В РАКОВИНЕ
- Ты где была, Жемчужина,
когда я ждал тебя?
- Я в раковине пряталась,
и там ждала - любя.
- О чем же ты, Жемчужина,
там думала в тиши?
- О радости, о сладости,
о счастии души.
- И в чем же ты, Жемчужина,
то счастие нашла?
- В дрожании сознания,
что ввысь взойду - светла.
- А знала ль ты, Жемчужина,
что терем твой сломлю?
- Он темен был, я светлая,
я только свет люблю.
- А знала ль ты, Жемчужина,
что после ждет тебя?
- Я отсвет Лун, я отблеск Солнц,
мой путь - светить любя.
Мир на земле, мир людям доброй воли.
Мир людям воли злой желаю я.
Мир тем, кто ослеплен на бранном поле,
Мир тем, в чьих темных снах живет змея.
О, слава солнцу пламенному в вышних,
О, слава небу, звездам и луне,
Но для меня нет в мире больше лишних,
С высот зову - и тех, кто там, на дне.
Все - в небесах, все - равны в разной доле,
Я счастлив так, что всех зову с собой…
Идите в жизнь, мир людям доброй воли!..
Идите в жизнь, мир людям воли злой!..
Я прихожу как призрак, я ухожу как тень,
Я полон тайн как вечер, я весь огонь как день.
Ты мне была желанна всего один лишь миг,
Но вдруг воскрес - так странно - в моей душе твой лик.
Я был тобою счастлив, ты мне была близка,
Мы были вне пределов, мы были два цветка.
И ты едва ли знала, что ты была моей,
А мне шептали мысли: «О, как ты счастлив с ней!»
Твой дух светло-прозрачный весь погружён был в сон,
А мой, нежней, смелее, был в этот сон влюблён.
Я твой опять, бесплотно. Смотри, как нежен день.
Я вновь пришёл, как призрак. Я вновь уйду, как тень.
Кто не любил - не выполнил закон, которым в мире движутся созвездья, которым так прекрасен небосклон.
Цветок есть расцветшее пламя,
Человек - говорящий огонь,
Движение мысли есть радость
всемирных и вечных погонь.
И взглянем ли мы на созвездья,
расслышим ли говоры струй,
Мы знаем, не знать мы не можем,
что это один поцелуй.
И струн ли рукой мы коснёмся,
чтоб сделать певучим наш пир,
Мы песней своей отзовёмся
на песню, чьё имя есть Мир.
И кто бы ты ни был, напрасно -
цветка ль, человека ль - не тронь -
Цветок есть расцветшее пламя,
Человек - говорящий огонь.
В старинном доме есть высокий зал,
Ночью в нем слышатся тихие шаги,
В полночь оживает в нем глубина зеркал,
И из них выходят друзья и враги.
Бойтесь безмолвных людей,
Бойтесь старых домов,
Страшитесь мучительной власти несказанных слов,
Живите, живите - мне страшно - живите скорей.
Кто в мертвую глубь враждебных зеркал
Когда-то бросил безответный взгляд,
Тот зеркалом скован, - и высокий зал
Населен тенями, и люстры в нем горят.
Канделябры тяжелые свет свой льют,
Безжизненно тянутся отсветы свечей,
И в зал, в этот страшный призрачный приют
Привиденья выходят из зеркальных зыбей.
Есть что-то змеиное в движении том,
И музыкой змеиною вальс поет,
Шорохи, шелесты, шаги… О, старый дом.
Кто в тебя дневной неполночный свет прольет?
Кто в тебе тяжелые двери распахнет?
Кто воскресит нерассказанность мечты?
Кто снимет с нас этот мучительный гнет?
Мы только отражения зеркальной пустоты.
Мы кружимся бешено один лишь час,
Мы носимся с бешенством скорее и скорей,
Дробятся мгновения и гонят нас,
Нет выхода, и нет привидениям дверей.
Мы только сплетаемся в пляске на миг,
Мы кружимся, не чувствуя за окнами Луны,
Пред каждым и с каждым его же двойник,
И вновь мы возвращаемся в зеркальность глубины.
Мы, мертвые, уходим незримо туда,
Где будто бы все ясно и холодно-светло,
Нам нет возрожденья, не будет никогда,
Что сказано - отжито, не сказано - прошло.
Бойтесь старых домов,
Бойтесь тайных их чар,
Дом тем более жаден, чем он более стар,
И чем старше душа, тем в ней больше
задавленных слов.
Да, жизнь есть сон. И сон - все сновиденья.
Но тот достоин высшего венца,
Кто и во сне не хочет заблужденья.
Знаешь, не проходит удивленье!
В полусне коснусь тебя рукой…
Самое приятное мгновенье -
Просыпаясь, знать, что ты со мной!
Когда ты рядом, я в огне горю,
А без тебя - в воде заледенею.
Я за любовь судьбу благодарю,
Жаль, что молиться только не умею.
Ты - все, чем мое сердце дышит,
Ты - ветра шум и шелест тростника.
Я не боюсь, что кто-нибудь услышит,
Как рвется из груди моя тоска.
Ты - купол голубого небосвода,
Комета, промелькнувшая в ночи.
Ты - хмурая и ясная погода
И яркий пламень восковой свечи.
Пусть километры лягут между нами,
Пронзит иглой живое сердце боль,
Ты станешь для меня двумя словами -
Мой горький сахар и морская соль.
Ты мне была сестрой, то нежною, то страстной,
И я тебя любил, и я тебя люблю.
Ты призрак дорогой… бледнеющий… неясный…
О, в этот лунный час я о тебе скорблю!
Мне хочется, чтоб ночь, раскинувшая крылья,
Воздушной тишиной соединила нас.
Мне хочется, чтоб я, исполненный бессилья,
В твои глаза струил огонь влюбленных глаз.
Мне хочется, чтоб ты, вся бледная от муки,
Под лаской замерла, и целовал бы я Твое лицо, глаза и маленькие руки,
И ты шепнула б мне: «Смотри, я вся - твоя!»
Я знаю, все цветы для нас могли возникнуть,
Во мне дрожит любовь, как лунный луч в волне.
И я хочу стонать, безумствовать, воскликнуть:
«Ты будешь навсегда любовной пыткой мне!»
…Мир тому, кто не боится
Ослепительной мечты,
Для него восторг таится,
Для него цветут цветы!..
Нет. Уходи скорей. К восторгам не зови.
Любить? - Любя, убить - вот красота любви.
Я только миг люблю - и удаляюсь прочь.
Со мной был ясный день - за мной клубится ночь.
Я не люблю тебя. Мне жаль тебя губить.
Беги, пока еще ты можешь не любить.
Как жернов буду я для полудетских плеч.
Светить и греть?.. - Уйди! Могу я только жечь.
Твой смех прозвучал серебристый,
Нежней, чем серебряный звон, -
Нежнее, чем ландыш душистый,
Когда он в другого влюблён.
Нежней чем признанье во взгляде,
Где счастье желанья зажглось, -
Нежнее, чем нежные пряди
Внезапно упавших волос.
Нежнее, чем блеск водоёма,
Где слитное пение струй, -
Чем песня, что с детства знакома,
Чем первой любви поцелуй.
Нежнее всего, что желанно
Огнём волшебства своего, -
Нежнее, чем польская панна,
И значит - нежнее всего.
Я жить не могу настоящим,
Я люблю беспокойные сны,
Под солнечным блеском палящим
И под влажным мерцаньем луны.
Я жить не хочу настоящим,
Я внимаю намекам струны,
Цветам и деревьям шумящим
И легендам приморской волны.
Желаньем томясь несказанным,
Я в неясном грядущем живу,
Вздыхаю в рассвете туманном
И с вечернею тучкой плыву.
И часто в восторге нежданном
Поцелуем тревожу листву.
Я в бегстве живу неустанном,
В ненасытной тревоге живу.
С лодки скользнуло весло,
Ласково млеет прохлада.
«Милый! Мой милый!» - Светло,
Сладко от беглого взгляда.
Лебедь уплыл в полумглу,
Вдаль, под луною белея.
Ластятся волны к веслу,
Ластится к влаге лилея.
Слухом невольно ловлю
Лепет зеркального лона.
«Милый! Мой милый! Люблю» -
Полночь глядит с небосклона.