Совершенно не важно, сколько тебе лет, когда умирают родители, все равно накатывает одиночество и кажется, будто тебя бросили.
О ком болит душа? О тех, кого уж нет…
Кто растворился в океане памяти безбрежном.
О тех, кто больше не увидит этот свет,
И оказался в мире безмятежном.
О Господи! Прошу, ты души их храни!
И огради от всех земных печалей!
Пусть видят только светлое они
С высот своих небесных далей!
На фото только мы увидим эти лица…
Пусть в памяти для нас будут живыми!
Но по ночам все реже будут сниться…
Такими близкими… такими дорогими…
Когда умирают наши близкие, часть воспоминаний, связанных с ними, остается, поэтому я верю, что они всегда рядом, что они никогда не уйдут.
как тяжело терять родителей, я потеряла отца, как свежи раны… пустота заняла свое место… и что ее заполнит. поймет всю боль - только кто пережил такую же утрату… теперь увы, я знаю…
Страшно когда умирают родные люди. Проливается столько слез… Самое обидное когда у тебя умер родной человек, а близкие даже не могут посочувствовать потому что-либо слишком мало знали человека либо не понимают насколько он был дорог для тебя
9 лет…
Мне бы минутки хватило, чтобы обнять тебя! Почувствовать твое родное - отцовское тепло, увидеть твою улыбку, услышать твой смех, голос… увидеть добрые глаза… Очень СИЛЬНО скучаю! Не хватает мне тебя! Папочка мой!!! Больно…
(Время не лечит, кто бы, чтобы не говорил)
Помню Люблю Скорблю
О тех кто умер при жизни…
Смерть-это опущенные руки и пустая душа, потухшие глаза и сердце…
Равнодушие ко всему на свете…
Это поникшие цвета радуги превратившиеся в черные полоски…
Это потухшие свечи церквей…
Это каждодневное оплакивания самого себя и считание секунд жизни…
Смерть-это легкость в теле… Это пара фотографии в альбоме…
Смерть при жизни- это согласие жить на необитаемом отсове…
Это пропавшие солнце… Это тишина… Спокойствие… Блаженство…
Смерть-это душа давно потерявшая тело…
Ну всё же как так получилось
Ведь судьбу случай оборвал
И сердце вмиг остановилось
И бог у меня папу отобрал
Нет сил кричать просто от боли
Нет сил об этом говорить
Лишь сердце в груди тихо ноет
И просто продолжает жить
Нет я не верю в это нет не верю
Как будто это глупый сон
Как будто вышел он за двери
Уехал навсегда и далеко
Мой папа мой любимый папа
Уж очень я скучаю и грущу
Так много рассказать мне было надо
Но лишь скажу что помню и люблю
Незримой дымкой поднималась
Её уставшая душа.
А рядом белая голубка
Летела тихо, чуть дыша…
Взмахнув крылом, забравши душу,
Вмиг устремилась камнем вниз…
В одно мгновенье отыскала
Такой знакомый ей карниз.
И клювом стукнула в окошко,
И пёрышко с крыла упало:
«Я с вами здесь, я не пропала
Я лишь голубкой обернулась,
По вам я очень тосковала…»
Летела белая голубка…
И пёрышко с крыла упало…
Ты мой кумир, ты идеален был со мной, ты дал мне почувствовать себя желанной женщиной, любимой женой, ты носил меня на руках, ты сделал меня счастливой, сделал матерью наших принцесс, в них я вижу тебя, я буду радоваться с ними за их успехи вдвойне (за тебя и за себя). Свою любовь которая предназначается тебе - я вложу в них. Я сделала выводы, тебя аллах послал чтобы я испытала счастье, жаль что оно было недолгим, но я рада что ты мой, теперь я буду жить этими воспоминаниями, ты на всегда мой, я с тобой, все те минуты, часы, дни и года что мы были вместе всегда со мной, спасибо что был всегда ко мне добр, ласков, внимателен, что ты дал мне почувствовать что такое счастье, что такое мама, что такое любимая женщина. Теперь я буду этим жить, жить воспоминаниями о нашем счастье - ты идеальный муж, мужчина, папа. А главное, ты в моем сердце. Жаным, мне тяжело, у меня все есть кроме тебя и это очень-очень тяжело, но я сделаю все чтобы ты гордился мною, в благодарность за то счастье что ты мне подарил. Я люблю тебя, жаным, как я люблю тебя… люблю… Прошу будь ангелом-хранителем для наших девочек, пусть их жизнь будет в 1000 раз лучше, пусть они испытают счастье в 1000 раз больше и дольше нас. Я не о чем не жалею раз уж так случилось, и, если меня спросят готова ли я снова пройти этот путь - я соглашусь, я соглашусь снова быть с тобой счастливой. Я вспоминаю все, все до мелочей, каждый миг, шаг, день - все так дорого, я жадно радуюсь этому счастью, мне есть что вспомнить, ты всегда был моим, и я твоей, ты дал мне это чувствовать, может быть ты подсознательно знал, что у нас мало времени??? и, баловал меня??? ты каждую минуту делал меня счастливой… я благодарна… эти слезы… их не унять и они не кончаются черт… я так люблю тебя, люблю, люблю, как же мне хочется быть рядом с тобой…
Два года.
Вечность…
Сон…
И в тишине,
Брожу по лабиринтам памяти беспечной,
Зову…
Ищу вчерашний день,
А в темноте,
Мне скалит лик свой, смерть, уже привычный,
Все кажется, проснусь,
А ты стоишь,
И говоришь: - «Привет, сестренка!
Чего глаза на мокром месте? Улыбнись!
Все будет хорошо! Прорвемся!Дышим!»
Два долгих года…
Сон и тишина.
В саду твоем клубника зреет,
И дочка выросла, краса и егоза,
Как жаль, что без тебя она «поспеет»,
Два самых долгих года…
Стоит одиноко девчонка лет восемь.
И тихо, по-детски туманы зовёт:
Туманы, туманы, верните мне маму.
Верните мне маму - прошу об одном.
Мне было три года, как умерла ты.
С тех пор на могилу ношу я цветы.
С тех пор меня, мама, никто не целует,
никто не ласкает так нежно как ты.
Седые туманы плывут над полями
и вовсе не слышат сиротки слова.
«Туманы, туманы скажите: где мама,
чего моя мама ко мне не пришла?»
Седые туманы проплыли над мамой,
как будто хотели ей что-то сказать.
Скажите туманы, как жить мне без мамы?
Такую как мама мне век не сыскать.
Я вижу, как ветер развеял туманы.
А я на могилке стою всё одна.
Цветы поливаю своими слезами.
Такая уж с детства судьба мне дана
Туманы, туманы взлетите на небо.
От ветра до грома к большому дождю.
Скажите туманы родной моей маме,
в слезах утопая, стою её жду.
Любимая мама, приди из тумана,
как трудно на свете мне жить без тебя.
А папа всё ищет другую мне маму,
она никогда не полюбит меня.
А годы проходят, девчонка лет двадцать
слезинку смахнула, проведать пришла.
Любимая мама, моя дорогая,
зачем от меня ты так рано ушла?
В счастливый день свадьбы взгрустнула о маме.
Как белая чайка к ней дочка пришла.
Туманы, туманы скажите вы маме,
на свадьбу её приглашать я пришла
Любите все маму, цените все маму,
Вы мамину ласку запомните все.
Умрёт ваша мама, тогда вы поймёте-
за золото маму не купишь нигде.
Стоит одиноко девчонка лет двадцать.
Стоит и по-взрослому песню поёт:
«Туманы, туманы, верните мне маму.
Верните мне маму, прошу об одном.
Вчера ночью я потеряла свою бабушку она умерла…
Порой она касаеться их краем,
Воспоминаний утончая нить…
И всуете мы как-то забываем,
Тех, кто не успел допеть и долюбить
Пускай не порастут травой забвенья,
Сердца их что хранят еще тепло.
Нам память, - это самоочищенье
Что через жизнь и совесть пролегло
Нам память это когда рыдает
В щемящем марше траурная медь.
Нам память,-это то что помогает,
Перебороть все в жизни
Даже смерть…
Ушедших надо помнить не парадно,
А помнить каждый день, и каждый час.
Огнем души, как и огнем лампадным
Не забывая смерть так беспощадна
В отборе самых лучших среди нас
Они ушли из жизни очень рано,
Отдав нам всей души своей накал!
Кто утверждает-время лечит раны
Тот не кого из близких не терял…
Больно, это когда приходишь с 5 ти летним сыном на кладбище к мужу (папе). Когда сын начинает играть с папой в прятки, прячась за оградку; а потом начинает ходить вокруг могилы и кричать: «Ау, папа, ты где?». Когда сын подходит и говорит: «Мама я очень сильно соскучился по папе, давай вместе поплачем.» Итак уже два года.
Почему я? Вовка… мой дорогой друг…(часть 4)
__________________________________________________
Была глубокая ночь… я открыла глаза… моя мама сидела рядом с моей кроватью на стуле и не сводила с меня глаз. Под кроватью, давая слабые отблески стояла настольная лампа. Благодаря ей в палате не было абсолютно темно. Полоска света падала и в коридор. Я смотрела на слабый отблеск на линолеуме коридора и видела еще одну такую же полосу света. Я знала откуда она - через палату точно так же сидит женщина над своим умирающим ребенком. Сидит уже много ночей подряд, так же, как и моя мать. Сидит не только ночами, но и днем. Не ест, не спит… только сидит и не сводит глаз со своего сына…
Мне было тяжело дышать… я не могла сама повернутся в постели. От постоянного лежания в одной позе тело затекло и не давало уснуть. А мама моя сидя рядом на стуле придремала. Она уже не первые сутки спит вот так вот урывками. Мне не хотелось ее будить, чтобы она перевернула меня… По этому просто тихонько лежала…
Я смотрела на полоску света из другой палаты и изо всех сил старалась прогнать из головы картину, которую увидела неделю назад…
Меня заносили в отделение на руках, но по пути в палату я увидела тетю Таню. «Вовка жив, жив! Ура!!!» - я знала, что раз мама моего друга Вовы тут, значит и он здесь, значит он еще жив. Ни смотря ни на что… Первым делом я попросила тетю Таню сказать Вовке, что я тут, чтоб он пришел, чтоб мы поговорили. Она потупила глаза и сказала:
- Вове плохо, он не сможет прийти.
- Хорошо, тогда я зайду к нему, можно? - Тетя Таня глянула на мою маму, потом на меня… что-то в ее взгляде было пугающее…
- Ира, я думаю, тебе не стоит этого видеть. Ты не понимаешь, Вове ОЧЕНЬ плохо.
- Ну, если его просто нельзя беспокоить, то тогда…
- Нет, его, наверное, уже невозможно побеспокоить… - на глазах тети Тани навернулись слезы.
Вместе с моей мамой они вышли. Я знала, что они пошли к Вове, мне так хотелось пойти с ними. Но я даже сесть сама не могла… Когда мама вернулась, я увидела что она плачет. «Тебе действительно лучше этого не видеть!» - все, что она успела мне сказать, прежде чем разрыдалась. А я по какой-то детской наивности все еще была убеждена, что ничего с Вовой страшного случиться не могло, что я могу с ним поговорить… Я уговорила маму отнести меня к Вовке…
На кровати лежало тело моего друга. Истощенное тело. На одном глазу наклеена повязка, большая, промокшая кровью и выпирающая вверх. Я уже знала, что глаза под той повязкой нет, его удалили из-за саркомы глазницы, надеясь спасти хотя бы жизнь Вовки. Второй глаз был открыт, зрачок смотрел в какую-то точку на потолке. Меня посадили рядом с Вовой, но он не повернул ко мне взгляд…
- Вовчик, привет! Как дела - я дотронулась до его руки, но он все так же смотрел куда-то в потолок.
- Иришь, он 2 недели назад сидел, смотрел вместе со всеми телевизор, а потом пришел в палату, пожаловался, что голова болит, прилег. Я пошла набрать воды, чтобы дать ему таблетку, а когда пришла, он уже вот так вот смотрел куда-то сквозь меня и не откликался - тетя Таня быстро вытерла слезы - Вовочка, ну посмотри, Ира к тебе пришла! Ну повернись сюда!
Но Вова не реагировал. Я смотрела на него с ужасом. Неужели это все, что осталось от моего друга, который смешил все отделение своими высказываниями. Например, когда я звала его играть с нами, а он докапывал последние 100 грамм ненавистной химии, он говорил: «Сейчас, прорыгаюсь и приду». Всегда такой веселый, смешливый… 4 года борьбы с саркомой глазницы без малейшего результата. Операция за операцией, но опухоль продолжала расти. Облучение - все равно растет. Химия за химией и в промежутках все равно операции чтобы убрать хотя бы ту часть опухоли, которая могла сдавить мозг. Последние 2 года борьба шла уже не за выздоровление, это было невозможно. Все лечение, все мучения через которые Вовка проходил, были лишь для того, чтобы выиграть у смерти еще пару месяцев. Я узнала об этом только сейчас, до этого я была уверена что вот закончится химия и Вовка, наконец, выйдет отсюда навсегда, что у него отрастут волосы, которых на голове не было все эти 4 года. Но все, о чем я мечтала, было утопией… опухоль проросла в мозг, Вова впал в кому. Его смерть - дело времени. Принять это было невозможно…
Тетя Таня вышла из палаты, а я все упорнее теребила Вовкину руку и просила: «Вова, посмотри на меня! Пожалуйста!!!». И вдруг взгляд повернулся ко мне. Совершенно осознанный взгляд!!! Я сжала его руку: «Вовчик, привет!!!». В ответ он немного согнул пальцы на руке, пытаясь сжать и мою руку. Он улыбнулся, сделал несколько движений губами, но слов не было слышно. «Вовка, все хорошо! Видишь, я снова здесь! Я игры с собой принесла, поправляйся и будем играть…». В ответ лицо его еще больше растянулось в улыбке, здоровый глаз часто-часто заморгал. Я сидела, что-то рассказывала ему, не отводя взгляда от его лица. В тот момент мне так хотелось верить, что все ошиблись, что кома у него была делом временным и что теперь все пойдет на поправку. Но вдруг Вовин взгляд судорожно ушел вверх, веко закрылось и задрожало. Когда глаз снова открылся, зрачок снова смотрел куда-то в потолок. Я наклонилась над ним, я теребила Вовину руку, я звала его. Но он больше не слышал меня…
С того дня прошла неделя. За это время Вова ни одного раза не пришел в себя, я была последней на кого он хоть как-то отреагировал… Он умирал… умирала и я. Не имея возможности даже сесть самой, я сутками напряженно прислушивалась к тому, что делается там, в Вовкиной палате. Я все еще верила в то, что он обманет смерть и в этот раз. По-другому просто не могло быть!
На улице уже серело, когда я забылась в тяжелом сне. Мне снилось, что я иду по зданию, напоминающему школу. Коридоры были пусты, но в классах были дети. Много детей… я шла, не зная, в какой мне зайти, когда увидела что мимо меня идет Вовчик. Я пошла за ним, решив для себя, что поскольку мне тут все не знакомо, то я зайду в тот же класс, что и Вова. Он открыл двери комнаты, там было много детей разного возраста. Я посмотрела на их лица и поняла, что это те, кто умер в гематологии. Хотя среди них были и те, кто, как я считала, еще жили (хотя как позже выяснилось, все они к той ночи уже погибли). Вовка уверено перешагнул порог…
- Вова, не иди туда, там все мертвые, а ты же еще живой!
- Ира, мне сказали идти сюда, здесь мое место. Вот, смотри - он протянул мне какую-то бумажку - Здесь ясно написано, что мне в этот класс.
- Тогда подожди, я с тобой!
- Покажи твой пропуск - я подала невесть откуда взявшуюся бумажку.
- Нет, тебе не сюда! Тебе надо идти дальше! - Вова вернул мне бумажку.
- Но почему? Я хочу с тобой, я не знаю что там дальше, я лучше тут останусь - я почему-то начала плакать.
- Нет, Ира… это не мы решаем куда идти… - и Вовка улыбнулся, помахал мне рукой и зашел в комнату…
Я проснулась… на душе было неспокойно. Что-то скоро произойдет, я это точно знала… С самого утра у Вовки дела не ладились… я видела что медсестры бегают к нему с кислородными подушками… видела капельницы, которые несли к нему в палату. А я… я задыхалась, с каждой минутой, с каждым часов все сильнее. Пока где-то после обеда задыхаясь, не потеряла сознание…
Когда я открыла глаза, надо мной склонился незнакомый мне человек с очень обеспокоенным лицом. Я хотела спросить, что случилось, но не могла говорить - к моему лицу была прижата маска, через которую толчками воздух нагнетали в мои легкие. Врач, сжимая рукой специальный мешок, делал мне искусственное дыхание. Я мотнула головой, но врач ласково улыбнулся мне и сказал: «Полежи немного так. Я помогаю тебе дышать, а твои мышцы в это время отдыхают. Потом тебе легче самой будет дышать». Я лежала и разглядывала все вокруг. На бейдже у мужчины я прочитала «отделение реанимации». Моя мама заглядывала в приоткрытую дверь, и по ее щекам текли слезы. Она отводила взгляд когда я смотрела на нее. Что-то произошло… я это чувствовала буквально физически. Врачи реанимации ушли, я слышала, как в коридоре они сказали заведующей отделением «еще бы чуть-чуть и девочка погибла бы».
Мама вернулась в палату… она старательно вытирала слезы. И глядя на нее, я почему-то очень ясно вспомнила, что прежде чем потерять сознание я успела услышать как тетя Таня в коридоре кричала «Девочки, помогите!!!». Внутри меня все похолодело, я глянула маме прямо в глаза и спросила «Как Вова?». В ответ мама мотнула головой и заплакала. Больше ничего не надо было говорить, я все поняла. Я не плакала… у меня не было для этого сил и душевных, и физических. Ледяным голосом я спросила: «Когда?». Мама как-то виновато глянула на меня и ответила: «Вам стало плохо почти одновременно. Вовчику буквально на пол минуты раньше. Ему вызвали реанимацию, но когда они пришли, ты уже не дышала. Врачи решили спасать тебя…» - больше мама не могла ничего сказать, рыдания душили ее. А я очень ясно вспомнила ночной сон и комнату, в которую я хотела зайти вслед за Вовкой, но он меня не пустил… «не мы решаем куда идти»… эти слова как нельзя лучше отражали то, что произошло. Не мы с Вовой решали, кому остаться жить, за нас этот выбор сделали реаниматологи. И я выжила… а Вова нет. Невыносимая боль пронзила меня изнутри, я заплакала и закричала «Почему я???». Мне было стыдно что выжила я, что Вову «списали», не дав даже шанса. У нас был один шанс на двоих, и его отдали мне. Почему?! Почему за мою жизнь пришлось платить жизнью Вовчика???
Позже я узнаю, что это не первый случай (и боюсь не последний) в отделении, когда реаниматологам приходится выбирать, кого из двоих детей спасать… как на войне. Один ребенок выживает, второй погибает. Пройдет очень много лет, но вопрос «Почему тогда выжила я, а не мой друг?» будет продолжать мучить меня…