У медицины лишь одна задача, всегда была и всегда будет. Помочь каждому отдельному человеку выжить. А это один из самых главных и самых древних законов природы.
С телом понятно - ему бегать надо, падать, драться, чтоб шустрее было, а с душой сложнее. Ей тоже выход нужен. Вкладывать её, голубушку, надо - в слово, в дело, в других человеков… Она туда-сюда побегает и здоровее будет.
В моем, еще недавнем прошлом,
На солнце камни раскаля,
Босые, пыльные подошвы
Палила мне моя земля.
И я стонал в клещах мороза,
Что ногти с мясом вырвал мне,
Рукой обламывал я слезы,
И это было не во сне.
Там я в сравнениях избитых
Искал избитых правоту,
Там самый день был средством пыток,
Что применяются в аду.
Я мял в ладонях, полных страха,
Седые потные виски,
Моя соленая рубаха
Легко ломалась на куски.
Я ел, как зверь, рыча над пищей.
Казался чудом из чудес
Листок простой бумаги писчей,
С небес слетевший в темный лес.
Я пил, как зверь, лакая воду,
Мочил отросшие усы.
Я жил не месяцем, не годом,
Я жить решался на часы.
И каждый вечер, в удивленье,
Что до сих пор еще живой,
Я повторял стихотворенья
И снова слышал голос твой.
И я шептал их, как молитвы,
Их почитал живой водой,
И образком, хранящим в битве,
И путеводною звездой.
Они единственною связью
С иною жизнью были там,
Где мир душил житейской грязью
И смерть ходила по пятам.
И средь магического хода
Сравнений, образов и слов
Взыскующая нас природа
Кричала изо всех углов,
Что, отродясь не быв жестокой,
Успокоенью моему
Она еще назначит сроки,
Когда всю правду я пойму.
И я хвалил себя за память,
Что пронесла через года
Сквозь жгучий камень, вьюги заметь
И власть всевидящего льда
Твое спасительное слово,
Простор душевной чистоты,
Где строчка каждая - основа,
Опора жизни и мечты.
Вот потому-то средь притворства
И растлевающего зла
И сердце все еще не черство,
И кровь моя еще тепла.
Жизнь - от корки и до корки
Перечитанная мной.
Поневоле станешь зорким
В этой мути ледяной.
По намеку, силуэту
Узнаю друзей во мгле.
Право, в этом нет секрета
На бесхитростной земле.
Незнающий жизнь всезнайка прекрасно показывает собственный кругозор знаний…
научиться самостоятельно мыслить достойно уважения…
Человек - это то, что мы о нем помним. Его жизнь в конечном счете сводится к пестрому узору чьих-то воспоминаний. С его смертью узор выцветает, и остаются разрозненные фрагменты. Осколки или, если угодно, фотоснимки. И на них его невыносимый смех, его невыносимые улыбки. Невыносимые, потому что они одномерны. Мне ли этого не знать, - ведь я сын фотографа. И я могу зайти еще дальше, допустив связь между фотографированием и сочинением стихов, поскольку снимки и тексты видятся мне черно-белыми. И поскольку сочинение и есть фиксирование. И все же можно притвориться, что восприятие заходит дальше обратной, белой стороны снимка. А еще, когда понимаешь, до какой степени чужая жизнь - заложница твоей памяти, хочется отпрянуть от оскаленной пасти прошедшего времени.
Не многим суждено чужие души слышать.
Кому дождь - благодать, кому-то - стук по крыше…
Порою тратим жизнь на ссоры и обиды,
Не чувствуя вокруг живой любви флюиды.
Когда чужим эмоциям мы сердце закрываем,
То к собственной душе порой глухи бываем.
Нет, я не помню, как это в меня вошло.
Просто вошло. Не оставив вовне и следа.
Оно собирает все чувства в большой мешок
И шепчет, что я не увижу их никогда.
Оно превращает в шакалов моих друзей
И делает чуть ли не райским садом врагов.
Оно побеждает, поскольку всегда хитрей -
Ведь там заготовлена тысяча сто ходов.
Оно беспощадно шатает весь мой костяк,
Когда я пытаюсь зарыться к лисе в нору.
Оно не кричит - оно наклоняет так,
Что я, ничего не сумев предпринять, ору.
Оно умывает какой-то живой водой,
Хотя из живого в ней только вот и вода.
Свидания с этим - как шустрый осиный рой,
Который жучка, словно падаль, в момент съедал.
Оно называется «страхом».
Да, это страх.
Сестра и диктатор. Спасение и удар.
Оно обнимает, сжимая в своих тисках.
Оно охраняется в стиснутых кулаках.
Нет, я не помню, как это в меня вошло.
Просто вошло. Не оставив вовне и следа.
Оно собирает все чувства в большой мешок
И шепчет, что я не увижу их никогда.
Без характера человеком не стать…
Добро оно тихое, сердце слышит, рот молчит…
Если в детстве не заложить некоторые основы - потом будет поздно.
Человек -это или с детства, или никогда…
Одинокий и предоставленный самому себе, в кипении собственных мыслей и ощущений - только тут человек является вполне самим собою.