегка была жизнь этих начинающих художников без роду, без племени, без знакомства и средств к жизни.
Легче других выбивались на дорогу, как тогда говорили, «люди в крахмальных воротничках». У таких заводились знакомства, которые нужно было поддерживать, а для этого надо было быть хорошо воспитанным и образованным.
У Жуковых, Волгушевых и других таких - имя их легион - ни того, ни другого.
Воспитание в детстве было получить негде, а образование Училище живописи не давало, программа общеобразовательных предметов была слаба, да и смотрели на образование, как на пустяки, - были уверены, что художнику нужна только кисть, а образование - вещь второстепенная.
Это ошибочное мнение укоренилось прочно, и художников образованных в то время почти не было. Чудно копирует природу, дает живые портреты - и ладно. Уменья мало - мальски прилично держать себя добыть негде. Полное презрение ко всякому приличному обществу - «крахмальным воротничкам» и вместе - к образованию. До образования ли, до наук ли таким художникам было, когда нет ни квартиры, ни платья, когда из сапог пальцы смотрят, а штаны такие, что приходится задом к стене поворачиваться. Мог ли в таком костюме пойти художник в богатый дом писать портрет, хотя мог написать лучше другого… Разве не от этих условий погибли Жуков, Волгушев? А таких были сотни, погибавших без средств и всякой поддержки.
Только немногим удавалось завоевать свое место в жизни. Счастьем было для И. Левитана с юных дней попасть в кружок Антона Чехова.
Выбился в люди
Огромная несуразная комната. Холодно. Печка дымит. Посредине на подстилке какое - нибудь животное: козел, овца, собака, петух… А то - лисичка. Юркая, с веселыми глазами, сидит и оглядывается; вот ей захотелось прилечь, но ученик отрывается от мольберта, прутиком пошевелит ей ногу или мордочку, ласково погрозит, и лисичка садится в прежнюю позу. А кругом ученики пишут с нее и посреди сам
Ученики у
Этюды с этих лисичек и другие классные работы можно было встретить и на Сухаревке, и у продавцов «под воротами». Они попадали туда после просмотра их профессорами на отчетных закрытых выставках, так как их было девать некуда, а на ученические выставки классные работы не принимались, как бы хороши они ни были. За гроши продавали их ученики кому попало, а встречались иногда среди школьных этюдов вещи прекрасные.
Ученические выставки бывали раз в году - с 25 декабря по 7 января. Они возникли еще в семидесятых годах, но особенно стали популярны с начала восьмидесятых годов, когда на них уже обозначились имена И. Левитана, Архипова, братьев Коровиных, Святославского, Аладжалова, Милорадовича, Матвеева, Лебедева и Николая Чехова (брата писателя).
На выставках экспонировались летние ученические работы. Весной, по окончании занятий в Училище живописи, ученики разъезжались кто куда и писали этюды и картины для этой выставки. Оставались в Москве только те, кому уж окончательно некуда было деваться. Они ходили на этюды по окрестностям Москвы, давали уроки рисования, нанимались по церквам расписывать стены.
Это было самое прибыльное занятие, и за летнее время ученики часто обеспечивали свое существование на целую зиму. Ученики со средствами уезжали в Крым, на Кавказ, а кто и за границу, но таких было слишком мало. Все, кто не скапливал за лето каких - нибудь грошовых сбережений, надеялись только на продажу своих картин.
Ученические выставки пользовались популярностью, их посещали, о них писали, их любила Москва. И владельцы галерей, вроде Солдатенкова, и никому не ведомые москвичи приобретали дешевые картины, иногда будущих знаменитостей, которые впоследствии приобретали огромную ценность.
Это был спорт: угадать знаменитость, все равно что выиграть двести тысяч. Был один год (кажется, выставка 1897 года), когда все лучшие картины закупили московские «иностранцы»: Прове, Гутхейль, Кноп, Катуар, Брокар, Гоппер, Мориц, Шмидт - После выставки счастливцы, успевшие продать свои картины и получить деньги, переодевались, расплачивались с квартирными хозяйками и первым делом - с Моисеевной.
Во дворе дома Училища живописи во флигельке, где была скульптурная мастерская Волнухина, много лет помещалась столовка, занимавшая две сводчатые комнаты, и в каждой комнате стояли чисто - начисто вымытые простые деревянные столы с горами нарезанного черного хлеба. Кругом на скамейках сидели обедавшие.
Столовка была открыта ежедневно, кроме воскресений, от часу до трех, и всегда была полна. Раздетый, прямо из классов, наскоро прибегает сюда ученик, берет тарелку и металлическую ложку и прямо к горящей плите, где подслеповатая старушка Моисеевна и ее дочь отпускают кушанья. Садится ученик с горячим за стол, потом приходит за вторым, а потом уж платит деньги старушке и уходит. Иногда, если денег нет, просит подождать, и Моисеевна верила всем.
- Ты уж принеси… а то я забуду, - говорила она.
Обед из двух блюд с куском говядины в супе стоил семнадцать копеек, а без говядины одиннадцать копеек. На второе - то котлеты, то каша, то что - нибудь из картошки, а иногда полная тарелка клюквенного киселя и стакан молока. Клюква тогда стоила три копейки фунт, а молоко две копейки стакан.
Не было никаких кассирш, никаких билетиков. И мало было таких, кто надует Моисеевну, почти всегда платили наличными, займут у кого - нибудь одиннадцать копеек и заплатят. После выставок все расплачивались обязательно.
Бывали случаи, что является к Моисеевне какой - нибудь хорошо одетый человек и сует ей деньги.
- Это ты, батюшка, за что же?
- Должен тебе, Моисеевна, получи!
- Да ты кто будешь - то? - И всматривается в лицо подслеповатыми глазами.
Дочка узнает скорее и называет фамилию. А то сам скажется.
- Ах ты батюшки, да это, Санька, ты? А я и не узнала было… Ишь франт какой!.. Да что ты мне много даешь?
- Бери, бери, Моисеевна, мало я у тебя даром обедов - то поел.
- Ну вот и спасибо, соколик!
Летучий голландец. Что ищет он в краю далеком?
Из года в год, из столетия в столетие до нас доходят страшные истории о неизвестном, затерянном где-то в океанах и морях корабле-призраке.
Имя его - «Летучий голландец». Так откуда же пришло к странствующему судну такое имя?
Английское название этого корабля Flying Dutchman, норвежцы именуют его «корабль-призрак», есть еще и другие более или менее известные наименования судна, но каждый моряк знает, что встреча с ним не сулит ничего хорошего.
Во многих морских рассказах говорится о том, что корабль-призрак появляется обычно в сумерках на достаточно большом расстоянии от курсов морских судов и окружен светящимся ореолом. Многие очевидцы утверждают, что «Летучий голландец» как бы хочет подойти поближе, но какая-то неведомая сила удерживает его на расстоянии.
Есть несколько версий специалистов, занимающихся паранормальными явлениями, в которых говорится о том, что это какие-то параллельные миры, пришельцы из прошлого (или будущего), а может быть, инопланетяне хотят связаться с нами и передать очень важную информацию для нашего мира, но какая-то неизвестная сила им мешает. Многие моряки свидетельствуют, что с «Летучего голландца» пытаются подать какие-то знаки, но при попытке сближения с ним он исчезает в «никуда».
Существует множество красивых и жутких историй и легенд об этом неизвестном морском призраке. Вот одна из них:
Жил на свете капитан по имени Ван дер Декен (встречаются и другие имена). Этот человек пугал своей жестокостью даже свою собственную команду, с которой он ходил под одним флагом немало лет. Его люди считали, что он водится с нечистой силой, но или страх перед гневом своего капитана, или боязнь его дружбы с дьяволом мешал им покинуть судно, а тем более взбунтоваться.
Как-то раз на судно попала молодая супружеская пара. Они сели на корабль как пассажиры и просили подвести их до ближайшей гавани. Капитан возжелал молодую девушку, убил ее мужа, а ей самой предложил стать его женой. Молодая женщина, не выдержав горя и страха, выбросилась за борт корабля и утонула.
Ван дер Декен разразился страшной бранью и призвал к себе дьявола, которому и продал свою душу в обмен на новую жену, похожую на его погибшую любовь.
В это время корабль пытался обогнуть мыс Доброй Надежды, начался сильный шторм. Суеверные матросы решили, что непогода вызвана проклятьем, наложенным на их корабль, и все-таки попытались поднять бунт, но первого, кто посмел выказать свое недовольство, капитан застрелил, остальным пришлось покориться. Кораблю необходимо было обогнуть мыс Доброй Надежды, для того чтобы войти в какую-нибудь бухту и переждать бурю, но моряки не могли этого сделать. Как только корабль пытался подойти к берегу, непогода обрушивалась на них с новой силой и не давала возможности обогнуть мыс.
Так с тех пор «Летучий голландец» так и бродит по волнам океана, пытаясь обрести свой причал.
Существует и продолжение этой легенды.
Говорят, что раз в десять лет Ван дер Декен выходит на берег с целью найти себе жену. В легенде говорится, что если какая-нибудь земная девушка полюбит его и согласится стать его женой, чары заклятья спадут, и корабль сможет обрести покой и свой берег.
Это всего лишь легенда, но ведь и в наше время мы слышим рассказы очевидцев, которые собственными глазами видели неизвестный корабль, который появлялся на горизонте неизвестно откуда в совершенно открытом пространстве океана и так же непонятно как и куда исчезал.
Случаи встречи с неизвестными кораблями в открытом море случаются довольно часто. Иногда экипаж сам покидает терпящее бедствие судно, а корабль чудом остается на плаву и продолжает дрейфовать без капитана и команды. Бывали случаи, когда находили судно с мертвым экипажем на борту, но, как правило, это объяснялось или пищевым отравлением, или заражением какой-либо инфекционной болезнью. Нередко корабль с мертвой командой может носиться по океану многие годы.
Конечно же, информация о находках неизвестных таинственных кораблей сразу попадает в прессу. Читатели обсуждают сенсацию и вскоре забывают. При этом в истории остается масса примеров, не поддающихся объяснению наукой или обычной логикой до сегодняшних дней.
Так, у южной оконечности Чили был найден потрепанный барк «Мальборо», паруса этого судна давно истрепались, а на палубе обнаружили два истлевших скелета. Самое интересное то, что судно, найденное в 1913 году, согласно записям, оставленным в бортовом журнале, каким-то образом бродило по океану самостоятельно более 20 лет.
И в наши дни довольно часто наблюдаются необъяснимые явления пропажи экипажей и пассажиров с совершенно целого судна, не подвергавшегося ни нападению пиратов, ни пожарам, ни другим бедствиям, при совершенно спокойной погоде.
Недалеко от берегов Австралии в апреле 2007 года был обнаружен катамаран без команды и пассажиров. Непонятно то, что в кубрике был накрыт стол для обеда, навигационные приборы были исправны и, что совсем удивительно, работал двигатель корабля. На нападение пиратов это было совсем не похоже. Все ценности, груз и электронное оборудование было в целости. Кстати, компьютер был включен, создавалось впечатление, что человек, только что работавший на нем, отошел на минутку. Все попытки выяснить причины исчезновения экипажа не дали никаких результатов.
Примеров таких явлений очень много, практически каждый год на страницах журналов и газет описывается тот или иной случай появления подобных кораблей. При этом тайной «Летучих голландцев» занимаются очень серьезные люди.
К ученым подключаются и страховые агентства, и полиция, и независимая экспертиза, но загадка появления кораблей-призраков так до сих пор и остается неразгаданной.
Океан не хочет открывать нам своих тайн!