Две сестрицы в ресторане
Отдыхали вечерком
Замахну рюмашку ловко, чинно зажевав морковкой, старшая, вздохнув сказала: Как меня кухня достала! Суши, роллы, суп мисо! Надоело это все! Чем я думала когда заявила что одна, я, на весь крещеный мир, приготовила бы пир? И кому мои нужны, пироги, уха, блины, пончики, пышки, ватрушки? Расстегаи, кулебяки, щи да каша, радость наша? Нонешнему поколению, роллы, суши подавай, только пиццу выпекай! Пирожки, ни-ни, не-не, гамбургеры лишь в цене!
Младщая, ликер смакуя, подперев щеку рукой с грустью вторила сестре Ну, а я, скажи на милость нафига наткать грозилась на весь мир, Одна, одна много-много полотна? Куда
взгляд не кинь, везде, ходить молодЕжь в дранье! С голым задом, как орех, девки просятся на грех!
К слову баю вам, оне, дамы успешные были, вполне. У старшой сеть ресторанов, а у второй, не хуже дела. Тоже был бизнес, прибыльный вполне, Мини ткацкая фабрика, да парочка ателье. И все бы хорошо, только случилась в королевстве беда. Экономический кризис, нежданный-негаданный, ну, впрочем, как всегда. Доходы населения упали, цены заоблачными стали. Народ чаще дома жрать стал, да тряпки новые покупать перестал. Одним словом, сплошная в бизнесе стагнация. Знакомая многим ситуация.
И только у младшей все было в ажуре. Старшие две завидовали, как они говорили, Дуре. Но, дура, не дура, а ситуацию отслеживала и за тенденциями следила. А как случай подвернулся, естественно, не упустила. Малая была совсем не дура, а скорее, авантюристка, по натуре. Рисковая короче девица была. На излете февраля, она объявление на местную радиостанцию дала. Мол, рожу богатыря, вам к исходу сентября. Сутки на радио высокой ротации, и малой удалось с замужеством, провернуть комбинацию. Местный царь ни жены не имел ни детей. Был почти как на чужбине Одиссей, без жены и без детей. Не импотент он был и не гей! Просто репутация у него, была немножко того. По молодости лет подпорченная. А часики то тикали. Так вот, услышал он по радио объявление и поспешил сделать давшей его, предложение, от которого она статься, не сможет отказаться. Прибежал к ее терему, сделал малой предложение, она согласилась, типа сделала ему одолжение. Свадьбу отгрохали скоро и ладно, правда для царской казны чуток накладно. Ну, да брачная ночь все оправдала. Молодая царица, оказалась типа, девица! И царь-батюшка собой и супругой сильно гордиться. Ручонки от радости потирает и в конце сентября пополнение ожидает. Вот только несведущий в женских делах оказался! Ему бы задуматься, февраль месяц уже кончался! Ну, не допетрил мужик на радостях, ну, не догадался! Его жена, что типа девица, на тот момент уж пару месяцев как в положении была. Потому и объявление на радио дала. Не то Фортуна ей улыбнулась, не то помог Бог! Но очень вовремя подвернулся ей этот старый лох!
Как бабу Ягу хотели заставить налоги платить
- Немедленно откройте! - раздалось за дверью, - Мы знаем, что вы там!
- Там - подтвердила Яга, неохотно открывая дверь, - Чего надоть? Кто такие?
- Недельщик я, - толстый краснощёкий человек оттолкнул Бабу-Ягу и прошёл в избу. За ним семенил маленький лысый человечек в очках и с кипой бумаг.
Недельщик осмотрел избу и повернулся к Яге.
- Почто налоги не платишь, старая?
- А за что мне их платить? - удивилась она.
- Закон такой, - ответил Недельщик, прохаживаясь, - Грибы и ягоды в лесу собираешь?
- Собираю, - кивнула Яга.
- А лес чей? Государственный. Сбором грибов ты наносишь лесу невосполнимый урон, который…
- Как это невосполнимый? - перебила Яга, - Грибы-то обратно вырастут.
Недельщик хмуро посмотрел на лысого человечка и тот протянул ему бумагу.
- Действительно, - протянул он, пробежав взглядом по листу - А это вот что у тебя? Печка? Дровами топишь, верно?
- Нет, - ответила Яга, - Волшебная она. Сама по себе горит.
- Дым идёт?
- Идёт.
- Ну вот! - радостно воскликнул Недельщик, - Дым наносит урон окружающей среде. На решение этой проблемы нужно золото. Плати налог за использование спецустройства без Государственного разрешения.
- Не буду, - фыркнула Яга, - Поколдую и не будет дыма. За что платить?
Недельщик повернулся к лысому, тот пожал плечами.
- Ладно, старая. А вот изба твоя. Налог за неё платишь?
- За что? - изумилась Яга, - Я ж её сама наколдовала!
- За обслуживание, конечно, - снисходительно улыбнулся Недельщик, - Крыша не течёт? Не течёт. Грызуны есть? Нет. А чья это заслуга? Государственная. Ибо Государство о тебе заботится и не забывает. А ты налоги не платишь! Стыдно!
Баба-Яга захохотала.
- Насмешили, - проговорила она, вытирая слезу, - Крыша не течёт, потому что мне её Леший каждый год перестилает. А грызунов Кот истребляет.
Недельщик снова повернулся к лысому и тот с улыбкой выдал несколько бумаг.
- Значит, говоришь, Леший незаконной трудовой деятельностью занимается? А налоги не платит. Разберёмся.
Яга выругалась.
- А что же насчёт коммунальных платежей, старая? - продолжил Недельщик, - Ни разу не оплачивала ни за свет, ни за воду.
- Вода в ручье течёт, - возмутилась Яга, - А ручей тут без Государственного участия образовался!
- Мы это проверим.
- Да и свет, знаешь ли, тоже не Государственная заслуга! Солнце задолго до вас всех светить начало!
- Глупости какие, - засмеялся Недельщик, - Раз не хочешь платить, ограничим доступ. Не будет тебе Солнце светить больше.
Он просмотрел бумаги и протянул одну из них Яге.
- Это за всё остальное. Плати, или мы имущество опишем в счёт Государства.
Недельщик подошёл к Коту, спящему в кресле и поднял его за шкирку.
- Вот это что? Кот? Вот его и опишем. Тем более, что у него нет разрешения на истребление грызунов.
- Сволота! - закричал Баюн, - Пусти!
- И нужно выяснить, - продолжал Недельщик, - Куда он шкурки девает? Почему не сдаёт Государству?
Только он договорил, как превратился в мышь, а лысый человечек в крысу.
- Надоел, - Яга отряхнула ладони, - Баюн. Баюн! Как поймаешь, целиком не жри. Шкурки оставь. Я их Государству сдам.
Даже думать о тебе не хочу,
Я давно уже простила тебя
За растоптанную напрочь мечту,
Что любовь на медяки разменял.
Унесу свою печаль в тёмный лес.
Там в глуши стоит великая Ель.
Упаду без сил, без жизни я здесь.
У корней её трава-одолень
Проросла в лесной глуши для меня,
Чёрно-озеро украсив собой,
И не каждому видна та трава,
Лишь тому, кто испытал горе-боль.
В Чёрном озере мерцает вода,
В ней лесная отражается глушь.
Чёрным таинством манит глубина.
Я, дыханье задержав, окунусь.
Пусть печаль моя оставит меня,
Мысли-думки будут не о тебе.
Я венок из одолени сплела,
Оберег себе творю при Луне.
И не будет больше горя-тревог.
И не стану про любовь вспоминать.
Чтоб отныне потревожить не смог
Ни звонок, ни SMS-ка твоя.
Это там, где простиралось море,
Где небесная плескается лазурь -
Девушка с сияньем в синем взоре,
Юноша с глазами цвета бурь.
Нежная, как мрамора ваянье,
Грубый, словно горный известняк.
Девушка, как нежное созданье,
Юноша, как истинный варяг.
Слабостью и кротостью прекрасной
Образ безобидный отдавал.
Черствой, опрометчивой отвагой
Он ее вниманье приковал.
И прекрасней всех она умела
То, что не подвластно никому -
Голосом чарующим запела,
Разорвав немую пустоту…
Парень, на войне омытый кровью,
Парень, что с стрелой бывал в груди,
Воспылал языческой любовью
К деве, что виднелась впереди.
Дивная мелодия звучала
Серебром небесных соловьёв.
Он, не знав конец, забыв начало,
Шел в глубины вод на нежный зов…
Плещется у брега то же море,
Та же неба светлая лазурь…
Нет тех глаз, что были цвета горя,
Есть лишь те, что стали цвета бурь.
Заканчивается всё и даже лучшая из сказок. Кто остаётся в… опе со стрелой, кто у разбитого корыта…
За окном лежат сугробы, и зима вовсю бушует…
Ночь укутывает звезды… Всё, как есть, идёт пускай…
Но тебя я знаю с детства. Вижу разницу большую.
Ты не тот наивный мальчик. Ты не мой любимый Кай
Ты сегодня очень ловко от меня захлопнул дверцу,
Под засовом спрятал душу, ключ заветный повернул.
Может, Снежной королевы поцелуй застыл на сердце?
Или зеркала сколок льдинкой глаз тебе кольнул…
У камина мышкой серой я сижу, пугаясь ветра…
Я не знаю, мой хороший, как же мне тебя спасти.
Разве справиться мне с Нею? Я ведь маленькая Герда…
Но уже открыты двери… Знаю я, пора идти…
Copyright: Ольга Гражданцева, 2017
Свидетельство о публикации 117042403250
С неба медленно опускался снег. Где-то светила полная луна, фонари освещали дорогу, усыпанную снегом. Все походило на сказку. На добрую и волшебную сказку, где в конце всегда побеждает добро. Но, в данной сказки нет ни добра, ни зла. Это обычный день. Нет, это даже не день, это холодный и зимний вечер.
Гуляя по заснеженным улицам, мне хочется выпить кофе. Это немного странно, но хочется вдохнуть аромат крепкого кофе. Погреть руки об белую чашку, ложечкой помешать сахар.
Хочется бежать и улыбаться миру, мелькающему перед глазами. При этом пусть остановится время. Снег замрет в полете, шаги станут бесшумными и все люди исчезнут вокруг.
Хочется завернуться в теплое одеяло, и, слушая джазовую мелодию, уснуть. И главное, пусть одеяло будет в желтый цветочек, а мелодия будет играть громко, но медленно.
Хочется, что бы в руках была коробочка. И если её открыть, из неё вылетят миллионы разноцветных бабочек. Что бы они разлетелись и добавили красок этому зимнему вечеру.
Хочется идти по набережной с зонтиком в руках. Что бы он скрывал тебя от хлопьев снега. Увидеть музыканта, играющего на гитаре, наклониться, и протянуть ему зонтик. Увидеть непонимание в его глазах, улыбнуться и уйти.
Хочется быть одной на этой улице и при этом держаться за руки с другом. Чувствовать тепло пальцев, слышать его дыхание. Говорить о бабочках в теплых странах или молча думать о том, что будешь делать дома.
Хочется бесконечно идти по старым заснеженным улочкам, думать о том, чего хочется. Представлять, что попал в сказку. Но, даже если все эти «хочу» исполнятся, то я не буду считать этот вечер сказкой. Просто, это будет один из самых волшебных вечеров в моей жизни.
Кощей, тяжело дыша, сел рядом со Змеем Горынычем.
- Ну ты забрался, - прохрипел он, - Не будь я бессмертным…
Горыныч злобно шикнул и указал лапой на удочку, которая стояла опёршись на рогатину, на краю утёса.
- Не заметил, - извиняющимся тоном сказал Кощей, - Закурить есть?
Горыныч кивнул и не отрывая взгляда от удочки протянул кисет с табаком.
- Благодарю, - Кощей принялся набивать трубку, - У тебя поплавок не на месте висит. Он на воде должен быть. На колокольчик похож, кстати.
Он запнулся и удивлённо посмотрел на Змея Горыныча и удочку.
- Ты себя чувствуешь как? - осторожно поинтересовалсяКощей.
- Хорошо, - прошептал Горыныч.
- Да? А что ж ты тут с удочкой сидишь? Внизу воды-то нет.
- Ш-ш-ш! Я знаю.
Кощей пожал плечами и раскурил трубку.
- Так если знаешь, чего тогда сидишь? Пил вчера?
Горыныч шикнул и показал на удочку.
- Скоро всё увидишь.
Через несколько минут колокольчик неуверенно звякнул. Змей Горыныч осторожно взял удочку в лапы. Колокольчик зазвенел громче, и Горыныч закрутил катушку. Через полминуты над краем утёса показался Человек, который сжимал конец лески в руках.
- Я протестую! - заверещал он, - Что вы себе позволяете? Я буду жаловаться!
- А ну тихо! - гаркнул Горыныч, - Сам, как сорока, хватает всё, что блестит, да ещё и возмущается!
- Ничего я не хватаю! - оскорбился Человек.
- Да ну? А ну-ка, разожми руку.
- Не хочу.
Горыныч ухмыльнулся и двумя пальцами аккуратно сдёрнул Человека. На конце лески висела золотая монетка.
- А я её не видел, - спокойно заявил Человек, - Я вообще случайно зацепился.
- Выход там, - насмешливо сказал Горыныч и указал на тропинку, - Иди, сорока.
Человек вспыхнул и гордо подняв голову, удалился.
- Необычно, - заговорил Кощей, стуча трубкой по камню, - Это у тебя такой вид спортивной рыбалки?
- Вроде того, - засмеялся Змей Горыныч, - Когда скучно становится, я сюда прихожу. Иногда хорошие экземпляры попадаются, с одним как-то до самой ночи просидели.
Он взял удочку в руки и размотал леску. Поставив её на рогатину, Горыныч потянулся и уселся обратно.
- А если наживку снимут? - спросил Кощей.
- Ну и ладно. У меня монет всё равно много, что червей в навозе. Ты же знаешь.
- Знаю. Но всё равно не совсем понимаю, зачем тебе это.
- От скуки, - повторил Горыныч, - Гости у меня редко бывают, друзей-то по пальцам на ноге пересчитать можно. Да и те постоянно заняты. А если к какому Царству прилететь или к деревне, так там сразу все орать начинают, в колокола бьют, да Героев с Богатырями вызывают. А те потом ещё месяц у пещеры ошиваются, спать мешают. А тут я сижу, спокойно ловлю их и разговариваю.
Горыныч внимательно посмотрел на колокольчик. Тот не двигался.
- Как правило, попадаются вот как этот, - он кивнул в сторону тропы, - А бывают хорошие собеседники. И поговорить с ними и выпить, если надо. Свежий взгляд на проблему, опять же, не бывает лишним. Я им, когда просят, монет подкидываю, мне всё равно ни к чему. Вот и получается, что помогаем друг другу, кто в чём может, разговариваем. По-человечески, как бы это странно от меня не звучало. Кстати, а ты чего пришёл-то? Случилось чего?
- Да неважно уже, - Кощей подумал, - Слушай, а у тебя есть ещё одна удочка?
Застилает глаза эта сладость речей,
Этот бархат ресниц чернокрылый,
И горит моя грудь словно сотня свечей
И пред ним устоять нету силы.
Словно масло в огонь льётся голос как мёд,
Что-то шепчет мне в уши так нежно,
А зима за окном водит свой хоровод
Накрывая ковром белоснежным.
Вьюга песню поёт о далекой любви
А метель подвывает - ей вторя
Мы с тобою сейчас теа-а-тет, визави
Это зимняя наша Love story.
И в камине дрова, полыхая, трещат,
Разжигая в нас искры безумства,
И наряды у ног так небрежно лежат,
И шатается старая люстра.
Новогодняя ель вся в гирляндах-огнях
Освещает наш дом словно в сказке
И откуда в больших, самых сильных руках
Столько мягкости и столько ласки?
Ты - мечта моих снов, ты - мираж моих грёз,
То - во что я не верила даже,
И с тобой мне теперь даже лютый мороз,
Даже холод сибирский не страшен.
Новогодняя ночь - это время чудес,
Это сказка, вдруг ставшая былью,
Я хочу чтобы ты никогда не исчез
Подарив за спиною мне крылья.
А зима за окном в своём тёплом манто
С меховою опушкой гуляет,
Зная ведь что Его я искала лет сто
Только пусть он об этом не знает…
- Доктор, ну как ничего нет? Меня все время тошнит, я падаю в обморок. Работать не могу. Общаться не могу. С мужем развожусь, потому что он меня уже не переносит. Родственники отворачиваются, я то плачу, то смеюсь. Я сама себя не узнаю! Как будто я не я! Что же мне делать доктор???
- Лина, лечите душу… Я тут бессилен.
- Душу??? Что??? Это как вообще? И зачем мне её лечить, если у меня жизнь рушится.
- Поэтому и лечите. Всего доброго.
Она вышла от врача и пошла в парк. Сидела в парке вся в слезах. «Жизнь проходит как будто мимо. - думала она, - Все переворачивается. Друзья - не мои люди. Муж - чужой мужик в кровати. Работа - это вообще бред. Зачем она мне? От неё лишь усталость. Родственники - не слышат. Говорят в руки себя возьми и давай работать, а то без хлеба останешься. Жизнь не моя. Тело будто не моё. Что происходит я не знаю. Как из этого выйти я тоже не знаю. Мне очень больно и одиноко…, а ещё страшно. Страшно безумно, в этом во всем остаться одной! Это страшнее всего! Не могу сдержать себя, плачу, вою, обращаюсь к Богу. Боже, помоги мне, я уже не знаю у кого помощи просить. Мне кажется, я умираю». От слез и головной боли упала опять в обморок.
Голос рядом:
- Умираешь не ты, а я.
- Ты кто? Лина никого не видела рядом и пребывала в отчаянии и шоке.
- Душа твоя. Приходит ответ со вздохом и усталостью.
- Что? Душа? Это как вообще?
- Ну да. Ты и знать не знаешь, что я вообще есть в тебе. Что у меня есть задачи.
- Я что, с ума сошла?
- Да лучше бы сошла. Может хоть себя полюбила бы.
- Господи! Да что за голоса такие?
- Да душа я твоя, говорю же. Когда ты меня уже услышишь?
- Как такое возможно вообще? Я поверить не могу.
- Сейчас поверишь. Открой глаза.
Лина открыла глаза и увидела на скамейке лежащую женщину. В своей одежде. Увидела её сверху. И тут почувствовала, что почвы под ногами нет, а рядом парообразная энергия. Без пола и лица. Просто с голосом и ее глазами. Она начала кричать. Душа лишь невозмутимо смотрела на неё. Дождалась, когда она перестаёт кричать и спросила:
- Ты готова посмотреть в глаза себе и своей жизни?
- Да, но мне очень страшно!
- Чего ты боишься?
- Увидеть, что я все делала неправильно. Что мне придётся что-то менять? Что я останусь одна и никому не нужна. Я боюсь понять, что никому не нужна, на самом деле. Я боюсь увидеть, что уже 30 лет своей жизни я прожила зря. Я боюсь открыться и быть настоящей.
- Хорошо. И душа начала отдаляться.
Лина испугалась ещё больше и начала кричать:
- Душа, стой! Ты куда?
- Ты просила Бога о помощи. Я пришла и хотела показать тебе, что с тобой и почему это с тобой. Я пришла показать тебе, как я себя внутри тебя чувствую. Я пришла поговорить с тобой. Но ты не готова. Ни менять свою жизнь, ни брать помощь.
Лина начала плакать…
Душа летела рядом и ждала, пока Лина успокоится. После долгих слез, Лина решилась:
- Покажи мне, каково тебе было во мне… И что я могу сделать, чтобы и тебе и мне стало хорошо.
- Ничего сложного. Просто люби себя. И делай лишь то, чего мы хотим на самом деле.
- Так я и так делаю.
- Хорошо… Полетели.
- Куда?
- В прошлое, я покажу тебе твою жизнь.
- Ладно… Полетели.
Душа и Лина прилетели к школе, тут Лина шла по аллее и мечтала как она поступит на художника. Как она будет украшать дома на этих улицах. Как дома превратятся в сказочные замки. Как люди будут радоваться, видя эту красоту, наслаждаться. Душа в этот момент прыгала по телу, и у Лины возникало ощущение, что в животе у неё бабочки.
- Лина, тут и мне, и тебе было очень хорошо. Теперь полетели к тебе в институт.
- Да, вот мой экономический институт.
Тут же Лина возвращается с пар. Вся в слезах. Ничего не понятно. Одногруппники сухие и не разделяют интересы по искусству. Одни цифры. Фу. Вот и зачем я здесь? Тут начались рези в животе… «Блин, может уйти и поступить в художественный…» И тут рези прекратились и появилось тепло в груди! И тут же Лина вспомнила, что родители лишат ее денег, квартиры и паспорта, если она соберётся отчисляться… и она решила остаться. В груди появляется тоска и боль, на которую Лина не обращала внимания, заедая боль вкусным пирожным.
- Душа, так эта боль в груди - это ты?
- Ну, а кто ещё? Я пыталась через твое тело показать тебе, что ты идёшь не туда… Но страх взять ответственность за свою жизнь на себя была сильнее моих намеков. Ладно. Полетели дальше.
Свадьба. Лина в туалете перед зеркалом. Макияж течёт… В груди тревога и сердце как ненормальное колотится…
- Блин, может это не мой мужчина? Ну вроде же все есть! У него машина, квартира, хорошая работа, человек очень добрый, ласковый… И тут раздаётся в воздухе: «Человек хороший, но не наш»
Лина очень испугалась и побежала к маме.
- Мама! Скажи мне! Выходить ли мне замуж за Сашу? Мой ли он мужчина?
- Конечно твой! Посмотри какой хороший и все при нем! А почему ты сомневаешься?
- Не знаю, в груди волнение, в животе тревога… Я боюсь, что ошибусь.
- Когда любишь, страху и сомнениям места нет… И мама удалилась.
- Душа, так сейчас я понимаю, что не люблю его и никогда не любила. 6 лет прошло. Я поэтому и забеременеть от него не могла. Меня в нем так много раздражало. Я в глубине души чувствовала, что это не мой мужчина.
- Лина, ты так редко ко мне обращалась, что я, действительно, была в глубине. Меня было так мало, что я в конце концов потеряла связь с тобой. Посмотри на свою жизнь. В ней нет ничего, что нам бы нравилось.
- Этого я и боялась. Увидеть, что моя жизнь не с теми людьми, не в том месте.
- Поэтому ты и начала болеть. Болезнь - это последнее предупреждение, Лина.
- Последнее? А потом что?
- Меня вообще не будет. Ты будешь без души. Потому что у меня больше нет сил с тобой говорить. Я в твоём теле как в тюрьме. Я ни от чего удовольствие не получаю.
- Но как же мне это все исправить?
- Перестань ходить на работу, которая тебе не нравится. Разведись с Сашей. Поступи на художника скульптора, как мы и мечтали. Перестань ссориться с мамой. Встреться с папой. Познакомься уже с ним. Хватит делать все, чтобы понравиться другим. Эта одежда - это вообще не твоё. Ты любишь платья, юбки, ты любишь сарафаны, что за рваные кеды и брюки на тебе? Когда ты вообще начнёшь жить для нас? Когда ты услышишь чего мы хотим? Когда ты перестанешь жить для других?
Лина опять заплакала. Вот. Это конец. Мне 37. И все ни так. - Какой смысл вообще уже что-то менять? Я даже себя не знаю. Если уйду с работы - буду без денег. Уйду от мужа - не будет вообще поддержки, без него мне очень страшно, душа!
- Ты можешь довериться мне и Богу?! Ты ведь о помощи нас просила? Так возьми. Мы готовы тебе помогать. Только начни жить для себя, а не для кого-то…
- Хорошо… Выбора у меня все равно уже нет…
- Ты готова принимать помощь? Робко спросила душа.
- Да, я готова!
- Тогда полностью доверься. Мне, Богу, своему роду, в лице любящих родителей. Перестань конфликтовать с окружающими - они тебе лишь показывают то, что в тебе уже есть или было в прошлых жизнях. Если тебе страшно и не понятно что делать, не глуши эмоции конфликтом, едой или сном. Приложи руку к груди и искренне спроси меня, скажи, что ты сдаешься. Признай, что ты с миром не дерешься, а взаимодействуешь. Расслабься и пропусти через себя то, что с тобой происходит. Не дерись с миром, Лина, СДАЙСЯ!
- Я СДАЮСЬ…
«А лето, - думал Маленький Ангел, - оно всегда приходит тихо и незаметно. Вот весну издалека слышно! Ручьями журчит, птицами поёт-щебечет, грозами гремит. Ну, никак весну не пропустишь! Или осень. Пятнами яркими золотится, алеется, ветрами эту ослепительность разбрасывает в разные стороны… Ну, как мимо этой золотой медной бронзовости пройти? А зима и вовсе снегом сыплет, морозом щиплется, да ледовые дорожки по городу мостит. Того и гляди, поскользнёшься. Тут глаз да глаз нужен! И ловкость, как у акробата. Разве зиму проглядишь?..
А лето… Приглядываешься, прислушиваешься, причувствуешься: „Может, уже лето?.. Или нет? Показалось? Почудилось?..“
Только что, ну, вот ведь только что было ещё не лето и вдруг…
Вот ландыш… Нежный, полупрозрачный… и - неожиданно ароматный, с сильным, совсем уже летним запахом… Это ЕЩЁ весна или уже ЧУТЬ-ЧУТЬ лето?..
Или солнышко… Глянет так хитрО из своей бесконечной выси, словно в гости просится… А что, чаю нам для хорошего человека никогда не жалко! И лето - лучшее время для чаёвничанья! Так что - заходи, солнышко, на огонёк, мы тебе всегда рады!..
Вдохнёшь утро, а оно летнее, неуловимо летнее…
И дождь за окном расшумится неожиданно как-то по-особенному, по-летнему… Рассказывает неспешно о чём-то, шепчет сладостью, шуршит, очаровывает… А потом расшалится, ливанёт изо всех сил, словно сотню вёдер за раз перевернул… Разбегаются кругами по лужам загадки лЕтошности… И гром не гремит требовательно и тревожно, а рокочет бархатно, словно валуны с горы на гору медленно перекатывает…
И всё вроде как всегда… и серости после дождя более чем, а всё-таки… всё вокруг такое… уже совсем летнее… летнее… совершенно летнее…
Доброго вам лета!»
Мда, - протянула Курочка Ряба, - Что ревём-то? Что хотели, то и получили, в чём проблема-то?
- Ууууу, - завывала бабка.
- Ууууу, - вторил ей дед.
- Маразматики, - вздохнула Курочка, - Два дня пытаться разбить яйцо и реветь, когда оно разбилось.
- Оно не, оно, оно не золотоооое, - заревела бабка с новой силой.
- Как это, не золотое? - удивилась Курочка, - Вот же.
Оно подошла к скорлупе и пошевелила её лапой.
- Вот, видите? Золотое.
- Внутрииии, - всхлипывал дед.
- Ах вот оно что! - воскликнула Курочка, - Внутри не золотое?
- Да! - хором подтвердили дед с бабкой, не переставая реветь.
- Ну вы и… Меркантильные люди.
- Чего? - спросил дед.
- Жадные, говорю. До денег.
Курочка сидела на полу поникшая.
- Я старалась, - чуть не плакала она, - Это, знаете ли, занятие не из лёгких… А вы…
Дед утёр слёзы, встал и собрал скорлупки в ладонь.
- Ну, ежели так-то… Ну, мобыть и на коня хватит. Хотелось бы пару, конечно, да телегу създати…
- Алё, любезный! - возмутилась Курочка Ряба, - Дарёному коню в зубы, так-то, не смотрят. И вообще, радуйтесь, что хоть столько есть. Другие вон с обычной скорлупой яйца несут, так все рады, а вы… Тьфу!
Ряба насупилась и отвернулась.
Бабка с дедом сели вместе на лавку и о чём-то шушукались. Потом бабка стукнула деда по плечу и сказала: «Ступай, ступай». Дед, потирая ушибленное плечо, подошёл к Курочке и замялся.
- Дык ведь это, кура… Мы ж это не со зла, а от огорчения исключительно. Ежели б всю жизнь так вот жить, ну дык вот и оно, видишь как. А мы то что? У нас то, веси, и по молодости не особо уж, чтобы так, а ныне то и вообще, считай… Ты не серчай уж на нас, старых.
- Ничего не поняла, но будем считать, что извинения приняты, - буркнула Курочка и повернулась к деду, - Купите коня с этого яйца, с остальных и ещё коней и телегу сделаешь, да и крышу починить можно…
- Каких остальных? - подала голос бабка.
- Ну остальных яиц в курятнике, - пояснила Курочка, - Вы ж 4 дня яйца не собирали, вот там и скопилось уже.
Дед с бабкой, не дослушав, толкаясь убежали в курятник. Курочка слушала их восторженные вопли, доносившиеся снаружи, и вздыхала.
Чужаки появлялись в Безбашенке до крайности редко, разве только проездом. Поэтому издалека завидев телегу торговца, малыш Йохан, тайком взобравшийся на колокольню, закричал на всю деревню:
- Торговец едет!
Йохан знал, что получит взбучку от тетки Марты за то, что, несмотря на все запреты, опять залез на колокольню, но не смог промолчать. Ведь чужак около Безбашенки - это же целое событие!
- Чем торгует? - тут же донеслось из окна Амалии.
- Далеко еще? - прокричала Катрина.
Те, что были пошустрее, уже выбегали из дверей, накинув плащи. Вскоре стайка деревенских женщин окружила телегу торговца, и ему пришлось остановить лошадей.
- Доброго дня, господин. Куда путь держите? - спросила Анна, придерживая руками платок, который не завязала в спешке.
- Еду в город, хочу успеть до темноты, - ответил торговец, намекая, что остановка в Безбашенке не входит в его планы.
- Не успеете до темноты-то, - заверила его Анна - уж больно хотелось ей на товар поглядеть да послушать о том, что творится за пределами Безбашенки.
- Погода вон портится - того и гляди метель подымется, - поддержала подругу Магдалена. - Переночуйте в деревне, а с утречка дальше поедете. Так будет безопаснее.
Торговец не хотел задерживаться, но поглядел на подушки снеговых туч, готовые треснуть по швам и засыпать землю снежным лебяжьим пухом, и будто бы засомневался.
- Слыхала, Эмма, в округе волки появились? - отвернувшись от чужака, спросила Анна так, словно его уже и след простыл.
- Батюшки! Неужто? - всплеснула руками Эмма, едва сдерживая смех. Ну, и плутовка эта Анна!
- Лучше и впрямь здесь переночевать, - решился торговец и направил телегу к дому старика Петера, гордо и не совсем заслуженно именовавшемуся трактиром.
- Господин, а что в город везете?
- Ничего интересного, кухонная утварь, - ответил чужак, а женщины только подивились тому, что торговец не расхваливает свой товар. На носу было Рождество - может, что и на подарки сгодилось бы.
- Очень даже интересно, господин купец! Разрешите посмотреть! - загалдели женщины.
- Так ведь у меня одни горшки, и тех с десяток осталось, - ответил чужак.
- Вот горшки и покажите - мне как раз нужен большой горшок для жаркого, - стояла на своем Анна.
- А дорогой ли у вас товар? - спросила Магдалена.
- За маленький горшочек медяк прошу, за большой - три медяка.
Цена была просто смехотворной, даже местный гончар продавал свои горшки дороже!
Весть о глупом торговце вмиг разнеслась по деревне, и ни одна жительница Безбашенки не поленилась собрать несколько медяков и прибежать к дому старика Петера. Тут-то все и узнали, что посуда у торговца не только дешевая, но и необычная. Можно сказать, волшебная! Чтобы приготовить в таком горшке еду не нужен огонь, достаточно просто сказать: «Горшочек, вари!» Продуктов требуется самая малость - из одного зернышка можно целый горшок каши сварить. Такая вещь в любом доме пригодится! Нечего и говорить, экономные безбашенские хозяйки скупили у чужака весь его товар.
Женщины расхватали свои покупки и с нетерпением побежали домой, чтобы их опробовать. И мало кто слышал, как торговец, стараясь перекричать похожий на птичий женский гомон, рассказывал:
- Обязательно запомните два правила. Первое - что в горшок положишь, то и сварится; и второе - чтобы его выключить, нужно сказать: «Горшочек, не вари!»
«Что он нам растолковывает, как маленьким, - проворчала Эмма, - ведь даже детям ясно, что из турнепса не выйдет пшенной каши!»
***
Дома Эмма положила в горшочек пшенное зернышко, и еще не успела сказать заветных слов, как прибежал малыш Йохан, чтобы по поручению тетки Марты сообщить, что Эммин муж снова зашел к вдовой Паулине. Эмма расплакалась, и несколько слез упали в волшебный сосуд. Она вытерла слезы и сказала: «Горшочек, вари!»
«Что в горшок положишь, то и сварится», - предупреждал торговец, но Эмма не догадалась, что кроме зернышка пшена, в посудине оказались ее горькие слезы. Она просто заметила чуть погодя, что с тех пор, как в доме появился горшок, жизнь ее стала такой горькой, что она плакала чуть не каждый день. «Что-то нечистое с этой посудиной. Наверное, торговец тот - слуга самого Сатаны. Надо было сразу догадаться, что хорошую вещь никогда задешево не продадут», - подумала женщина и расколотила горшок о землю, а черепки выбросила за околицей.
Магдалена добавила в горшочек с пшенным зернышком чуточку любви и нежности, пару улыбок и даже щепотку заливистого смеха. Она не поняла слова торговца буквально и не обладала тайными знаниями. Просто у нее был такой веселый нрав - все, что она делала, приправляла любовью и смешинками. От этого и еда всегда получалась вкусной, а в новом горшке - тем паче.
Магда подумала, что торговец этот - посланник Божий, не зря он приехал в их края накануне Рождества. Женщина хотела поблагодарить торговца за то, что продал такую волшебную вещь всего за медяк, угостить его кашей. Она набросила плащ и побежала к дому старика Петера. Каково же было ее удивление, когда она узнала, что торговец в дом к старику не заходил, а распродав свои горшки, будто испарился вместе с телегой. «Точно - Ангел!» - решила Магдалена.
***
- Сколько ты будешь своевольничать, Йонас? - отчитывал молодого ученика бородатый волшебник. - Ведь это уже ни в какие ворота не лезет! - Чародей был очень зол. Дергалась не только его борода - даже косматые брови возмущенно подпрыгивали вверх. - Я простил тебе то, что весной ты продал им семена «Зеркала души», но это.
- Учитель, при всем уважении, ведь это же никому не принесло вреда! - спорил Йонас.
- Семена вреда не принесли, согласен. Баловство одно… Но горшочки - совсем другое дело! - ответил волшебник.
В глазах ученика чародея сверкнуло упрямство:
- Я не понимаю, Учитель, за что вы так не любите людей?
- Это я не люблю людей?! - маг замахал руками как большая черная птица. - Это ты их не любишь! Пойми же, наконец, люди не умеют обращаться с волшебными предметами, от этого у них одни беды! Достаточно вспомнить тот случай, когда сумасшедшая старуха украла у меня один горшочек и подарила его маленькой девочке. Мать девочки забыла нужные слова, и горшочек варил кашу, пока девочка с другого конца деревни не увидела это безобразие. «Только никто не жаловался. Уж очень вкусная и сладкая была каша», - написали тогда братья Гримм, - съехидничал волшебник. - А ничего, что мать девочки ноги себе обварила этой кашей?
- По вашей логике, Учитель, Прометей не должен был людям приносить огонь, - не унимался Йонас.
- И не должен был! Вон сколько пожаров от этого огня бывает.
- Но как бы они выжили без огня лютой зимой?
- Да, с огнем я немного перегнул, но с горшочками - нет, - сказал маг. Я видел в хрустальном шаре, как женщина по имени Эмма по оплошности уронила в горшочек несколько слез. Ты понимаешь, чем это для нее закончилось? С тех пор она все время плачет!
Йонас понурил голову.
- Как же так? Ведь я предупреждал: «Что в горшок положишь, то и сварится».
- А я тебе говорил, что люди не умеют обращаться с волшебством? Они его не понимают. Казалось бы, чего уж проще - держать сосуд в чистоте. Так ведь даже в мыслях такого нет. Надеюсь, ты все понял, Йонас?
- Понял, учитель. Обещаю, больше такого не повторится, - ученик чародея так и стоял с опущенной головой. - А как же Эмма? Надо как-то исправить то, что она натворила, и забрать горшок?
- Поздно уже. Расколотила она его.
- Тогда, может, остальные забрать? - спросил Йонас.
- Не суетись. Не все люди неспособны к магии. Вот, например, Магда сварила кашу с любовью и смехом. Светится вся и хохочет, и дом и двор счастьем полны. Соседи от нее радостные выходят, - улыбнулся волшебник. - У такой горшочек забрать - рука не подымется. Я буду присматривать за твоими безбашенцами, чтобы не случилось беды, но ты - чтоб в деревню ни ногой!
***
Тихой февральской ночью, когда воздух уже дышал весной, на окно Эммы сел филин. Сел с трудом, потому что одной лапой держал маленький глиняный горшочек со сложной смесью внутри: детская безмятежность, любовь, нежность, радостное удивление были смешаны в слезе восторга и слегка приправлены смешинками.
Филин нашел в оконном штапике щель и держал горшочек так, чтобы чудесное варево проникало через нее прямо в дом. Всю ночь сидел на одной лапе филин, всю ночь варил горшочек, а к утру из дома послышался радостный Эммин смех - женщина смеялась сквозь сон.
Филин таинственно улыбнулся, законопатил щель собственным пухом и улетел. Он летел над полями и лесами, деревнями и городами, а горшочек, который птица держала в одной лапе, продолжал варить счастье…
Встретив на жизненном пути Добра мо’лодца-молодца', не забывай, что сказка не бывает без конца!
- Что делаешь? - Василиса заглянула Ивану через плечо, - Пишешь? Кому?
- Деду Морозу, - серьёзно ответил тот, - Я в этом году хорошо себя вёл, мне подарки положены.
Василиса схватила листки со стола и, хохоча, убежала в другой конец комнаты
- Взрослый, а в сказки веришь, - язвительно сказала она.
- Отдай, - Иван протянул руку, - Оно не для тебя.
- Не-а, - Василиса показала язык, - Сейчас посмотрим, чего же ты желаешь.
Она развернула листы и принялась с выражением читать.
- «Дорогой Дедушка Мороз! Пишет тебе Иван из такого-то Царства-Государства. В этом году я хорошо себя вёл и слушался старших», - Василиса захохотала и посмотрела на Ивана, - А чего не написал, как со Змеем Горынычем водку пил?
- Я же этим никому не навредил, - резонно заметил Иван, - Скромно посидели и разошлись…
- Ага, - кивнула Василиса, - Снесли мост на речке, избушку на курьих ножках подожгли смеху ради. А потом её три часа из воды не выпускали, нырнуть заставляли.
- Ну Бабы-Яги же всё равно в ней не было, - оправдывался Иван, - Никто не пострадал.
- Даже если бы и была, ничего бы не поменялось, - фыркнула Василиса и продолжила читать, - «В этом году я помогал всем, кто меня попросит, не прося ничего взамен». Врёшь ведь, сволота такая! Сколько ты с моей Мамы за починку окна содрал? Сотню золотых?
- Это не считается, - ответил Иван, улыбаясь, - Мама твоя не просит, а уже приказывает. А в письме написано «всем, кто попросит».
- Постыдился бы, - Василиса вздохнула, - «Привези мне, пожалуйста, такие подарки: двуручный меч, новое седло и прочную кольчугу». Что значит мне? Ты что, только для себя подарки просишь?
- Ну это же моё письмо, - Иван развёл руками, - Хочешь подарок, напиши своё и отправь Деду Морозу.
- Я в такие глупости не верю, - проворчала Василиса, - «А также, самая главная просьба - унеси, пожалуйста, мою Тёщу далеко за океян».
- Что? - Иван увернулся от летящей в него тапочки, - Что такого-то? Просто шутка такая.
- Не смешно! - разозлилась Василиса, - Она тебя не трогает, и ты к ней не лезь! На своё письмо!
Иван бережно взял листы, бережно их разгладил, дописал пару строк и сложил в конверт. Аккуратно вывел адрес и отправился на почту. Отправив письмо, он пошёл домой, бросив по пути снежком в окно тёщиного дома.
Через месяц его письмо вместе с остальными принесли к Деду Морозу.
- Так, что тут у нас, - пробасил он, открывая письмо, - А, Ваня! Хорошо себя вёл, знаю. Избушку правда подпалил, но добрых дел совершил больше.
Дед Мороз прочитал письмо и нахмурился.
- Снегурочка! - позвал он.
- Да? - отозвалась она, - Что такое?
- У нас мечи двуручные есть? - спросил Дед Мороз.
- Полно! - ответила Снегурочка, заходя в комнату.
- Хорошо. И вот ещё что: вот тебе адрес, по нему женщина одна проживает. Её надобно за океян унести.
- Это ещё зачем?!
- Таково новогоднее желание Вани, - Дед Мороз показал письмо, - Ничего не поделаешь, нужно исполнять. Он ведь хорошо себя вёл в этом году.