Как дальше жить, когда устал
Искать надежду, где всё рвётся?
Где даже тень от страха жмётся
К стене меж треснутых зеркал.
И стиснув зубы, кулаки,
Смотрю, как люди у порога,
(Все просто свято верят в Бога),
Встречают каждого в штыки.
Их шёпот - дьявольская речь,
До хрипоты незримо душит,
Нет, не за горло, - сердце, душу,
Пытаясь надвое рассечь.
И тянут вниз, да в грязь лицом,
Над слабым тешатся, смеются,
Им всё равно, что слёзы льются,
С небес их умерших отцов.
Как дальше жить, когда устал?
Рассыпаны звёзды незримой рукой,
Мне ветер весенний устроил допрос.
Ему я в ответ: «Ну, а кто ты такой,
Чтоб мне задавать свой о личном вопрос?»
Ты бог или дьявол? А может судья,
Что тычет без спроса в открытую грудь.
Но если подумать, то так жить нельзя,
У нас с тобой разный, ведь, жизненный путь.
Моё есть моё. И не нужно учить,
Как надо вести себя в разных делах.
Я, знаешь, и сам могу всё отличить,
Где правда, где ложь, где есть боль и где страх.
Ведь, жизнь не открытая книга. В ней нет
Ответов, подсказок… Всё нужно понять.
Конечно, спасибо тебе за совет,
Но я привык сам - находить и терять.
А лучше сразу словом и в висок,
К чему твоё молчание, когда
Из сердца вырываешь ты кусок,
А там давно нет крови, лишь вода.
И всё моё старание под нож,
Я просто тень на шахматной доске.
Твой каждый ход продуманная ложь,
Мой каждый нерв висит на волоске.
И в голосе моём крадётся дрожь,
Как проклятый, я стал сходить с ума.
Когда стучал в окно июльский дождь,
Я говорил: Ну вот, пришла зима.
Я нити рвал, пытаясь улететь,
Мечтал стать птицей, только вот беда,
Мне без тебя - так лучше умереть,
Чём зря считать в тени свои года.
Стучится март, да снег в окно,
Здесь мы с тобой, да свет земной,
Бокалы, комната, вино…
И мысли вьются с тишиной.
И в ярком пламени огонь
Из сердца просится в полёт.
В моих руках твоя ладонь,
Как самый сладкий в мире мёд.
Мы перешли давно черты,
Теперь всё к чёрту, будь что будь.
Не важно то, кто я, кто ты,
Нам друг без друга не уснуть.
И пусть обходят стороной
Все, кто не верил до конца,
Что под сияющей звездой
Сольются наши вновь сердца.
Глоток любви в расколотом стакане,
За рифмой строк неясность от преград.
Мы заблудились в собственном обмане,
Где льётся дождь, твердим, что снегопад.
Кричат ветра, сгоняя в стадо тучи,
Стирая слёзы с тонкого стекла.
Там, в темноте, где света тусклый лучик,
Для ясности расставим зеркала.
И сто дорог, где нет пересечений,
Пройдём, считая, что во всём правы.
И, наконец, стирая пыль сомнений,
Поймём одно - любви то нет, увы…
Но страх остаться никому не нужным
Нас снова сжал, подобно кулаку.
И, соглашаясь быть в плену у дружбы,
Мы прячем за улыбками тоску.
Испить бы счастье, но разбит стакан,
Бездонный день за шторами грустит.
Глоток воды жалеет ржавый кран,
И в мыслях стон - О, Господи, прости!
В давно поникших голубых глазах,
Привычный след усталости от слёз.
Смирение до дыр протёрло страх,
Как солнца жар бутоны алых роз.
Который день сражаясь с тишиной,
Сквозь тюль кидаю взгляд я в облака.
И жду, когда склонившись надо мной,
Вновь Господа притронется рука.
Но время, как проклятие химер,
Вселяя боль, сильнее давит грудь.
Безжалостно цепляет каждый нерв,
Седьмую ночь, не встать и не уснуть.
И вот душа, как узница судьбы,
С оков сорвавшись устремилась в даль.
Уставшая от стонов и борьбы,
Забрала жизнь, а с нею и печаль.
Бродячим псом кусает руки дождь,
Бессонница терзает постоянством…
И злая ночь устроила скулёж,
Тьмой заполняя скудное пространство.
И каждый нерв горит, как медный ноль,
Отсчёт давно загнал меня под плинтус.
Над слабым телом вьётся сука-боль,
Там, где был плюс, теперь холодный минус.
Враги смеются… прячут взгляд друзья,
Боясь испить всё то, что сердце гложет.
Я понимаю дальше так нельзя,
Но только мне никто и не поможет.
И над холмами, где стоят кресты,
Душа, раскинув крылья, в небо взмылась,
Исчезло всё, дороги и мосты,
А, жил ли я, а может просто снилось?
Молчит старый ельник, застыли берёзы,
Горят серебром пуховые поля,
И капают с крыши февральские слёзы,
Поодаль от дома дрожат тополя.
Манящая свежесть, как вкусная вата,
Сердца пеленает незримым теплом,
От ярких рассветов до чудных закатов
Без стука врываясь, спешит в каждый дом.
И солнце, по-снайперски, точным прицелом,
Стирая узоры на старом окне,
Всё греет кошачье пушистое тело,
Что спит сладким сном на зелёном сукне.
Молчанье, затишье, а значит, что скоро
Наступят весенние дивные дни.
Без белых полей и февральских узоров
Зажгутся на небе ночные огни.
Уснуть и проснуться от слова и снова
На кухне испить чай с мелиссой и мятой.
Но всё это вовсе давно и не ново,
Застывшие смотрят в лицо циферблаты.
Горит на столе в абажуре светильник,
Немытые горы скопились посуды.
И вот зазвенел ровно в полночь будильник-
Пора пить лекарство моё от простуды.
Манящая лунность в тиши сквозь окошко,
Наведалась в гости ко мне, как подруга.
И всё норовит прикоснуться к ладошке,
Лучи растянув от хрустального круга.
С улыбкой, скажу ей: Ну, здравствуй, родная!
Сегодня ты рано, а я вот болею.
Она лишь в ответ всё сильней прижимаясь,
Своим настроением сердце лелеет.
Уснуть и проснуться с дневными лучами,
Взглянуть на будильник, и вспомнить, что надо
Мне выпить лекарство, запить тёплым чаем,
При этом пол плитки вкусить шоколада.
Смертельный яд кипел меж строк,
Чернила след врезался в стены.
Из сердца вырванный кусок
В толпу был выброшен со сцены.
Горели свечи по краям,
Стояла публика в тумане.
Он душу рвал на зло чертям,
Не замечая то, что «ранен».
И твёрд был раз и навсегда
Назло немыслимым проклятьям…
Но только смерть его года
Тянула в скудные объятья.
И вот последний крик струны,
Незримый вздох, молчанье, точка…
Осталась боль в сердцах страны
И недописанная строчка.
Давай оставим всё, что есть
В пустом конверте на столе:
Досаду, ложь, ехидство, лесть
И всю скопившуюся месть,
И разбежимся по земле.
Перебирая города,
До дыр протрём все сапоги.
И лишь в холодных поездах,
Из мыслей выбросив бардак,
Поймём, с тобой мы не враги.
Ведь жизнь, она порой, как нить,
То рвётся, то гниёт в тени.
Но продолжая дальше жить,
Мы вправе что-то изменить,
Убрав всё то, что нас пленит
И тянет в омут жалких дней,
Забытых улиц и квартир.
Где нет ни преданных друзей,
Нет ни соседей, ни гостей,
Лишь на окраине трактир.
Давай оставим всё, что есть…
Небесная тишь рассыпает горошины,
Холодным серпом освещая простор.
И ветер на цыпочках гостем непрошеным,
Подслушал сегодня весь наш разговор.
И скользкие улицы вечно не спящие
В глазах отражали ночные дома.
И губы твои красотою манящие
В улыбке волшебной сводили с ума.
Божественно… Звёзды… Февраль… И свидание,
Неважно и то, что кусает мороз.
И самое нежное в мире признание,
Мне сердце пронзило с теплом твоих слёз.
Зачем ему твоё «прости»
И мыслей сахарные сцены.
Ты уходила - отпустил…
Припомни, он тебя простил,
Стирая след твоей измены.
Луны печальный яркий свет
В ту ночь обманут был прохладой.
Он не кричал, не рвался вслед,
Лишь кольца дыма сигарет
Смешались с томным листопадом.
И фонари вблизи дорог
Уныло гнули свои спины.
Смотрели так, как смотрит Бог,
Вот шаг, второй, глубокий вздох
И скрежет жалобный машины.
И всё на ноль, как плач струны-
Судьбы оборванной рыданье.
Слеза печальная луны,
Объятья вечной тишины -
С тобой… последнее свиданье.
Над землёй листая дней страницы,
Горделивый свой прищурив взгляд.
Кружат в небе ангельские птицы-
Голубей собравшийся отряд.
Не разбить их дружбу бросив камень,
Не сломать внезапностью ветров.
Потому что в нежном сердце пламя,
А в глазах надежда и любовь.
Чердаки заполнены урчаньем,
Голубиный льётся разговор.
Им порою скучно жить в молчаньи,
От того и тянется весь спор.
И под шум берёз над крышей дома,
Привлекая посторонний взгляд.
Наградив сердца людей истомой,
Голубиный кружится отряд.
Дремлет лес в шубейке белой,
В чистом поле тишь и гладь.
Над избушкой застарелой,
Звёзд сиянье-благодать.
От мороза стонут ивы
И берёзы спины гнут.
Серебристым переливом
Взгляд чарует старый пруд.
Заколдованные ели
Вдоль дороги жмутся в ряд.
Спят усталые метели
После красочных коляд.
И в душе моей, как птицы,
Чувства просятся в полёт.
Завтра вновь зима страницы
Новым днём перевернёт.