Когда читаю Божье Слово,
На месте сложно усидеть.
Готов мой дух взорваться снова
И в небо птицею взлететь!
Взорваться искренней хвалою,
Чтоб ужаснулись силы тьмы.
Ведь я святой омыта кровью,
А это — крах для сатаны!
Христос во мне! Мой Искупитель,
Моя Премудрость и броня,
Мой главный Врач, Обеспечитель,
Мой Мир и Праведность моя!
Моих грехов не вспоминает,
Благодаря Христу, Отец.
Но щедро всем благословляет.
Перед Его глазами — Крест.
Когда читаю Божье Слово,
Я прихожу, друзья, в восторг!
И знаю, нет иного бога,
Что возлюбить бы нас так смог!
Дух радости во мне, и льётся песня.
Неважно, что на улице ненастье.
Душа моя, ликуй, танцуй и смейся,
Даровано тебе с избытком счастье!
Дух радости во мне, и молкнет ветер,
И тают, словно снег весной, невзгоды.
С улыбкой просыпаюсь на рассвете,
Пленяясь красотой родной природы.
Дух радости во мне в любое время,
Ведь дом мой на скале построен прочно!
И прав Господь, Его не тяжко бремя.
Не только верю в это — знаю точно!
Благодарю, Господь, за то, что я живу,
За то, что звёздочки в небесной глади вижу,
И свежим воздухом без устали дышу,
И на рассвете щебетанье птичье слышу.
Благодарю за то, что падая, встаю
И, наполняясь от Тебя могучей силой,
Я этот мир всё также искренне люблю,
Да и сама имею счастье быть любимой.
Благодарю за незнакомых и родных —
За всех, кто встретился на жизненной дороге,
За недовольных, добрых, вежливых и злых,
Ведь я от всех учусь чему-нибудь в итоге.
Благодарю Тебя за милость каждый день!
За то, что радостью и светом наполняешь,
Даёшь возможность что-то делать для людей
И своей благостью мне душу исцеляешь!
Вера развивается от размышлений над Словом Божьим, страх — от размышлений над ложью сатаны.
Крушение терпит порою надежда —
Ветшает от времени, словно одежда.
Мечта тоже может сложить свои крылья
Среди суеты и тревог от бессилья.
Но вера не ропщет, но вера не хнычет,
Она и в пустыне колодец отыщет,
Не станет грустить, отступать и сдаваться,
Но будет в молитве расти, подниматься.
А вера на чувства и плоть не ведётся,
Но песней хвалебной и радостной льётся
И с помощью истины факты меняет,
Ведь Божьему Слову себя подчиняет.
Она видит свет сквозь тяжёлые тучи
И знает, что Бог — неизменный, могучий.
Писание учит совсем не напрасно,
Что действенной вере всё в жизни подвластно!
Как начинается ваш день:
С улыбки или огорченья?
Быть может, вам и встать-то лень,
И нет ни сил, ни вдохновенья?
А я, открыв свои глаза,
Творца Вселенной прославляю,
И происходят чудеса,
Ведь Бог со мною, точно знаю!
Я не слаба и не больна,
Нужды и долга не имею,
Господь даёт мне всё сполна,
Ему на сто процентов верю!
Я не боюсь худой молвы,
Что щедро льётся к нам с экрана,
Имею мир средь суеты,
Раздоров, сплетен и обмана.
Хранит меня Господня сень,
И в радость — каждое мгновенье!
А вам… что дарит новый день?
Улыбку или огорченье?
Среди всеобщего томленья
Под властью римского ярма
Вознёсся в славе Иоанн,
Как долгожданный проповедник.
В долине дикой Иордана
Пророка речи жгли сердца,
Гремело слово обличенья
Подобно молоту о сталь:
«Покайтесь, ибо недалёко
Приход Мессии, Царство Бога»!
На зов явился сам Христос…
Крестителя - того кто смело
Князьям грозил и фарисеям
Сковал непостижимый страх:
«Как я могу крестить Тебя»?
- Нам надлежит исполнить правду.
Оставь теперь. Твори, что надо.
Он, как безгрешный человек
В каком нуждался очищеньи?
Исполнив таинство смиренно,
Посланник Бога - Бога чтил.
Отверзлись небеса и голос
Глаголет: «Иисус - Мой Сын
Возлюбленный, с которым ныне
Благоволение Господне
И дух Святой, вовек. Аминь».
В ту ночь безмолвием храним,
Одушевлённый ясной целью,
Он бодро шёл путём прямым,
Покорный тайне воплощенья,
Дорогою в Иерусалим.
С открытым взором полным света.
Вкруг уст и по лицу его
Предвосхищающая мысль
Скользила тенью лучезарной:
«По исполнении времён
Явился Бог. Оправдан в Духе.
Был проповедан меж людей.
Вознёсся в славе благочестья.
Груз тиранический грехов
Своею кровью искупив.
Отныне, всяк спасён, кто верит».
Мир и любовь своим покоем,
Царящим в свежести ночной,
Возвышенных речей волненье,
Томленье страшных испытаний
Сменяет радостью молитв,
Уединеньем охранив
От суетливости снующей.
По непреложному свершенью
Бог шествовал - Творец миров
Дорогою к Иерусалиму.
Величием торжественным исполнен,
Спит мир покойно. Мерный строй шагов
У гроба Назарянина всенощно
Звучит, как эхо:
Гулко, монотонно
Надзором стражников - руки синедриона.
Огонь лампады освещает мрак
Предутреннего бледного тумана.
Никто не знает - радость воссияет -
Великий день на землю снизойдёт.
Печать разорвана!
Отвален грузный камень.
Беспечный мир разбужен ото сна!
Две молнии - два ангела святых
В одеждах светозарных в сад спустились,
Неся нам весть с небесной высоты:
«Восстал Христос!
Бессмертен Жизнодавец -
В блистательном сиянье вознесён»!
Восходит солнце, по вершинам гор
Весенний день, встречая позолотой,
Играет заревым своим лучом.
В душе Марии пасмурно от боли.
- Жена, что плачешь? - раздаётся глас.
Взор отуманен скорбной Магдалины:
- Господь покинул, как же мне не плакать?
Из милосердья любящего к ней
Христос открылся: «Не горюй, Мария»!
- Учитель мой!
- Я восхожу к Отцу.
Обрадуй братьев - Воскрешенье с вами!
Дана мне власть на небе и земле.
Бессильна бренность.
Отступает смерть.
Спасётся всякий, следуя ученью.
Я с вами днесь и до скончанья века!
Благоговейно вперив взоры,
Стояли молча рыбаки.
Материальности дебёлой
И бренной тяжести вериг
Учитель в ипостаси светлой,
Благословляя напоследок,
Свободен, в небо возносясь.
Вдруг ангельский раздался глас:
«Апостолы! Галилеяне!
Сей Иисус, от вас восшед,
Вернётся в славе мир судить.
Облекшись верой, с Елеона
Ступайте в Иерусалим.
Дух-Утешитель даст вам сил».
Мой Горшечник
Буду глиной в руках Твоих…
Ты лепи из меня сосуд.
Сколько лет я прожил пустых…
Пусть же реки теперь текут.
Пусть они наполняют жизнь,
Благодатной водой живой.
Ты меня лишь в руках держи,
Отче праведный, дорогой…
Понял я, что не пить воды,
Без Того, Кто её даёт.
От Твоей, Боже, полноты,
Жизнь рекою во мне течёт…
Изливается через край…
Наполняя Твои сады…
Боже благий, ведь это рай!
Рай, в котором есть я и Ты!
Так лепи из меня сосуд,
Твой сосуд для живой воды.
Из которого потекут,
Реки жизни, что даришь Ты.
Я так благодарен…
Я так благодарен сегодня, Господь…
Ликует мой дух… успокоилась плоть…
Ты мне помогаешь слова подобрать,
Чтоб славу Тебе одному воздавать…
Господь, Дорогой, как же это прекрасно…
Когда нет причины, скрываться напрасно…
В молитве святой пред Тобою склоняясь,
Быть просто собой, всей душой обнажаясь…
С Тобой не бывает ни споров, ни сор…
Ты тихий со мной ведёшь разговор…
Любовью своей наполняешь всю душу…
Я вечно хочу голос нежный Твой слушать…
Потому что люблю
Я открою глаза с рассветом, и Тебе мой Господь помолюсь.
Ты наполнишь меня своим светом, я в ответ Тебе улыбнусь.
Я печалиться сердцем не стану, Ты мне радость Небес подарил.
А случится, что в жизни устану, то к Тебе, к источнику сил,
Я приду, мой Боже, Всевышний, доверяя Тебе одному,
Ты всегда моё сердце услышишь, дашь ответы на все «почему».
Только Ты, мой Христос, мой Спаситель, знаешь радость и слёзы мои…
Ты мой Бог, Ты мой Друг, утешитель… Я в Твоей растворяюсь любви…
Я Тебя всей душой обожаю… Ты мой путь, моя истина, жизнь!
О Тебе я с рассвета мечтаю, чтобб мечтанья к закату сбылись.
Перед сном я с Тобою встречаюсь, и всю славу Тебе воздаю…
И Тебе, Иисус, улыбаюсь, потому, что Тебя я люблю!
Душу, тело дал Господь
А дьявол искусил
Помешалась в веках кровь
И Господь о нас забыл
Так узри души грешные
Спаси и Сохрани!
Отведи войны бесконечные
Видишь гибнут рабы…
У каждого идущего на крест, должен быть свой Иуда. Иметь собственного личного Иуду большая роскошь, которую не всякий может себе позволить. Здесь много: трудно, а за частую, и невозможно выполнимых условий. Ну, во первых, надо пойти на крест. Что это значит -- надо нести тяготу: физическую, психологическую, материальную
Но что значит быть Иудой? С обычным предательством, измена Иуды соотноситься как один из подвидов его, и следственно имеет свои особенности. И основная, это то, что данное движение отличается нелогичностью восприятия со стороны. В самом деле, на предательство человека толкает в основном стремление к какому-либо конкретному материальному благу, или благу морально-аморальному. А то предательство, цена которому тридцать сребреников, материально корыстной меркой измерено быть, естественно, не может. Не сопоставима цена преданного-переданного с ценой получаемого, корыстолюбец никогда не продаст неимоверно дорогую вещь за бесценок, он всегда сможет найти (или хотя бы попытается найти) условия для оборота ее в рамках рыночной «справедливой» цены. Так что же толкает на такое зло человека? Как, он может видеть и не видеть, слышать и не слышать? Вопрос этот не разрешим и по сей день, ясно лишь одно, что низкий предает высокого, и по другому быть не может. И еще одна интересная черта -- то, что это не вероломство, о таком предательстве нужно знать, предполагать (низость человека не должна быть секретом), и вновь, добровольно принимать его: «Он же сказал им в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, тот предаст Меня (Евангелие от Матфея. (26,17−35))».