когда дружба начинает слабеть и охлаждаться - она всегда прибегает к Усиленной вежливости…
Фу, стыд! Не хмурь своих бровей сурово
И не бросай презрительные взоры
На твоего владыку и царя.
Ты портишь красоту твою; морозом
От сердца веет твоего, и мерзнут
Цветы любви. Зачем же это делать?
Строптивая жена - колодец мутный
И тинистый. Томимый жаждой путник,
И тот не выпьет из него ни капли.
Муж - твой хозяин, жизнь, хранитель твой,
Твоя глава, властитель, вечно полный
Заботой о тебе, всегда в трудах -
На суше, на море; он по ночам
Не спит во время бури, мерзнет днем,
Пока ты в теплой нежишься постели, -
И что ж за все себе в отплату просит?
Любви, покорности да кроткой ласки, -
Как мало за такой тяжелый труд!
Долг подданного к властелину - это
Долг женщины по отношенью к мужу.
Когда она сварлива, зла, груба
И непокорна доброй воле мужа, -
Она мятежник, что достоин казни
За дерзкий бунт противу государства…
Зачем она стремится к полновластью,
Когда удел ее - повиноваться.
У нас тела так нежны, слабы, хрупки,
Так неспособны к жизненной борьбе.
И наш душевный мир, и наше сердце
Должны быть так же мягки и нежны.
О, мотыльки бессильные, смиритесь!
И у меня характер резок был,
Я горяча была и отвечала
На дерзость - дерзостью, и на угрозу -
Угрозою. Теперь я поняла,
Что бьемся мы соломинками. Сила
Вся наша - в нашей слабости. Так лучше
Смиритесь, преклонившись пред мужьями
С покорностью. Когда мой муж захочет,
Я первая могу подать пример.
***
Фи, стыдно! Ну, не хмурь сурово брови
И не пытайся ранить злобным взглядом
Супруга твоего и господина.
Гнев губит красоту твою, как холод -
Луга зеленые; уносит славу,
Как ветер почки. Никогда, нигде
И никому твой гнев не будет мил.
Ведь в раздраженье женщина подобна
Источнику, когда он взбаламучен,
И чистоты лишен, и красоты;
Не выпьет путник из него ни капли,
Как ни был бы он жаждою томим.
Муж - повелитель твой, защитник, жизнь,
Глава твоя. В заботах о тебе
Он трудится на суше и на море,
Не спит ночами в шторм, выносит стужу,
Пока ты дома нежишься в тепле,
Опасностей не зная и лишений.
А от тебя он хочет лишь любви,
Приветливого взгляда, послушанья -
Ничтожной платы за его труды.
Как подданный обязан государю,
Так женщина - супругу своему.
Когда ж она строптива, зла, упряма
И не покорна честной воле мужа,
Ну чем она не дерзостный мятежник,
Предатель властелина своего?
За вашу глупость женскую мне стыдно!
Вы там войну ведете, где должны,
Склонив колена, умолять о мире;
И властвовать хотите вы надменно
Там, где должны прислуживать смиренно.
Не для того ль так нежны мы и слабы,
Не приспособлены к невзгодам жизни,
Чтоб с нашим телом мысли и деянья
Сливались в гармоничном сочетанье.
Ничтожные, бессильные вы черви!
И я была заносчивой, как вы,
Строптивою и разумом и сердцем.
Я отвечала резкостью на резкость,
На слово - словом; но теперь я вижу,
Что не копьем - соломинкой мы бьемся,
Мы только слабостью своей сильны.
Чужую роль играть мы не должны.
Умерьте гнев! Что толку в спеси вздорной?
К ногам мужей склонитесь вы покорно;
И пусть супруг мой скажет только слово,
Свой долг пред ним я выполнить готова.
Она хитрей змеи, хотя скромней голубки, Чиста как херувим, как сатана лукава, Податлива как воск, но как железо ржава, Прозрачна как стекло, но чувства так же хрупки. Бела как лилия, как лилия нежна, Во всем пленительна и фальши вся полна.
Где ты, милая, блуждаешь,
Что ты друга не встречаешь
И не вторишь песне в лад?
Брось напрасные скитанья,
Все пути ведут к свиданью, -
Это знает стар и млад.
Нам любовь на миг дается.
Тот, кто весел, пусть смеется:
словно снег.
Можно ль будущее взвесить?
Ну, целуй - и раз, и десять:
Мы ведь молоды не век.
Люблю, - но реже говорю об этом,
Люблю нежней, - но не для многих глаз.
Торгует чувством тот, кто перед светом
Всю душу выставляет напоказ.
Тебя встречал я песней, как приветом,
Когда любовь нова была для нас.
Так соловей гремит в полночный час
Весной, но флейту забывает летом.
Ночь не лишится прелести своей,
Когда его умолкнут излиянья.
Но музыка, звуча со всех ветвей,
Обычной став, теряет обаянье.
И я умолк подобно соловью:
Свое пропел и больше не пою
Твоя любовь, мой друг, дороже клада,
Почётнее короны королей,
Наряднее боготого наряда,
Охоты соколиной веселей.
Ты можешь всё отнять, чем я владею,
И в этот миг я сразу обеднею.