Слабых - слёзы унижают, сильных - украшают.
До чего разные бывают люди, одни радуются что кому-то радость доставили, а другие что - слезы.
Когда я плакала от ранки на коленке,
От тройки в дневнике, от непогоды,
Или что платье не того оттенка,
А этот вышел вообще из моды,
Когда я плакала, что ОН меня не любит,
А любит тот, кто мне совсем не нужен,
Что вон подружка ходит в классной шубе,
А я - в пальтишке детском неуклюжем,
Когда я плакала - Бог грустно улыбался.
Он знал, как опыт юношеский беден,
Но что там впереди - не проболтался.
Ведь он же - Бог. А значит, милосерден.
Если в жизни за тобою не остаётся следов, значит, ты плывёшь по течению.
Есть такая боль, которую не выплакать. Есть слезы, которых не видно, но они переполняют душу. Есть слова, которые никогда не будут высказаны. И люди, которых мы никогда не обнимем, но они навсегда останутся в наших сердцах…
«В то субботнее утро я, кажется, встал с левой ноги и сразу окунулся в омут тоски и раздражения. Моя привычная жизнь казалась глупой и безысходной, а окружающая обстановка - невыносимой. В такие минуты человек может затеять крупную свару с женой, напиться в стельку, иммигрировать куда попало или выброситься из окна.
Однако, пересилив себя, вместо всего этого я решил сходить на рынок, так как позавтракать было нечем.
Рынок находился на соседней улице и представлял собой две шеренги людей с корзинами, выстроившихся по обе стороны тротуара. Покупателей было мало и они напоминали провинившихся солдат, которых проводили «сквозь строй».
Я сделал несколько шагов и нагнулся, чтобы попробовать творог. В это время что-то больно толкнуло меня в плечо и я едва устоял на ногах. Оглянувшись, я увидел спины двух плечистых парней в кожаных куртках, небрежно пробиравшихся между корзинами.
Это было последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Поддавшись мгновенной вспышке гнева, я догнал одного из них и взял его за плечо.
Он остановился и повернул ко мне небритую и слегка пьяную физиономию. На вид ему было лет двадцать шесть-двадцать восемь.
- Вы, кажется, меня толкнули, - сказал я, чувствуя холодок под сердцем.
- Нет, дедуля, ошибся, - отвечал парень с ухмылкой. - Я тебя не толкал. Чтобы я толкнул такого важного пана, да еще на базаре? Да ни в жисть!
Второй, услышав наш разговор, вернулся и стал сбоку. Он был в лыжной шапочке, надвинутой на маленькие, злые глаза.
- Это я тебя толкнул, дед, - сказал он с вызовом. - Что, слабо толкнул? Могу еще раз, мало не покажется. Ты этого хочешь?
- Я хочу, чтобы ты извинился, - сказал я очень тихо и твердо, чувствуя некоторую слабость в ногах. Оглянувшись по сторонам, я убедился, что на нас никто не обращает внимания.
- Извинился? - удивленно и угрожающе протянул второй. - Ты ходить умеешь? Ну, так пошел отсюда, пока цел!
Разговор не предвещал ничего хорошего, и умом я понимал, что сейчас подходящий момент, чтобы его закончить. Однако мое сердце было переполнено гневом и раздражением.
- Нет, ребята, - сказал я, удивляясь своему хладнокровию. - Вы толкнули пожилого человека и считаете, что ничего не случилось? Так не бывает. За такие вещи нужно отвечать!
- Перед тобой, что ли, отвечать, дед? - спросил второй с издевкой. - Хочешь, чтобы мы тебе сейчас дали? Так мы это здесь оформим, не отходя от кассы. За нами не заржавеет!
- Ну, зачем же здесь, - спросил я, ужасаясь сам себе. - Здесь неудобно. Давайте зайдем вон туда, в парк. Там никого нет, никто нам не помешает. Там и разберемся, что почем!
- Слушай, дед! Ты что, ищешь на свою задницу приключений? - пробормотал мне на ухо первый. - Вали домой, раз ты такой храбрый! А у нас нет времени с тобой разбираться!
- Нет, погоди, - сказал второй, обдав меня перегаром. - В парк так в парк. Потеряем пятнадцать минут, зато этого козла проучим. Пошли, пошли, дедуля, потолкуем!
Мы сделали несколько шагов по направлению к парку, когда первый остановился.
- Хочешь, веди его сам, - сказал он второму, не обращая внимания на меня. - Мне хватит того, что есть. Его замочить, что гривну потратить. Мне такого и на фиг не надо! Иди, я тебя здесь обожду.
- Нет, парни, так не годится, - сказал я, как бы плывя по течению неизвестно куда. - У нас такая хорошая компания - вы двое, а я один. Вдвоем ведь удобнее. А один может и не справиться. Я ведь тоже не один.
Парни оглянулись по сторонам и посмотрели друг на друга.
- Не один? - переспросил первый. - А кто с тобой?
- Да он гонит, на понт берет! Я такие приколы знаю, - процедил второй.
- Да нет, ребята, никому не говорю, а вам скажу. Есть у меня маленький друг, я его всегда ношу с собой. Он меня и подстрахует. Ну, пошли, что ли, а то только время теряем.
- У тебя что, ствол в кармане? - озадаченно спросил первый. - Может, ты киллер? Или лапшу нам на уши вешаешь? А ну покажи своего друга!
- Мой друг очень маленький и очень тихо разговаривает. Его сразу и не услышишь. И не любит, чтобы его показывали. Кто его видел, тех уж нет!
Первый отвел второго в сторону, и я услышал, как он сказал:
- Шизик или маньяк! Замочит нас, а потом справку покажет и гулять пойдет. Ты как хочешь, а я не иду. Мне такое ни к чему.
- Слушай, дедуля, - сказал второй, - мы бы с тобой разобрались, да времени нет. Так что топай своей дорогой, а мы своей. Извини, если что не так!
- Э нет, мужики, так не пойдет! Вы что, не знаете, как такие дела делаются? - сказал я, входя в образ и чувствуя кураж. - Вот ты, - я посмотрел на второго, - сейчас извинишься, как мама учила. Ну, а потом - в гастроном за бутылкой. Только учти, я что попало не пью!
- Ну, дед, ты, блин, даешь! - удивился первый. - Да кто ты такой?
- Кто я такой, вам, ребята, лучше не знать. А то ночью спать перестанете. Сегодня вам не пофартило, не на того наехали!
- Слушай, дед, - продолжал первый. - Я ведь тебя не толкал. Ты ко мне лично что-то имеешь? Если нет, то я пошел, а вы с ним разбирайтесь!
- Ладно, - отвечал я как бы нехотя. - Вали, если ты такой смелый. Друга в беде одного бросаешь? Ну и молодежь пошла! Ну, а ты пока притормози!
Я загородил дорогу второму. Вид у него был растерянный, от прежней наглости не осталось и следа.
- Ладно, отец, - начал он упавшим голосом. - Я, пожалуй, тоже пойду. Извини, что так получилось. А насчет бутылки, так я сейчас пустой. Встретимся, поставлю. Так что еще раз извини!
- Хорошо, герои, валите с Богом. Считайте, что легко отделались. Только больше мне на глаза не попадайтесь. Все поняли?
Парни кивнули.
- Тогда вперед!
Они повернулись и быстро зашагали к трамвайной остановке.
Я смотрел им вслед, пока они не скрылись за поворотом. Потом купил хлеб, творог и, чувствуя сильную усталость, побрел домой.
Внутри у меня все дрожало, но тоска улетучилась. Я понимал, что так рисковать нельзя, и больше так делать не буду, однако, кажется, сегодня я был на высоте. А если бы все сложилось иначе, лежал бы с выбитыми зубами и поломанными ребрами. Но об этом думать не хотелось.
Я опять был молодым, а жизнь - веселой и полной приключений.
Громко смеяться некультурно - кто-нибудь может на свой счёт принять. А вот рыдать во весь голос - всегда пожалуйста.
О СЛЕЗАХ
Слёз горькая волна обрушится стеной,
Коль вечным сном уснёт столп мудрости иль веры,
Но если изувер уходит в мир иной,
То слёзы по нему льют только изуверы.
Вот и первая слезинка между нами
И ненужные вопросы в голове.
Мы преграды в отношеньях ставим сами,
Допуская холод к распахнувшейся душе.
А душа ведь так по-детски боязлива,
И ее спугнуть, заставить плакать так легко.
Но не хочется, чтобы любовь остыла
И ушла далЕко-далеко.
Вытри, девочка, слёзы
Вытри, девочка, горькие слёзы,
в двадцать лет они - божья роса,
завтра будут конфеты и розы,
ветер дунет в твои паруса.
Слёзы в тридцать никто не увидит,
ты изящна, красива, умна.
Жизни путь твой кому-то завиден,
но всю правду ты знаешь одна.
Ни слезинки не выдавить в сорок,
здесь улыбка надёжней щита,
ты успешна и жизнь на «пятёрку»,
даже если она непроста.
Если ждут за спиною морозы -
пятьдесят, это страшно сказать!,
вытри, милая, горькие слёзы
жизнь не поздно сначала начать.
Copyright: Зайцева Елена Георгиевна, 2015
Пойми я над тобой не насмехаюсь
Пишу тебе слова любви,
Они, как лучик солнца, ты мне веришь?
Они поэзия души!
Не плач ты, и вытри слёзы
Пройдет и боль, печаль.
Забудь, что вызывало грёзы
Любовь с тобой - встречай!
Она плакала, я тоже был на подходе к скупой мужской слезе.
Когда у женщины глаза покрыты слезами, видеть ясно перестаёт мужчина.
Есть в мире мужчины достойные, Они не бросят ни жены ни детей.
Их воспитали родители стройные! Такой человек не бросит семью, хоть убей…
Для отца дети не просто игрушки, для него это счастье и жизнь!
И в сердце брошенных детей слово «папа» как из пушки. Детям это страшная казнь.
Моя боль и скорбь уйдет с уходом меня…
Но вы, вы мужики !
О детях своих подумайте!
Как вы могли?
Целуешь слёзы на моих глазах,
Но боль мою так просто не излечишь,
И пусть теперь тепло в твоих словах,
Но мне, поверь, от этого не легче.
Мне кажется, что нелюбима я -
Так ранят душу горькие упрёки.
Обиды жар - как языки огня.
…Я в этой жизни снова одинока…
/1998 год/
Copyright: ЕЛЕНОчКА/Елена Куликова, 2016