Надеемся на чудо всякий раз
Мы, провожая год под бой курантов…
Старею… Мне не нужно бриллиантов…
Сказать, о чём мечтаю я сейчас?
Из всех желаний, как ориентир,
Мечта о том, чтоб миновали войны:
Да, на душе сегодня неспокойно -
Мне кажется, что очень хрупок мир!
Большая редкость ныне - не болеть,
И потому желаю всем здоровья:
Пусть не пугает мор средневековья,
Но кто бы знал, что ожидает впредь?
Всё остальное вряд ли назову
Из пожеланий наших чудесами -
Уверена, что мы способны сами
Их воплотить когда-то наяву!
ТИШИНА
Разрастается тишина,
Размывая рассвета пределы.
Словно я в этом мире одна
И до суетного нет мне дела.
Раскрывает крылья душа,
Как глубинна она, как бесценна.
Лишь листва, под ногами шурша,
В своей грусти со мной откровенна.
Обнимаю рыжий простор,
Этот воздух сквозной прохлады.
Всем невзгодам наперекор,
Всем тревогам и всем преградам!
Не делюсь, не рвусь никуда,
У безмолвья душа во власти.
Золотые мои года
Неделимы ничуть на части.
Всюду жёлтые дерева
Пусть врастают в меня всецело.
Нам совсем ни к чему слова,
Нам до времени нет и дела.
А душа до краёв полна
Эти ветром и бездорожьем!
Как божественна тишина,
Как насыщена духом Божьим!
И лёд тает, когда мы светим, и сердца открываются, когда мы любим, и люди меняются, когда мы открыты, и чудеса происходят, когда мы верим.
Нет злых пришельцев, наций, людей, иных, а есть лишь неосознанный мир.
Нужно верить людям! Но, невероятно!
Они каждый раз убеждают в обратном!
В госпитале одна сестра милосердия принесла солдату сваренное яйцо.
- Слишком круто сварено, - сказал больной и отодвинул его.
Сестра удалилась так спокойно, как если бы солдат поблагодарил ее… Вскоре она вернулась со вторым яйцом и ласково предложила его больному.
- Оно недостаточно сварено, - проворчал больной с досадой. Сестра ушла, ничуть не изменившись, и пришла в третий раз, держа в руках горшок с кипяченной водой, сырое яйцо и часы.
- Возьмите, дорогой, - сказала она ласково, - теперь у вас под рукой все, что нужно, чтобы сварить яйцо так, как вам хочется.
- Позовите священника, - сказал солдат и приподнялся.
Сестра, недоумевая, посмотрела на него, ибо до сих пор молодой человек сурово отвергал евангельские беседы.
- Я не шучу, - ответил он на немой вопрос сестры, - я хочу поговорить со священником… Если на земле существует такой ангел терпения, как Вы, я верю, что и на небе существует милосердный Бог.
Я прекрасно помню, что в детстве к концу декабря всегда было много снега. Это были сказочные зимы. Ни одной мутной краски в памяти. Одна радость и волшебство. Серьёзный дедушка, вставляющий большую ёлку в крестовину; улыбчивая бабушка, напевающая что-то на польском; рыжая Боба, спящая в углу на коврике. И все ещё живы, живы…
Наш маленький домик на краю города, казалось, парил среди снежной белизны - под музыку Таривердиева, качая внутри себя коробки с новогодними шарами, кастрюли с праздничной снедью, столы с кружевными скатертями, крахмальные занавески, моё маленькое сердечко, полное детского восторга и ожидания волшебства.
Нет, моё детство не было беспечным и безоблачным. То не всегда были лёгкие времена. Тем поразительней, что вот сейчас из недолгих праздничных периодов покоя и радости развернулась совершенно новая картина прошлого. Это волшебство разлилось на всё пространство детской биографии и заполнило её собой до краёв. И теперь там будет только так!
Я уже писала, что каждые два года мне дарили фигурные коньки. Первую зиму они были великоваты, а во вторую в самый раз. А в третью под ёлкой находились новые. Четыре пары коньков были отданы потом по наследству, одни за другими…
Я так давно не ходила на каток, что теперь у меня даже нет своих коньков. Теперь у меня нет того маленького домика с заснеженным садом, тех окон с морозными узорами, нет бабушки с дедом, нет рыжей Бобы. Даже ёлочные игрушки остались в той жизни, куда отсюда нет ни одной лазейки.
У меня осталась только я… Благодаря всем, кто был, и всему, что было. Благодаря тем, кто есть у меня сейчас.
Я жива той любовью, которую приняла, сохранила и умножила. Которая составляет основную ткань моей жизни, мою силу и мою веру.
Человек создан из веры и отчаяния.
Когда-то все изменится,
Твердят со всех сторон.
Уйдут печали,
Горе нас покинет.
Засветит солнце ярче,
И звезда желаний
К нам в руки упадет.
И забудутся печали
И сбудутся мечты.
И верила, ждала
Когда же мир изменится.
И так прошло не мало лет
Но верить я не перестала
Я так хотела видеть мир без бед и лжи
Я так хотела видеть в мире больше доброты
А звезда желаний все ко мне не прилетала
А верить всё же я не перестала
Ведь без веры не было бы и мира.
Гвозди пронзили ноги…
Смерть принимает БОГ,
«ОН ОПРАВДАЕТ МНОГИХ «--
Древний изрёк пророк,
ОН ОПРАВДАЕТ МНОГИХ
Подвигом на кресте -
Бедных и одиноких,
Преданных суете.
ОН ОПРАВДАЕТ МНОГИХ
И от грехов спасёт,
НАШЕ Спасенье - В БОГЕ,
В БОГЕ - богатство всё.
Я называюсь именем Твоим,
Хоть я на то и не имею права,
И этой горькой истины отрава
Над жизнью опускается, как дым.
Я называюсь именем Твоим,
Веселая, общительная, злая,
Безмолвная, ехидная, смешная.
Какой сейчас я покажусь другим?
Всю жизнь мою, как исповедь, сквозь грим,
Невольно те, кто рядом, принимают.
И, может быть, порой не понимают,
Как называюсь именем таким.
Я называюсь именем Твоим,
Не потому, что на Тебя похожа,
Мне стыдно видеть образ Твой, и все же
Я просто не сумела бы иным.
Я даже в мыслях не могу сказать,
Произнести, что я Тебе не верю,
Что свет погас, и затворились двери,
И что Тебя нам незачем искать.
И потому, хоть и в укор себе,
«Я христианка," - вновь в ответ сказала,
Как будто начиная все сначала,
Когда меня спросили о Тебе.
Без веры в бога человек обесчеловечивается.
Когда человека, что называется «прижмёт», он и в «черта лысого» готов поверить. И тут уже не суть важно, во что он верит (да хоть в симоронский ритуал). Важна сила его веры: всё нам дается по вере нашей !
Здравствуй, родной мой, счастье, отрада, пусть далеко ты, но я-то рядом, солнышко мне из твоих веб-камер дорого, как полководцу знамя. Как ты, мой милый, моя опора, не отвечаешь, ведь ты же город, как я уехать могла, вот шизик, ты не заметил, а мне нет жизни. Здравствуй, родной мой, самый хороший, боже, зачем тебе столько кошек, люди их кормят, они же люди, только котов ещё больше будет. Шифером кроет чиновник дачу, вот бы построил приют кошачий, вылечил этих хвостатых лучше, ткни его, город, в загривок сучий. Утро, на море гоняют мячик мама и папа, и славный мальчик, жёлтый песок и блестит водичка, слева, под тентом, флиртуют птички. Здравствуй, любимый, здравствуй, чудесный, солнце веб-камер, мы снова вместе, мячик разорван, песок, как уголь, что это, город мой, боль и мука. Милый, любимый мой, как жестоко солнце в кровавой раме востока, может укроп я, а может ватник, только молю это небо - хватит, боже, спаси, вразуми нас, глупых, в душах пустыни, песок, как уголь. Город мой, лучший на этом свете, ты приютишь ведь и тех, и этих, верю в хорошее, пляж с футболом, здравствуй, мой милый, моя опора.
«Для того, кто верует, нет вопросов, а для того, кто не верует, нет ответов».