Мне скулы от досады сводит:
Мне кажется который год,
Что там, где я, - там жизнь проходит,
А там, где нет меня, - идет.
В.Высоцкий
Он не вышел ни званьем, ни ростом.
Нe за славу, нe за плату -
На свой, необычный манер
Он по жизни шагал над помостом -
По канату, по канату,
Натянутому, как нерв.
Посмотрите - вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон -
упадет, пропадет!
Чуть левее наклон -
все равно не спасти…
Но должно быть, ему очень нужно пройти
четыре четверти пути.
И лучи его с шага сбивали,
И кололи, словно лавры.
Труба надрывалась - как две.
Крики «Браво!» его оглушали,
А литавры, а литавры -
Как обухом по голове!
Посмотрите - вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон -
упадет, пропадет!
Чуть левее наклон -
все равно не спасти…
Но теперь ему меньше осталось пройти -
уже три четверти пути.
«Ах как жутко, как смело, как мило!
Бой со смертью - три минуты!» -
Раскрыв в ожидании рты,
Из партера глядели уныло
Лилипуты, лилипуты -
Казалось ему с высоты.
Посмотрите - вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон -
упадет, пропадет!
Чуть левее наклон -
все равно не спасти…
Но спокойно, - ему остается пройти
всего две четверти пути!
Он смеялся над славою бренной,
Но хотел быть только первым -
Такого попробуй угробь!
Не по проволоке над ареной, -
Он по нервам - нам по нервам -
Шел под барабанную дробь!
Посмотрите - вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон -
упадет, пропадет!
Чуть левее наклон -
все равно не спасти…
Но замрите, - ему остается пройти
не больше четверти пути!
Закричал дрессировщик - и звери
Клали лапы на носилки…
Но прост приговор и суров:
Был растерян он или уверен -
Но в опилки, но в опилки
Он пролил досаду и кровь!
И сегодня другой
без страховки идет.
Тонкий шнур под ногой -
упадет, пропадет!
Вправо, влево наклон -
и его не спасти…
Но зачем-то ему тоже нужно пройти
четыре четверти пути!
Возвращаются все - кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин,
Возвращаются все - кроме тех, кто нужней…
Даже «здравствуй» можно сказать
так, чтобы оскорбить человека.
Даже «сволочь» можно сказать
так, что он растает от удовольствия.
Приду домой. Закрою двери. Оставлю обувь у дверей. Залезу в ванну. Кран открою. И… просто смою этот день.
БАЛЛАДА О БОРЬБЕ
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид.
Но одежды латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь -
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой, -
Тайну слова «приказ»,
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
Только в грезы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав - столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Еще теплым мечом,
И доспехи надев, -
Что почем, что почем!
Разберись, кто ты - трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг,
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили - его, не тебя, -
Ты поймешь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал -
Это смерти оскал! -
Ложь и зло, - погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади -
Вороньё и гробы!
Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почем, -
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа,
Наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом -
Значит, в жизни ты был
Ни при чем, ни при чем!
БАЛЛАДА О ВРЕМЕНИ
Замок временем срыт и укутан, укрыт
В нежный плед из зеленых побегов,
Но развяжет язык молчаливый гранит,
И холодное прошлое заговорит
О походах, боях и победах.
Время подвиги эти не стерло,
Оторвать от него верхний пласт
Или взять его крепче за горло,
И оно свои тайны отдаст.
Упадут сто замков и спадут сто оков,
И сойдут сто потов целой груды веков,
И польются легенды из сотен стихов,
Про турниры, осады, про вольных стрелков.
Ты к знакомым мелодиям ухо готовь
И гляди понимающим оком,
Потому что любовь, это вечно любовь,
Даже в будущем вашем далеком.
Звонко лопалась сталь под напором меча,
Тетива от натуги дымилась,
Смерть на копьях сидела, утробно урча,
В грязь валились враги, о пощаде крича,
Победившим сдаваясь на милость.
Но не все, оставаясь живыми,
В доброте сохраняли сердца,
Защитив свое доброе имя
От заведомой лжи подлеца.
Хорошо, когда конь закусил удила,
И рука на копье поудобней легла,
Хорошо, если знаешь откуда стрела,
Хуже, если по подлому из-за угла.
Как у вас там с мерзавцами? Бьют? Поделом.
Ведьмы вас не пугают шабашем?
Но, не правда ли, зло называется злом,
Даже там, в добром будущем вашем.
И во веки веков, и во все времена,
Трус, предатель - всегда презираем,
Враг есть враг, и война все равно есть война,
И темница тесна, и свобода одна,
И всегда на нее уповаем.
Время подвиги эти не стерло,
Отодрать от него верхний пласт,
И дымящейся кровью из горла
Чувства вечные хлынут на нас.
Ныне, присно, вовеки веков, старина,
И цена есть цена, и вина есть вина,
И всегда хорошо, если честь спасена,
Если другом надежно прикрыта спина.
Чистоту, простоту мы у древних берем,
Саги, сказки из прошлого тащим,
Потому что добро остается добром
В прошлом, будущем и настоящем.
Баллада о вольных стрелках
Если рыщут за твоею непокорной головой,
Чтоб петлей худую шею сделать более худой,
Нет надежнее приюта - скройся в лес, не пропадешь,
Если продан ты кому-то с потрохами ни за грош.
Бедняки и бедолаги, презирая жизнь слуги,
И бездомные бродяги, у кого одни долги, -
Все, кто загнан, неприкаян, в этот вольный лес бегут,
Потому что здесь хозяин - славный парень Робин Гуд!
Здесь с полслова понимают, не боятся острых слов,
Здесь с почетом принимают оторви-сорви-голов,
И скрываются до срока даже рыцари в лесах:
Кто без страха и упрека - тот всегда не при деньгах.
Знают все оленьи тропы, словно линии руки,
В прошлом слуги и холопы, ныне - вольные стрелки.
Здесь того, кто все теряет, защитят и сберегут.
По лесной стране гуляет славный парень - Робин Гуд!
И живут да поживают всем запретам вопреки
И ничуть не унывают эти вольные стрелки.
Спят, укрывшись звездным небом, мох под ребра подложив.
Им, какой бы холод не был, жив - и славно, если жив.
Но вздыхают от разлуки, - где-то дом и клок земли, -
Да поглаживают луки, чтоб в бою не подвели.
И стрелков не сыщешь лучших. Что же завтра, где их ждут -
Скажет первый в мире лучник - славный парень Робин Гуд!
Песня про нечисть
В заповедных и дремучих
Страшных Муромских лесах
Всяка нечисть бродит тучей
И в проезжих сеет страх.
Воет воем, что твои упокойники,
Если есть там соловьи - то разбойники.
Страшно, аж жуть!
В заколдованных болотах
Там кикиморы живут, -
Защекочут до икоты
И на дно уволокут.
Будь то пеший, будь то конный - заграбастают,
А уж лешие так по лесу и шастают.
Страшно, аж жуть!
А мужик, купец и воин
Попадал в дремучий лес -
Кто зачем: кто с перепою,
А кто сдуру в чащу лез.
По причине попадали, без причины ли,
Только всех их и видали - словно сгинули.
Страшно, аж жуть!
Из заморского из леса,
Где и вовсе сущий ад,
Где такие злые бесы -
Чуть друг друга не едят,
Чтоб творить им совместное зло потом,
Поделиться приехали опытом.
Страшно, аж жуть!
Соловей-разбойник главный
Им устроил буйный пир,
А от них был Змей трехглавый
И слуга его - Вампир.
Пили зелье в черепах, ели бульники,
Танцевали на гробах, богохульники!
Страшно, аж жуть!
Змей-горыныч взмыл на древо,
Ну раскачивать его:
«Выводи, Разбойник, девок,
Пусть покажут кой-чего!
Пусть нам лешие попляшут, попоют,
А не то я, матерь вашу, всех сгною!
Страшно, аж жуть!
Все взревели, как медведи:
«Натерпелись столько лет!
Ведьмы мы али не ведьмы?
Патриотки или нет?!
Налил бельма, ишь ты, клещ, отоварился!
А еще на наших женщин позарился!»
Страшно, аж жуть!
Соловей-разбойник тоже
Был не только лыком шит, -
Свистнул, гикнул, крикнул: «Рожа,
Гад, заморский паразит!
Убирайся без бою, уматывай!
И Вампира с собою прихватывай!»
Страшно, аж жуть!
И теперь седые люди
Помнят прежние дела:
Билась нечисть грудью в груди
И друг друга извела.
Прекратилося навек безобразие,
Ходит в лес человек безбоязненно.
И не страшно ничуть!
Солдат всегда здоров,
Солдат на все готов, -
И пыль, как из ковров,
Мы выбиваем из дорог.
И не остановиться,
И не сменить ноги, -
Сияют наши лица,
Сверкают сапоги!
По выжженной равнине -
За метром метр -
Идут по Украине
Солдаты группы «Центр».
На «первый-втор ой» рассчитайсь! Первый-второй…
Первый, шаг вперед! - и в рай. Первый-второй…
А каждый второй - тоже герой, -
В рай попадет вслед за тобой. Первый-второй, Первый-второй, Первый-второй…
А перед нами все цветет,
За нами все горит.
Не надо думать - с нами тот,
Кто все за нас решит.
Веселые - не хмурые -
Вернемся по домам, -
Невесты белокурые
Наградой будут нам!
Все впереди, а ныне -
За метром метр -
Идут по Украине
Солдаты группы «Центр».
На «первый-втор ой» рассчитайсь! Первый-второй…
Первый, шаг вперед! - и в рай. Первый-второй…
А каждый второй - тоже герой, -
В рай попадет вслед за тобой. Первый-второй, Первый-второй, Первый-второй…
Отсутствие позиции, которое ведет за собой очень много других пороков.
Когда человек сам не знает - не только, чего он хочет в этой жизни, а когда он не имеет своего мнения или не может рассудить о предмете, о людях, о смысле жизни - да о чем угодно! - сам, самостоятельно.
А меня тут узнают -
Ходят мимо и поют,
За моё здоровье пьют
андоксин.
Я же славы не люблю -
Целый день лежу и сплю,
Спросят: «Что с тобой?» - леплю:
так, мол, сплин.
А ко мне тут пристают:
Почему, мол, ты-то тут,
Ты ведь был для нас статут
и пример!
Что же им ответить мне? -
Мол, ударился во сне,
Мол, влияние извне,
лик химер…