Когда я был молодым, то повстречал добрую волшебницу, которая предложила мне на выбор хорошую память на всю жизнь или большой член.
Я уж даже и не помню, что я тогда выбрал.
«Всякий раз, когда из Кремля показывают награждения, я вспоминаю рассказы о еврейском вундеркинде Бусе Гольдштейне. Более 60 лет назад мальчик Буся стал самым юным лауреатом Международного конкурса скрипачей в Брюсселе. После триумфа Сталин пригласил его к себе на чай. Мальчик так тронул вождя виртуозной игрой на скрипке, что утром в „Правде“ нарисовался указ о награждении вундеркинда орденом Трудового Красного Знамени. Больше всех радовалась мама Буси. Уже идя в Кремль, в Георгиевский зал, на церемонию награждения, она сто раз своему чаду повторила:
- Когда тебе будут вручать орден, ты, Бусенька, сыночек, обязательно позови дедушку Калинина к нам в гости.
Еще и еще раз, зализывая ему тоненькие курчавые волосики перед огромными царскими зеркалами, она неустанно напоминала:
- Бусенька, это я, твоя мамочка, сделала из тебя лаВреВата… Не забудь пригласить Михал Ваныча к нам домой…
И вот, час настал. Под сводами старинного зала прозвучала фамилия Гольдштейн. Юный Буся, в пионерском галстуке, отдавая честь Всесоюзному старосте, стал произносить заготовленную речь:
- Дорогой и любимый Михал Иваныч, мы с мамой вас и вождя всех народов боготворим. И хотели бы сегодня вечером пригласить вас к себе домой, чтобы отме…
Тут в зале раздался чудовищный крик.
- Сыночек, дорогой, ты с ума сошел, мы так бедно живем. Как же таких великих людей приглашать в нашу нищую квартиру?..
Вечером, у Бусеньки и его мамочки был новенький ордер на трехкомнатную квартиру на Тверской.»
. А что у вас в киноленте Морфея? Психологи говорят, чем ты старше, тем сны спокойнее. Если же, несмотря на возраст, вас продолжают мучить широкоформатные радужные химеры, а не стрекочет черно-белое кино, то вы молоды во всех смыслах. А здоровый психологически и духовно человек не помнит снов.
Почему хотели запретить фильм «О бедном гусаре замолвите слово»
Сценарий фильма «О бедном гусаре замолвите слово» был написан в 1978 году. К началу работы над фильмом у режиссёра Эльдара Рязанова уже был опыт работы с материалом о гусарах - кинофильм «Гусарская баллада». Однако в новой работе режиссёр решил взглянуть на тему с более серьёзной стороны.
- До этого я никогда не работал с драматургом Гришей Гориным, - рассказывал Эльдар Александрович. - Я восхищался им, у нас были дружеские отношения, но не более… Когда я рассказал ему идею фильма, он загорелся и написал сценарий. Но это на словах всё выглядит так легко и просто. «О бедном гусаре…» я смело могу назвать самым моим трудным фильмом, самым многострадальным…
«Много картин на историческом материале…»
- Я отнес сценарий Анатолию Богомолову, главному редактору Кинокомитета. Прошла неделя. По моим расчётам, Богомолов давно уже прочитал наш сценарий, но прошло ещё немало времени, прежде чем мне удалось соединиться с ним по телефону. Уже после я понял - он избегал встречи со мной, оттягивал её…
Но я был настойчив в желании встретиться, и Богомолов наконец сдался. Когда я вошёл к нему в кабинет, он, не отрывая глаз от какой-то рукописи, не глядя на меня, не поздоровавшись со мною, протянул мне сценарий и сказал:
- По тематическим причинам нам этот сценарий не нужен. У нас уже много картин на историческом материале.
Это был отказ, причем бесцеремонный, не обставленный хотя бы из приличия политесом и демагогией…
В сердцах Рязанов забрал сценарий и сказал: «Сценарии о чести и совести вам действительно не нужны, их у вас навалом!» И отнёс сценарий на телевидение, зная, что между руководителями Комитета по кинематографии и Гостелерадио существовала ничем не объяснимая неприязнь.
- Я подошёл в переулке к первому же телефону-автомату и набрал номер председателя Гостелерадио Сергея Георгиевича Лапина. Секретарша тут же соединила меня с министром. Я попросился на приём.
…Сергей Георгиевич был очень радушен и приветлив. Я изложил свою просьбу - прочитать сценарий. Лапин взял наш с Гориным опус, обещал прочитать и отложил в сторону. Разговор о деле занял три-четыре минуты…
Итак, я ушёл и стал ждать решения… Прошло около месяца с момента нашей встречи, и я как раз собирался было позвонить министру телевидения, напомнить о себе, подтолкнуть решение своего вопроса…
И вдруг телефонный звонок! Звонил директор творческого объединения «Экран» Б.М. Хессин… Телевидение решило ставить фильм…
«Вы очернили Третье отделение»
28 декабря 1979 года Советская Армия начала военные действия на афганской территории… Руководящие отклики на режиссёрский сценарий последовали немедленно…
- «Дело в том, - мы не верили своим ушам, - что в сценарии очернено Третье отделение. Этой тайной канцелярии времён Николая Первого в нашем сценарии придано слишком большое значение, и изображена она чересчур негативно…»
В разгар наших с Гориным поисков, как сделать поправки и по возможности не ухудшить произведение, произошла моя вторая встреча с Лапиным. Состоялся долгий, грустный разговор.
«Международная обстановка осложнилась необычайно, в Афганистане идёт война. А зачем нам в военное время фильм о том, как жандармы проверяют армию?»
Я сказал, что мы уже перерабатываем сценарий и надеемся найти приемлемое решение…
Если в первоначальном варианте сценария действовал жандармский майор Мерзляев (Олег Басилашвили), то в новой версии он сменил военный мундир на штатский сюртук и превратился из профессионального блюстителя порядка в невнятного чиновника по особым поручениям. При этом, чтобы в его должности звучала причастность к спецслужбам, его наградили чином действительного тайного советника. Такой генеральский чин в Российской империи могли носить только высшие чиновники уровня министра. Сюжетный ход выглядел неправдоподобным. Чиновник такого ранга не стал бы лично приезжать в провинциальный город и заниматься мелкими интригами.
Артюхов (Георгий Бурков) вместо платного осведомителя стал обычным камердинером при графе. Пострадал и эпизод, в котором Афанасий Бубенцов (Евгений Леонов) репетирует сцену расстрела.
По сценарию актёр должен был прочитать стихи Лермонтова «Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ…». Но цензура выступила против, и авторам пришлось вложить в уста героя другой текст: «Сижу за решёткой в темнице сырой…»
Эльдар Рязанов: «Работа над фильмом „О бедном гусаре…“ была не только проверкой профессионализма, она была экзаменом на честность, порядочность и благородство. Содержание картины перекликалось с нашей жизнью, с нашей работой. Провокации, интриги, гнусности, о которых рассказывалось в нашем сценарии, мы испытывали на себе, снимая картину. Каждая сцена, которую предстояло снимать завтра, как правило, накануне переделывалась, уточнялась, дописывалась, что тоже усиливало хаос и неразбериху на съёмочной площадке. Пожалуй, „О бедном гусаре…“ была моя самая непосильная работа. Удары сыпались со всех сторон, извне и изнутри».
«Принято решение о закрытии картины»
- Группа намеревалась выехать в длительную двухмесячную экспедицию в Ленинград. Подготовка велась лихорадочно… И вот в этих условиях я и отправился показывать кинопробы. Я не подозревал, что над картиной снова сгустились тучи - всё держалось в тайне. Заместитель Лапина Стелла Ивановна Жданова, обычно приветливая, на этот раз держалась странно, не смотрела мне в глаза, говорила отрывисто и уклончиво, явно испытывая неловкость…
Когда демонстрация пленки кончилась, Жданова сказала мрачно:
- Ну что ж, поднимемся ко мне, поговорим…
- Видите ли, - помявшись, сказала Жданова, - принято решение о закрытии вашей картины.
- Это распоряжение председателя, - пояснил Хессин (то есть Лапина).
…Мы вернулись на «Мосфильм». В моей комнате ждал Садальский, загримированный и одетый в гусарский костюм. Я сказал ему:
- Все, Стасик, этого фильма не будет. Его закрыли. Так что встретимся на другой картине. Иди, разгримировывайся…
На глазах Садальского появились слёзы. Он не мог прийти в себя и плакал…
А на третий день картину снова вернули в производство! Гендиректор «Мосфильма» Сизов как-то сумел уговорить Лапина.
Лента не понравилась Андропову?
- Ноябрь 1980 года… На «Мосфильме» была назначена предварительная сдача нашей картины. Её принимали руководство телевидения во главе со Ждановой и дирекция «Мосфильма». После просмотра генеральный директор студии Сизов высказался против трагического финала. Актёр Бубенцов, по его мнению, не должен умирать…
И вдруг случилось непредвиденное! Стелла Ивановна Жданова выступила в защиту печального финала, умно и резонно высказалась о жанре трагикомедии, о том, что иначе разрушится авторский замысел и фильм превратится в безделицу. Это было спасение!
Фильм показали в неуместное время - 1 января 1981 года, после программы «Время». Массовые зрители «Гусара» практически не заметили, за исключением небольшой части интеллигенции. Были прекрасные отзывы, письма, телеграммы, звонки с восторгами и благодарностью, добрые отклики Булата Окуджавы, Людмилы Петрушевской, Бориса Васильева, Станислава Рассадина, Игоря Ильинского, Андрея Вознесенского. Газеты практически промолчали.
- Мы надеялись на повторный показ. Но шли годы, я неоднократно предпринимал попытки в этом направлении, однако Гостелерадио стояло насмерть. И без объяснения причин… Во время моей последней встречи с Лапиным он намекнул мне, что фильм в свое время не понравился Андропову, который тогда возглавлял КГБ.
Было ли это правдой?.. Не знаю. Но если даже он и произнес нечто в этом роде, его уже не было. Руководил страной другой лидер - Черненко…
Едва съёмки фильма были закончены, цензоры снова взялись его «редактировать». Например, запретили расстреливать в кадре Афанасия Бубенцова. Эпизод пересняли - в новой версии герою Леонова стало плохо с сердцем. Потом, перед телевизионным показом, из фильма без уведомления вырезали несколько реплик, а также самую последнюю сцену, когда камера снимает сверху церковь и кладбище, на котором хоронят артиста.
- Эти купюры сделали всего один раз, именно перед телепоказом, - рассказывает Эльдар Рязанов. - Потом вырезанные куски вставили обратно в фильм и… положили его на полку! Показали «О бедном гусаре замолвите слово» только через пять лет.
В советское время допустили к показу сокращённую версию фильма. Были вырезаны некоторые сцены, не соответствовавшие советской идеологии.
Например, после сцены в театре, когда стрела, выпущенная из арбалета мавром-Бубенцовым, настигает госпожу губернаторшу и Бубенцова уводят жандармы, в сокращённой версии сразу следует сцена, в которой Настенька Бубенцова пытается повидаться с папенькой, сидящим в тюрьме (и даже пытается дать взятку часовому)
В полной версии фильма между этими сценами - сцена в салоне мадам Жозефины, куда Настенька Бубенцова проникает, обманув привратника: «Я наниматься пришла!» В ней Настенька находит на кровати у Жужу спящего, пьяного Плетнёва и пытается его уговорить дать показания о том, что Бубенцов стрелял не в госпожу губернаторшу, а в Плетнёва, залезшего в будку суфлёра и тем сорвавшего спектакль.
Сейчас фильм можно увидеть в полной, режиссерской версии. Так что если вы его давно не смотрели, обязательно посмотрите, - возможно, теперь вы увидите его по-новому.
Многие считают - если ты простил или тебя простили, то всё опять будет по-прежнему - по-прежнему дружба взахлеб, любовь взасос, встречи, общение в том же режиме доверия, как и раньше.
Нет. Простить - это не значит начать любить заново. Простить - это значит не держать на человека зла и не желать ему зла. И, безусловно, помочь, если возникнет необходимость. Всё.
Всех с Прощеным Воскресеньем!
Умерла Надежда Попова, легендарная летчица, последняя из «ночных ведьм».
91 год. Все понятно. Пройден огромный путь, достойный, красивый. Наверное, счастливый.
И все же, и все же…
Пока эти старики находят в себе силы приходить 9 мая к Большому театру, стоять на ветру во время парада с дрожащими в руках гвоздиками, нестройно маршировать по Красной площади, все тише бренча своими медальками, - у нас есть тыл.
Нас держит фундамент, пусть и зыбкий.
Кажется, что мы все еще чьи-то дети.
Ночные ведьмы.
Так немцы называли летчиц 46-го Гвардейского Таманского полка ночных бомбардировщиков. Девочки летали на У-2 (По-2) - легких фанерных кукурузниках без верха с маленькой скоростью. «Небесный тихоход» - говорили о них в народе, девушки же дали более нежное имя - «ласточка».
Работали в основном ночью, в условиях практически нулевой видимости, чтобы избежать зенитного огня, за что и получили прозвище «ночные ведьмы».
Сами-то они считали себя красавицами. Жаль, одежда вся была мужская, вплоть до нижнего белья. А ведь и на войне хотелось быть неотразимыми.
Однажды две самых находчивых вскрыли оставшуюся после полетов светящуюся авиабомбу, вынули парашют и сшили себе лифчики и трусики.
Кто-то узнал, донес, дошло до трибунала. Девочкам дали по 10 лет, но подруги отстояли, и наказание разрешили отбывать в полку.
Позже одна из штурманов погибла в бою, а другая осталась жива.
Летали без парашютов, предпочитая взять вместо них еще 20 кг бомб, так что, если самолет сбивали, то сгорали заживо. Число полетов доходило до 16−18 за одну ночь, как это было на Одере. Перерывы между вылетами - 5−8 минут.
В бой с летчицами шли только самые опытные фашистские асы: за сбитую «ночную ведьму» полагался железный крест.
За годы войны боевые потери полка составили 32 человека…
Художник по фильму «Без права на провал» Сергей Бочаров собрал однажды всех «ночных ведьм» вместе и сразу нарисовал картину - «Групповой портрет лётчиц-героинь 46-го авиационного полка».
Тогда они были живы…
Было мне всего 17 лет. Я пришёл купить презерватив в аптеку.
В те дни нужно было сделать над собой усилие, чтобы спросить продавца о презервативе, потому что все в нашем городе знали меня, включая и ту молодую женщину, аптекаршу (кажется, её звали Даша). Она заметила, что я довольно сильно смущался.
Она подала мне пакетик и спросила, умею ли я им пользоваться.
Я честно признался, что не умею.
Она открыла пакетик, достала презерватив и натянула на большой палец руки. Она объяснила мне, что нужно проверить, сидит ли он плотно и до конца. Вид у меня был растерянный. Тогда она, оглядевшись вокруг и убедившись, что в аптеке никого нет, подошла к двери и закрыла её на замок.
Взяв меня за руку, она повела меня в подсобку, расстегнула кофточку и сняла лифчик.
«Это тебя возбуждает?» - спросила она.
Я стоял с открытым ртом и только кивал.
Тогда она сказала, что пора надеть презерватив.
Пока я натягивал его, она сняла юбку, стянула трусики и легла на стол.
«Давай быстрее», шепнула она, «У нас мало времени».
Я овладел ей. Это было так великолепно, и я не смог долго держаться, и кончил через нескольких секунд.
Она взглянула на меня подозрительно:
«Ты надел презерватив?».
Я гордо сказал: «Конечно!» и показал ей большой палец руки с натянутым презервативом.
Она долго била меня с остервенением. Мне всегда было трудно понять женщин.