Взялся за оружие - будь готов умереть.
Всё, что когда-то безжалостно меня убивало, - теперь боится при встрече смотреть мне в глаза!
Человек приобретает величайшую храбрость перед неминуемой смертью.
В вопросе «что потом?» - всегда тревога и всегда надежда.
Я все испробовал уже давно, поверьте,
Но не везет. И, ближнего любя,
О, Господи! Прошу я малость - смерти.
Не откажи. Прошу не для себя.
Маньяки должны умирать от презрения к самим себе.
Кто даст ответ, за что и почему
Порою небо так жестоко,
Внезапно обрывает в миг судьбу,
Судьбу людей, что раньше срока
Уходят в мир, где вместе их сердца
Найдут покой в просторах рая.
Но нет ответа, как и нет конца
Той боли, что совсем не тая,
В душе родных останется уже.
И жаль, что лишь одна минута
Порою отделяет на земле
Нас от небесного приюта.
Замирает огонь… затихает в камине…
Только стрелки часов неустанно бегут…
Вдруг уходят от нас те, кого мы любили…
Забирая с собой счастье наших минут…
Это больно… мы ищем потерю…
И Душа вдруг в комочек сожмётся, в груди…
Шепчут губы… не надо… не верю…
Просит сердце… о, Господи, ты помоги…
И не лечит нас время… и боль не стихает…
И сжимает объятья свои всё сильней…
Только память всё помнит и не забывает
Дорогих наших, вечно любимых людей…
Замирает огонь… затихает в камине…
И, сгорая, уносятся в небо годА…
Вдруг уходят от нас те, кого мы любили…
Очень хочется верить… что не навсегда…
Детей кидаем смерти в пасть,
чтоб царь смог снова в детство впасть
и поиграть в войну на карте,
забыв про скуку дней в азарте.
Поздним вечером Старичок Билли Стивенс сидел в своём любимом, уютном кресле напротив горящего камина, попивая зелёный чай с мёдом и пыхтя засмоленной трубкой. Левой рукой он гладил своего старого пса по кличке Дорфи, и с легкой улыбкой своих некогда красивых губ вспоминал яркие моменты давно минувших. Его вечер потревожил раздавшийся на весь дом телефонный звонок. Билли медленно подошёл к телефону и взял трубку - «ты умрёшь через семь дней» - прошептал в телефон тихий, детский голос. Это звонил малыш Стюарт Иминг, мальчишка, который набрал телефонный номер наугад, с сильным желанием пошутить над кем-нибудь. «Если бы дружок, если бы…» прошептал старина Билли Стивенс глядя на фотографию злокачественной опухоли, происходящей из эпителия слизистой оболочки желудка, которую отдал ему его лечащий доктор две недели назад, поставив срок жизни в две недели…
Помноженный на вечность. В ней же растворённый,
Нет смерти, есть лишь переход,
Я сам себе палач и сам казнёный,
Предтеча и потомок. Я народ!
Кружит веретено. Рядами нить ложится,
Начало есть. И должен быть конец,
Ведь к совершенству, всё сущее стремится,
А совершенство-вечности венец…
Он был хорошим человеком,
Хорошим сыном и отцом.
Теперь лежит белее снега
С застывшим, каменным лицом.
Смерть не страшна, мы все там будем,
но как же трудно осознать,
что нам порой из тысяч судеб
вдруг молодыми умирать.
Мы собрались сегодня вместе,
чтоб скорбь родных твоих делить.
Пришли, кто смог, чтоб честь по чести
Тебя на небо проводить.
Ты навсегда остался молод,
Таким останешься в сердцах.
Тебя всегда мы будем помнить
с печалью - грустью на глазах…
А ты лежишь белее снега,
Быть может, сверху видя нас.
Всех тех, кто смог прийти сегодня
Чтоб быть с тобой в последний раз.
Ветер срывает с деревьев уже умершую листву. Под ногами не яркий ковер из изумрудной травы и разноцветных листьев, а шуршащие пожухлые листья на жалких газонах и сухом асфальте.
И каким чудом не сорвало в норд ост с деревьев все эти жалкие останки листьев?
Листья… даже эти жухлые листья кого-то пережили… странно понимать, что ничего не изменишь, и листья ни при чем, и … и зима, и что-то с нами будет…
Никогда не был в жизни любим,
В смерти буду опять одинок,
Ведь такие, как я, не нужны.
Я хотел написать много книг,
Про тебя, о тебе и с тобой,
Но ты словом стреляла и в миг
Во мне гений погиб, вот отстой.