Любовь без страсти —
Это дружба.
Страсть без любви —
Почти вражда.
Ей все,
Чем жил доныне,
Чуждо.
Ей мысль,
Ей боль твоя
Чужда!
Страсть,
Даже долгая,
Мгновенна,
Как взрыв,
Что рушит
корабли.
…Мы славим,
Преклонив колена,
Единство страсти
И любви!..
Союз любви…
С какою силой,
Надеждой,
Верностью живой
Мы говорим любимым:
«Милый»,
«Люблю»,
«Твоя»,
«Навеки твой»…
И убеждать себя
Не нужно,
Что нам такая речь
Чужда.
.. .. .. ..
Любовь без страсти —
Это дружба.
Страсть без любви —
Почти вражда.
Образ мрачный рождает темень,
Там, в утробе беременной ночи
Просыпается жуткий демон
Разрывая сознание в клочья.
В снах забытых, как в хлопьях снега,
Бездной мечены, в чём-то крайние,
Мысли чёрные альтер эго,
Поднимаются в подсознании.
Капли тьмы, в струях источника,
Из кошмара приставив лестницу,
Альтер эго позвоночником,
Вносят в разум мой околесицу.
В дым кошмарный врастают ноги,
Свет сквозь веки ударом палицы,
Альтер эго — ночные боги,
Утром снова со мной срастаются.
И не больше вас, и не меньше,
Альтер эго мои дорогие,
По ночам, так мы любим женщин,
Как не могут любить их другие.
Улыбнитесь друзья!
Бабьи радости
Зорьки алым полыхали,
Утихала звонница,
Бабы шабаш собирали
Сразу за околицей.
Губы вечно в шелухе,
Эх, в одежках латанных
Говорили о грехе
И где кого облапали.
Чу, в овраге за селом
Забрехала борзая.
Смачно пили самогон
От истомы ерзая.
Одинокая свинья
Возле хаты хрюкала,
Бабья дружная семья
О любви сюсюкала!
Приглашали жениха
Подсластить гулянку.
Далеко-ли до греха
С песней под тальянку?
На плетне запел петух
Голосом, что сказкою…
У него ядреный слух,
Как у Кольки Баскова!
Плавал месяц золотой,
Шел туман с погоста.
Было самой молодой —
Лет под девяносто!
Впрочем возраст — оговор.
От колодца с ведрами
Все ходили до-сих пор,
Всласть виляя бедрами!
Лейся Русская душа
И потомкам сказывай:
Хоть в кармане ни шиша,
Камня нет за пазухой!
В соавторстве с Лилией Кинстлер.
Есть у равнодушия приметы:
В день восьмого марта не поздравить,
Значит не ценить, как женщину,
В день рождения — как человека,
И такому не бывает оправдания.
Мы с тобой родились на разных концах Земли.
Моей Азии не пересечься с твоей Америкой.
И когда телефон твоим голосом заговорит,
я не вздрогну, я буду дышать размеренно.
Речь моя будет чистой, слова — отточены.
Я привит, я давно приучен к таким вещам:
твоим голосом пело гулкое одиночество,
говорила вода и дощатый шептал причал.
Раздавался в наушниках, пел под гитары рокеров,
соловьиными трелями рвался в мое окно.
Заменял собой хриплый голос солиста ''Smokie'',
(и нелепо, и страшно, и может, чуть-чуть смешно).
Так и жили мы с ним,
день за днем, год за годом, в горести,
да и в радости, (было солнце, была и тьма),
Но когда мое сердце твоим застучало голосом,
я подумал, что наконец-то сошел с ума.
А ты ходишь-гуляешь там, по чикагским улицам,
безразличному янки щебечешь: ''how are you?'',
И мосты над водой там расходятся да целуются,
а я острые скулы об белые льды точу.
От тебя до меня самолетами быстрокрылыми,
от тебя до меня волны моря и корабли.
Только смотрит из зеркала боль моя криворылая,
я молюсь телефону поклонами до земли.
И когда твой звонок,
с двенадцатичасовой разницей,
громкой трелью ворвется в гудящую тишину,
я отмечу тот час красным маркером, новым праздником,
и улыбку на губы счастливую натяну.
И не вздрогнет рука моя, крепко трубку держащая,
голова, закружившись, удержится на плечах.
Но свернется под языком, затаится ящером,
бесполезное, бесхребетное: ''я скучал''.
ФАРАОН
Послушайте, евреи — не евреи,
Чтоб жизнь не превратилась в страшный сон:
К любому, кто не верит Моисею,
В дом может постучаться Фараон.
Не сетуя на то, что труден путь,
И тропка жизни всё короче, уже,
Я на судьбу пытаюсь так взглянуть:
Возможно, во сто крат кому-то хуже.
ФБ И КГБ
Настолько точно знает всё про нас
Любимый и всевидящий ФБ,
Что мнится мне бессонный острый глаз
Могучего родного КГБ.
Средь лесов и дивных скал
Чудо-озеро Байкал
Красотой своей пленит,
Отражая неба вид.
А природы тихий звон
Манит к острову Ольхон.
Там стоит Шаман-скала,
Величава и мила.
Слышен чаек громкий крик,
Плещется у брега сиг.
Сказка будто ожила…
Всё Байкалу отдала.
Тарас Тимошенко
КОЩУНСТВО
Великий дар — душою Б-га чувствовать —
В нём полностью отказано уродам:
Нет повода отвратней, чем кощунствовать
Над верой человека иль народа.
Теряет осень красоту и мощь,
Природа в неприглядном сером цвете.
Хозяйничают братья: нудный дождь
И резкий ветер.
Ноябрьское сурово бытиё-
Промозгло, обнажённо, неуютно,
И каркает тревожно вороньё
Ежеминутно.
Пришла пора! Ещё один шажок —
Зима откроет благостные двери.
И белый, чистый, полетит снежок.
Я жду и верю!
И может, жизнь ещё не прожита,
Но кажется последним этот вечер.
Никак я не могу найти места,
Которые с тобой подарят встречу.
Ещё далеких тридцать лет назад,
Могло бы с нами счастие случиться,
Но с опозданием твой след вёл в сад
И до черты последней, до границы.
Я разжигала, как могла, костёр
И в нём соединились наши души.
Он оказался ловок и хитёр,
Сгорела память обо всём минувшем.
И может, жизнь ещё не прожита,
Но мне концом разлука показалась.
А может, просто жизнь уже не та,
И не для нас она совсем осталась…
ГДЕ ЛЮБОВЬ БЕРЕГУТ
* * * * * * * * * * * * * * * * * *
Где любовь, как Святая Обитель,
как желанный и сладостный «плен»,
вы вершитель судьбы и хранитель,
в вашей власти уйти от измен…
Где в чести не любовь, а гульба,
вытворяются подлые пассы,
вот за это частенько судьба
неожиданно строит гримасы…
Где любовь берегут и лелеют,
дети станут опорой с годами,
внуки грусть и хандру развеют,
время мчит… — старость не за горами…
-------------
Нынче что-то случилось с семьей,
однолюбов по пальцам счесть,
скажем, только, за сценой немой —
хорошо, что они ещё есть…
-------------------
Маргарита Стернина (ritass)
ты панически боишься, что я тебя брошу.
скажи, кто из нас лучший. а кто хороший?
меня до безумия любишь. ревнуешь.
и видит бог, не напрасно, ты его всуе
но что бы люди не говорили о такой любви.
они просто не любили.
как мы
-
я панически боюсь, что ты меня бросишь.
и к черту. я не знаю кто из нас лучший. а кто хороший.
я до безумия тебя люблю. скучаю и ревную.
и я не напрасно вспоминаю бога всуе.
но чтобы люди не говорили о нас. и нашей любви.
они просто не любили.
как мы
Пыл мятежный усмиряет возраст,
И потери остужают чувства,
Исцеляют годы несерьезность,
И всё чаще взгляд бывает грустным.
Мысли будней тяжелеют вздохом,
Мает сердце за детей волненье,
И не гложут «я» обиды-блохи,
Раньше приносящие мученья.
Меньше споров, меньше ссор гнетущих,
Дольше взгляд задумчивый куда-то.
Вместо слов молчанье стало лучше,
И становится всё больше свято…