— Мама, а социализм — это когда все были счастливы? — спрашивает четырнадцатилетняя дочь моей подруги.
— Нет, социализм — это когда только говорили, что все счастливы, но на самом деле все было не так.
— Посмотри на нас с мамой, — смеюсь я, — мы — жертвы социализма.
Сегодня нередко поколение тридцатилетних-сорокалетних людей взахлеб расхваливают свое счастливое советское детство, когда были пионерская и комсомольская организации, не было компьютера и сотовых телефонов, по телевизору показывало всего три канала, мороженое было слаще, а люди добрее. Да, хорошие были времена. Но скольких людей сгубил дух коллективизма и те установки, которые вдолбили нам в головы с детского сада?
Когда деревья были большими
Что может ребенок рассказать о своем детстве? Только то, что показали ему родители, как, впрочем, и на все остальные вопросы он ответит так, как научили мама с папой. Любое детство в разные эпохи было счастливым, кроме военных времен, конечно. Детство — это пора, когда нет забот и не надо принимать серьезных решений, поэтому все сопутствующие атрибуты будут идеализированы как иллюзорные помощники создания счастливой атмосферы. На самом деле все не так просто. У каждой эпохи и у каждого общественного строя есть свои строго отведенные задачи и запрос на людей определенного склада.
С первого дня жизни ребенка начинают воспитывать в той или иной атмосфере. Это только кажется, что младенец ничего не понимает, на самом деле он впитывает все, как губка, уже в первые месяцы своей жизни. В его подсознании записывается информация о климате, царящим в семье, как принято здесь жить, когда просыпаться, когда укладываться спать, молчать или кричать, терпеливо объяснять или бить. С годами границы познания окружающего мира раздвигаются и одновременно сужаются под воздействием запретов и предписаний, выработанных в обществе. Так общеизвестные правила гласят, что плакать нельзя, обижать товарища нельзя, спорить со взрослыми нельзя, доверять незнакомым людям нельзя, также как нельзя слишком сильно проявлять свои эмоции, драться нельзя даже, если тебя оскорбили, слушать никого не нужно, кроме родителей,
Получается, что взрослеющий ребенок, обрастая новыми установками дома, во дворе, в школе, не имеет право вести себя так, как ему хочется. Несомненно, определенные ограничения необходимы человеку для упорядочивания жизни. Но проявление эмоций искусственно контролируется обществом с целью вырастить молодое поколение, которое будет вести себя желательным для его блага образом, а не для их личного. Эти незримые манипуляции никогда не рассматривались как составляющая воспитания подрастающего поколения, стоящая на службе государства, поэтому люди не могут трезво оценить, до какой степени контроль над обменом эмоциями полезен лично для них, а до какой степени — вреден.
Представьте себе, что при рождении каждому ребенку надевают маску, с помощью которой можно контролировать количество поступающего воздуха. Сначала отверстие в маске широко открыто и ребенок дышит свободно. По мере взросления, когда малыш активизируется и начинает выполнять нежелательные действия, отверстие в маске постепенно закрывают и открывают только тогда, когда он удовлетворяет нужды взрослых. Младенец сам не имеет права свободно обращаться со своей маской в силу беспомощности, такое право имеют только другие люди. Такое положение делает детей отзывчивыми к требованиям тех, кто контролирует доступ воздуха. Страх сурового наказания не дает маленькому человеку возможности снять маску и в дальнейшей жизни, даже если она легко снимается. Возможно, некоторые люди и хотели бы снять свои маски, но общество назвало бы их преступниками, извращенцами или шизофрениками. Большинство детей стремились хорошо себя вести, чтобы гарантировать себе постоянный приток воздуха. Тем же, кто не хотел трудиться на благо родины, «перекрывали кислород».
Наши маски — это строгие правила, регулирующие обмен эмоциями. У каждой эпохи — свои маски, целенаправленно сконструированные обществом. В СССР воспитание было направлено на обезличивание человека под воздействием духа коллективизма и всеобщего равенства. Человек без маски, который ведет себя не так, как все, опасен и представляет угрозу, потому что ведет эгоистичный образ жизни, следует только своим желаниям, а не желаниям общества. Родителям отводилась роль пропагандистов и контролеров поведения детей, иначе они заслужили бы общественного порицания. За хорошие поступки следовала похвала, за нежелательные — наказание. Во многом советское воспитание было построено на идеализации человеческих отношений.
Достаточно вспомнить небылицу из далекого детства: «Мама, откуда берутся дети?» В ответ: «Аист принес» или «Нашли в капусте». Ведь секса в советские времена не было. Родители были вынуждены скрывать истину. А когда с возрастом ребенок узнавал эту истину, любимая иллюзия детства рушилась. Чтобы сохранить чистоту собственных родителей, он вынужден был оправдывать свою мать, иначе пришлось бы признаться самому себе, что мама предала тебя. Таких иллюзий было немало. Многие дети, например, считали, что, если будут поступать, как велят мама и папа, с ними ничего не случится. На деле все выходит не так. Развенчание детских иллюзий — самый болезненный процесс, вынести который не каждому под силу. Но рано или поздно приходится признаться самому себе, что Деда Мороза не существует, а мир реален и не содержит условностей.
Издержки воспитания
В судьбе каждого человека есть некая основа, и она явно положительного характера. Откуда же берутся алкоголики, наркоманы, жертвы насилия, убийцы? За последние двадцать-тридцать лет общество стало более страдающим. Понятие «кризиса среднего возраста» дополнилось новым — «кризис первой четверти жизни». Современное общество зачастую выдвигает невыполнимые требования к молодому поколению. Рекламные кампании пропагандируют обязательность раннего успеха в любом начинании. Под влиянием успешности в спорте, бизнесе и других сферах деятельности возраст высших достижений в жизни смещается на период от 18 до 23 лет, что способствует наступлению кризиса к 25 годам. Вот и получается, что основы такой пропаганды были заложены еще в счастливые советские времена.
Социалистический коллективизм, характеризующийся тем, что люди с рождения интегрированы в сплоченные группы, привел к тому, что человек не может отдельно от группы позаботиться о себе. Мужчины ориентированы на материальный успех, женщины — на улучшение качества жизни. Но не всех мальчиков при этом научили самостоятельности, а девочек — женственности.
Во многих семьях дети росли и учились быть абсолютно беспомощными, постоянно проживая ситуации «спасения». Человек, привыкший к тому, что его «спасают» от рождения до смерти и не умеющий нести ответственность, — типичное порождение советского строя. Государство было заинтересовано в выращивании людей подобного рода, ими легче манипулировать.
Но произошли изменения в общественно-политическом и экономическом устройстве России, и люди, неподготовленные к этим изменениям, пережили настоящую трагедию. Многие хорошие мальчики и девочки из интеллигентных семей оказались на обочине жизни. В школе и дома учили, что надо быть честным, справедливым, аккуратным, исполнительным, вежливым, добрым, отзывчивым и трудолюбивым. Надо окончить институт, и тогда тебе дадут хорошую работу и квартиру. На деле оказалось все не так. Квартиру никто не дал, работу пришлось искать самому, и то начальник — тиран, вор, лгун, подхалим и лицемер. Тонкая психика многих хороших мальчиков не выдержала, они стали алкоголиками, наркоманами и даже убийцами. Многие девочки примерили на себя мужские роли, взвалив на хрупкие плечи груз непомерной ответственности. В результате было подорвано здоровье целого поколения.
Никто не научил в детстве, что всего надо добиваться самому, государство не поможет, друг предаст, жена обманет. Спасовали бывшие пионеры перед суровыми реалиями жизни. Недавние исследования ООН последствий аварии на Чернобыльской АЭС показали, что максимальный ущерб жителям этого региона был нанесен не радиацией, а нарушением связей в семьях и воспитанием поколения иждивенцев, жизнь которых направлена на ожидание льгот от государства. Каждый год в России от передозировки наркотиков умирают более 100 тысяч молодых людей. Привычный коллективизм заменился на дикий индивидуализм, где каждый должен отстаивать свои права, но не все этому научены. Бывшие патриоты своей страны не сумели подстроиться под новый стиль русской жизни, воспитания не хватило. Самый легкий способ жить дальше — алкоголизм и наркомания, ответственности нести не надо, вот туда и отправились миллионы детей, рожденных в 70−80-е годы.
Пошатнулся и институт семьи, поскольку в советские времена пропагандировались равные возможности мужа и жены, реальное равенство. Но для создания реального равенства не было ни правовой практики, ни массовых примеров в обществе. Многим вновь создавшимся семьям на рубеже эпох пришлось на ходу перестраиваться, уходя от традиционного представления о половых ролях, что способствовало созданию благоприятной почвы для семейных ссор, домашнего притеснения и служебных конфликтов. Бесспорно, были и есть «советские» люди, которые удержались на плаву и даже добились успехов. Но счастливы ли они? Ведь идеология была одна для всех, как же искоренить ее из своего сознания?
Как жить дальше
Как же жить человеку, если с детства его учили, что обижаться, завидовать, злиться, плакать и драться — это плохо и нельзя. А если ты уже обиделся или завидуешь кому-то? Ненавидеть себя за слабость всю оставшуюся жизнь? Не случайно сейчас в обществе происходит брожение. Это переходный период, который ведет к переоценке ценностей. Все, что есть в тебе — это твое и это хорошо. Хочешь — завидуй, злись, обижайся, выплескивай эмоции, чтобы на душе стало легче. Только пройдя через все эти состояния, человек может прийти к положительному решению и выходу из затруднительной ситуации. Сказки про белого бычка и наложение запретов еще никому не помогли по-настоящему решить проблему.
Жаль, что государство в гонке за создание армии законопослушных граждан уводит людей в сторону от их подлинных целей. Человек окончательно лишается свободы выбора и вскоре может превратиться в деталь огромного энергоинформационного механизма, где он уже не отвечает за свои действия. Процесс запущен, ведь для подчинения не обязательно применять физическую силу. Достаточно сформировать мировоззрение людей нужным образом, чтобы они не имели представления о своей свободе. Человек отдает много энергии, следуя разным общественным правилам, законам и установкам, и поделать с этим ничего нельзя, поскольку мы живем в обществе. Но стоит попробовать реагировать на эту «борьбу» осознанно и спокойно. Телевидение, Интернет и другие СМИ отнимают огромное количество энергии, поэтому по возможности нужно уделять им меньше внимания, пропускать мимо ушей любую негативную информацию.
Будьте сами ответственность за свою жизнь
У каждого человека есть своя цель в жизни. У кого-то это организация бизнеса, у кого-то — фермерство и садоводство, у кого-то творчество, воспитание детей или строительство дома. Не отходите ни на шаг от своей цели, даже если кто-то захочет навязать свои мысли, втянуть в какие-то сомнительные группы, увлечь или запутать. Иногда даже лучшие друзья могут внушить ненужную вам мысль, за которой последует непоправимый поступок. Всегда задавайте себе вопрос: нужно ли это мне? Впускайте и ищите информацию, касающуюся только вашей цели. Слушать советы окружающих нужно, но следовать им необязательно. Даже советы и предписания родителей — не всегда правильны лично для вас. По сути, родители такие же люди, вовлеченные в идеологическую игру общественного строя. Не стоит их осуждать за это, — понять, простить и объяснить суть вещей. Пусть не сразу в силу своей идеологической зашоренности, но они поймут.
Придумывая с каждым годом все больше и больше законов, общество забывает о самом главном законе всех времен и народов — о библейском законе. Десять заповедей, оставленных Христом, отражают все основные действия, поведение и мировоззрение нормального здорового человека. Больше ничего знать и не надо, миссия человека на земле — прожить жизнь, следуя этим заповедям. Еще ни у кого не получилось безупречно достичь этого. По большому счету, нужно знать два правила: не сотвори себе кумира и возлюби ближнего, как себя самого, причем сначала надо возлюбить себя, а только потом ближнего. Из поколения в поколение общество исковеркало этот простой человеческий закон. Советское лозунги гласят: думай о других, а не о себе, в результате, много хороших людей стало жертвами подобного альтруизма. Люби себя наравне с другими людьми, ничто и никого не обожествляя — остальное приложится!
Вы заметили, что в детстве мы делали больше добрых дел, чем во взрослой жизни? Сегодня мы перестали творить добро, а почему? Может, в том и состоит наша беда, что мы перестали отдавать, привыкли только брать и просить у Господа еще больше. Поколение незрелых людей… Возможно ли построить социалистический рай, где все будут равны, счастливы и дороги друг другу? Конечно, нет, это утопия, но можно значительно улучшить свою жизнь, если сумеем извлечь из глубины души все самое лучшее, заложенное в нас природой. Тогда мы станем зрелыми, любящими и любимыми людьми, а не поколением, запутавшимся в лабиринте собственных грез и иллюзий.
Автор Юлия Савельева
В социалистических школах учат больше строительству будущего, чем знакомят с делами прошлого
Социализм, возвращайся немедленно
в наши места
лучше травить анекдоты про Ленина,
чем про Христа!
* * *
Hам демократия дала
Свободу матерного слова,
Да и не надобно иного,
Дабы воспеть ее дела.
* * *
Если Русь вам дорога
от природы,
не пускайте дурака
в патриоты!
Я ничуть не отступлю от истины, если скажу, что я стал социалистом примерно таким же путем, каким тевтонские язычники стали христианами, - социализм в меня вколотили. Во времена моего обращения я не только не стремился к социализму, но даже противился ему. Я был очень молод и наивен, в достаточной мере невежествен и от всего сердца слагал гимны сильной личности, хотя никогда и не слышал о так называемом «индивидуализме».
Я слагал гимны силе потому, что я сам был силен. Иными словами, у меня было отличное здоровье и крепкие мускулы. И не удивительно - ведь раннее детство я провел на ранчо в Калифорнии, мальчиком продавал газеты на улицах западного города с прекрасным климатом, а в юности дышал озоном бухты Сан-Франциско и Тихого океана. Я любил жизнь на открытом воздухе, под открытым небом я работал, причем брался за самую тяжелую работу. Не обученный никакому ремеслу, переходя от одной случайной работы к другой, я бодро взирал на мир и считал, что все в нем чудесно, все до конца. Повторяю, я был полон оптимизма, ибо у меня было здоровье и сила; я не ведал ни болезней, ни слабости, ни один хозяин не отверг бы меня, сочтя непригодным; во всякое время я мог найти себе дело: сгребать уголь, плавать на корабле матросом, приняться за любой физический труд.
И вот потому-то, в радостном упоении молодостью, умея постоять за себя и в труде и в драке, я был неудержимым индивидуалистом. И это естественно: ведь я был победителем. А посему - справедливо или несправедливо - жизнь я называл игрой, игрой, достойной мужчины. Для меня быть человеком - значило быть мужчиной, мужчиной с большой буквы. Идти навстречу приключениям, как мужчина, сражаться, как мужчина, работать, как мужчина (хотя бы за плату подростка), - вот что увлекало меня, вот что владело всем моим сердцем. И, вглядываясь в туманные дали беспредельного будущего, я собирался продолжать все ту же, как я именовал ее, мужскую игру, - странствовать по жизни во всеоружии неистощимого здоровья и неслабеющих мускулов, застрахованный от всяких бед. Да, будущее рисовалось мне беспредельным. Я представлял себе, что так и стану без конца рыскать по свету и, подобно «белокурой бестии» Ницше, одерживать победы, упиваясь своей силой, своим превосходством.
Что касается неудачников, больных, хилых, старых, калек, то, признаться, я мало думал о них; я лишь смутно ощущал, что, не случись с ними беды, каждый из них при желании был бы не хуже меня и работал бы с таким же успехом. Несчастный случай? Но это уж судьба, а слово судьба я тоже писал с большой буквы: от судьбы не уйдешь. Под Ватерлоо судьба надсмеялась над Наполеоном, однако это не умаляло моего желания стать новым Наполеоном. Я и мысли не допускал, что с моей драгоценной особой может стрястись какая-то беда: подумать об этом, помимо прочего, не дозволял мне оптимизм желудка, способного переварить ржавое железо, не дозволяло цветущее здоровье, которое только закалялось и крепло от невзгод.
Надеюсь, я достаточно ясно дал понять, как я гордился тем, что принадлежу к числу особо избранных и щедро одаренных натур. Благородство труда - вот что пленяло меня больше всего на свете. Еще не читая ни Карлейля, ни Киплинга, я начертал собственное евангелие труда, перед которым меркло их евангелие. Труд - это все. Труд - это и оправдание и спасение. Вам не понять того чувства гордости, какое испытывал я после тяжелого дня работы, когда дело спорилось у меня в руках. Теперь, оглядываясь назад, я и сам не понимаю этого чувства. Я был наиболее преданным из всех наемных рабов, каких когда-либо эксплуатировали капиталисты. Лениться или увиливать от работы на человека, который мне платит, я считал грехом - грехом, во-первых, по отношению к себе и, во-вторых, по отношению к хозяину. Это было, как мне казалось, почти столь же тяжким преступлением, как измена, и столь же позорным.
Короче говоря, мой жизнерадостный индивидуализм был в плену у ортодоксальной буржуазной морали. Я читал буржуазные газеты, слушал буржуазных проповедников и восторженно аплодировал трескучим фразам буржуазных политических деятелей. Не сомневаюсь, что, если бы обстоятельства не направили мою жизнь по другому руслу, я попал бы в ряды профессиональных штрейкбрехеров и какой-нибудь особо активный член профсоюза раскроил бы мне череп дубинкой и переломал руки, навсегда оставив беспомощным калекой.
Как раз в то время я возвратился из семимесячного плавания матросом, мне только что минуло восемнадцать лет и я принял решение пойти бродяжить. С Запада, где люди в цене и где работа сама ищет человека, я то на крыше вагона, то на тормозах добрался до перенаселенных рабочих центров Востока, где люди - что пыль под колесами, где все высуня язык мечутся в поисках работы. Это новое странствие в духе «белокурой бестии» заставило меня взглянуть на жизнь с другой, совершенно новой точки зрения. Я уже не был пролетарием, я, по излюбленному выражению социологов, опустился «на дно», и я был потрясен, узнав те пути, которыми люди сюда попадают.
Я встретил здесь самых разнообразных людей, многие из них были в прошлом такими же молодцами, как я, такими же «белокурыми бестиями», -этих матросов, солдат, рабочих смял, искалечил, лишил человеческого облика тяжелый труд и вечно подстерегающее несчастье, а хозяева бросили их, как старых кляч, на произвол судьбы. Вместе с ними я обивал чужие пороги, дрожал от стужи в товарных вагонах и городских парках. И я слушал их рассказы: свою жизнь они начинали не хуже меня, желудки и мускулы у них были когда-то такие же крепкие, а то и покрепче, чем у меня, однако они заканчивали свои дни здесь, перед моими глазами, на человеческой свалке, на дне социальной пропасти.
Я слушал их рассказы, и мозг мой начал работать. Мне стали очень близки судьбы уличных женщин н бездомных мужчин. Я увидел социальную пропасть так ясно, словно это был какой-то конкретный, ощутимый предмет; глубоко внизу я видел всех этих людей, а чуть повыше видел себя, из последних сил цепляющегося за ее скользкие стены. Не скрою, меня охватил страх. Что будет, когда мои силы сдадут? Когда я уже не смогу работать плечо к плечу с теми сильными людьми, которые сейчас еще только ждут своего рождения? И тогда я дал великую клятву. Она звучала примерно так: «Все дни своей жизни я выполнял тяжелую физическую работу, и каждый день этой работы толкал меня все ближе к пропасти. Я выберусь из пропасти, но выберусь не силой своих мускулов. Я не стану больше работать физически: да поразит меня господь, если я когда-либо вновь возьмусь за тяжелый труд, буду работать руками больше, чем это абсолютно необходимо». С тех пор я всегда бежал от тяжелого физического труда.
Однажды, пройдя около десяти тысяч миль по Соединенным Штатам и Канаде, я попал к Ниагарскому водопаду и здесь был арестован констеблем, который хотел на этом заработать. Мне не дали и рта раскрыть в свое оправдание, тут же приговорили к тридцати дням заключения за отсутствие постоянного местожительства и видимых средств к существованию, надели на меня наручники, сковали общей цепью с группой таких же горемык, как и я, отвезли в Буффало, где поместили в исправительную тюрьму округа Эри, начисто сбрили мне волосы и пробивающиеся усы, одели в полосатую одежду арестанта, сдали студенту-медику, который на таких, как я, учился прививать оспу, поставили в шеренгу и принудили работать под надзором часовых, вооруженных винчестерами, - и все это лишь за то, что я отправился на поиски приключений в духе «белокурой бестии». О дальнейших подробностях лучше не рассказывать, но я могу заявить одно: мой американский патриотизм с тех пор изрядно повыветрился или, пожалуй, и совсем улетучился, во веком случае после всех этих испытаний я стал куда больше думать и заботиться о мужчинах, женщинах и детях, чем о каких-то условных границах на географической карте
Но вернемся к моему обращению. Теперь, я полагаю, всякому видно, что мой неудержимый индивидуализм был весьма успешно выбит из меня и что столь же успешно в меня вколотили нечто другое. Но точно так же, как я не знал, что был индивидуалистом, так теперь неведомо для себя я стал социалистом, весьма далеким, конечно, от социализма научного. Я родился заново, но, не будучи заново крещен, продолжал странствовать по свету, стараясь понять, что же в конце концов я такое. Но вот я возвратился в Калифорнию и засел за книги. Не помню, какую книгу я раскрыл первой, да это, пожалуй, и неважно. Я уже был тем, чем был, и книги лишь объяснили мне, что это такое, а именно, что я социалист. С тех пор я прочел немало книг, но ни один экономический или логический довод, ни одно самое убедительное свидетельство неизбежности социализма не оказало на меня того глубокого воздействия, какое я испытал в тот день, когда впервые увидел вокруг себя стены социальной пропасти и почувствовал, что начинаю скользить вниз, вниз - на самое ее дно.
Было бы неправильно думать, что можно добиться такого серьезного культурного роста членов общества без серьезных изменений в нынешнем положении труда. Для этого нужно прежде всего сократить рабочий день по крайней мере до 6, а потом и до 5 часов. Это необходимо для того, чтобы члены общества получили достаточно свободного времени, необходимого для получения всестороннего образования.
Цитата из книги «Экономические проблемы социализма в СССР» (1952 год)
В любом деле думай в первую очередь не о себе, а о соотечественниках, обо всём народе… Иди в первых рядах, когда трудно, и занимай последнее место, когда речь идёт о вознаграждении.
Принципиальное уточнение: Советский Союз - не совок, а сов`ОК!
Часто наши сторонники сталкиваются в дискуссиях с оппонентами, вынужденными признавать значительные достижения СССР (особенно по сравнению с Российской империей), со следующей фразой: «ну что теперь-то говорить! В одну реку дважды не зайдешь»! Фраза, как правило, произносится примирительно-незначительным, несерьезным тоном и, как правило же, после того, как коммунист ставит вопрос о желательности восстановления строя, все озвученные ранее достижения воплотившего.
Сия фраза не настолько безобидна, как кажется. Большинство людей, её произносящих, бездумно, как роботы повторяют её лишь потому, что эту фразу им вбили в голову в ТВ или интернете, но сами авторы фразы и - шире - линии защиты, абсолютно чётко понимали, чего они хотели добиться таким тезисом. А добиться они хотели того, чтобы огромное болото граждан, тоскующих по СССР и сочувствующих левым идеям, ни на секунду не приобрело уверенность в том, что его можно реально восстановить, чтобы оно не родило в себе тех, кто из этого болота выберется, и кто совершит подвиг восстановления.
Однако вопрос о реке и вправду интересен. Можно ли зайти в неё дважды? Ответ абсолютно очевиден - конечно, да! Более того, войдя в реку в одном и том же месте (в схожих условиях), вы наткнетесь на одни те же подводные камни (проблемы), которые надо преодолеть, и найдете один и тот же брод (благоприятные решения). При этом очевидно, что умный человек будет идти именно тем самым изученным бродом, опираясь на предыдущий опыт, чтобы максимизировать бонусы и минимизировать или вовсе избежать уже знакомые проблемы!
Страшное заключение, не так ли? Кое-кому очень даже. Ведь как можно было реставрировать колониальный капитализм, в котором Российская империя пребывала до 1917 года (например, крупнейшими русскими заводами владели иностранные акционеры, которые также имели контроль над нашими полезными ископаемыми) - так можно реставрировать и коммунизм, с возвращением всего награбленного народу. Но зададимся вопросом: возможно ли восстановление социалистического, коммунистического правления в 21 веке? Не станет ли его восстановление лишь фарсом из той, набившей всем оскомину пословицы «о повторении истории»?
Нет, не станет! Во-первых, хотя бы потому, что все эти ваши айфоны, интернеты и прочие новомодные штучки и институции есть лишь новая ширма, нисколько не изменившая суть взаимоотношений между людьми. Как был капиталист друг лишь самому себе (бросьте слушать сказки про «благотворителей"-богачей, они всего лишь уходят от налогов), как служил он мамоне (а не царю, президенту или еще кому), таким он и остался, да еще стал во сто крат более циничным, чем раньше. Как был рабочий/инженер/служащий/учитель/врач обманут сказками, что у него «всё будет гут» когда-нибудь завтра, так он и остался в дураках. Да еще и с большим размахом, и на новом технологическом уровне.
Безусловно, противниками возвращения социализма, а также просто не сильно разбирающимися в теме людьми СССР 2.0 будет представлен как этакий китч на «совок», с буденовками и ушанками на головах, телогрейками и валенками, песнями тридцатых годов из граммофона, очередями, талонами, дефицитом, ВАЗ 2101 по блату и ракетами «Сатана», торчащими из каждого канализационного люка. Отчасти такая картина рисуется благодаря системным «коммунистам», которым разрешается играть на ностальгических чувствах электората, лишь бы они не озвучивали хоть сколько-нибудь актуальную политическую повестку. Однако, само собой, подобный результат при трансформации общества в социалистическое невозможен чисто технически (хотя, чем черт не шутит - судя по темпам схлопывания промышленных предприятий в стране, мы вскоре и прям догоним «Святую Романовскую Россию»), что не снимает с нас обязанность разъяснить, что же тогда возможно, и непременно должно случиться.
Для этого еще раз озвучим причину, по которой мы идем уже знакомым бродом: получить максимум эффекта, опираясь на известный опыт и уже зная на своих обшарпанных ступнях о «подводных» камнях. Таким образом, повторный переход через реку имеет в качестве цели достижение сущностного эффекта от перестроения общества, но не тупого материального копирования, превратившего например сегодняшнюю Россию в Папуа Новую Гвинею в масштабе 10:1 со всеми этими карго-тотемами в виде Роснано, Бирж, Инновационных форумов, Саммитов и прочей требухи. Так и создание СССР 2.0 ни в коем случае не должно привести к тупому копированию позднего СССР с НИИ, коммуналками, перекосом в сторону военпрома, с недобором предприятий, выпускающих товары народного потребления. Нас интересует сущностный скачок! При этом и НИИ, и коммуналки, и даже саммиты с инновационными форумами будут иметь право на существование, если они обеспечивают этот сущностный скачок. Но как вещь в себе - они не нужны!
То есть, например, нам важно вновь построить бесклассовое общество (почувствуйте, как это словосочетание в нашу пору актуально звучит!), которое будет защищать такая же бесклассовая, хорошо обученная и снабженная всем необходимым армия. Не общество с/без айфонов, но бесклассовое общество. Не армия в/без буденовок, но бесклассовая армия. Надеюсь, на этом примере все уловили разницу между формой и содержанием.
Однако прежде чем влезать в холодную воду, стоит ясно представлять, что мы желаем найти на том берегу, а от чего смело откажемся, невзирая на кажущуюся досягаемость. И это самый главный момент, ясное осознание которого и должно заставить войти в бурное течение даже тех, кто удовлетворен той жизнью, которую он влачит здесь - по эту сторону водного потока.
Итак, каковы цели перехода:
- Бесклассовое общество, отсутствие эксплуатации человека человеком.
- Уничтожение частной собственности на средства производства, переход их в общественную собственность и замена капиталистического производства товаров социалистической организацией производства продуктов за счет всего общества, для обеспечения полного благосостояния и свободного всестороннего развития всех его членов.
- Запуск реиндустриализации страны. Уничтожение финансового ига банков.
- Инициирование процесса на реинтеграцию с соседними государствами, бывшими республиками СССР.
Достижения этих немногих целей достаточно для того чтобы использовать их в качестве несущих конструкций, которые будут обрастать совершенно другими государственными институциями, не имеющими ничего общего с нынешними, подобно тому, как невозможно приготовить из яблок, выращенных на яблоне, борщ, даже если очень захотеть.
Задача нашего народа - перестать слушать «доброжелателей», перейти реку вброд, и посадить вместо горькой свёклы яблоню. Перейти там, где уже переходили наши предки!
Систематически демократы в своих желтых СМИ убеждают население в том, что социализм не способен накормить свою страну, что только капитализм обеспечивает всем, что только при капитализме в магазинах полные полки, а при социализме полки пусты и туда и сюда снуют «колбасные электрички», чтобы народ не умер с голода. А наши патриотические газеты в ответ на это пишут: «Но у нас никто не голодал», «У всех колбаса была в холодильнике, не та колбаса, что на витрине, а та, что в холодильнике», приводят цифры из статистики, что у нас в стране, в которой проживает 5% населения планеты, производилось 15% мирового производства продовольствия.
В каком-то узком диапазоне времени демократы правы. В последние годы обыватель сам видел ситуацию с прилавками.
Но если посмотреть пошире, то не уподобляетесь ли вы, голуби-демократы, поведению вора, который, украв, в толпе громче всех кричит: «Держи вора!»? Не вы ли, рвавшись к власти, подстроили дефицит в торговле?
В более широком диапазоне времени надо вспомнить., что после Второй мировой войны (нашей Великой Отечественной) распределение продуктов среди населения по карточной системе в СССР (стране социализма) было отменено уже в 1947 году, а среди стран капитализма карточная система была отменена лишь через несколько лет спустя. Причем отмена карточек в СССР не носила какой-то формальный характер (не была осуществлена только в больших городах). В то время я жил в Курской области в посёлке Пены. Уже на следующий день после отмены карточной системы мы спокойно покупали все товары, которые раньше распределялись по карточкам. Конечно, разносолов нам не предлагали (страна восстанавливала народное хозяйство после страшной разрушительной войны), но всё необходимое для жизни было.
С разносолами я встретился в 1952 году в Москве, поступив учиться в Московский Авиационный Институт. В магазинах спокойно продавались крабы (в банках), красная и чёрная икра (в лотках), несколько сортов сливочного масла (вологодское, экстра, 1-й сорт, шоколадное), мясо и прочие продукты и деликатесы. Причём мясо продавалось не как сейчас, при капитализме, в виде отрубленного неизвестно от чего куска. В мясном отделе висели схемы разделки туш с указанием сорта определённой части туши. Саму тушу при заказе продавец помещал на разделочный пень. И мясник по желанию покупателя отрубал от туши ту или иную часть. В колбасном отделе можно было купить любое количество колбасы - хоть 100 граммов. Зачем колбасу держать в холодильнике, когда она вкуснее свежая. А по желанию покупателя продавец резал её на тонкие ломтики. И какая была колбаса! Языковая, докторская, диабетическая, сырокопчёная, полукопчёная. Продавались ветчина, тамбовский окорок, буженина, копчёные утки, сыры, рыба свежая, рыба красная, рыба солёная, в общем, всего не перечесть. Без всяких ограничений продавалась водка и всякие другие спиртные напитки. Наливки (вишнёвые, сливовые) были в красочных ёмкостях, которые после употребления содержимого можно было использовать в качестве графинов. Домашняя колбаса продавалась в фаянсовых 3-литровых бочонках, заполненных свиным жиром. Ну, в общем (слюнки потекли?!), было всё для нормальной жизни.
В студенческой столовой нас обслуживали официанты (как в ресторане), в студенческом буфете можно было заказать рюмку водки. Правда, мы пили, в основном, по праздникам. Видимо, в то время была такая общая культура. (Рестораны работали до 3-х часов ночи, и, мы, студенты, иной раз ходили туда поужинать.) Представляете, студент на ужин идёт в ресторан «Берлин»!
Вот такой был порядок в советской торговле. Всегда есть порядок там, где есть управление. Мы, студенты, тоже участвовали в контроле за работой торговли, В магазинах должен был быть обеспечен ассортиментный минимум. Перечень товаров, которые постоянно должны быть в конкретном магазине (ассортиментный минимум) находился у входа в магазин на видном месте. Не допускалось такого положения, чтобы товара не было на прилавке. И уж совсем было криминальным, если товар оказывался под прилавком/в кладовке, а на прилавке его не было. На нарушения составлялся акт комиссии. В столовых осуществлялись контрольные закупки с последующим лабораторным анализом содержимого взятых на контроль блюд.
В 1958 году после окончания МАИ я по распределению был направлен на работу в г. Климовск Московской области (48-й км Курского направления). До сих пор помню лоток с красной икрой в гастрономе Климовска. Колбасы, сыры, масло, рыба, бакалея - всё было в магазине без всяких проблем. Такую же картину я встретил в гастрономе г. Владимира, куда поехал в командировку в 1961 году.
А чуть позже, наверно с 1962-го года, товары в магазинах стали исчезать. Вначале исчезли крабы, потом икра
Это злодей-недоумок из Калиновки (Хрущ) отменил для торговых точек ассортиментный минимум и снял всякий контроль за их работой. «Всё теперь должны решать деньги», - сказал он. А там, где всё решают деньги, наступает капитализм. Торговля после этого стала жить по-своему. Теперь в буфете гостиницы утром нельзя было найти стакан чая (что на нём заработаешь?) - буфетчица предлагала компот. А куда делись вкусные высококалорийные продукты? У моего сотрудника появился доступ к одному директору продовольственного магазина в Москве (помогал сотрудник директору в ремонте его автомобиля). Когда директор спустил нас в подвал своего магазина, я там увидел всё изобилие магазинов советских сталинских времён. Торговать вкусными высококалорийными продуктами по государственной цене, когда найдётся покупатель, платящий торгашам больше, конечно, невыгодно. А тут ещё советский контроль отменён.
По-существу с тех пор власть в стране перешла к бесконтрольной торговле. Чтобы держать предприятия на коротком поводке, она придумала продовольственные заказы /наборы/. Была попытка со стороны предприятий организовать народный контроль торговли. Но в случае отмечаемых контролёрами нарушений торговля снимала их предприятия с обеспечения заказами. Активных контролёров убирали.
Таким образом торговля изолировала от магазинов секретарей обкомов, райкомов, парткомов, директоров предприятий и прочих активистов. Их теперь не интересовало, что там происходит в магазинах и на прилавках. Они по заказам, привозимым на рабочие места, получали всё необходимое, даже всякие шмотки, обувь. Демократам это и было надо. Готовя контрреволюцию, они знали, что любая революция может иметь успех, когда «верхи» не могут, а «низы» не хотят. «Верхи» уже были в руках контрреволюции во главе с Горби, а «низы» надо было обозлить против, существующих «верхов». Кто будет поддерживать существующую власть, если полки магазинов пусты? Вот тут и стали стараться демократы в торговле. А люди, разжигая недовольство, начали ездить в электричках за колбасой. Известны случаи, когда мясо возили на самолёте из Москвы в Ташкент.
Так что, когда были пусты полки магазинов, это уже был не социализм, это контрреволюция готовила своего второго участника - «низы».
При коммунистах мы не верили в коммунизм, а при капиталистах не верим в капитализм.
В мясном отделе…
- Товарищ продавец, скажите пожалуйста, почему у вас на в витрине лежит не только нарубленная кожа и кости, но ещё и доски с гвоздями?
- Гражданин, не надо возмущаться, разве вы не видите, это мясо четвёртой категории, а мясо четвёртой категории рубится вместе с будкой.
Естественное неравенство терпится и переживается людьми гораздо легче, чем равенство созданное промеж ними искусственным путем.
Великими благодетелями мира сего.
Страна в которой «все принадлежит народу», подобна музею прототипов коллективных амбиций и мавзолею общественных надежд.
НАШЕ «СТАРИКОВСКОЕ» ВРЕМЯ И РЕФОРМЫ
Попытаюсь без ярлыков - «демократия», «социализм» и
«капитализм», «свобода слова и свобода личности» оценить реальные
социальные гарантии государства, обеспечивающие достойную жизнь
гражданина.
Перечислим и оценим социальные гарантии государства (СССР),
которые в дореформенный период влияли на жизнь всего населения
страны:
1. Бесплатное всеобщее начальное и среднее образование,
бесплатное высшее образование - было каждодневной реальностью для
граждан государства. Можно с уверенностью сказать, что постановка
образования была на высшем мировом уровне и обеспечивала достойную
планку грамотности и «образованности» населения. Сеть школ была
достаточно развита, что позволяло иметь очаги культуры и образования в отдаленных населенных пунктах.
Сегодня - эта система полностью разрушена: обучение детей
требует неузаконенных оплат, дороги учебники и школьная форма,
ликвидированы небольшие школы. Это привело к росту количества
детей, которые не посещают школы и ведут бродячий образ жизни
(беспризорники). Потеряны очаги культуры в небольших населенных
пунктах. Страшно, что об этом все знают, но на протяжении последних
лет не принимается никаких мер.
2. Бесплатное жилье - обеспечивало жизненную уверенность
каждого гражданина, способствовало облегчению создания семьи, и это
обеспечивало демографическую устойчивость государства. Трудно
обосновать преимущество ипотеки в сравнении с принятой ранее схемой
предоставления государством бесплатного жилья.
3. Бесплатное медицинское обслуживание. Дороговизна
лекарств, плата за медицину привело к тому, что большая часть
населения остается вне требуемого лечебного контроля. Платная
медицина для большинства граждан недоступна.
Я прохожу периодические курсы лечения в онкологической
больнице. Мне стыдно и обидно входить в запущенное здание больницы,
где невозможно соблюдать необходимую санитарную гигиену - в туалетах нет воды, пол не поддается мокрой уборке из-за порывов
линолеума и далее в том же духе.,
4. Трудовой кодекс - обеспечивал условия, предъявляемые
работодателю, и защищал работника от его произвола. Сегодня на многих частных и акционерных предприятиях не соблюдаются права
работников (отпуска, оплата больничных, декретные льготы и др.). В Москве, рядом с правительством и президентом, да и в других городах
процветает самое настоящее рабство, когда у работника отбираются
документы, проживает он в «берлоге», не получая регулярную
зарплату.
5. Уровень культуры, духовность. Доступность образования,
широкая сеть библиотек, массовые издания дешевых книг и журналов
обеспечивали высокий уровень массовой культуры.
6. Свобода. Много и разноречиво можно трактовать третий лозунг
- «свобода». Стало ли сейчас больше свободы?
Да, нет цензуры, можно писать, рисовать, вещать все, что
угодно. Но стали ли от этого лучше литература, телевидение, театр,
кино? В погоне за пресловутым рейтингом, а вернее, за деньгами,
журналисты, писатели, художники и прочие «творческие» работники не добиваются главной задачи искусства - создавать духовный мир
народа, быть выше низменных потребностей.
7. Сельское хозяйство. Было много грубых ошибок при организации
коллективного труда сельхозработников. Плохо! Но стало еще хуже -
поля, пашни зарастают сорняками, сокращено поголовье всех видов
скота, едим в основном импортную, экологически грязную
пищу…
…
Считал и считаю лозунг «от каждого по способностям - каждому по труду» воплощением социальной справедливости. Что такое социалистическая идеология в конечном счете? Это социальные гарантии для населения: бесплатное образование и медицина, достойные пенсии, льготы и блага в коммунальном обслуживании. А происходящее сегодня толкает меня стать либералом. Потому что государственником можно быть, когда государство заботится о своих гражданах. Но если гражданина заставляют платить за образование и медицинское обслуживание, пенсию накапливать из собственных средств, жилье и коммунальные услуги оплачивать полностью, по рыночной цене, то зачем мне такое государство?! С какой стати я должен еще платить налоги и содержать безумную армию чиновников? Я всегда на всех уровнях говорил, что здравоохранение, образование и наука должны обеспечиваться из бюджета. Если государство сваливает эту заботу на нас самих, пусть исчезнет, нам будет гораздо легче!