Спорт Лото 82
АУЕ: новая школьная дисциплина, где все успевающие - это нарушители дисциплины.
А вдруг в школах с АУЕ, как в черных зонах, порядка будет больше?
Друг друга нам надо по жизни учить,
Не взирая на возраст и звания,
Тому, чтобы счастье повсюду дарить,
Во времени
и пространстве!
В последнее время много не типичных случаев, когда дети с ножами и топорами нападают на учителей и своих сверстников в школах. Разговоры в СМИ хоть и идут, но вялые и не результативные. Причину мы не знаем. А скорее нам её просто не рассказывают.
Арестантское уркаганское единство.
В школах, где происходили эти события есть следы детской преступной организации АУЕ. Организация курируется уголовным миром. Цель - сбор средств для сидящих на зоне, подготовка кадров, набор полезных идиотов среди подростков. Члены организации путем шантажа, угроз и насилия собирают дань со всех кто слабее и моложе. Собираясь в группу - со всех вообще. Дальше больше. Сверстников, тех кто младше насилуют за неподчинение и за отсутсвие денег. К классах есть парты для «опущенных», тех кого изнасиловали. Но аппетит приходит во время еды и сидящим на зоне гражданам хочется больше денег, наркотиков и власти. Теперь выбираются члены АУЕ, подбрасыванием костей, проигравшие в карты, должники или разведенные по понятиям для актов террора и запугивания тех, кто не платит взносы или борется с организацией. Дети берут в руки топоры и ножи и целенаправленно рубят руки проивникам своих взглядов.
«В июне 2016 года Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека сообщил о том, что это бандитское объединение взяло под свой контроль учебные заведения в 18 регионах России, в том числе в Бурятии, Московской, Челябинской, Ульяновской и Тверской областях, а также в Забайкальском и Ставропольском краях.
На заседании в Госдуме РФ в июне 2017 представитель МВД Евгений Дубов сказал, что «никакой организации нет». В ответ старший помощник председателя Следственного комитета Игорь Комиссаров резко сказал:
Я говорю, знаете, тут такое ЧП случилось, ребенка малолетнего изнасиловали здесь в интернате. Мне говорят: вы знаете, у нас в каждой школе есть в Забайкальском крае столы для опущенных. Вот это все подтвердилось. То, что в каждой школе есть общак. Почему вы об этом не знаете?"
Голодец, Клинцевич, губернатор Перми, министр образования и вы все, кто хочет откупиться от порезанных детей «мерами безопасности» и металлодетекторами, натащив в школы еще больше ненужного металлолома и мужиков в черном…
Ну скажите, вам же реально пофиг, просто - пофиг, на то, что творится там, в этих школах? Кто и как там растет, кого слушает и как учится. Каких шлюх и фриков смотрит по телеку, какую дрянь заказывает из китая или по вайберу «соль» на школьном заборе. Школьники вполне себе знают, если родители не пристроят - деньгами, знакомыми или еще как-то - то ни нормального универа, ни работы, ни квартиры не светит - ничего.
Я была на Фестивале молодежи в Сочи - умница Греф нам рассказывал, на левом фестивале, в год столетия революции: хотите быть успешным капиталистом - пашите по 20 часов в сутки, не жалейте себя и конечно, не все, но способный - пробьется.
А остальные? То есть, почти все? Ипотека, кредиты, коллекторы, работа день и ночь, продукты из «Дикси» и куча болячек в 30 лет. Футбол, доска Солженицину, Матильда и гордость за советский баскетбол с бутылкой пива и попкорном.
Ваши то дети - хорошие, красивые, умные, МГИМО или Англия, говорят на трех языках, тяжелее инстаграма в руке только лыжные палки на красивых склонах - вы же реально думаете, что оградили их от нас - элитными школами, ЧОПами, заборами, тонированными тачками?
И сами огородились - паспортами, гражданствами и виллами на теплых морях, продавая, выделяя и распиливая.
Вы действительно думаете, что получится отгородиться?
Не придут ли однажды дети, лишенные вами будущего к вам, и вашим элитным отпрыскам? С вопросами и совсем уже без желания слышать какие-то ответы.
Дело то совсем не в металлоискателях…
Помню школу. В школе дети
В некрасивой школьной форме.
В головах гуляет ветер,
А в душе пустили корни
Сорняки тоски и скуки
И цветёт обиды плесень.
Помню серых будней муку
И загадочно чудесный
Взрослый мир на горизонте,
Вожделенный мир свободы.
Не пугала жизнь в работе -
Дни усталости и пота.
Взрослым можно не страшиться
Всех кто старше и сильнее.
Все желанья могут сбыться,
Если сделать сам сумеешь.
Взрослым можно не зависеть
От родительских подачек,
Все «неправильные» мысли
В подсознаньи робко пряча.
Помню школу и попытки
Запихать детей в стандарты.
Тот, кто был не слишком прытким,
Погибал ещё на старте -
Исчезал, как личность, вовсе
Трансформируясь в растенье.
Школа слабых просто сносит
В бездну вечного забвенья.
Те, кто в принципе не тонут,
Средни разумом и ростом,
Их система и не тронет.
В школе им легко и просто.
Остальных же ждёт другая
Жизнь тяжёлая в неволе
И мечты о взрослом рае
И о лучшей - взрослой доле.
Их ломают и калечат
Обучая послушанью,
А ответить просто нечем
На такое воспитанье.
Остаётся лишь надежда,
Что однажды станут старше,
Скинут школьную одежду
И пойдут по жизни дальше,
Став свободными творцами,
Не завися от системы.
И всего добьются сами.
Так и будет… Не со всеми.
Не ругайте детей за тройки!
Почти все великие люди в школе были твёрдыми троечниками!
А отличники - зубрилы и ботаники - выросли всего лишь в прилежных исполнителей.
- иz -
В школе я никак не мог понять, зачем нужна промокашка, когда можно пачкать в самой тетради.
На родительском собрании всем запомнилась Кузькина мать.
Из всех школьных предметов
мне больше всего нравилось
писать любовные записки
На олимпиаде у младших классов было задание «Напишите сочинение от лица лошади» и один мальчик написал что-то типа «иии го-го фыррр тыг дыг дыг». И так целый лист, не все герои носят плащи))
Про педагогов:
«У нас на работе ввели ежегодную проверку у нарколога, психиатра, плюс справка о несудимости. Видимо, подозревают, что трезвые и нормальные за такую зарплату работать не будут».
&
Для меня школьная литература распадается на две части - это две разных учительницы, одна была до конца 8 класса, другая пришла в 9−10-м. Это два мира, два образа жизни. До 8 класса литература была тошнотворным предметом, который надо было просто пережить. Я люблю читать и всегда много читала, но школьная литература была скучной, и на ней постоянно звучали какие-то глупости. Я всегда старалась прочитать произведение пораньше, потому что знала: когда мы его пройдём, меня будет от него тошнить.
Например, «Героя нашего времени» я прочитала заранее и была рада, что мне это удалось. На уроках произведения обсуждали скучно, фальшиво, ханжески. Это был вопрос предмета или вопрос учителя?
Обучение - это всегда вопрос учителя. Когда пришла новая учительница, началась совсем другая жизнь. Её интересно было слушать, было ясно, что она что-то понимает про эти книги, с ней было интересно их обсуждать. Главное было не в том, чтобы мы какие-то фразы правильные сказали по учебнику, - ей было и правда интересно, как это для нас, как мы восприняли произведение. Стало интересно писать сочинения. Причём учителю можно было сказать, что ты не сдаёшь вовремя работу, потому что ты написал, но тебе не понравилось, или всё оказалось сложнее, чем ты думал, и нужно всё переписать. Она всегда это совершенно по-человечески воспринимала. Так, у меня совершенно не складывались отношения с книжкой Шолохова «Поднятая целина», и я могла подойти и сказать «Не могу», и она говорила: «Хорошо, ты участвовала в олимпиаде, я за олимпиаду в эту клетку поставлю тебе пять, не читай». С новым учителем можно было говорить про книжки как с человеком, и это была часть живой жизни, а не какие-то фразы из гербария, которые нужно было выпаливать по каждому поводу.
В результате я поступила на филфак, и учитель литературы, несомненно, повлиял на это решение. Я пошла на филфак в полной уверенности, что литература - это интересно. Там я обнаружила, насколько потрясающая вещь языкознание, и специализировалась на нём, но в событиях, связанных с литературой, продолжала участвовать.
Какими должны быть уроки литературы в XXI веке? Можно совсем в разном смысле говорить про уроки литературы.
Одна часть - это необходимый минимум знаний культурного человека, это часть общего культурного кругозора человека - он должен всё-таки знать, кто такой Лев Толстой, что написал Пушкин, и тому подобное.
Вторая большая часть - это словесность - умение выражать свои мысли на своём языке устно и письменно. Это в школе провалено: наши школы всё ещё устроены по принципу «Учитель говорит у доски, ученики сидят и ждут, когда их спросят, и никого не интересует, что они думают - они должны сказать строго определённые слова».
В английской школе, например, серьёзно учат писать эссе, учат виртуозному владению словом. Дети пишут сотни эссе, и педагогов интересует, чтобы ученик высказал своё мнение.
У нас этого вообще нет - это пытаются сделать в ЕГЭ, и это, если честно, получается убого, потому что те тексты, от которых разработчики ЕГЭ отталкиваются, тоже примеры каких-то гербариев, ненатурально многословных - если вычеркнуть все глупости, от них не останется ничего. Мне жалко детей: если текст ни о чём, как можно написать на его основе эссе? Это та часть, которая касается реализации свободы слова: можно иметь право свободы слова, но не уметь говорить. Это отдельная грустная история.
А третья составляющая - литература - это способ осмысления жизни. И поэтому литература может преподаваться только в диалоге: это интересно, когда ты примеряешь произведение на себя, прислушиваешься к своим мыслям и чувствам - с чем согласен, с чем не согласен, кому сопереживаешь, кого из героев терпеть не можешь, про кого не понимаешь, что он мог так сделать, и так далее. Литература - это жизнь, это рефлексия.
Тему самоубийства тоже можно было бы обсудить на уроках, но для этого нужен свободный учитель. К чему мы приходим? Чтобы идеологически разговаривать, у тебя не должно быть 40 человек в классе, у тебя не должно быть 25 часов в неделю, ты должен быть свободен, потому что ты сейчас не можешь прийти и спросить, кто из героев мог раздумывать о суициде, как он к этому пришёл и почему он этого не сделал. Или, например, поинтересоваться, что похоже на происходящее в книжках - Наташа Ростова, которая изменила Болконскому, на что это похоже, что ей двигало? Не «Болконские духовные, а Ростовы душевные», запомнили, дети, и записали: справа «Духовные», слева «Душевные», а про тебя, как ты думаешь. Для этого нужны другие отношения, другая школа, другой учитель.
Проблема нашей школы - это не проблема программы, того, какие произведения изучать или не изучать, сколько часов должно быть.
Это - отсутствие идеологического разговора, когда дети мыслят, когда интересно, что они думают. Когда с ними говоришь, у них может быть интересное восприятие, они совсем по-другому воспринимают мир, но дети говорят, только когда их слушают, а если их не слушают, они не говорят, им есть чем заняться.
Дело не в носителях. Сейчас функцию большого романа XIХ века начали выполнять сериалы, и многие ничуть не слабее больших романов. Это другой язык - киноязык, язык действия, картина - но многие сериалы это такие же эпосы - героев, характеров, идей. Не все, но многие. Очень много сейчас серьёзной рефлексии, которая осуществляется в основном средствами сериалов, у них такая функция в обществе - осмыслять, где мы, что мы, что нас беспокоит. Поэтому совершенно нормально, если уроки литературы будут не про «Войну и мир», а про серьёзные концептуальные сериалы.
Кстати, про «Гарри Поттера» можно было бы провести интересные уроки-обсуждения - тут задеты многие важные для детей темы. Кто-то скажет «Гарри Поттер» популярен, попса, давайте читать Лескова", и это снобизм. Мне не кажется, что насильственным внедрением Лескова в умы можно повысить любовь к Лескову, для кого-то он будет самым любимым автором, но не обязательно всем его читать.
Мы с другом делим пополам
И летом, и зимой
Всё, что положено друзьям,
И даже путь домой.
От школы к дому, в свете дня,
Веду домой его.
Потом проводит он меня
До дома моего.
Мы делим ровно на двоих
Секреты и мечты.
А после шалостей больших
Зелёнку и бинты.
«Четвёрку» делим за урок
(У каждого по «два»),
Чтоб нам никто сказать не мог
О жадности слова.
Делю я с другом наравне
И радость, и беду.
На помощь друг придёт ко мне,
И я к нему приду.
И где бы ни был я, нигде
Ту дружбу не предам.
Мы с другом всё, всегда, везде
Разделим пополам.