Мы часто так сгущаем краски
Играем не в свои, чужие роли.
Уже привычно одеваем маски
И закрываем сердце на пароли.
Мы научились мерить лица,
Доверие душ берем за слабость,
Мечту нам заменила ручная синица,
Ошибки списали давно на усталость.
Живем как будто- зажигаем спички,
За белое мы принимаем - грязно-серый,
Ложь стала нам обыденной привычкой,
Уверенны, что добрые дела важнее веры.
Перед любовью часто закрываем двери,
Вскрываем нашим душам вены,
Инстинктами живем - не люди, звери.
Ячейки кем-то собранной системы.
Живем и лицемерим, так привычней
Мечты сжигая не в своей странице,
Мы многое забыли, как обычно
Вернется все, непрошеной сторицей.
Бывает ли женщина в жизни хоть раз неправа?
Безумству вопроса нам следует лишь подивиться.
Спросивший такое не просто болван-голова,
Но хуже гораздо: практически самоубийца!
Весна! Пора любви неистовой!
Бурлящими потоками текут ручьи!
Весна! Как много в тебе истины!
Вот только стали мы с тобой - ничьи…
Не сможем мы с тобою, взявшись за руки
По лужах прыгать, весело смеясь,
Вдыхать весенний воздух полной грудью,
Друг - другом наслаждаясь всласть…
Увы., наверно что-то там не вышло,
В небесной мгле там что-то не срослось,
Ты посчитала, что я лишний,
В судьбе твоей мне места не нашлось…
Решила ты этой весной забыть все старое,
И жизнь свою начать с другой строки.
А я остался сам, как на краю обочины…
Сам по себе. Один… и больше нет твоей руки…
Кто-то уходит, что-то меняется,
Что-то проходит и забывается.
Прошлое ветер степной заметает.
Всё перемелется, всё исчезает.
Ясным становится серое небо,
Незаменимым бывает замена.
Канули в Лету знакомые лица,
Последняя в небе играет зарница.
Далёкие песни прощаются с кем-то,
Назад возвращаться - плохая примета.
Кто-то забудется, что-то растает.
Всё перемелется. Всё исчезает.
Сжигаем бытия страницы
И каждый раз, наш новый круг-
Грозит нам снова повторится
Но нам не страшен сей недуг.
Живем как будто бы без блица,
Как будто пишем первый черновик.
Стираем с памяти мы лица
К нам дух беспечности проник.
Нам оглядеться б не мешало,
Души родной услышать крик,
Но в нас давно животное начало,
Мы ненавидим солнца блик.
Нам бы пойти на новый поворот
И зло других к себе - забыть.
Поставить сердце в разворот,
Судьбы своей распутать нить
Переписать бы в цвете все картины
Чтоб в душах наших расцвело
Заменить улыбкой грустные мины
За кредо взять - души тепло…
Чтоб закончить с тобою баталию,
Пригласил тебя в отпуск, в Анталию.
И не помню как жил,
Дни и ночи там пил,
Ну, а ты увеличила талию.
Ребёнок предложил сыграть в футбол.
Одел костюм спортивный и кросовки,
Чтоб показать и удаль, и сноровку,
Лежу в воротах, пропуская гол.
Глаза искрятся, вижу счастлив он,
Возможно подрастает чемпион!
Он в зеркало глянул, о Боже!
Оттуда такое мурло.
Небритая рожа, похожа…
Что зеркало вдруг повело.
Себя мы не видим в куплетах,
И рожу клеймим в зеркалах.
ЕСТЬ ХАМЫ В ПРОСТОРАХ И-НЕТА…
Без смены… стоят на часах.
Жизнь пробует «на прочность»
Каждый день
Рожая мысли, что полны
Сомнений-
А верное решение избрал?
И будет прок ли от твоих
«Телодвижений»?
Уймись мой беспокойный мозг,
Не береди дурными мыслями
Вновь душу
Ведь так давно «договорились» вы С чего решил весной
Покой нарушить?
Что, солнышко немного припекло
И, как трава,"прорезались" надежды?
Иллюзий зряшных, мозг мой,
Не питай-
Ты душу не обманешь-
Будет всё, как прежде.
Продолжится твой непрерывный бег
Обычною тропою одиночки.
Обманывать себя-
Ей-Бог-не к лицу.
Закончится когда-то всё.
И добежишь-
«До точки».
Не ищите в словах лукавства
И не ждите от них волшебства,
Ведь присущего людям коварства
Неспособны нести слова…
Они зеркало нашего мира,
Им присуща сатира и смех,
Им присуща певучая лира,
Но не знают они, что есть грех.
Вы их по ветру зря не бросайте,
Не топчите невежеством в прах,
Речь родимую не презирайте,
Бранью грязною, что во дворах!
Почитайте же слово родное,
Оно крепиться прямо к корням
Не рубите свое и иное,
Относясь как к ценнейшим камням…
Что сапфиры есть?! Что есть
Брильянты?!
- Это недра, лишь недра земли!
А к словам примыкают таланты.
- Ах, как жаль, что культура
В пыли!!!
Протирайте от пыли сознанье,
Смело знанье вбирайте в умы.
Станет ярче тогда мирозданье,
И не станет невежества тьмы…
Я хочу для тебя танцевать
танец страсти, на кончиках пальцев,
По тончайшему лезвию бритвы
легкой бабочкой в небо взлетать.
Встрепенется от счастья душа,
умоляя мгновенье - «Останься…»
Невесомым касанием губ
дай воскреснуть, чтоб вновь умирать!
На носочках, по краешку сна
между раем и адом танцую,
Улетая в заоблачный плен -
камнем падая в свет хрусталя.
Я хочу, чтобы ты навсегда
меня в танце запомнил такую,
Чтоб от мысли одной обо мне
из-под ног уходила земля.
Вздох-полет… вздох-паденье… восторг!
наслажденья натянуты струны,
И блаженства последний аккорд,
как по скрипке умелым смычком.
Я хочу для тебя танцевать
танец страсти на бархате лунном.
Я хочу для тебя умирать,
сотни раз умоляя о том!
А тебе все никак не плачется, не кричится, не пьется в хлам. Хрупкой девочкой в черном платьице ты мерещишься зеркалам. Острой болью насквозь пропорота обескрыленная спина. Ты любуешься мокрым городом из автобусного окна.
Ты любуешься мертвым городом - календарь отмеряет дни. Ты, конечно же, слишком гордая, чтобы первой ему звонить, и не помнишь, сказать по совести, ни причин, ни имен, ни дат…
Просыпаться с утра так горестно, так бессмысленно, что беда.
А земля потихоньку вертится, и не вырваться, хоть убей. Петербург не прощает верности тем, кто сахарней и слабей. Март привычен глушить рыдания. Жадно чавкает снежный гной.
Ты обманута ожиданием. Ты отравлена тишиной.
Так иди же, храня молчание, серой тенью стелись у ног, словно сердце твое - отчаянный, рваный маятник-бегунок.
Злая девочка в черном платьице… обескрыленная спина…
А тебе все никак не плачется, и не хочется нихрена.
знаешь, мне уже две недели совсем ничего не снится
и не пишется, не смеется, не говорится…
я загрузила себя работой, придумала сто два дела,
убедила себя в том, что я и не хотела ничего, не хотела
ни тебя не хотела, ни смеха твоего не хотела,
ни жестких волос, ни мягкого мятного тела…
и теперь мне уже две недели совсем ничего не снится,
только горько естся и горько спится.
знаешь, мне уже две недели никто не звонит домой
говорят, ты сменила номер, теперь мы не знаем твой,
а я не могу подобрать себе ни номера, ни судьбы,
открываю справочник, собственный справочник, а там только - бы.
там написано, что не будет ни нежности, ни борьбы,
ни губ твоих пряных, а только сплошное - бы.
сплошное условие, не выполняемое до конца ни одной судьбой,
и расстояние, чертово расстояние между мной и тобой.
и две недели я засыпаю под связанным не-тобой дрим кетчером,
он видимо ловит все, и вроде бояться нечего,
но я иногда думаю: что если все мои сны до последнего,
он отдает… тебе? может, мне присылали и города летнего,
и улочек не-московских, и сада, и несовершеннолетнего
мальчика из сладких грез де сада, и трамваи со звоном летящие безбилетные…
но пока - я закрываю глаза, засыпаю вечером,
и просыпаюсь утром: пустая, выхолощенная, беспечная.
мне уже две недели совсем ничего не снится.
снимаю ловушку. закрываю к тебе окно.
приснись мне, пожалуйста? маленькой, круглой СИНИЦЕЙ,
поедающей на моей ладони пшено…
Когда была я маленькой, пешком под стол ходила,
И в платьеце батистовом мне было хорошо.
Смотрела в телевизоре я Гену Крокодила,
Мечтала, планы строила, как буду я большой.
Когда вокруг все взрослые казались великанами,
И кукла Рита с ложечки послушно кашу ела,
И радость с удовольствием я мерила стаканами,
В очках лилово-розовых на мир большой глядела.
Весной мой нос от солнышка был весь покрыт веснушками,
И в сапогах резиновых всё было по плечу.
И пряди золотистые кудрявились за ушками,
И сны мне снились странные, как-будто я лечу!
Я камешки и фантики хранила, как сокровища,
На пляже замки строила из жёлтого песка,
А ночью под кроватью мне мерещились чудовища,
Внутри, конечно, добрые, зловещие слегка.
Тогда для счастья детского рецепт общеизвестен был:
Немного ласки маминой
и пара добрых слов,
Щербет фруктово-ягодный
и жвачка заграничная,
колготы полосатые
и баночка чернил.
Я как-то быстро выросла из платьев тех батистовых,
Сменила игры детские на кисть и акварель.
Но на носу по-прежнему веснушки золотистые.
И жизнь от мыслей радужных, как солнечный апрель
Не тратье жизнь на тех, кто вас не ценит,
На тех, кто вас не любит и не ждет,
На тех, кто без сомнений вам изменит,
Кто вдруг пойдет на «новый поворот».
Не тратьте слез на тех, кто их не видит,
На тех, кому вы просто не нужны,
На тех, кто, извинившись, вновь обидит,
Кто видит жизнь с обратной стороны.
Не тратьте сил на тех, кто вам не нужен,
На пыль в глаза и благородный понт,
На тех, кто дикой ревностью простужен,
На тех, кто без ума в себя влюблен.
Не тратьте слов на тех, кто их не слышит,
На мелочь, не достойную обид,
На тех, кто рядом с вами ровно дышит,
Чье сердце вашей болью не болит.
Не тратьте жизнь, она не бесконечна,
Цените каждый вдох, момент и час,
Ведь в этом мире, пусть не безупречном,
Есть тот, кто молит небо лишь о вас!