Он пахнет силой и… чем-то нежным,
Слегка пороком и… безрассудством,
Он раздевает меня небрежно,
Спешит скорее души коснуться…
А губы шепчут в избытке страсти
Молитвы взрослых ночных желаний,
Он - победитель… Он пахнет властью,
Я с ним то - в небе, а то - на грани…
Он - безвозвратно и безнадежно
Пленивший сердце без реплик громких,
Он виртуозно, но осторожно
Играет счастье на струнах тонких…
Нежнее бриза и… кашемира…
Он самый лучший - я знаю точно!
Он пахнет властью… Пусть не над миром,
А надо мной… и каждой ночью…
.
А собственно, кто ты такая,
С какою такою судьбой,
Что падаешь, водку лакая,
А все же гордишься собой?
А собственно, кто ты такая,
Когда, как последняя мразь,
Пластмассою клипсов сверкая,
Играть в самородок взялась?
А собственно, кто ты такая,
Сомнительной славы раба,
По трусости рты затыкаешь
Последним, кто верит в тебя?
А собственно, кто ты такая?
И, собственно, кто я такой,
Что вою, тебя попрекая,
К тебе прикандален тоской?
1974
Ты любезна, мила. Почему в сексе столь ненасытна?
Что торопит тебя каждый раз на ночной марафон?
Не желаешь смотреть фильм про Прагу и Новый Афон,
В помышлениях плотских, богиня, не слишком ты скрытна.
В мире много всего: фото, шахматы, танцы, пивнушки,
Наконец, вернисажи, музеи, походы в кино.
Можно книги читать, поиграть в бадминтон, домино,
А не только под бёдра совать мне большие подушки.
Ты меня выжимаешь до капли солёного пота,
Заставляешь трудиться в постели поэта-раба.
Я с одышкой скриплю. Я - кривая смешная арба:
Ось с колёсами делают за ночь лишь два оборота.
Я бреду средь домов, ночью город - мерцающий кокон,
Возвращаюсь, устав, после секса с тобой, не спеша…
Мои руки и ноги - поролоновая лапша,
Что зимой затыкают в щели старых треснутых окон.
- Хорошему сексу нужна прелюдия. Ты знаешь что такое прелюдия?
- Конечно, настоящая страсть всегда начинается со скандала.
Рассвет повис у звездного обрыва,
Тумана невесомая кровать-
Почувствовав себя на миг счастливой,
Ты продолжала страстно танцевать.
Запутавшись в сетях воображенья,
Скользила по волшебным небесам-
То предаваясь горному теченью,
То выпивая сладостный бальзам.
Осталось недописанным либретто
И ты, преодолев невольный страх,
Дрожала словно ночь перед расветом,
Качаясь на заоблачных волнах…
Кипение любви дошло до точки,
Я все замки телесные сорвал-
А на спине- следы от ноготочков,
У кошечки-шалуньи дикий нрав…
Я захожу пить кофе по утрам.
Эти посещенья ироничны.
Странно, нервно, очень непривычно
В пылу не припадать к твоим ногам,
А цедить из чашечки цинично
Латте, что ты готовишь всем гостям.
Я говорю, в тарелку пряча взгляд,
Двусмысленностью ты не стеснена.
Меж нами отчуждения стена.
Мне нравится спортивный твой наряд,
Но он уже одет не для меня.
Так дружбы совершается обряд.
Кто б мог подумать - дружеский итог!
Спокойный поцелуй, касанье рук.
И вдруг взаимный бешеный испуг,
Что это было? Замыканье, ток?!
Страсть снова возвращается на круг?
Паяц глумливый - наш любовный рок.
Допит напиток, съеден бутерброд.
Не ведаем, что делать нам вдвоём.
Замолкли. Каждый мыслит о своём.
Меня прельщает твой надменный рот.
Я делаю движенье, мы встаём…
Повторно не кружит водоворот.
На влажных губках чувственная дрожь-
О как легко в обьятьях заблудитья,
Ты истязаний сладострастных ждешь
И голова безоблачно кружится.
Я нежно пробегаюсь язычком
По складочкам скрывающим кипенье-
И капельки пьянящие, как ром,
Я слизываю жадно с нетерпеньем.
И стройных ножек танец на плечах,
И пальчики впиваются мне в спину -
Вулкана изверженье при свечах,
Как жизни распрямленная пружина.
…На влажных губках чувственный нектар,
Ты растворилась в этом танце белом -
Вся жизнь мгновенье… призрачный пожар
Сжигает без остатка твое тело…
На пике страсти, как и на горной вершине, невозможно пребывать слишком долго: там воздуха не хватает, требуется передышка.
На пороге стоит Грусть,
И печально ушла Страсть,
На прощанье сказав -Вернусь,
Если сможешь Любовь украсть.
Но в воровки я не гожусь.
За Любовь я свою дралась!
И от Счастья я откажусь,
Коль придётся до кражи упасть.
Душа излечится от скуки страстью временной?
(Другой быть страсти по природе не дано…)
Она как появилась вдруг, так и исчезнет,
Останется лишь послевкусье и вопрос-
В который раз… За что?
Я молюсь за тебя каждый солнечный час,
Не хочу, чтоб тебе было тяжко.
У меня сил и веры огромный запас,
Твоё старое, стёртое фото анфас,
На груди, где измята рубашка.
Я молюсь за тебя по утрам каждый день,
Когда краски восхода красивы,
И поклоны кладу. Ты поверь, мне не лень,
Хоть от страсти мозги мои все набекрень,
За тебя просить высшие силы.
Я молюсь за тебя в будни и выходной,
Не прошу, чтоб вернулась ко мне ты.
Ты была, есть и будешь чудесной святой…
Я - смешной человек, приземлённый, простой,
Ты же - пламя небесной кометы.
По кружеву белья рука скользнула
От шёлка кожи задрожали губы.
Огнём тела их обжигали,
Язык играет и целуют губы.
Он был в восторге от нежности кожи внутри бедра…
Просил глаза не закрывать,
Когда ласкал её, хотелось любоваться взглядом томным.
Он счастлив был …
Она, наконец то, отдала ему всю себя.
Он не мог ей насытиться,
Любил и жил теплом её огня …
Ему так нравилось в ней сочетание
Любви и страсти …
Она менялась в один миг,
Могла горячим пламени обжечь
И сразу льдом его усыпать.
Нежно-нежно целовать,
В порыве злости укусить …
Но он любил все перепады её нрава …
Она сдалась его любви порывам.
Великое бедствие впасть в навык какой либо страсти.
Незванно, нежданно придёт наваждение…
Его объяснить, знаю, пробовал кто-то,
Но разве опишешь свои ощущения -
Летать не умеешь, но хочешь полёта?
Когда знаешь то, что ещё и не названо?
И чувствуешь то, что ещё не испытывал?
И слово услышишь, что было не сказано?
И весь словно выльешься в то, что напишешь?
И руки твои, задрожав в нетерпении,
Где в цель, а где нет, строчкой выложат мысли…
Не верь, когда это зовут вдохновением…
Оно лишь у Гениев вечно прописано.
Перед встречей с тобой я волнуюсь невольно,
Горемыка-отличник, забывший урок,
Тороплюсь, выражаюсь сквозь зубы крамольно,
Напряжён в нетерпенье - взведённый курок.
Дрожь волнами бежит по спортивному телу,
Возникает отдышка, а нервный накал
Иссушает, подобием белого мела
Становлюсь я - обычный по жизни нахал.
Я потею так, будто провёл час в парилке,
Хотя, может стоять зимний ветреный день.
И подобно дешёвой картонной дурилке
Суечусь, потом долго молчу, прелый пень.
Воли нет обуздать разыгравшийся приступ,
Я подавлен и жалок, потерян, смешон.
На меня б рисовать мог пародии Бидструп,
Когда я беспричинно безмерно взбешён.
Сильно сушит во рту, я пью литрами воду,
А потом маюсь в поисках: «Где туалет?».
Покупаю журналы про стиль и про моду,
Навожу в пыльной тачке лоск и марафет.
Всё проходит в мгновенье с твоим появленьем,
Исчезает нервозности тяжкий баул…
Я обласкан любви и тепла отношеньем,
Мне эрекцию облик твой знойный вдохнул!