Отчий дом опустел, по углам стонет болью,
Плачут окна пустым отражением улиц,
И звучит в тишине каждый вздох приговором,
Я теперь сирота, в отражении лужиц…
Дверь открыта, никто не зовёт «.быстро кушать»,
Не звонит телефон… и кого же мне слушать.
Отчий дом опустел… я теперь сирота…
Слёзы сами собой… сорок дней и ночей,
Я теперь сирота… отчий дом опустел.
Нельзя сначала убивать, потом шептать: я не нарочно. Нельзя все время предавать, потом молить: исправлюсь - точно. Нельзя сначала принижать, потом просить: прости за шутку. Нельзя трусливо убегать, сказав, что вышел на минутку. Нельзя вернувшись сделать вид - что все как прежде остается. Ведь жизнь на месте не стоит. За все всегда платить придется.
Я шла по улице ночной,
Мне было грустно и обидно.
Ты покорил меня собой,
А потом так бросил безобидно.
Я говорила:"так нельзя",
А ты кричал мне:" можно, можно".
Застыли слёзы на глазах,
А ты улыбкою своею в душе моей посеял страх.
Мне было больно и обидно,
А ты смеялся просто так.
Ты говорил, что я твоя,
А сам обидел. Так мне больно.
На улице рассеяли снега,
А на следах моих ошибки.
Я знаю, что больше никогда
Любить не буду по ошибке…
Прошлое забывается если о нем не вспоминать… А я вспоминаю… ежеминутно
Иногда, устав от суеты,
Почему-то загрустит душа,
Видя, как пожухлые листы,
Ветерок разносит, не спеша.
Почему-то заблестят глаза,
И немного тяжелей дышать,
Только было «до», и вот уж «за»,
А еще так хочется летать…
Сколько было пройдено пути,
Все казалось: только начал жить…
«Господи, помилуй и прости!»
Остальное нет нужды просить.
Каждый день стираются черты…
«Что опять грустишь, моя душа?»…
Прошлых лет пожухлые листы
Ветерок разносит не спеша…
Мы с тобой не поняли друг друга,
И от этого так грустно мне порой.
Образ твой я скоро позабуду,
Хоть сейчас я и больна тобой.
Ты прости за те слова признания,
Что тебе сказала сгоряча…
Несмотря на все мои старания,
Удержать я чувства не смогла.
и я снова напьюсь стихами, запью фильмами (книгами) о любви…
господи, что же они делают с нами,
люди, к которым нас тянет, и которым мы не нужны.
Этот день был чудесным и солнечным, как никогда,
И казалось коту, что Земля в этом свете купалась.
В стёкла бил ветерок. И журчала на кухне вода.
И куда-то ушла тяготившая вечная слабость…
Старый кот потянулся. Ему захотелось играть.
И шалить, как обычно шалят непослушные дети.
Он, нарушив запрет, вдруг залез на большую кровать.
Но печальный хозяин, похоже, его не заметил…
Кот пробрался на кухню, царапая лапами пол.
Да цветок пожевал, хоть ему и внушали: негоже!
Походил за хозяйкой и с лёгкостью прыгнул на стол.
Но хозяйка была озабочена чем-то, похоже…
Кот мяукнул, припомнив: его не кормили давно.
Только есть не хотелось. И тёмною призрачной тенью
Кот сидел у герани, и глядя спокойно в окно,
Вдруг увидел, как плачут хозяева там, под сиренью…
Прочитать по губам помешала ему высота.
Только странная лёгкость теперь привела его в трепет.
И хозяин сказал в пустоту: «Проводили кота…
Интересно, а рай для котов существует на свете?»
Там, где вкус тишины - позабытый и странный,
И плывёт под ногами пастельное небо,
Дремлют улицы, ёжась в туманном пространстве…
- Им бы снега…
Где меняются лица земли полюсами,
Там стоят, не считая дождей километры,
Корабли, что целуют закат парусами…-
Им бы ветра…
В мире слов, где улыбки на слёзы похожи,
И цветут на балконах бесстрастья герберы,
Там сутулятся лица уставших прохожих.
- Им бы веры…
Стынут, ветром прошитые, хрупкие зимы,
Где, роняя предчувствия в морок ненастья,
Пишут женщины письма далёким любимым
- Им бы счастья…
Сегодня на сцене певица. Этакий анеглок с милым личиком и белокурыми волосами. Приглушенный свет. Круглые столики сигары и аплодисменты. Круглый стакан с виски. Я верчу его уже наверное минут двадцать. Не хочется пить. Слушаю этот обворожительный обволакивающий голос. Тонкий и нежный. Сегодня здесь замечательно. Уже почти полночь. Вот и все. Песня отзвучала. The end. Я оставил деньги под стаканом с нетронутым напитком и пошел домой. Сегодня ветренно. Впрочем на душе тоже не самая солнечная погода. Мимо проехала скорая. Громкая сирена заставила меня поморщится. Ветер играл обрывком бумаги пиная его словно мяч. Я поежился и запахнул пальто. Златовласый ангелок никак не выходил у меня из головы. Ее голос до сих пор звучал у меня в ушах. Кокетка. Ладно. Вот и мой этаж. Забравшись в кресло я включил телевизор и уставился в него невидящим взором. Потом словно очнулся и плеснул себе немного коньяка. Глоток казалось прожег мне грудь насквозь. За окном глухо застучал дождь. Приглушенный свет лампы на столике навевал сон. Я глотнул еще ощущая на языке маслянистый привкус. Ее псевдоним был Голди Стар. Золотая звездочка. Под стать волосам. Новости показали что начинающая певица и танцовщица попала в аварию после концерта. Тяжелое состояние. Реанимация. Что ж… Прощай милая звездочка… Что-то дернуло меня с кресла. Из уютной полудремы и темноты я вышел в дождь накинув пальто.
Жесток удел той ведьмы-поэтессы
Ей свет не мил, а может мил и был,
Но чей-то перст из дали поднебесной
В химерью тварь однажды обратил.
Душе наказ был дан во зле тонуть,
Кострами опаляя все границы.
В зрачках не счастие плескалось - ртуть
Самопровозглашённой тьмы царицы.
Сокрыта ото всех её душа,
Исколотая дьвольскими копьями,
Лишь тень её в глазах жива, дыша
В твоё сознанье, словно снега хлопьями.
ЗАГРАНИЦА
Век больших перемен в наши жизни стучится,
Веку новому новые судьбы нужны.
Как же так, я сегодня живу за границей
Не покинув страны, не покинув страны…
Все в порядке у нас, мы смеемся и дышим,
Свои тайные беды в секрете храня.
Зарубежье мое называется ближним,
Но все дальше и дальше оно от меня.
Заграница, заграница, там друзей любимых лица,
Там моей любви и грусти города…
Жизни добрые страницы, мы сегодня за границей,
Мы сегодня далеки как никогда…
Мне московскую полночь пробили куранты,
Огонек сигареты зажегся в ночи.
Привыкай, привыкай, мы теперь эмигранты,
Как от этого больно, хоть пой, хоть кричи!
Мы, конечно, привыкнем, но все-таки странно
И жестоко вершатся земные дела.
Даже юность моя стала вдруг иностранкой
Потому - что она за границей прошла.
Заграница, заграница, там друзей любимых лица,
Там моей любви и грусти города
Жизни добрые страницы, вы сегодня за границей,
Вы сегодня далеки, как никогда…
Будут сложены новые песни и снова
Будет свет за окном и вино на столе,
Но для счастья такого, как раньше большого,
Слишком много границ стало вдруг на земле.
«Христос воскрес», - поют во храме;
Но грустно мне… душа молчит:
Мир полон кровью и слезами,
И этот гимн пред алтарями
Так оскорбительно звучит.
Когда б Он был меж нас и видел,
Чего достиг наш славный век,
Как брата брат возненавидел,
Как опозорен человек,
И если б здесь, в блестящем храме
«Христос воскрес» Он услыхал,
Какими б горькими слезами
Перед толпой Он зарыдал!
Пусть на земле не будет, братья,
Ни властелинов, ни рабов,
Умолкнут стоны и проклятья,
И стук мечей, и звон оков, -
О лишь тогда, как гимн свободы,
Пусть загремит: «Христос воскрес!»
И нам ответят все народы:
«Христос воистину воскрес!»
в сердце струны стонут с болью …
и душа … утомлена
словно в каменной неволе …
без тебя грустит она …
лишь с тобою забываю
обо всём на свете я …
а сейчас иду по краю -
у обрыва - крутой яр …
наши встречи мимолётны …
а разлука так длинна …
душа как в тумане плотном -
заблудилася она …
я хочу к твоим коленям …
так прижаться … целовать …
моя милая Елена !
за Тебя молю я Мать
Богородицу Святую !
я прошу: «Ей помоги !» …
без неё я так тоскую …
позабыты мной враги -
и бессонница и страхи
неудач, и масса дел …
и прорехи на рубахе …
и замёрзший новодел …
вдохновенье прилетает
у меня лишь на стихи …
Богородица ! простая
мысль - прости мои грехи …
Если вы слышите песню, которая заставляет вас плакать, а вы этого больше не хотите, то вы просто выключаете магнитофон… Но вы не можете сбежать от себя. Вы не можете просто взять и выключить себя. Не можете избавиться от роящихся в голове мыслей.