Присмотрелся к Фемиде:
Глаза завязаны, в одной руке меч, в другой весы -
откуда такой аппетит и почему не полнеет???
Божий суд.
«Боже! К нам только что прислан один товарищ, но мы, верные твои подручные ангелы, не в силах доложить ситуацию по нему и сделать предложение. Он стоит между адом и раем, его нельзя ни в ад, ни в рай»
«Что так?» - нахмурил брови Бог.
«Этот дурачок, искренне верит в любовь», - с усмешкой ответили ангелы.
«Отправьте его обратно на землю, пусть еще поживёт» - произнёс Бог, и глаза его озарила слеза.
«Как давно ждал я этого», - подумал Бог.
Одного мужика осудили на 15 лет. Но судья
захотел ему помочь и предложил: - Я загадаю
тебе загадку. У нее три ответа. За каждый
правильный ответ снимаю с тебя по пять лет
тюрьмы. Мужику деваться было некуда, и он согласился. Судья сказал: - Вспомни три части
человеческого тела, названия которых состоят
из трех букв и при этом начинаются и заканчиваются на одну и ту же букву. Долго
думал мужик, и, наконец, вспомнил одно
слово: «око». Сняли с него 5 лет. Думал мужик
еще и вспомнил другое слово: «пуп». Сняли с него ещe 5 лет. Вспоминал третий орган,
думал,
но отгадать не получилось. Отсидел он 5 лет и вернулся домой. А дома его встречает жена.
Пошла она в душ, вернулась оттуда
совершенно голая, завернутая в полотенце. И вдруг полотенце с нее падает. Мужик хлопает
себя по лбу и восклицает: - И из-за такой
ерунды я пять лет отсидел! Назовите третий
орган))
Дело в суде.
Судья: Итак обвиняемый, зачем вы скинули на пострадавшего тумбочку?
Обвиняемый: Ну значит я возвращаюсь домой в пять утра со смены, и смотрю жена не спит и голая лежит на кровати. Я в шкаф, в шкафу никого, выглядываю на балкон, а там этот голый бежит.
Судья: А вы что скажете пострадавший?
Пострадавший: Ну пять утра, на улице никого. Ну люблю я бегать голым!
Судья: А вы свидетель?
Свидетель: Лечу я значит в тумбочке…
Люди говорят что у меня есть идол человек Ха ха я самый Блвгословенный человек Как вы можете судить сердце человеческое не видя его? Не судите да не судимы будете. А Папочка меня любит.
Не судите меня за прошлое. Я не живу там больше.
Не бросайте камни на упавшего,
Не бросайте камни на виновного,
Не давайте места гневу вашему,
Наклонитесь над душой надломленной.
Тот упавший и вздохнуть не пробует,
Грех всегда смертелен, есть свидетели.
Душу придавить плитой надгробною,
Стать навек судьей иль благодетелем?
Мантии судейские нередкость,
Для судейства редок страх Господень.
Камни для дорог тесались крепкие,
Но такие же в руках, кто поднял.
На судейском месте обвинители
И камней подобранных премного.
Наклоняюсь я к ногам Спасителя,
Господи, Ты Сам суди их строго.
Пусть упавший вновь поднимет голову,
Пусть вздохнет судейская палата.
Господи, Ты силен сделать золото
Даже из того, кто виноватый.
Камень Ты не бросишь, Боже праведный.
Правила Твои не изменились.
Приготовил камень Каин Авелю,
А в руках Божественных есть милость.
Ты поднимешь грязного, упавшего
У которого надежды крохи.
Камень не коснется болью страшною
И не станет вздох последним вздохом.
Господи, прошу. Дерзаю, Благостный.
Помню боль от брошенного камня.
Очи у виновного заплаканы,
Неужели суд свершу, как Каин я?!
Плевако и дворянское слово
Знаменитый русский адвокат Федор Плевако участвовал в очередном судебном деле.
Один русский помещик уступил крестьянам часть своей земли, никак это юридически не оформив. Через много лет он передумал и отобрал землю обратно. Возмущённые крестьяне устроили беспорядки. Их отдали под суд. Жюри присяжных состояло из окрестных помещиков, бунтовщикам грозила каторга. Защищал их Плевако. Весь процесс он молчал, а в конце потребовал наказать крестьян ещё строже.
- Зачем? - не понял судья.
Его ответ был таков:
- Чтобы навсегда отучить крестьян верить слову русского дворянина!
Часть крестьян была оправдана, остальные получили незначительные наказания.
«Не суди да не судим будешь» - особенно любят повторять те, кого как раз есть за что судить.
© Dzavdet
Не судите меня, люди, строго.
Я нормальный, адекватный человек.
Просто часто мне бывает очень плохо,
Вот и «дряпаю» писульки я в инет.
Не могу сейчас я по-другому,
Жизнь игра - и я лишь в ней игрок.
А игра идет по-крупному, с измором
И на прикормку здесь бросают сахарок.
По жизни… - я человек азартный,
И не участвовать в игре - не мог.
Но плохо, что в ней масса «баб базарных»,
Как тараканов при подборке крох.
Я чувствую уже и даже знаю, -
На завершальной стадии она,
А выиграю я, иль проиграю,
Судить не мне, а Вам, мои друзья.
Так что, не судите меня очень строго
Я и так давно уже - судим,
И потому нам с Вами лишь одна дорога:
Своею жизнью жить., а дальше - поглядим…
Зря, когда мы близких судим, суд безжалостен и лих.
Надо жить, прощая людям наше мнение о них.
Суд по бракоразводным делам специально и существует для людей с дефектами памяти.
Слушaется дело об изнaсиловaниях. Обвиняемый - 85-летний стaричок.
- Подсудимый, 12 мaя сего годa
в 20 чaсов вы в Медведково изнaсиловaли студентку Ивaнову,
в 21 чaс в Измaйловском пaрке вы изнaсиловaли продaвщицу Петрову,
a в 22 чaсa у Ярослaвского вокзaлa вы изнaсиловaли учaщуюся ПТУ Сидорову. Объясните суду, кaк вaм это удaлось, кaк это вообще возможно???
- Дa чё тaм невозможного, у меня же мотоцикл…
Есть много рассказов о причудах североамериканской Фемиды. Про кошку в микроволновке, например. Или как с донора спермы взыскали алименты
(ложь, не было такого). Или про компенсацию в миллион долларов за слишком горячий кофе (а это правда, бигмаковцы в погоне за скоростью
обслуживания похерили все нормативы, тетка обварила себе самое важное и осталась инвалидом). Вот еще одна байка из той же серии.
К деталям заранее прошу не придираться, исходный материал был на английском, а я по-английски читаю без словаря. То есть если чего не понял, в словарь не лезу, а включаю фантазию. А если понял только
предлоги, то такое предложение пропускаю как несущественное и перехожу к следующему.
Началась история в сонном канадском городке из тех, где годами ничего не происходит. Два превышения скорости, угон велосипеда и пьяная драка -
полиция уже считает, что выдалась хлопотная неделька. И вот такой
изнывающий от безделья полицейский обнаружил на обочине дороги лужицу
крови и кучку белых перьев, то есть явные признаки нарушения недавно
принятого закона о защите малых птиц, он же Small Birds Act.
Беглый осмотр места происшествия принес улики: отпечаток лошадиного
копыта, след обуви тридцать восьмого размера и револьверную гильзу. Это
позволило сузить круг подозреваемых до предела: единственным в городке
обладателем полудохлого пони, «Смит-Вессона» и тридцать восьмого размера
ноги был гордый потомок истинных хозяев здешних мест, сильно пьющий
индеец Фред Оджибуэй. Работник ближайшей заправки подтвердил, что Фред с утра проскакал в указанном направлении.
Индеец был обнаружен на полу своей хижины в привычном для него
состоянии, полностью исключающем дачу каких бы то ни было показаний.
Однако кровавое пятно на кроссовке и прилипшее к подошве перышко
полностью его изобличали. Спустя неделю состоялся суд. Обычно дела
такого масштаба судья рассматривает единолично, но тут, видимо тоже от скуки, устроили полноценный процесс с прокурором и назначенным
государством адвокатом. Фред к тому времени протрезвел хотя и не до
конца, но достаточно, чтобы рассказать адвокату, как было дело.
Прокурор потребовал высшей меры: 200 долларов штрафа либо 3 месяца
тюрьмы в случае неуплаты. Затем попросил слова адвокат.
«Ваша честь, - сказал он, - обстоятельства дела таковы. 2 января 1965
года мой подзащитный ехал верхом по дороге 406 в направлении города
Санта-Катарина. В месте, указанном в полицейском рапорте, пони имел
несчастье сломать ногу. Мистер Оджибуэй, руководствуясь соображениями
гуманизма и обычаями своего племени, пристрелил животное, чтобы избежать
ненужных мучений, и похоронил его поблизости от дороги. Защита
располагает протоколом эксгумации и заключением эксперта, что
обнаруженные полицейским следы крови принадлежат похороненному
животному.
Что же касается происхождения перьев, то дело в том, что мой
подзащитный, находясь в стесненных материальных обстоятельствах, продал
седло и с тех пор при езде верхом был вынужден покрывать спину пони
перьевой подушкой. Владелец магазина постельных принадлежностей
подтвердил, что перья, обнаруженные на месте происшествия, идентичны
используемым при набивке подушек.
Таким образом, я прошу прекратить дело за отсутствием состава
преступления, так как мой подзащитный застрелил не птицу, а пони.
Поскольку господин прокурор не в силах самостоятельно отличить лошадь от птицы, я могу предложить несколько надежных критериев. В частности,
птицы не ржут, а поют, они не носят подковы и не могут перевозить грузы.
По всем этим признакам очевидно, что покойный пони не принадлежал к классу птиц, а был млекопитающим отряда непарнокопытных. Если же уважаемого прокурора мои доводы не убедили, мне остается только
предложить ему повторно пойти в младшую группу детского сада, где
проходят такие вещи".
Последний пассаж ему не следовало произносить. Прокурор почувствовал
себя оскорбленным и выступил с ответной речью:
«Ваша честь, я не оспариваю фактическую сторону вопроса. Несомненно, с бытовой точки зрения пони не является птицей. Но нас интересует,
является ли он ею с точки зрения закона, а это совсем другое дело. Сразу
отмету проведенные моим оппонентом критерии, касающиеся ржания, подков и перевозки грузов. В рамках данного судебного дела нас не интересует ни голос субъекта рассмотрения, ни его одежда, ни род занятий. Нас
интересует только его статус с точки зрения закона о защите малых птиц.
Согласно приложению номер 1, под птицей в рамках данного закона
понимается всякое животное, имеющее две ноги и покрытое перьями.
Рассмотрим сначала первый критерий. Имел ли покойный пони две ноги? Да,
он имел их даже больше, чем две. Я убежден, что названное в законе число
является минимальным требованием, а не ограничительным. Например, если
закон предоставляет налоговые льготы имеющим двух детей, то эти льготы
должны быть предоставлены и тому, у кого детей четверо. Здесь абсолютно
аналогичный случай.
Теперь рассмотрим второе требование. Был ли пони покрыт перьями? Да, мой
оппонент сам это подтвердил. Пони был покрыт подушкой, в подушке
находились перья, следовательно по закону транзитивности мы вправе
утверждать, что перья покрывали пони. Разумеется, они на нем не росли,
но в законе ничего и не говорится и том, что перья должны принадлежать
животному по рождению.
Мы не знаем наверняка, находилась ли подушка на спине пони в момент
убийства. Но это не имеет никакого значения. Ведь если выщипать все
перья, например, пеночке, она от этого не перестанет быть птицей, не так
ли? Для признания животного находящимся под охраной закона о защите
малых птиц достаточно того, чтобы перья находились на его спине хотя бы в какой-то момент жизни".
Судья не нашел, что возразить столь обоснованному выступлению. Бедняга
Фред получил три месяца тюрьмы, что, впрочем, не было для него чем-то
особенным. А речь прокурора теперь цитируется в американских юридических
учебниках.