И теперь, когда он закрывает глаза, он может увидеть себя. Он не смотрит больше сквозь маску. Точнее говоря, он видит без помощи органов зрения. Видение без зрения, осязание неосязаемого, слияние зрительного и звукового образов, сердцевинный узелок паутины. Сюда стремятся те, кто избегает грубого взаимопроникновения чувств; здесь слышны обертоны осторожного узнавания друг друга, обретения сияющей трепещущей гармонии. Нет здесь ни обиходных речей, ни четко очерченных граней.
«Знать трансцендентальное „я“ другого - значит быть своим и другим „я“ в одно и то же время» - как еще раз утверждает тот же Новалис.
Бывает время, когда идеи порабощают человека, когда он становится жалкой жертвой чужой воли, чужого разума. Это происходит, так сказать, в периоды деперсонализации, когда борющиеся в нем «я» как бы отклеиваются друг от друга.
Хороший отец не научит плохому. Хороший отец научит своего ребенка всему тому, что он знает сам. И самое главное, хороший отец всегда научит своего ребенка уважать и ценить женщину мать и вообще- женщину. Нормальный отец никогда не поднимет руку на мать своих детей.
Добро это то, что идет от души, от всего сердца… Добро- это желание отдавать, а не забирать. Добро это когда - потом о тебе вспоминают только хорошее.
Я никогда не узнавал твоих секретов. /Ответь, подруга, ты скучала? Хоть немного?/ Твоя обёртка много слаще, чем конфета; людей обманешь, только что ответишь Богу?
Продажный ангел. Моя паника и похоть с твоими змеями сплетались так красиво… С тобой непросто; без тебя - признАю - плохо… /Спиши ушедшее на плотские порывы и никогда не приглашай меня на ужин/.
Ты - зона боли, ты - джихад моей Вселенной, ты - тот инь-янь, что запрещён и жутко нужен. С тобой я верю, что желания нетленны…
Последней ночью ты была безумно честной. Я твой отказ впечатал в душу, как молитву.
И пару строк почти что выкинул из песни…
…Я сам себя завоевал в финальной битве…
II Мне не звонится прочим - даже спьяну. /Сладки ли воды безразличия, родная?/ Могла лечить, но наносила только раны; ты оттащила меня ревностно от края, ты мою чашу переполнила нектаром, который сделался почётнейшим из ядов…
Ты говорила, что мы встретились недаром. И я влюбился, бросив всё, что было надо - на ложе будущих /совместных/ провокаций!..
Законы джунглей опьяняюще жестоки… Теперь я пленник позабытых резерваций, в которых ты же перемножила пороки на липкий шелест непридуманных кошмаров. Скажи, чертовка, не мои ли носишь крылья?
Я сам их вырвал - так манили твои чары!
…Я сам ошибся, твои сказки сделав былью…
III
Моя пресыщенность как повод для печали. /Какая, к дьяволу, нирвана рядом с дурой?/ Они вставали на колени и не знали, что могут сдохнуть от моей акупунктуры; они ползли за мной, хватаясь за ботинки, чтоб я им кинул пару тысяч отступными…
Простые шлюхи - пусть и в глянцевой картинке. И ты такая же. В чем разница с другими?
Кидайся критикой, плоди свои статейки; я вижу женщину - классическую суку из тех, кто слабого легко порвут на стейки, но лижут сильному как плётку, так и руку.
Ты слишком низко, чтобы выглядеть пристойной.
Приборы шкалят. Я добьюсь тебя. Ты слышишь?..
…Ты соблазнительна - и всё же недостойна того никнейма, под которым вечно пишешь…
Собрав все многоточья, подвожу я прошлому черту.
Невозможно, когда небо - в клочья,
и без сердца жить невмоготу.
Отмолила я себя у жизни, обойдя все замки из песка.
Отшумели грозовые ливни, улеглась безумная тоска.
Необжитый мир позвал куда-то, словно свежий ветер перемен.
Я перед собою виновата: у любви не самый лучший плен.
Прожила от корки и до корки незабытое своё вчера,
и осадок ядовито-горький пеплом стал недавнего костра.
Отпускаю прошлое на волю. Видно, наконец-то вышел срок,
и прощаясь с незавидной ролью, распускаю боли узелок.
Топором иду ко дну…
Кто ж так бросил?
Да, и, Бог с ним, не виню -
Без вопросов!!!
Почему-то в кайф тонуть -
Улыбаюсь…
В первый раз такая муть -
Не брыкаюсь…
Говорят там хорошо…
Интересно…
Воздух вышел весь… Еще!
Глубже… Честно?
Нет желания всплывать,
Там так тихо…
И не вздумайте спасать -
Я пловчиха!
Утонуть случайно мне
Нет надежды…
Пик… Рывок и на спине,
Двух бездн между…
Эх, топорик… не твоя
Моя шея…
Сердце вымолчалось зря -
Из кошеев?
И пошла, пошла, пошла -
Рад мне берег?
Дурачек… там умерла
Та, что верит…
всю тщетность мук я умудрилась точно взвесить и отдАлась… да Одиночеству - сама…
может быть это сУть, а быть может «осенний» бред… Я сегодня, стрелой опять, сквОзь себя летела…
Милый мой, ах, как романтично… Совесть, говорите появилась? Ну, не знаю… стоит ли публично - Выставка всегда на чью-то милость… Пусть не сублимирует на ткани - Ярость неоправданную гасит, может ей по силам устаканить Наши - мОзг взрывающие «пассы»…
Было бы желАние, сэр Мистик… Вдруг она опять исчезнет павой… в мусоре амбиций и софистик, чтобы доказать мне:" Вы не правы!"
Знаю!!! Но не в том, в чем обвиняют…
Просто насиделась птица в клетке…
Волю на Неволю не меняют!
Космос - не «закапать» в глаз пипеткой…
Испортить настроение? Всегда в наличии! Вы здесь будете, или Вам с собой завернуть?
Когда в три часа ночи, я уже почти стала засыпать под, доносившиеся от соседей, звуки пианино. в партию, неожиданно, вступил саксофон! К такому я готова не была…
Была и другая вещь, в которую я совершенно не верил, - работа. С самого раннего возраста этот вид деятельности представлялся мне уделом тупиц и идиотов. Работа - абсолютная противоположность творению. Творчество - игра и потому не имеет другого raison d’etre 50, кроме самого себя, и эта игра - величайший побудительный мотив жизни.
Если упорно подавлять в себе всякие порывы, то кончишь тем, что превратишься в комок флегмы… И в любую минуту вы с полной искренностью сможете сказать: «Я не знаю, чего хотеть от жизни!»
Он никак не мог понять, почему я недоволен своим положением в жизни: ведь я так много хорошего делаю. У него не укладывалось в голове, что можно испытывать отвращение к жизни, будучи истинным проводником добра. А как ему объяснишь, что быть чьим-то орудием, быть «проводником» - значит подчиняться закону инерции, а я ненавидел инерцию, даже если она несла благо.