Или муха будет биться в стекло. А ведь это неправда, что мухи бьются в стекло. Мухи-то воображают, что они летят, когда бьются в стекло.
А я воображаю, что я иду. Только потому, что передвигаю ногами…
Ну, что стоите, сказал он книгам. Бездельники! Разве для этого вас
писали? Доложите, доложите-ка мне, как идет сев, сколько
посеяно? Сколько посеяно: разумного? доброго? вечного? И какие
виды на урожай? А главное -- каковы всходы? Молчите… Вот ты,
как тебя… Да-да, ты, двухтомник! Сколько человек тебя
прочитало? А сколько поняло? Я очень люблю тебя, старина, ты добрый и честный товарищ. Ты никогда не орал, не хвастался, не бил себя в грудь. Добрый и честный. И те, кто тебя читают, тоже
становятся добрыми и честными. Хотя бы на время. Хотя бы сами с собой… Но ты знаешь, есть такое мнение, что для того, чтобы
шагать вперед, доброта и честность не так уж обязательны. Для
этого нужны ноги. И башмаки. Можно даже немытые ноги и нечищенные башмаки…
Слушайте, книги, а вы знаете, что вас больше, чем людей?
Если бы все люди исчезли, вы могли бы населять землю и были бы точно такими же, как люди.
«Дасс им таннвальд финстер ист,
Дасс махт дас хольтс,
Дас… мне-э…майн…шатс… или катц…
Ой бував я в тим садочку,
Та скажу вам всю правдочку,
Ото так
Копають мак.
Труд, труд и труд. Только труд !
Дошло до меня, что в славном городе Багдаде
Жил был портной по имени…
Абу… али…кто-то ибн чей-то…
Полуэкт ибн… мне…Полуэктович…
Все равно не помню, что было с портным
Ну и пёс с ним, начнем другую !»
в конце концов кот Василий изнемог, тихо тоскливо мяукнул, взял гусли под мышку и на трех ногах медленно уковылял по росистой траве. Я слез с подоконника и уронил книгу. Я отчетливо помнил, что в последний раз это было «Творчество душевнобольных»…
Каждое научное открытие, которое может быть реализовано, обязательно будет реализовано
для молодого человека нет и не может быть более целительной психотерапии, нежели очаровательная молодая женщина …
соответственно, и для молодых женщин лучшей психотерапией является…
то мы говорим, будто мы выдумываем. На самом деле все давным-давно выдумано. Кто-то давным-давно все выдумал, сложил все в ящик, провертел в крышке дыру и ушел… Ушел спать… Тогда что? Приходит отец Кабани, закрывает глаза, сует руку в дыру.-Отец Кабани посмотрел на свою руку.-Х-хвать!Выдумал!Я, говорит, вот это самое и выдумывал! А кто не верит, тот дурак… С-сую руку-р-раз!Что?Провололка с колючками. Зачем?Скотный двор от волков… Молодец!Сую руку-дв-ва!Что?Умнейшая штука-мясокрутка называемая. Зачем?Нежный мясной фарш… Кто сложил все в ящик-он знал, для чего это выдумано… Колючки от волков? Это я, дурак,-от волков… Рудники, рудники оплетать этими колючками… А меня спросили? Спросили! Колючка, грят? Колючка. От волков, грят? От волков… Хорошо, грят, молодец! Оплетем рудники… Сам дон Рэба и оплел. И мясокрутку мою забрал. Молодец, грит! Голова, грит, у тебя… И, теперь, значит, в Веселой башне нежный фарш делает… Очень, говорят, способствует…
.."А не кажется ли вам иногда, Князь, что мы сейчас живем на переломе истории? Никогда не появляется у вас это ощущение? На переломе истории ужасно неуютно: сквозит, пахнет, тревожно, страшно, ненадежно, но с другой стороны - счастлив, кто посетил сей мир в его минуты роковые… А, Князь?"
В самом деле, каково это - жить на переломе истории? Надо подумать. Что это такое, собственно, - перелом истории? Когда на перекрестках стоят броневики и чадят костры, на которых догорают старые истины, - это уже не перелом истории, это уже началась новая история. А перелом - это производная по времени. Говорят, сердечники реагируют не на плохую погоду, а на изменение хорошей. Вокруг еще солнышко сияет, тепло благорастворение воздухов, но давление начало меняться, и сердечник хватается за сердце.
Может быть, и с историей так же? Может быть, Г. А. со своей чуткостью реагирует на изменения, которые только-только еще начались? Не удивился бы, хотя сам никаких изменений не ощущаю."
1. Главное, чтобы костюмчик сидел!
2. Вот она, жизнь холостяцкая. Некому даже к черту послать.
3. Ну что ж, меня ругают - значит я существую.
4. Каждый заблуждается в меру своих возможностей!
5. - Он проходимец, и ноги у него кривые!
- Правда? Я не заметила…
- Ну может не ноги, может не кривые, но он не достоин вас!
- Это другое дело.
6. - Я его в прах превращу, в землю, в слякоть, в грязь, в это самое…
- Всплывет.
7. Кровью скреплять не будем - чернила надежнее.
8. И потом, что здесь такого? Он человек видный, свободный. Она тоже… хорошо одевается.
9. Видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий!
10. Форме в наше время придаётся большое содержание!
11. Что чокнутый, что влюбленный это для медицины одно и тоже.
Закон никогда не наказывает ПРЕСТУПНИКА. Наказанию подвергается всего лишь тварь дрожащая-жалкая, перепуганная, раскаивающаяся, нисколько не похожая на того наглого, жестокого, безжалостного мерзавца, который творил насилие много дней назад (и готов будет творить насилие впоследствии, если ему приведется уйти от возмездия) Что же получается? Преступник как бы ненаказуем. Он либо уже не тот, либо еще не тот, кого следует судить и наказывать…
Вы думаете, что если человек цитирует Зурзмансора или Гегеля, то это - о! А такой человек смотрит на Вас и видит кучу дерьма, ему Вас не жалко, потому что Вы и по Гегелю дерьмо, и по Зурзмансору тоже дерьмо. Дерьмо по определению.
Ребенок кротко смотрит на тебя и думает: ты, конечно, взрослый, здоровенный, можешь меня выпороть, однако, как ты был с самого детства дураком, так и остался, и помрешь дураком, но тебе этого мало, ты еще и меня дураком хочешь сделать…
Волчица говорит своим волчатам: «Кусайте как я», и этого достаточно, и зайчиха учит зайчат: «Удирайте как я», и этого тоже достаточно, но человек-то учит детеныша: «Думай, как я», а это уже преступление…