Одинокие не плачут.
Их же некому утешить.
Но, а коли так, то значит,
Надо жить и нос не вешать.
Плачут те, кто втайне верит,
Что их кто-нибудь услышит,
Что поблизости за дверью
Иль за стенкой кто-то дышит.
Плачут те, кто точно знает,
Что живёт на белом свете
Та душа, что сострадает,
Наблюдая слёзы эти.
Я на свете одна не бываю, поверь,
Даже если никто не входил в мою дверь.
И когда собеседника я лишена,
Это вовсе не страшно. Со мной тишина.
И случается многое в той тишине.
Например, ходят тени по правой стене,
А на левой счастливые блики дрожат
И, по-моему, дружбой со мной дорожат,
И стремятся они со стены соскользнуть,
И меня по-щенячьи в ладошку лизнуть.
Ну что, рассвет? Какие планы?
Ты нынче чьи залечишь раны?
Избавишь от каких угроз?
Какой ты высветишь вопрос?
Меня ты тем интересуешь,
Что перед мраком не пасуешь,
Всегда приходишь точно в срок
И, выгнав темень за порог,
Берёшься сразу же за дело.
И я бы тоже так хотела:
С тобой на пару выгнав ночь,
Тебе с сиянием помочь,
Следя, чтоб света всем хватило,
Чтоб всем хоть что-нибудь светило.
И не ищи его ни в ком,
Сочувствия. Одним кивком
И легким взмахом рук прощайся,
Иди и впредь не возвращайся.
Иди. Не возвращайся впредь.
Сумей легко переболеть
Давно заезженным сюжетом,
Не требуя к себе при этом
Участья. Ты не одинок:
Холодный времени клинок
Сечет направо и налево
Без сострадания и гнева.
А может быть, и время — вздор.
И есть лишь вечность и простор,
Тумана пелена седая,
Где, то и дело пропадая,
Потом выныриваем вновь,
Твердя про бренность и любовь.
Что дальше? А дальше в щебечущем мае
Поедем куда-нибудь в звонком трамвае.
Продаст нам кондуктор счастливый билет.
Ты знаешь, куда мы поедем? Я — нет.
Но будет маршрут непременно удачным,
И солнечный зайчик в трамвае прозрачном,
Сменив много окон и множество мест,
Проедет весь путь, не платя за проезд.
Не знаю, как назвать предмет,
Что изучаем в здешней школе,
Где на горчайшее «Доколе?»
Нас учат не искать ответ,
А только ждать и ждать, и ждать
В лучах, в дождях, идущих косо…
А лучше даже и вопроса
Подобного не задавать.
Господи Боже мой, лёгким касанием
Тронув листочек с земным расписанием,
Ты устаревшее всё исчеркал,
И по-весеннему день засверкал,
Занятый прежде одним угасанием.
Господи Боже мой, на два часа
Дольше сияют теперь небеса,
И превратило такое свечение
Жизни обычной простое течение
В белую магию и чудеса.
Жизнь, душа, дорога, вечность …
Боже, как нужна беспечность,
детскость, лёгкость, тра-ля-ля,
жить, танцуя и шаля.
Чтобы, если рыкнут грозно,
удивиться: «Ты серьёзно?» …
Слушай, время, коль ты ещё не пролетело,
Дай спокойно пожить, сделай доброе дело.
Дай спокойно пожить, не терзай и не мучай,
Дай немного побыть молодой и везучей,
Дай пройтись по земле энергичной походкой,
Пусть же станет отныне счастливой находкой
Каждый день твой. И пусть смотрят нежно и ясно
На меня небеса. Ну скажи, что согласно…
Там, где ни ночи и ни дня,
Где бытие давно нетленно,
Там столько любящих меня
И нежно, и самозабвенно,
Готовых на защиту встать
Судьбы моей, пути и цели,
Готовых за меня отдать
Всю жизнь, когда б её имели.
Ну на кого здесь можно положиться?
Казалось бы, бедняга спать ложится,
Казалось бы, как встанет, будет жить,
А он не встал. Но можно ль с ним дружить
И на него в расчёте строить планы?
Возможно, у него открылись раны
Сердечные, возможно, задрожал
Тот волосок, что до поры держал,
А, может, лопнул крошечный сосудик…
О, Господи, ну что же мы за люди?
Не держим слова, обрываем связь
Любую и уходим, не простясь.
Это даже забавно, смешно, уморительно
Наблюдать, как ветрами легко и стремительно
Всех уносит, включая и тех, кто царит
И народы пасёт, и над миром парит,
Позабыв, что и он здесь навек не останется,
И не стоит ему заноситься и чваниться,
И от важности щёки свои надувать,
И регалии все на себя надевать.
Лучше жить на земле, от души соболезнуя
Тем, кто так же, как он, божье чадо болезное.
О, Господь, мы Твои неразумные дети!
Никогда до сих пор мы не жили на свете.
И потом никогда нас на свете не будет.
Ветер наши следы заметёт и остудит.
Но покуда Ты в душу глядишь, не мигая,
В океане людском устоять помогая,
Но покуда не сводишь печального взора
В пору смуты земной и в минуту раздора,
На холодном ветру над немыслимой бездной
Не покажется жизнь маетой бесполезной.
Ну, пожалуйста, прямо сейчас —
Не во вторник, не через неделю,
А сейчас, в этот миг, что капелью
Одержим и ещё не погас,
И ещё не лишился небес,
И под ними поёт и лучится,
Пусть же прямо сейчас и случится
Счастье, нужное мне позарез.
И тьма ночная светом сменится,
Всё зацветёт, сирень запенится,
И коль немного потерпеть,
И коль душа живёт, не ленится,
Ей предстоит оторопеть
От счастья и от потрясения,
Что дождалась она спасения,
Весенней блажи дождалась,
И эта радость воскресения
Ей без особых мук далась.