Я хочу его смять,
как папирус.
Я хочу с него снять
все маски.
Чтоб он, как умел,
влюбился
Пусть не в холст,
так хотя бы в краски!
Я могу его выжать
как цитрус,
И допить из глаз его
счастье,
Растворяя его мысли
полутёмной своей властью.
…Но хочу его так всецело,
Так безумно, и так надрывно,
что сбиваю свои прицелы
и теряю свою силу.
Я сжимаюсь в ком,
как папирус,
и роняю из рук
все маски,
Понимая, что вдруг -
влюбилась.
В этот холст, в эту кисть
и в краски.
Мой любимый художник-ребенок с мелком.
Творение иной раз выше художника.
Какой сумасшедший художник писал моей жизни картину?
В аляписто-ярких красках… разнузданный балаган…
Я падаю в чёрную пропасть, как крылья руки раскинув,
Нет больше любви и надежды, а все остальное - обман.
Художник, постой, не надо, не смешивай желтый с синим.
Я эту картину вижу лишь в серых полутонах.
Лишь чуть голубого, как небо, в котором когда-то парила,
Чтоб было куда вернуться в нечастых счастливых снах…
Художник, не обижайся! Давай мы спорить не будем.
Ты в сепии черно-белой картину мне напиши.
Оставь для других свои краски, дари их счастливым людям,
А для меня приготовь ты «простые» карандаши.
Слепому подарили краски…
Но не со злобы - шутки ради…
И видели, как от бедняги привычный уходил покой;
Он молча трогал каждый тюбик,
и кистью свои пальцы гладил,
И осторожно прикасался к холсту дрожащею рукой.
И устыдились…
И жалели, что поступили так жестоко,
Что поглумиться захотели… А он - поверил и пошел…
Пошел, не ведая, не видя… пошел,
не зная - веря только,
Что холст и краски появились,
чтоб стало очень хорошо.
Но он в своей бессветлой жизни не видел ни одной картины.
И он никак не мог осмыслить само понятие «цвета».
И мир внутри него цветущий,
не тронутый мирской рутиной,
Показывал ему незримо, что жизнь -
совсем-совсем не та…
Совсем не та, что нам рисуют и предлагают
в это верить…
Совсем не та… но он не видит,
он только слышаньем живет…
И он давно привык по звукам, по запахам,
по боли мерить
Происходящее снаружи… всё чувствуя наоборот…
Без школ, пособий и уроков, наставниками не измучен,
Он выливал в картинах душу,
он отдавал - не рисовал…
Он отдавал себя, не глядя; не так,
как мог бы быть научен;
Не так, как мог бы это видеть, а так,
как сердцем понимал…
В его картинах солнце - грело…
В его ручьях - сводило ноги…
И там, где рисовал он слезы,
там боли было с океан…
И даже ветер был соленым у моря с берегом пологим…
И даже теплым Первомаем совсем по-детски
пах тюльпан…
И звуки! - сколько было звуков!
Звучало всё, но лишь - чуть слышно…
Гудели тучи, пели птицы, журчали нежно ручейки…
Шумели клены и березы,
и друг о дружку бились вишни,
Стеклянным звоном наполняя фруктовый
садик у реки…
И все смотрели, восхищаясь…
один художник знаменитый
Слез не скрывая, тихо плакал,
сливаясь с шумною толпой…
Воспитанник хорошей школы, любимый
многими, маститый,
Он понял, что впервые в жизни
он пожалел, что не слепой…
Я нарисую тебе любовь
Разными красками
Нежными ласками
Я нарисую тебе мечты
Добрыми сказками
Пальцами связками
Я нарисую тебе весну
Кусаясь нечаянно
В поцелуе отчаянном
Я нарисую твои глаза
Лучиком солнца
В открытом оконце
Как художник на чистом холсте
Нарисую я счастье тебе
А хочешь с натуры
Мы слепим скульптуру
Я нарисую тебе любовь…
.
Размазан небосвод небрежно кистью.
Дорога в бесконечность пролегла.
Сентябрь торопливо красит листья,
Закрашивая тени от тепла.
Небрежный и рассеянный художник
Наносит беспорядочно мазки,
И краску не смывает даже дождик -
Унылый спутник зябнущей тоски.
И сотни неудачных зарисовок
С бесстрастием швыряется к ногам,
А ветер, туго свитый из верёвок,
Испуганно их прячет по углам.
Потерян счёт испорченным наброскам,
Художник впал в немое забытьё.
Кострами подымил, как папироской,
А после снова взялся за своё.
И получилась славная картина:
Пятнистый лес, дорога, небосвод,
Тоска и дождь - всё слилось воедино.
Картина дышит осенью… живёт.
.
Художник должен присутствовать в своем произведении, как Бог во вселенной: быть вездесущим и невидимым.
Она влетает,
… как ураган.
Садится в студии - / ногу на' ногу/
И он рисует её / болван! /
а после трахает
…/ хоть не надо бы…/
Да их здесь море - таких Лолит!
/ спасенье в сорок от импотенции /
Но от неё у него болит
прыщ самолюбия,
…/ ну, не сердце же! /
…
Когда, накинув его пиджак,
она прищурится зло и пристально
и констатирует:
- Всё не так! -
глумясь кокетливо над эскизами.
…
- Побольше жизни!
…Смелей! Смелей!
Долой детали! Не нужно частностей!
А-ну, попробуй-ка взять левей…
- Куда левее, млять?! -
мы ж не в транспорте!
…
Ну, ты же сучка, вообще никто! -
Прикинься мебелью бессловесною!
С меня довольно твоих понтов!
Напрасно!
Шутки её - как лезвия.
…
Пройдётся голая вдоль картин,
дымя дешёвою сигареткою.
И он смущается,
…как кретин,
перед циничною малолеткою.
…
- Ах…
Ты чудовищно устарел! -
Сюжеты пошлые и унылые.
Он мстил ей бешено - как умел:
- Развдвинь-ка ноги, ты слышишь, милая?
…
И раздвигались в конце концов
колени, губы
…и горизонты…
А через час он стоял отцом,
… и провожая, вручал ей зонтик.
…
Курил.
Неслышно открыв окно,
смотрел, как в сумерках по ступеням
она уносит ещё одно
его последнее Вдохновенье…
…
Сглотнув обиду и в горле ком,
с сарказмом, нервно гасил окурок
/ о холст /
горячим, живым штрихом
…на обнажённой её фигуре.
…
И соглашался:
…сюжет - дерьмо! -
вполне заезженный и избитый.
Но, как Пришествия,
…всё равно
ждал каждый вечер свою Лолиту.
Любая картина - это замочная скважина, сквозь которую можно подглядеть душу художника.
Художники иначе смотрят на мир. Они философы! Художник может увеличить ценность куска картона,
валяющегося на улице в тысячи раз, написав на нем картину. Точно так же художник может тысячекратно увеличить ценность взятого под ногами камня или глины. Художники делают деньги из ничего! Они не страдают от голода, они позволяют себе купить гору фруктов или охапку цветов, только для того чтоб нарисовать их! Я знакома с художницей, которая купила дорогущий чайный сервиз только потому, что в нем по-особенному отражались рефлексы, и она захотела его написать.
Ганнибал был одноглаз. Он высмеял художника, который нарисовал его с двумя глазами, но наградил того, кто нарисовал его в профиль.
Я на холсте рисую осень…
Она как в зеркале-в реке:
Вот листья падают. Уносит
Их ветер. Где-то вдалеке
Играет блюз-танцуют пары,
И воздух будто бы дрожит,
А этот голос… и гитара.-
«Нет большей сладости чем жить.»
Я на холсте рисую осень…
Она опять в моих руках-
Играет красками, не спросит
То дымкой тает, как в стихах…
Я отражаюсь в ней. И мимо
Дорог, полей и суеты
Все листья желтые игриво
Приносит ветер на холсты…
…Рисую Осень…
Мы идём по жизненной дороге
и любуемся - вокруг творит художник.
И полотна года всех времён
предстают пред нами словно сон.
Брызнет он весною серой краской -
мы грустим, всё кажется напрасным.
Но пробьётся зелени росток -
в нас родится радости исток.
Летом пишет он насыщенно и ярко.
Зной высасывает силы. Жарко.
Но вокруг бушует сочность, зрелость.
Мы вкушаем страстно жизни спелость.
Осенью он пишет увяданье -
душу бередят воспоминанья.
Но добавит краски золотой -
теплотой обнимет нас покой.
А зимою он рисует холод.
Замираем мы, теряя к жизни голод.
Но. Как краска снежная бела!
Очищение и свет несёт она.
Тот художник не жалеет красок.
Все сезоны у него прекрасны!
Красота кругом какая, посмотри!
Тот художник, он у нас внутри.
Холст, краски…
Неумелый художник пишет портрет.
Руки не могут выразить,
То, что ощущал ими…
Неумелый поэт.