Надя Рушева
Родилась эта удивительная девочка 31 января 1952 года. В глаза сразу «бросается» указанная дата. Также 31 января появилась на свет известная предсказательница Ванга. Только родилась она на 41 год раньше Нади Рушевой. Именно так звали девочку, о которой уже через несколько лет после её рождения заговорил весь мир.
Малышка родилась в творческой семье. Отец - Николай Константинович Рушев (1918−1975) являлся театральным художником. Мать - Наталья Ажикмаа-Рушева (род. 1926) была балериной. Жила семья в Улан-Баторе. В столице Монголии родители девочки занимались преподавательской деятельностью. Покинула семья далёкие восточные земли летом 1952 года и переехала на постоянное место жительства в Москву.
Имя девочке дали не просто так. По-монгольски Надежда - это Найдан, что в переводе означает «вечноживущая». Назвав ребёнка подобным образом, родители оказались провидцами. В наши дни творчество Нади Рушевой известно практически каждому культурному человеку, как в России, так и за её пределами.
Свои необычные способности к рисованию девочка начала проявлять в возрасте 4 лет. Отец читал малышке сказки, а та брала в руки лист бумаги, карандаш и начинала рисовать сказочных персонажей. Николай Константинович, являясь профессиональным художником, очень скоро заметил, что его дочь обладает настоящим талантом живописца. Он вынужден был признать, что не может рисовать также как Надя.
В своих рисунках девочка подчёркивала характерные образы сказочных персонажей, выражала динамику движений, и что самое поразительное - абсолютно правильно изображала костюмы разных эпох и их цвета. Делала она это интуитивно и никогда не ошибалась.
В свои ранние годы Надя Рушева больше всего любила сказку «Маленький принц» французского писателя и лётчика Антуана де Сент-Экзюпери. Она нарисовала порядка 30 рисунков к этому произведению. Одним из самых любимых писателей девочки являлся
Беря в руки карандаш, девочка быстро и точно наносила на бумагу изображение. Создавалось впечатление, что на листе уже присутствуют невидимые линии. Ребёнок их только обводит. При этом юная художница никогда не пользовалась стиральной резинкой. Она создавала очередную иллюстрацию один раз и навсегда. Каждое из этих творений представляло собой уникальное изображение, удивительно точно раскрывающее образ сказочного героя.
Очень много рисунков Надя Рушева посвятила
Конечно, столь точное изображение давно минувших дней можно отнести на богатое воображение девочки, но только ли в нём дело. Творчество Нади невозможно втиснуть в рамки обычной одарённости. Её рисунки указывают на определённые способности ясновидения, на дар видеть то, что не дано видеть другим.
Девочка посвятила целый цикл своих рисунков Древней Греции. Это «Подвиги Геракла», а также бессмертные произведения Гомера: «Одиссея» и «Илиада». И опять все графические этюды удивительным образом указывают на то, что Надя Рушева как бы являлась современницей тех событий. Она абсолютно точно подметила дух древних времён, как будто жила среди эллинов и смотрела на окружающий мир их глазами.
Первая выставка рисунков девочки состоялась, когда той было 12 лет. Это 1962 год. К этому времени Надя приобрела широкую известность среди художников. На неё обратил внимание Василий Алексеевич Ватагин (1883−1969) - график и скульптор-анималист. Несмотря на огромную разницу в возрасте, эти два человека подружились, увидев друг в друге настоящих творцов.
Девочка отличалась сильным характером и самодисциплиной. Досталось это всё ей по наследству от матери. Ведь для настоящей балерины подобные качества просто необходимы. В то же время Надя Рушева была мягким и добрым человеком. Она тонко чувствовала окружающий мир, прекрасно разбиралась в его «оттенках», сопереживала добру и неприемлемо относилась к злу.
Самую большую роль в развитии таланта девочки сыграл её отец. Он первым заметил необычный дар и ненавязчиво следил за тем, чтобы дочь неустанно развивала его. Его забота и внимание имели очень большое значение для Нади. Именно отец дал ей прочитать книгу «Мастер и Маргарита» Михаила Афанасьевича Булгакова. Этот роман начал публиковаться в СССР только в 1966 году, хотя закончен был в 1940 году.
Надя прочитала книгу на одном дыхании. После этого отец с дочерью прошли по тем местам в Москве, которые были описаны в романе. Под впечатлением всего этого девушка создала целую серию рисунков, посвящённую «Мастеру и Маргарите».
Именно герои бессмертного романа стали последними в творческой жизни девушки. Но до фатального конца состоялось ещё 15 выставок Нади Рушевой. Её работы выставляли в Москве, Ленинграде, Чехословакии, Индии, Румынии, Польше, США. О Наде много писали в прессе. Правда, хвалебные отзывы не всем нравились. Находились серьёзные люди, считавшие, что не следует так сильно превозносить совсем молоденькую девушку. Слава портит зрелых людей, а тут почти ребёнок, у которого вся жизнь впереди.
Известность Надю не испортила. По своему характеру она была далека от амбиций, самомнения, зазнайства. Её волновали совсем другие вещи, недоступные для понимания большинству людей. На мир девушка смотрела не так как окружающие. Во всём она искала внутренний, скрытый от людских глаз смысл, а затем старалась выразить его в своих рисунках.
Надя Рушева, в силу своего необычного дара, практически не имела близких подруг. Самыми дорогими для неё людьми были отец и мать. Именно с ними девушка делилась всем тем сокровенным, что волновало её в этом мире. Семья жила в небольшой квартире на окраине Москвы. У Рушевых не было даже телефона. В наше время такое представить невозможно, но в те годы это было рядовым явлением.
Наряду с необычным и загадочным, Надя являлась обыкновенной ученицей одной из московских школ. Ей не нравились точные науки, зато она тяготела к литературе и принимала активное участие в общественной жизни школы. Её навыки были просто незаменимы при изготовлении стенгазет. Естественно этим пользовались вначале пионервожатые, а затем и комсомольские вожаки.
Очень много времени девушка проводила вместе с отцом на различных художественных выставках и в музеях. С интересом читала серьёзные литературные произведения. Прочитав «Войну и Мир» Льва Николаевича Толстого, посвятила этой книге почти 400 иллюстраций. Они удивительно точно отразили то тяжёлое для России время.
Девушка также создала рисунки, посвящённые балету «Анна Каренина». Это произведение великого русского писателя произвело на Надю очень сильное впечатление. Всего же насчитывается более 10 тысяч рисунков, охватывающих не менее 50 произведений различных классиков.
В конце февраля 1969 года девушка уехала с отцом в Ленинград. В городе на Неве киностудия «Ленфильм» начала снимать фильм, посвящённый юной художнице. Назывался он «Тебя, как первую любовь…». Это были одни из самых прекрасных дней в жизни девушки. Она много гуляла по одному из красивейших городов мира, знакомилась с его историей, памятниками архитектуры, музеями.
В начале марта Надя Рушева вернулась в Москву. Ранним утром 6 марта 1969 года девушка собиралась в школу. Она надевала обувь, когда вдруг упала на пол. К дочери тут же кинулся отец, но та была без сознания. Николай Константинович обежал соседей, но ни у кого из них телефона не было. Тогда мужчина побежал в ближайшую больницу.
«Скорая помощь» приехала быстро и забрала девушку, так и не пришедшую в сознание. Уже на операционном столе выяснилось, что Надя страдала от рождения аневризмой сосуда головного мозга. В 60-е годы XX века это заболевание не поддавалось лечению. Через несколько часов талантливая художница умерла. Её смерть вызвала у людей шок. Многие отказывались в это верить: казалось просто невероятным уйти из жизни в 17 лет на пике славы и творческого подъёма.
Похоронили Надю на Покровском кладбище. На памятнике изобразили «Кентаврёнка». Именем девушки назвали школу 470, в которой училась юная художница. В честь Нади Рушевой названа малая планета, открытая астроном
В 1972 году состоялась премьера балета «Анна Каренина». Главную героиню танцевала Майя Плисецкая. Костюмы создавал Пьер Карден. Балет имел огромный успех. Поразительным же было то, что Надя нарисовала исполнителей балета в тех же самых платьях, которые через несколько лет после этого создал маститый французский модельер, испытывающий определённые чувства к Майе Плисецкой.
Не менее поразительным является ещё один факт. Буквально через несколько недель после смерти талантливой художницы, к Рушевым зашла Елена Сергеевна Булгакова. Эта женщина очень сильно любила
Именно благодаря Елене Сергеевне нашёл всеобщее признание и увидел свет роман «Мастер и Маргарита». Главная героиня этого бессмертного произведения Маргарита являлась прототипом Елены Сергеевны. Познакомившись со своей третьей женой в 1929 году, Булгаков в то же самое время и начал свой роман. Теперь женщине необходимо было поставить логическую точку в этой затянувшейся на 40 лет эпопее.
Вдова писателя готовила полное издание романа. Естественно, она хотела, чтобы текст украшали соответствующие иллюстрации высочайшего качества. Поэтому пожилая дама и оказалась в доме Рушевых.
Николай Константинович разложил перед Еленой Сергеевной рисунки Нади, созданные его дочерью для «Мастера и Маргариты». Рассматривая их, пожилая женщина изменилась в лице. На том рисунке, где девушка изобразила Маргариту, явственно просматривались черты лица Елены Сергеевны, хотя Надя никогда не видела вдову писателя. Потряс гостью и портрет мастера. На безымянном пальце его правой руки юная художница изобразила перстень. Точно такой же носил Булгаков. Девушка не могла об этом знать никаким образом.
Что руководило Надей Рушевой, когда она создавала иллюстрации. Какие силы подтолкнули её руку нарисовать именно это, а не что-то другое. Об этом уже никто никогда не узнает. Несомненно, что талантливая девочка обладала удивительным даром прорицательницы. Ведь недаром же она родилась 31 декабря, как и Ванга.
Вызывает чувство глубокого сожаления скорая смерть удивительной девушки. Она прожила до обидного мало. В то же время надо учитывать то, что при врождённой аневризме сосуда головного мозга дети, как правило, живут не более 8−9 лет. Наде судьба дала целых 17 лет. Высшие силы сочли, что девушке необходимо задержаться на этой земле. Она выполнила какую-то загадочную миссию и только после этого оставила подлунный мир. Ну что же, будем благодарны за это тем, кто исподволь управляет нашими судьбами и решает, когда для каждого из нас должен наступить закономерный конец.
Ничто не возвышается так гордо, как фигура на постаменте. Но позу для нее выбирает скульптор.
Способность верить в сказку - такой же важный параметр нашей души, как температура или артериальное давление для нашего тела.
Не правда ли есть удивительное сходство между интонациями нашего голоса и нюансами печатных шрифтов?
Гармония постигается выходом из нее.
Порой весьма хрупкие вещи держат нас не хуже гранитной колонны и не дают упасть.
Страдающему от невостребованности: каждый квант света рано или поздно будет воспринят, хотя некоторым из них для этого потребуются сотни лет блужданий в пустоте. Вопрос в том, являешься ли ты квантом света.
Если ты умеешь убедительно имитировать талант, значит, ты его не имитируешь.
Пропорции можно вычислить при помощи математики, но восхититься ими можно только при помощи глаза.
Тонкие чувства подобны мыльному пузырю: они радуют легкостью, красотой и совершенством, но не выдерживают малейшего прикосновения.
Талант не расходуется, а умножается при пользовании им. Человек, не пользующийся талантом, убивает его.
Способность к творчеству определяется способностью отвергнуть пошлость.
Нет в размышлениях каприза,
Но всё ж разгадка далека.
С портрета смотрит Мона Лиза,
Став темой спора на века.
Она по-своему прелестна,
Возможно чей-то идеал.
Её улыбка всем известна,
Что в ней художник передал?
Сомкнулись губы, чуть лениво,
Чтоб удержать игривый смех.
Но кто-то скажет, что спесиво,
Джаконда, разная, для всех.
Нет постоянства у каприза,
Секретов всех не разгадать.
Своей улыбкой Мона Лиза,
Что нам желаете сказать…
Одесса, старый дворик:
Мойша звонит жене из Парижа:
- Циля, а шо, Беню обокрали?
- Нет…
- А шо ж Джоконда, которая у него на кухне висела, делает в Лувре?
…С моей точки зрения, большая часть человеческого искусства создана под влиянием инстинкта продолжения рода. Поэтому человеческое пение и птичье имеют один источник. Все это может быть прекрасным искусством, тонким, глубокомысленным, но всё равно двигатель всего этого один. Это нужно принять с самого начала. Надо знать, где у тебя «мотор». Я вот знаю, где у меня «мотор». Здесь (показывает ладонью ниже живота.) В меня, как в часть человеческого рода, заложена программа - не позволить человечеству вымереть. Поэтому двигатель всего, что я делаю, находится именно здесь. И «бензин» поступает именно отсюда. А вот что я с этим сделаю, в какую форму облеку - вопрос моей собственной эстетики.
Танец, пение, рассказывание историй и тишина - это четыре универсальных целительных бальзама.
…искусство, поставившее себе целью поставку потех для богатых классов, не только похоже на проституцию, но есть не что иное, как проституция.
Творчество, значит позволять себе делать ошибки. Искусство - знать, какие из них оставить.
Искусство власти - искусство обещаний.
Явление Христа Народу. Александр Иванов.
Большую часть своей жизни русский художник Александр Иванов провел в Италии. В России вспоминали о нем время от времени, когда в печати появлялись сообщения людей, посещавших его мастерскую в Риме. Посланный за счет Общества поощрения художников, А. Иванов в благодарность прислал ему свою картину «Явление Христа Марии Магдалине». Она сразу же поставила его в ряд с лучшими русскими художниками и, будучи выставлена в Академии художества, исторгала у зрителей слезы. В ней, как и в более раннем прекраснейшем произведении «Аполлон, Гиацинт и Кипарис», были воплощены раздумья художника о преображении человека при соприкосновении с возвышенным, будь то величие человека или красота природы. Отсюда рождается и замысел прославленной картины «Явление Христа народу», работа над которой относится к началу 1837 года.
Об этой картине русская публика впервые узнала из письма
И вдруг разнеслась по Риму молва об открытии мастерской. Тут-то мастерская художника разом наполнилась народом: начиная от первого князя до самого последнего работника, весь Рим устремился в нее. Художники всех наций и направлений стекались толпами, и уже не было ни о ком разговоров, кроме как о русском художнике А. Иванове и его картине. Сам маститый и пользовавшийся в то время большим авторитетом П. Корнелиус несколько раз пожимал руку русскому художнику и повторял: «Un valoroso maestro!» («Вы - большой мастер!»). Даже
Содержание картины всем более или менее известно. Иоанн Предтеча, крестящий иудейский народ на берегу Иордана во имя ожидаемого Спасителя, вдруг видит идущим Того, во имя Которого он крестит. Бледное, исхудалое лицо Предтечи, его огненный взор и страстные речи, все движения этой прекрасной, величественной фигуры потрясают присутствующих и страхом, и надеждой. На Иоанне Крестителе короткая одежда из верблюжьего волоса, опоясанная кожаным поясом, сзади с плеч спадает желтоватая мантия. Своими духовными очами Иоанн Предтеча прозревает идущего вдали по береговой возвышенности Мессию. Весть эта произвела сильное волнение среди собравшегося народа, этот момент А. Иванов и изобразил на своей картине.
На полотне зритель видит идущих с холма людей, а также уже совершивших омовение и располагающихся слушать пророка. А он говорит о том, что нужно встретить некоего гостя, который еще вдали, но скоро будет здесь, хотя еще не все обстоит так, как должно быть. Обращаясь к толпе, среди которой были уже и учителя этого народа (фарисеи, саддукеи и др.), он восклицает: «Порождения ехидны! Кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же плоды, достойные покаяния!» Все вмиг подчиняются его словам и устремляют свои взгляды в ту сторону, откуда тихим, но твердым шагом идет по земле Он.
Академик
На первом плане полотна, справа, стоит нагой человек, который уже готовился надеть платье, как вдруг услышал благую весть. Горячая душевная радость и умиление выразились на его лице, а глаза наполнились слезами. Это лицо так изумительно написано художником, что зритель как будто видит дрожание мышц на его лице, во всем движении его так и оставшегося обнаженным тела чувствуется трепетная радость. Рядом с ним стоит отрок со сложенными руками, может быть, его сын. Еще не вполне понимая значения слов грозного пророка, он с напряженным вниманием и затаенным страхом смотрит на Иоанна. Мальчик до того дрожит, что, кажется, будто слышно, как щелкают его зубы. Одной этой группы было бы достаточно, чтобы обессмертить имя художника. В этом отроке как будто уже предчувствуется будущий христианский мученик.
Несколько человек в этой группе повернулись в ту сторону, куда указывает Иоанн, другие же остались стоять, как и прежде. В толпе видны надменно хмурые лица окаменелых сердцем книжников и фарисеев. Далее - кроткие, скорбные женские лица. Некоторые из них видны только частями - или одним ртом, или глазами, но это написано так выразительно, что зрителю кажется, будто он видит все лицо.
Недаром А. Иванов разыскивал по всей Италии натурщиков, похожих на жителей древней Иудеи, и писал с них бесчисленные этюды на вольном воздухе, при свете солнца. В героях своей картины он хотел видеть не внешнюю красоту, а глубокую правду чувств и характеров, «старался на лицах всех людей, с какими ни встречался, - говорил
Особое значение придавал А. Иванов достоверности и выразительности пейзажа. Он «просиживал по нескольку месяцев в нездоровых понтийских болотах и пустынных местах Италии, перенес в свои этюды все дикие захолустья, находящиеся вокруг Рима, изучил всякий камешек и древесный листок».
На весьма выгодном для картины отдалении идет по жесткому каменистому пути Тот, путь Которого должен был быть усеян цветами. Тихим и твердым шагом идет Он взять на Себя грехи всего мира и умереть на кресте. Как мог художник в фигуре Спасителя (и на таком расстоянии) выразить его божественную мудрость, величие, кротость духа и решимость на подвиг? И здесь зритель видит могущество рисунка и линий, которыми А. Иванов изображает Того, кто несет миру свет истины, милосердие и утешение. Ни в одной черте нет противоречия понятиям, почерпнутым из Евангелия, все в Нем изобличает Его божественное происхождение, все говорит о том, что Человек Сей - не от мира сего. Даже неясность в очертаниях лика Христа была в намерениях художника, чтобы не останавливать зрительского воображения. Непостижимость Духа Божия не мог вполне объять дух никакого смертного и представить Его, каким Он есть Сам. Апостол Павел в Первом Послании Коринфянам писал: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно…». Шаг Христа в картине А. Иванова направлен прямо к группе «грешников», возглавляемых фарисеями. В первоначальных живописных эскизах Спаситель был изображен идущим навстречу Иоанну, но впоследствии художник изменил направление Его движения. Возможно, в этом следует видеть намек на слова Евангелия: «Я пришел не праведников, но грешников призвать к покаянию». Изменив направление движения Спасителя, А. Иванов драматизировал свое художественное повествование: движение Искупителя было тем самым наделено значением неумолимо приближающегося приговора.
Двадцать лет трудился А. Иванов над своим полотном. Для таких произведений недостаточно одного гения художника и познаний им искусства, необходимо еще высшее настроение духа и способность неотлучно пребывать с идеей, пока она вполне не созреет в уме и не выразится художественными средствами на полотне. Именно таким был А. Иванов, это просвечивало даже в его кротких глазах, утомленных работой. Он отказался от заманчивых надежд славы и богатства, как отшельник, погрузился в созерцание своей идеи и только в окончании труда видел для себя награду.
В последние годы своего пребывания в Риме художник был занят хлопотами. Ему предстояло доставить в Санкт-Петербург холст огромных размеров (высота - 540 см, ширина - 750 см). А. Иванов решил следовать за своей картиной, поэтому его путешествие из Рима в Петербург было делом хлопотным (подробности этого полного приключений пути можно узнать из писем художника к брату). В мае 1858 года картина А. Иванова «Явление Христа народу» наконец прибыла в Петербург. Специальным именным постановлением художнику было предоставлено право самому отыскать подходящее место для экспозиции своего произведения. Его выбор остановился на так называемой «аванзале крещенского подъезда» (Белом зале) Зимнего дворца. Отсюда позднее полотно предполагалось перенести в Испанскую галерею Эрмитажа для всеобщего обозрения.
В среду 28 мая 1858 года «Явление Христа народу» было показано членам императорской фамилии, высшим представителям государственной власти и президенту Академии художеств великой княгине Марии Николаевне, дочери Николая I. А. Иванов потом вспоминал, что Александр II подал ему руку и долго расспрашивал о картине. Никаких отрицательных отзывов со стороны царя или кого-нибудь из его приближенных не последовало, однако через несколько дней всем стало ясно, что картина, А Иванова «не поразила двор, как картина Брюллова». Последствия этого вскоре дали о себе знать. Так, 3 июня А. Иванова не удостоил принять в Царском Селе гофмаршал императорского двора граф Шувалов, «который был в ту минуту болен и выслал сказать через секретаря, что картина не может оставаться более во дворце и что ее нужно отправить в Академию». Известие это произвело на А. Иванова очень неприятное впечатление.
9 июня картина была перенесена в Академию художеств и вскоре открыта для обозрения публики. Как только стало ясно что царский двор не оказывает художнику никакого покровительства, отношение к его картине со стороны официальных ценителей резко изменилось. И тут А. Иванова подстерегал еще один неожиданный удар. В журнале «Сын Отечества» появился резкий отзыв В. Толбина о его картине. Официальные академические круги высказали свое резко негативное отношение к картине, утверждая, что автор не оправдал надежд и ожиданий. Многие маститые академики ожидали увидеть еще одну историческую картину в старом, привычном для них роде живописи. Вместо этого перед ними предстало нечто совершенно новое, не похожее на знакомые им образцы, нечто такое, что они не в состоянии были ни понять, ни оценить. Александр Иванов смело отступил в своем полотне от присущей исторической картине традиционной академической композиции, которая требовала обязательного разделения всех персонажей на искусственные группы, наподобие театральных мизансцен, каждая из которых с предельной наглядностью должна была раскрывать определенные мысли и чувства. Другое обвинение В Толбина заключалось в следующем. Несмотря на то, что художник много внимания уделял строгому, академическому изучению натуры, он недостаточно согласовал фигуры в картине, особенно обнаженные, с античными статуями, считавшимися неоспоримыми образцами для подражания. Кроме того, по столице поползли слухи, что царь хочет дать за «Явление Христа народу» вместо предполагавшихся 30 тысяч только 10 или даже 8.
От бессмысленных хлопот, унижения и равнодушия художник безмерно устал. После очередной поездки ко двору, в Петергоф, где его снова не соизволили принять, он слег. А три дня спустя, 3 июля 1958 года, Александр Иванов скончался. Словно в насмешку, через несколько часов после смерти живописца явился посыльный с конвертом из придворной канцелярии и уведомил, что царь приобретает картину за 15 тысяч и милостиво жалует Иванову орден Святого Владимира.
Молодое же поколение отнеслось к художнику и его вдохновенному труду восторженно. Иван Крамской, тогда еще ученик Академии, свои впечатления от картины А. Иванова записал в статье «Взгляд на историческую живопись»; на молодого профессора Академии П. Чистякова встречи с художником и его картина произвели неизгладимое впечатление. Славянофил
Теперь главное полотно великого мастера выставлено в новом зале Третьяковской галереи, возведенном на месте внутреннего двора. По обе стороны от него (а также в специальном небольшом помещении) расположены многочисленные этюды к нему.
Купание Красного Коня. Кузьма Петров-Водкин.
Картина «Купание красного коня» принесла славу Кузьме Петрову-Водкину, сделала его имя известным на всю Россию и вызвала много споров. Это было этапное произведение в творчестве художника. Написанное в 1912 году, оно было показано на выставке «Мир искусства», причем устроители выставки повесили картину не в общей экспозиции, а над входной дверью - поверх всей выставки, «как знамя, вокруг которого можно объединиться». Но если одни воспринимали «Купание красного коня» как программный манифест, как знамя, для других это полотно было мишенью.
Сам К. Петров-Водкин до последнего момента опасался, что картину не выставят для публичного обозрения, так как уже тогда догадывался, какие возможны трактовки, связывающие образ красного коня и судьбы России. И действительно, произведение это воспринималось современниками как своего рода знамение, метафорическое выражение послереволюционной (1905) и предреволюционной (1917) эпохи, как своеобразное предвидение и предчувствие грядущих событий. Но если современники только чувствовали пророческий характер «Купания красного коня», то потомки уже уверенно и убежденно заявляли о значении картины, объявив ее «буревестником революции в живописи».
Великий А. Блок считал, что «художник - это тот, для кого мир прозрачен, кто роковым образом, даже независимо от себя, по самой природе своей видит не один только первый план мира, но и то, что скрыто за ним… Художник - это тот, кто слушает мировой оркестр и вторит ему, не фальшивя». Именно таким был и К. Петров-Водкин, умевший не только видеть, но и предвидеть, догадываться о будущем, смотреть сквозь грозовые тучи и предвидеть зарю.
Работа над картиной началась еще зимой (или ранней весной) 1912 года. Первые этюды художник начал писать на хуторе «Мишкина пристань» в Саратовской губернии. Впоследствии сам К. Петров-Водкин вспоминал: «В деревне была гнедая лошаденка, старая, разбитая на все ноги, но с хорошей мордой. Я начал писать купание вообще. У меня было три варианта. В процессе работы я предъявлял все больше и больше требования чисто живописного значения, которые уравняли бы форму и содержание и дали бы картине социальную значимость».
Первый вариант (впоследствии уничтоженный самим автором) композиционно в целом был уже близок к окончательному решению. Это была почти реальная сцена купания лошадей и мальчишек на Волге, с детства хорошо знакомая художнику. А потом перед его глазами возникло великолепное, голубовато-зеленое озеро… Низко висело стылое небо, голые деревья раскачивали ветки над бурой землей. Солнце то выглядывало, то пряталось, а по небу рассыпались первые удары грома. Лошади прядали ушами и осторожно, как на цирковой арене, перебирали передними ногами. Мальчишки гикали, ерзали на лоснящихся спинах коней, били их голыми пятками в бока…
Рука художника неспешно срисовывала лошадей, голых ребятишек, озеро, небо, землю и дальние холмы. В эту реальную и вполне безоблачную картину вдруг прокралось какое-то смутное видение: за дальними холмами художник внезапно увидел большую, до боли знакомую и родную страну. По ней шли темные толпы людей с красными стягами, а навстречу им другие - с ружьями…
Образ коня в русском искусстве с древних времен воспринимался многозначительно. В образно-поэтическом строе славянской мифологии конь был советчиком и спасителем человека, провидцем, это был конь-судьба, каждый шаг которого многое значил. В отечественной литературе XIX века этот образ был использован многими русскими мастерами, достаточно вспомнить «Конягу» М.Е. Салтыкова-Щедрина, «Холстомера»
В 1912 году начались расчистка и собирательство древнерусских икон. Под большим впечатлением от них находился и К. Петров-Водкин, особенно от икон новгородской и московской школ
В сохранившихся подготовительных рисунках к картине сначала изображалась самая обычная, даже захудалая деревенская лошаденка. В ней и намека нельзя было увидеть на образ гордого коня. Превращение старой гнедой лошаденки в величественного красного коня происходило постепенно. К. Петров-Водкин, конечно же, учел широкую философскую обобщенность этого образа (пушкинское «Куда ты скачешь, гордый конь?», гоголевскую птицу-тройку, блоковское «Летит, летит стальная кобылица…» и др.) и стремился тоже «возвысить» своего коня, дать его идеальный, пророческий образ.
Вначале конь мыслился рыжим, но потом рыжий цвет, доведенный до предела и очищенный от какого-либо взаимодействия с другими цветами, становится красным. Правда, некоторые говорили, что таких коней не бывает, но эту подсказку - цвет коня - художник получил у древнерусских иконописцев. Так, на иконе «Чудо архангела Михаила» конь изображен совершенно красным.
Былинная мощь огненного коня, нежная хрупкость и своеобразная изысканность бледного юноши, резкие разводы волн в небольшом заливе, плавная дуга розового берега - вот из чего складывается эта необычайно многогранная и по-особому обостренная картина. На ней почти всю плоскость холста заполняет огромная, могучая фигура красного коня с сидящим на нем юным всадником. Судьбоносное значение коня передано К. Петровым-Водкиным не только державным, торжественным шагом и самой позой коня, но и по-человечески гордой посадкой его головы на длинной, по-лебединому изогнутой шее. Горение красного цвета тревожно и радостно-победно, и вместе с тем зрителя томит вопрос: «Что же все это значит?» Почему так тягостно неподвижно все вокруг: плотные воды, розовый берег вдали, кони и мальчики в глубине картины, да и сама поступь красного коня? Движение на картине действительно только обозначено, но не выражено, красочные пятна как бы застыли на полотне. Именно эта застылость и рождает у зрителя ощущение неясной тревоги, неумолимости судьбы, дыхания грядущего.
По контрасту с конем хрупким и слабым кажется юный всадник - обнаженный мальчик-подросток. И хотя рука его держит поводья, сам он подчиняется уверенной поступи коня. Недаром искусствовед В. Липатов подчеркивал, что «конь величав, монументален, исполнен могучей силы, помчись он - и не удержать его неукротимый бег». Мощь коня, его сдержанная сила и огромная внутренняя энергия как раз и подчеркиваются хрупкостью всадника, его мечтательной отрешенностью, словно он пребывает в особом внутреннем мире. «Купание красного коня» сравнивали, как уже говорилось выше, «со степной кобылицей», отождествляющей у А. Блока Россию, его истоки находили в русском фольклоре, считая прародителями его карающих коней Георгия-Победоносца, а самого К. Петрова-Водкина называли древнерусским мастером, каким-то чудом попавшим в будущее.
Художник отказался от линейной перспективы, его красный конь как будто наложен (по принципу аппликации) на изображение озера. И зрителю кажется, что красный конь и всадник находятся как бы уже и не в картине, а перед ней - перед зрителем и перед самим полотном.
В этом произведении К. Петров-Водкин стремился еще не столько передать цвет того или иного предмета, сколько через цвет выявить смысл изображаемого. Поэтому конь на переднем плане - красный, другие кони вдали - розовый, буланый и белый. Воскрешая и восстанавливая традиции древнерусской иконописи, К. Петров-Водкин пишет свою картину звонко, чисто, сталкивая цвета, а не смешивая их. Пламенеющий красный цвет коня, бледная золотистость юношеского тела, пронзительно синие воды, розоватый песок, свежая зелень кустов - все на этом полотне служит и неожиданности композиции, и самим живописным приемам мастера.
Художнику, может быть, и важно было рассказать не столько о коне, о мальчике и об озере, а о своих (порой не ясных и самому) смутных предчувствиях, которым тогда и названия еще не было. О страстности, о душевном пламени, о красоте говорит красный цвет коня; о холодной, равнодушной и вечной красоте природы - чистые и прозрачные изумрудные воды…
Один из первых откликов на «Купание красного коня» принадлежит поэту Рюрику Ивневу:
Кроваво-красный конь, к волнам морским стремящийся
С истомным юношей на выпуклой спине,
Ты, как немой огонь, вокруг меня крутящийся
О многом знаешь ты, о многом шепчешь мне.
Картина К. Петрова-Водкина поразила и юного Сергея Есенина, который в 1919 году написал своего «Пантократора» под двойным впечатлением - и от картины, и от стихов Р. Ивнева. А еще через несколько лет он вспомнит:
Я теперь скупее стал в желаньях
Жизнь моя, иль ты приснилась мне.
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
…Дальнейшая судьба картины «Купание красного коня» полна самых разнообразных приключений. В 1914 году ее отправили в русский отдел «Балтийской выставки» в шведский город Мальмё. За участие в этой выставке К. Петров-Водкин получил от шведского короля Густава V медаль и грамоту. Первая мировая война, потом начавшаяся революция и гражданская война привели к тому, что картина на долгое время осталась в Швеции. Только после окончания Второй мировой войны начались переговоры о возвращении ее на родину, хотя директор шведского музея предлагал вдове художника продать «Купание красного коня». Мария Федоровна отказалась, и только в 1950 году полотно было возвращено в Советский Союз (вместе с десятью другими произведениями К. Петрова-Водкина). От вдовы художника картина попала в коллекцию известной собирательницы
И еще раз хочется вернуться к древнему образу коня в русском искусстве. Наши предки верили, что солнце ездит на коне, а иногда даже принимает его облик, что если нарисовать солнце в виде красного коня, то оно охранит нас от несчастий и бед, поэтому и сочиняли русские люди сказки о Сивке-бурке и украшали крыши своих изб деревянными коньками. Не в этом ли внутренний смысл картины К. Петрова-Водкина?
Возвращение Блудного Сына. Рембрандт ван Рейн.
Во время работы над картиной «Ночной дозор» умерла любимая жена Рембрандта Саския. Родственники покойной стали преследовать художника тяжбами из-за наследства, стремясь вырвать часть приданого, завещанного Рембрандту Саскией. Но не только родственники преследовали Рембрандта. Он всегда был осаждаем кредиторами, которые накидывались на великого художника, как жадная свора. Да и вообще Рембрандт никогда не был окружен почестями, никогда не был в центре общего внимания, не сидел в первых рядах, ни один поэт при жизни Рембрандта не воспел его. На официальных торжествах, в дни больших празднеств о нем забывали. И он не любил и избегал тех, которые им пренебрегали. Обычную и любимую им компанию составляли лавочники, мещане, крестьяне, ремесленники - самый простой люд. Он любил посещать портовые кабачки, где веселились матросы, старьевщики, бродячие актеры, мелкие воришки и их подружки. Он с удовольствием часами просиживал там, наблюдая суету и порой зарисовывая интересные лица, которые потом переносил на свои полотна.
Сейчас в амстердамском доме, в котором более 20 лет прожил великий Рембрандт, расположился Музей. А когда-то этот дом был продан за долги. Сам Рембрандт сидел тогда на заседании суда с таким равнодушным видом, как будто это дело его вовсе не касалось. Он не слышал речей судьи и выкриков кредиторов. Мысли его витали так далеко от собрания, что на тот или иной вопрос судьи он или ничего не мог ответить, или же его ответы не имели никакой связи с судебным делом.
Настала очередь выступить ван дер Питу - адвокату художника. Медленно и выразительно обрисовал он положение дела. Толково, осмотрительно и усердно защищая поведение Рембрандта, он взывал к человеческим чувствам кредиторов и к чувству справедливости судьи. Он бросал убедительные, едкие и страстные слова: «Пусть сгорят от стыда те, кто во имя ничтожных денежных сумм, которые не грозят им ни малейшим убытком или несчастьем, хотят сделать Рембрандта нищим! Я, ван дер Пит, говорю здесь не только как адвокат должника, я говорю от имени всего человечества, которое хочет отвести незаслуженные удары судьбы от одного из великих сыновей его… равных Шекспиру! Подумайте все, находящиеся здесь - нас покроют могильные холмы, мы исчезнем из памяти потомков, а имя Рембрандта еще столетия будет греметь над миром, и его сияющие произведения будут гордостью всей земли!»…
Да, картины Рембрандта, бесспорно, являются вершиной голландской живописи, а в творчестве самого художника одной из таких вершин стала картина «Возвращение блудного сына» Он писал ее в последний год жизни, когда уже был старым, нищим, смертельно больным и немощным, жил в голоде и холоде И все же наперекор року он писал, писал и писал в стране и городе, которые навеки прославил.
Темой для написания картины послужила известная евангельская притча, рассказывающая, как после долгих скитаний по миру блудный сын вернулся с несбывшимися надеждами к покинутому им отцу. Этот рассказ привлекал многих художников еще задолго до Рембрандта. Мастера Возрождения видели в примирении отца с непослушным сыном красивое и занимательное зрелище. Так, в картине венецианского художника Бонифацио действие происходит перед богатой усадьбой, на глазах у многолюдной разряженной толпы. Нидерландских художников привлекали больше испытания, которым непокорный сын подвергался на чужбине (например, сцена, когда опустившийся беспутник на скотном дворе среди свиней готов был благочестивой молитвой искупить свои прегрешения).
Рембрандту тема «блудного сына» сопутствовала в течение многих лет жизни. К этому сюжету он обращался еще в 1636 году, когда работал над офортом под тем же названием. В своих картинах на библейские и евангельские сюжеты художник редко изображал сцены страстей или чудес, его больше привлекали рассказы о каждодневной жизни людей, особенно сцены из патриархальной семейной жизни. Впервые история блудного сына была представлена Рембрандтом в гравюре, на которой он перенес библейский сюжет в голландскую обстановку и изобразил сына как костлявое, полуголое существо. К этому времени относится и рисунок, на котором отец энергично сжимает рукой лохматую голову кающегося сына: даже в минуту примирения он желает показать свою отцовскую власть.
Рембрандт много раз возвращался к этой теме, и на протяжении многих лет он представлял ее каждый раз по-разному. В ранних вариантах сын бурно выражает свое раскаяние и покорность. В серии более поздних рисунков душевные порывы отца и сына не так обнажены, элемент назидания исчезает. Впоследствии Рембрандта стала занимать как бы почти нечаянная встреча старика-отца и сына, в которой силы человеческой любви и всепрощения еще только готовы раскрыться. Иногда это был одинокий старик, сидящий в просторной комнате, перед ним опустился на колени его непутевый сын. Порой это старик, выходящий на улицу, где его ждет нежданная встреча; или же к нему подходит сын и крепко сжимает его в объятиях.
Через 30 лет художник создает композицию менее детальную, повествовательную, в которой акцент перенесен на старика-отца. Сюжет картины «Возвращение блудного сына» не имеет прямого отношения к предыдущим наброскам, но именно в нее вложил Рембрандт весь свой творческий опыт и едва ли не самое главное из жизненного опыта. Рембрандт вдумчиво вчитывался в библейский рассказ, но он не был простым иллюстратором, который стремится в точности воспроизвести текст. Он так вживался в притчу, словно сам был свидетелем происшедшего, и это давало ему право досказать недосказанное.
На небольшой площадке перед домом собрались несколько человек. Оборванный, нищий, в подпоясанных веревкой лохмотьях, с бритой головой каторжника стоит блудный сын на коленях и прячет лицо на груди старика. Охваченный стыдом и раскаянием, он, может быть, впервые за много лет ощутил тепло человеческих объятий. А отец, склонившись к «бродяге», с бережной нежностью прижимает его к себе. Его старческие, нетвердые руки ласково лежат на спине сына. Эта минута по своему психологическому состоянию равна вечности, перед ними обоими проходят годы, проведенные ими друг без друга и принесшие столько душевных мук. Кажется, что страдания уже настолько сломили их, что радость встречи не принесла облегчения.
Встреча отца и сына происходит как бы на стыке двух пространств: вдали угадывается крыльцо и за ним уютный отцовский дом. Перед картиной подразумевается и незримо присутствует безграничное пространство исхоженных сыном дорог, чуждый и оказавшийся враждебным к нему мир. Фигуры отца и сына составляют замкнутую группу, под влиянием охватившего их чувства они как бы слились воедино. Возвышаясь над коленопреклоненным сыном, отец мягкими движениями рук прикасается к нему. Его лицо, руки, поза - все говорит о покое и счастье, обретенные после долгих лет мучительного ожидания. Лоб отца как бы излучает свет, и это самое светлое место в картине. Ничто не нарушает сосредоточенного молчания. С напряженным вниманием наблюдают за встречей отца и сына присутствующие. Среди них выделяется стоящий справа мужчина в красном плаще, фигура которого как бы связывает главных действующих лиц с окружающими их людьми. Внимательно следит за происходящим и человек, стоящий сзади. Взор его широко открытых глаз говорит о том, что и он проникся всей важностью и серьезностью момента. С искренним сочувствием смотрит на отца и сына стоящая поодаль женщина. Трудно сказать, кто эти люди. Может быть, Рембрандт и не стремился к индивидуальной характеристике присутствующих, так как они служат лишь дополнением к главной группе.
Рембрандт долго и настойчиво искал фигуру блудного сына, уже в прототипах многочисленных рисунков и эскизов угадывается блудный сын. На картине он - едва ли не единственный в классической живописи герой, полностью отвернувшийся от зрителей. Юноша много странствовал, много испытал и пережил: его голова покрыта струпьями, башмаки стоптаны. Один из них свалился с ноги, и зритель видит заскорузлую его пятку. Он едва добрался до порога отцовского дома и в изнеможении опустился на колени. Спавший с ноги грубый башмак красноречиво говорит о том, какой длинный был пройден путь, каким унижениям он подвергался. Зритель не имеет возможности рассмотреть его лицо, но вслед за блудным сыном он тоже как бы входит в картину и падает на колени.
Из глубины сумрачного холста льется таинственный свет. Он мягко обволакивает фигуру слепого отца, шагнувшего из тьмы навстречу сыну. Окружающие как бы застыли в ожидании слов о прощении, но слов нет… Старик-отец, действительно, производит впечатление слепого, хотя в притче ничего не сказано о его слепоте. Но она, видимо, казалась Рембрандту чем-то более способным выпукло изобразить волнение растроганного сердца. Чувство безграничной радости и любви захватило отца целиком, в сущности, он даже не обнимает своего сына, так как у него уже нет для этого сил и руки его не способны прижать к себе сына. Он просто ощупывает его, тем самым прощая и защищая. Искусствовед М. Алпатов считает главным героем картины отца, а блудный сын - лишь повод для того, чтобы отец мог проявить свое великодушие. Он даже считает, что картина могла бы называться «Отец, прощающий блудного сына».
Тот, кто ценит главным образом внешнюю красоту, пожалуй, найдет в этой картине Рембрандта много некрасивого и угловатого. Но таинственное действие света, усиливающееся далеко простираемой тьмою, приковывает к себе любого зрителя, а гармония замечательных оттенков красок действует на его душу подобно мелодиям старинных церковных песнопений.
…Что такое ремесло? Это «не хуже, чем у людей». Уровни могут быть разные, но изготовленная вещь имеет предварительный эталон, иногда шаблон, штамп. И есть с чем сравнить.
А искусство - это новинка.
У искусства тоже есть эталон, но внутренний, движущийся. И он отыскивается в самом процессе работы, и называется - идеал.
У ремесла - эталон, у искусства - идеал.
Все неприличия в искусстве возникают от путаницы - эталон и идеал.
…Это не разница в определении, это разница в сути.
Эталон - это то, с чем можно сравнить изготовленную вещь. А идеал сравнивать не с чем, разве что с другим идеалом.
…Эталон стоит на месте, и мы к нему движемся, а идеал уходит от нас как горизонт.
Ремесло останавливается, когда эталон достигнут. Искусство останавливается, когда продолжение ухудшает вещь.
Отсюда совершенно разная оценка законченности.
…Если найдут руки от Венеры Милосской - будет хорошо. Но это будет другое художественное произведение. Потому что если бы не нашли саму Венеру Милосскую, а нашли бы только руки, то было произведение - руки богини.
Ремесленное же произведение существует только в целом виде.
И потому огромна разница между обломком и фрагментом.
…Потому что ремесленное произведение - это правило, состоящее из правил, а произведение искусства - это правило, состоящее из исключений.
Искусство такая вещь - как только в него прорвешься - конец. Назад дороги нет.
Есть сила и магия в вечной музыке
И нами они так умело влвствуют,
То растревожат минорными звуками,
То вдруг жалеют и нежно ласкают,
Чувства из прошлого смутные будят.
В нас вновь разжигают желания, страсти,
Им будто вторят, проникнув в сердце,
Мотивы, что слуху приятны и сладостны,
Как их играют волшебные инструменты!
Моя благодарность, признательность талантам!
Всё в мире доброе, радость и счастье
В нас отзовётся мажорным звучанием,
Прочь исчезают печали и мрачность
Силе и магии музыки враз подчиняясь.
Композиторам, музыкантам низко кланяюсь.