Вот чудики! Бетховен же собака, а мне рассказываете, что он музыку писал…
мать композитора чувствует сердцем каждую ноту…
она знает откуда написана музыка…
Репортер берет интервью у известного композитора:
- Чем в творческом плане ознаменовался для вас проходящий год?
- Видите ли, - не торопясь, начал отвечать композитор, - в этом году я положил на музыку…
- Что вы говорите? - перебивает его репортер, - А жаль…
&
В нас вера есть, и не в одних богов.
Нам нефть из недр не поднесут на блюдце -
Освобожденье от земных оков
Есть цель несоциальных революций.
В болото входит бур, как в масло нож.
Владыка тьмы! Мы примем отреченье!
Земле мы кровь пускаем - ну и что ж, -
А это ей приносит облегченье.
Под визг лебёдок и под вой сирен
Мы ждём, мы не созрели для оваций.
Но близок час великих перемен
И революционных ситуаций.
В борьбе у нас нет классовых врагов -
Лишь гул подземных нефтяных течений, -
Но есть сопротивление пластов
И есть, есть ломка старых представлений.
Пока здесь вышки, как бамбук, росли,
Мы вдруг познали истину простую -
Что мы нашли не нефть, а Соль земли
И раскусили эту соль земную.
Болит кора земли, и пульс возрос.
Боль нестерпима, силы на исходе.
И нефть в утробе призывает: «SOS!»,
Вся исходя тоскою по свободе.
Мы разглядели, различили боль
Сквозь меди блеск и через запах розы, -
Ведь это - не поваренная соль,
А это - человечьи пот и слёзы.
Пробились буры, бездну вскрыл алмаз -
И нефть из скважин бьёт фонтаном мысли,
Становится энергиею масс
В прямом, и то же - в переносном смысле.
Угар победы, - пламя не угробь!
И ритма не глуши, копытный дробот!
Излишки нефти стравливали в Обь,
Пока не проложили нефтепровод.
Но что поделать, если льёт из жерл
Мощнее всех источников овечьих.
И что за революция без жертв?
К тому же, здесь - ещё без человечьих.
Пусть скажут, что сужу я с кондачка,
Но мысль меня такая поразила:
Теория «Великого скачка»
В Тюмени подтвержденье получила.
И пусть мои стихи верны на треть,
Пусть уличён я в слабом разуменьи,
Но нефть - свободна, не могу не петь
Про эту революцию в Тюмени.
1972 г
Пройтись по клавишам рояля,
И вспомнить звуки нежно призывные:
Аккордов глубокое эхо
И холодность черных и белых клавиш,
Тонких пальцев движение,
Живой голос рояля,
Старинного верного друга.
Музыка! как я скучал по тебе!
Я дышать без тебя не могу.
Звуки как много в них медовой услады
И боли!
И эта сила питает душу.
Едва прикасаясь к трепещущим клавишам,
Я пробегусь по любимым мотивам,
Устремлю свой взор к небесам:
Танец нот на бумаги,
Движение танцора в полете.
Я прикоснусь к клавишам.
Я в плену, утратив все.
Все теряет ценность в полете.
Я забываю обо все.
Доверив мои чувства забвению.
Друг, как много я хочу сказать!
Как много передать!
Мы вместе покорим Вселенной высоты.
Я уходил, но я вернулся,
Чтоб снова и снова
Открывать Истинные пути.
Друг, как много я хочу казать!
Играя новый виток,
Виток нового дня.
Новых чувств и стремлений,
Новых идей и возможностей.
Искренних светлых мгновений,
Доверяя тебе во всем.
Музыка, каждая нота -
Частица меня -
Ты чувства моей души,
Мои мысли,
Мой приговор.
Неразлучные друзья,
Единые в мире Искусства,
Несущие свет в сердце людей.
ЛАНДЫШИ
О ландыш, отчего так радуешь ты взоры?
Другие есть цветы роскошней и пышней,
И ярче краски в них, и веселей узоры, -
Но прелести в них нет таинственной твоей.
В чём тайна чар твоих? Что ты душе вещаешь?
Чем манишь так к себе и сердце веселишь?
Иль радостей былых ты призрак воскрешаешь!
Или блаженство нам грядущее сулишь?
Не знаю. Но меня твоё благоуханье,
Как винная струя, и греет и пьянит,
Как музыка, оно стесняет мне дыханье
И, как огонь любви, питает жар ланит.
Спит древний город,
Забыв во тьме дневную суету.
Спит во власти сонной тишины,
Скрыв во мрак дневную красоту
Лишь где-то, вдруг, свеча горит,
И в спящем городе орган звучит.
Бах творит, и только звёзды
Смотрят вниз, роняя слёзы…
Бах творит…
Ты только слушай,
И сам поймёшь ты всё без лишних слов.
Всё, что скрыто в сердце у тебя,
Всё, что в глубине твоей души,
Вдруг свет волшебный озарит,
Когда над городом орган звучит.
Бах творит, и только звёзды
Смотрят вниз, роняя слёзы…
Бах творит…
Я уже говорил в одном из интервью - хочу быть единственным человеком, который побывал в Москве, и не был на Красной Площади. Ритчи Блэкмор
Проснулся утром Бетховен, умыл Глазунова, помыл Бородина, съел Мясковского в Сметане, закусил Хренниковым, запил Чайковским с Бизе. Тут его стало Пуччини… а потом Паганини… Он надел Шаляпина, накинул Шуберта, вышел на Дворжака, присел у Мусоргского бака… и вдруг Бах! Бетховен сорвал Листа, вытер Шопена, посмотрел на Гуно, присыпал Глинкой…
И подумал: «Могучая кучка!»