Был солнечный полдень.
- Ну?.. - спросил дракон.
- Нет, нет и ещё раз нет. И не уговаривай. Я обязан пойти на это… - неуверенно ответил рыцарь.
- То есть ты считаешь себя обязанным лезть в драку и рисковать своей жизнью не из-за спасения мира или хотя бы какой-нибудь завалящей принцессы, а из-за сущего пустяка?
- Это вовсе не пустяк. - вяло запротестовал рыцарь. - Это вызов на поединок.
- Да-да-да. - Дракон закатил глаза и по памяти с сарказмом продекламировал: «Я, сэр Найджел, странствующий рыцарь, вызываю вас, о незнакомец, на поединок! И да скрестятся завтра поутру на этом самом месте наши копья, и буде победа за вами - езжайте себе по мосту далее, а буде победа за мной - да признаете вы прекраснейшей дамой на свете несравненную леди Джоанну!..» - дракон поморщился, как от зубной боли. - И понёс же нас чёрт по тому самому мосту, на котором ошивался этот полоумный, тьфу!..
От огненного плевка ящера вода в соседнем пруду вскипела, выметнув на берег парочку свежесваренных карасей. Дракон сразу вспомнил, что с самого утра ничего не ел, и это обстоятельство ещё больше испортило ему настроение.
- «…Несравненную леди Джоанну!» - с желчью повторил он. - У этой леди Джоанны, небось, ни сисек, ни зада и ноги в морские узлы завязаны…
- А ты откуда знаешь? - с подозрением спросил рыцарь.
- Была б она видной тёткой, разве пришлось бы её поклоннику силой заставлять людей восхищаться своей дамой? - резонно поинтересовался дракон.
Рыцарь не нашёлся, что сказать в ответ на подобный аргумент, а дракон с многовековой мудростью в голосе отрезюмировал:
- Всё зло - от баб…
- …И от вина. - добавил рыцарь, вспомнив что-то своё.
- …Но от баб - больше. - дракону тоже было, что вспомнить.
- …А от вина - чаще. - решил не сдаваться рыцарь.
- …А от баб - дольше! - ухмыльнулся дракон.
Рыцарь понял, что опять проиграл в диспуте и, чтобы сквитаться, решил вернуть дискуссию в первоначальное русло:
- Какой бы страхолюдиной та леди не была, но на поединок с сэром Найджелом я завтра всё же отправлюсь!
- Зачем? - дракон кротко вздохнул и посмотрел на напарника, как на душевнобольного. - Ради чего, собственно?.. Ты что, не можешь перебраться через реку в другом месте? Ну, Найджел-то хоть за удовлетворение своих сексуальных фантазий рубится…
- Это в каком смысле?
- В том, что чужими словами себя убеждает: «Йоу, я сплю с клёвой тёлкой!»…А ты-то, ты-то ради чего завтра к нему на мост попрёшься?
- Как это «ради чего»… - в свою очередь удивился рыцарь. - Понятное дело - ради своей чести.
- То есть вся эта эскапада с биением себя в панцирь и риском быть негигиенично нанизанным на заострённый дрын, всё это - ради каких-то субъективных и иллюзорных моральных ценностей?..
- Между прочим, это и называется «рыцарская честь»! - выпалил рыцарь и демонстративно оттопырил нижнюю губу. В знак упрямства и непоколебимости.
- Да вы, батенька, псих. - дракон покрутил когтем у виска.
- Нет, я рыцарь.
- А разница?..
- Ну… Нас уважают больше!
Теперь уже дракон не нашёлся, что ответить своему напарнику.
Они спорили до самого заката. Едва солнце скрылось за горизонтом, рыцарь громко объявил, что всю ночь будет точить меч, поститься и молиться.
- Мало того, что у меня партнёр - псих, так он ещё и идиот… - скорбно прокомментировал это дракон, приканчивая второй десяток варёных карасей. - …Решил воевать голодным и невыспавшимся.
- Но моя честь не позволяет!.. - взвился рыцарь.
- …Быть вменяемым. - закончил за него дракон. - Ладно, можешь хоть всю ночь заниматься садомазохизмом, а я пошёл спать.
И ящер с хвостом зарылся в стоящий у пруда громадный стог сена.
Принципиальности рыцаря хватило ровно на полчаса, после чего он сгрыз припасённую за пазухой головку сыра и полез в тот же стог с другой стороны. Правда, не забыв предварительно убедиться в том, что партнёр уже громко храпит.
Утро выдалось туманным. Ёжась внутри своей железной скорлупы от сырости, рыцарь долго вглядывался в противоположный край моста, а потом озвучил очевидное:
- Странно, сэра Найджела нет. Интересно, где же он?
- Полагаю, что уже миль за сто отсюда. - предположил торчавший за спиной рыцаря дракон. И уточнил. - Ну, если он, конечно, додумался менять загнанных лошадей…
- Как так?! - рыцарь от удивления подпрыгнул. - Он что? Испугался?
- Естественно. - дракон обнажил в ухмылке свои полуметровые зубы. - Когда я ночью с улюлюканьем начинаю за кем-нибудь гоняться, этот кто-то, как правило, пугается.
Рыцарь мысленно представил себе выносящуюся из темноты улюлюкающую чешуйчатую тушку высотой с двухэтажный дом и содрогнулся. Потом опомнился и возмутился:
- Но это же бесчестно!
- Не для меня… - и дракон оглушительно зевнул, давая понять, что ночью, в отличие от дрыхнувшего напарника, был куда более занят. - …Я-то не рыцарь, а потому чихать хотел синим пламенем на весь ваш морально-романтический маразм.
- Всё равно, это бесчестие. - упрямо гнул своё рыцарь.
- Нет, партнёр, это не бесчестие. Это миротворчество. - дракон придирчиво осмотрел свои длинные крылья.
В глухих лесах Сибири была деревушка. Жили в ней по старинным обычаям. По заветам предков. Правил деревней совет старейшин. И так уж вышло что нашли в лесу ребенка. Да не простого. Ребенок был крепок. Единственными дефектами были большой след от ожога на предплечье и уродливый, похожий на разветвленную молнию шрам, который пересекал его лицо. Ребенок рос вместе со всеми пока однажды не исчез. На момент пропажи исполнилось ему ровно семнадцать. Долго горевали о нем. Но время имеет свойство стирать печали из людских сердец. Хоть и не скоро, но люди смирились с утратой. Вернулся он через тридцать лет. И вернулся он скрюченным уродливым стариком одетым в лохмотья. Хмурым и нелюдимым. Поселился в доме на отшибе. Ночами можно было видеть как старик ковыляет словно большая хромая птица. Голос у него был под стать. Хриплым и каркающим. Не по любу он был людям. Но пришла однажды беда. В край тишины однажды пришла экспедиция… Чужаков встретили радушно. Только те отплатили черной неблагодарностью. Они избили вождя и изнасиловали его дочь. И во время всего этого зверства раздался стук в дверь. А потом она распахнулась и в дом влетела большая черная птица. Покружив в доме она залетела за занавес. Через секунду оттуда вышел старик одетый в лохмотья. Слеповато щурясь он вытащил откуда то грубо вырезанную фигурку и швырнул ее на пол.
- Вы что жи енто делаете? - хрипло прокаркал он. - Духи недовольны. Чужаки со злом пришли. Уходите. В ответ шаману раздался злобный хохот.
- А что же дед, ты все духам своим служишь?
- Да уж не людям - Недовольно прокаркал шаман. - Уходите. Духи сердятся.
- Твои духи сегодня потерпят дед.
Где-то далеко раздался волчий вой. Шаман отступил в тень и что-то зашептал. Спустя некоторое время большая черная птица вылетела из дома и тяжело хлопая крыльями полетела прочь. А в дом ворвались два белых волка со слепыми черными глазами…
- Это я спустил собак. Шаман долго повторял эту фразу. А потом безумно захохотал.
Папа Карло:
- Буратино, если ты опять будешь шляться по подворотням, я тебя прибью!
ЕГО разбудила Осень. Она шлёпнула его по носу крупной дождевой каплей. ОН чихнул и повернулся на другой бок. Но другой бок оказался в маленькой луже. Осенний дождик промочил крышу из листьев. ОН расстроился. «Вот и Осень пришла», - подумал ОН. «Теперь дожди будут идти днем и ночью, мокро, холодно, бррр… Даже из-под листьев вылезать не охота. Что толку-то? Тут мокро, там еще мокрее». ОН думал про Осень все утро и все утро расстраивался. «Не буду сегодня выходить. И завтра не буду. А что там делать? Все по норкам спрятались, у каждого свои дела, до меня все равно никому дела нету…» И так ЕМУ от таких мыслей себя жалко стало, что он даже всплакнул.
Вдруг снаружи что-то зашуршало, а потом упало. Совсем близко. Потом снова зашуршало. ЕМУ стало любопытно, и он высунул мордочку из-под листьев. Рядом с его кучей листьев лежала большая оранжевая морковка. ОН посмотрел на поле за забором. По полю прыгал Зайка и искал морковку, которую забыли выкопать люди. «Спасибо», - прошептал ОН… А чего кричать, если Зайка все равно не услышит? ОН залюбовался морковкой. «Хорошая такая, красивая, как солнышко вечером.»
Сзади раздался легкий стук. За оконным стеклом сидела Шиншилла и махала ЕМУ лапкой. «Ух ты, - удивился ОН, - А немокрая она совсем не похожа на крысу. Сухая она похожа на одуванчик весной».
С дерева на НЕГО упал желтый листик. ОН посмотрел вверх и увидел, что тучки разбежались и выглянуло солнышко. «Осень мне улыбается», - обрадовался ОН.
Вот основоположники событий,
Потомкам передавшие все гены.
От непростых безумно перипетий,
Мир этот сложный необыкновенно.
Из глины люди делали посуду,
А обжигали на золе её.
Да пусть потомки сильно не осудят,
Но ели и горячее с неё.
Стволы араукарии зелёной
Полны смолы, которая горит.
Залить в бамбук, поджечь, и ночью тёмной
Часами факел пламенем дрожит.
А в яме на углях в листве банана
Спекали мясо, овощи и рыбу.
У них и варка, жарка, как ни странно,
Происходила, пусть не так красиво.
Уклад перволюдей был прост и ясен,
Он подчинялся выживанию в пространстве,
Который был достаточно опасен
В огромном, динозавров пока, царстве.
Существовать накладно средь гигантов,
Они людей и ели, и давили,
И не была вода тогда гарантом,
Где монстры пожирали и рептилий.
Случайно поселившись на плато,
Свободное от страшных плотоядных,
На совещании старейшины игоб
То место нарекли - плато Желаний.
Да, плотоядные покоя не давали,
И люди поняли, - сражаться надо.
Простые стрелы монстров тех не брали.
Все было б плохо, если бы не яды.
Яд получали из лианы Юбифанто,
Которую варили на огне.
Немного добавляли, по рецепту,
Кровь ядовитых жаб, а также змей.
Уже тогда, как факт из бытия,
Изготовлять умело племя стрелы.
Их кончики макали в страшный яд,
Смертельный для любого в мире тела.
В эпоху динозавров человек
Не мог сражаться с этой мощью сам.
Не выжить было в первозданный век
Как дуракам, так просто слабакам.
И чтоб перемещаться безопасно
Нужны гиганты хищников крупнее.
Нашли таких из стада травоядных.
Вот небольшое их перечисленье:
Здесь однорогий есть стиракозавр,
Цератопс, что двурогий, перед вами,
Трёхрогий трицератопс. Как гроза
Верхом на них игобы нападают.
Есть динозавры - наблюдательные башни,
Такие как маменчизавр к примеру.
Воспитанный людьми он стал домашний,
Сам с гибкой шеей, рост за двадцать метров.
Зауролоф - разведчик неведимка,
Берёт не силой, скоростью своей.
Он обладает самым сильным криком,
Мешок надутый сверху виден всем.
Летят птеранодоны по планете,
На них птероразведчики сидят,
Глазастее которых нет на свете.
Они внимательно за всем следят.
Ручные динозавры на плато
Пасутся мирно, листьями питаясь,
Примерно вида каждого штук сто,
Чему тогда уже не удивлялись.
Отважны также сборщики яиц.
К ним отбирали только самых лучших.
Без травоядных людям не спастись,
Без применения их сил могучих.
Все яйца попадали в инкубатор,
Где занимались знающие люди.
В нём выводить старались динозавров,
Птеранодонов, для спасенья судеб.
Из местных трав выкладывали гнёзда
Диаметром два метра, высотой
Полметра. В центре сверху выем создан
Для двадцати яиц. Закрыт листвой.
Два месяца пройдут до вылупленья.
И к каждому зверьку свой человек
Представлен будет чтоб ухаживать. Мгновенье
Пройдёт, они друзья уже навек.
Их звали лучниками, кто птеранодоном
И динозавром травоядным управлял.
И очень плохо было плотоядным,
Когда в них яд опасный попадал.
Тирано-, турбо-, и альбертозавры
Любили кушать фауну планеты.
Сраженье с ними - не во имя славы,
А чтоб живым остаться в мире этом.
Велоцирапторы хоть мелкие созданья,
Но нападали эти твари стаей.
Без их убийства нету созиданья.
Вот выбор - их или людей не станет.
А по воде сновали мозозавры
С плезиозаврами и лиоплевродоном.
Они в стихии водной, как гроза,
Съедят любую жертву беспардонно.
(Продолжение следует…)
Золушка… Ассоль… Сказка, братцы, это только до свадьбы, а потом -
жестокие реалии жизни. А должно быть наоборот - самая чудесная
сказка должна начинаться только после свадьбы!))
Но мы живём, как в сказке: «чем дальше, тем страшнее»?
© Ирина Zалетаева
Дочь задала вопрос мне: «А Царевна Лебедь если забеременеет, снесет яйцо или родит ребёнка?» Бл##ь, две ночи уснуть не могу…
Страшная сказка с печальным концом,
стань к лесу передом, а к нам попцом!
Сон приснился мне маленький,
он загадочный очень…
Я сижу на завалинке
и мотаю клубочек.
Рядом бабка столетняя,
улыбаясь беззубо.
Ну, а я малолетняя,
дую пухлые губы.
Я на бабку обижена,
что быть рядом заставила.
Я бы лучше побегала,
ведь весна, всё растаяло.
Мне с подружками хочется
в догонялки по улице.
Только бабка ругается,
на меня она хмурится.
Смотрит так укоризненно…
-Что ж ты, детка, балУешься?
Нам распутывать жизнь твою,
и напрасно ты дуешься!
Посмотри, как напутано,
глянь, узлы накрутила.
Что ж ты, дни свои, глупая,
Сильно так запустила?
Посмотрела я на руки,
не клубок, а судьба моя…
Нитки все перепутаны,
а местами и рваные.
Пригляделась я к бабушке.
-Кто ты, помощь незваная.
Усмехнулась.
- Тебе помочь, высшей силой я данная.
Помогу лишь один разок.
Прежде, чем в путь отправиться.
Я распутаю, твой клубок,
Ведь самой-то не справиться.
- Ой!
Проснулась, в ночи одна.
Словно спицей кольнуло в бок…
В сумрак комната погружена…
За окном лишь луны клубок.
В очередной зимний вечерок подсели к бабушке Лера и Валя.
- Расскажи что-нибудь интересненькое, - в один голос попросили внучки.
- Девчата, я уж и рассказывать не знаю про что. Каждый божий день вы сказку просите, где их столько набрать-то?- по-доброму ворчала баба Саня.
- Баб, я спросить хотела, тут девчонки говорили, Алёнка Сорокина сон её отца рассказывала, а в нём, в сне том,
полуденница полевая была. Вроде бы, чуть не убила она там дядю Саву. Вот мне интересно, полуденницы они злые? - громко затараторила Валюха.
- Тише ты, егоза, чего шумишь-то, я ж не глухая. Если интересно, расскажу, что знаю.
- Расскажи, нам интересно, - хором выпалили девочки.
- Тогда слушайте. Помните Ташу Земцову, что через дом от бабы Акулины и деда Фрола Буряковых жила, та, что в позапрошлом году замуж вышла?
- Это хромая которая и некрасивая такая была?- спросила Лера.
- Она.
- Так я вообще не понимаю, как такую страшненькую и с изъяном в такую богатую семью сосватали, ещё и за парня симпатичного. Ей и лет уже было за двадцать, не молоденькая. Все девчонки думали, что она, если замуж и выйдет, то или за вдовца старого, или за бедного, или страшного, как она сама, - задумчиво произнесла Лерка.
- Так вот, - продолжила баба Саня.- А вы знаете, как она охромела? Хотя, наверное, нет. Ты, Лерка, масенькая была, а Валюхи и вовсе не было тогда. Таше в ту пору лет десять было, она с отцом на поле пошла в уборочную, помощи не много, но всё не один, мать её тогда на сносях была, последние деньки дохаживала, куда её брать-то было, а брата старшего на службу годом раньше забрали.
Отец тогда на солнце уморился и в тенёк отдыхать в самую полуденную жару пошёл, а она с ним не схотела, посидела рядом и отправилась собирать васильки. Смотрит, по полю девка ходит волосы белокурые, как у Надьки Казатинской по цвету, распущенные, а из одежды, только рубашка до земли, тоже белая, на голое тело надетая. Ходит, колоски собирает, которые пропустил отец. Ташка к ней подбежала, строго так ногой топнула, и спросила, чего это она на чужом поле рожь собирает. А та в ответ ей и говорит:
- Смешнючая ты какая. Вон как ножкой топнула, поди и пляшешь хорошо?
- Умею, а тебе-то, тётя, что за печаль?
- Попляши со мной, я, если хорошо попляшешь, подарок тебе подарю.
А Ташка маленькая ещё, глупая была, не поняла с кем говорит.
- Попляшу, даже тебя ещё перепляшу, не сомневайся, - ответила и опять ногой топнула.
Тут в ушах у неё зазвенело, будто много кузнечиков разом затрещали, и потом, вдруг, «плясовая» заиграла, и девушка та, белокурая, крикнув «не отставай», засмеялась и в пляс пустилась.
Таша тоже плясать стала. Долго они так на солнцепёке выплясывали. Девочка устала совсем, в глазах всё мелькает, в ушах звенит, кажется, что не одна рядом с ней, а уже несколько беловолосых девок выплясывают.
Отец Ташкин проснулся, видит, на его делянке дочь пляшет, а вокруг неё пыль столбом крутится, будто вихрь. Он встать хотел, да не тут - то было, будто прибитый к земле, шелохнуться не может, попробовал крикнуть, тоже никак, пропал голос. Ещё какое-то время девочка плясала, а потом упала без сил. Глядит он, а от поля к нему девка идёт, белые волосы распущены, в руках связанные в пучок колосья ржаные. Дошла и колосья к его ногам бросила.
- Возьми, это мой подарок плясунье твоей. Обмолоти зерно и храни. На поле, где она одно зёрнышко в землю закопает, урожай при любой погоде будет хорошим, можно за тем полем даже и не смотреть, главное посеять и зерно закопать. Тут и детям её хватит. Но, учти, только она или плод чрева её закопать то зёрнышко может, если кто другой это сделает - засохнет поле. А за то, что она прикрикнула на меня и ногой топнула, накажу. Хромать на ту ногу будет до конца своего века.
Сказала так и исчезла, только жаром пахнуло в лицо мужику, как от печки. Он колосья подхватил и бегом к дочке кинулся, а та без сознания. Схватил девочку на руки и домой потащил. Она болела долго, встать не могла, думали, обезножит совсем, но выздоровела, только, как та девка сказала, прихрамывать на ногу стала.
С тех пор у них всегда урожай был хороший. Помните, несколько лет назад жара была, всё повысохло, тогда в деревне все без урожая были. У них одних хлеб уродился, будто их поле поливал кто. Вот тогда и посватались к Ташке те богатенькие из чужой деревни, молва донесла, и на поле они тогда приехали, сами посмотрели. Отец с матерью свою хату тут продали и тоже в ту деревню подались, там им новые родственники большую избу срубили, таков уговор был.
Вот теперь и решайте сами, девчонки, злая та полуденница или нет, а сейчас спать идите, завтра рано подниму.
Если в нашей жизни что и есть сказочного, так это дураки, которым, как известно, везет…
Ритка сидела на кровати в тёмной комнате. Ей не спалось. Можно было бы ещё поиграть, тем более, что суббота, дома она сегодня одна, родители уехали к бабушке с ночёвкой, вернутся только завтра днём, но играть, уже не было сил - глаза устали. Хотели взять её с собой, но зная, что без компьютера девочка в деревне взвоет, оставили. В одиннадцать часов отзвонились, проверив всё ли в порядке, и попросив долго не засиживаться за играми, оставили её в покое. Сейчас второй час ночи, а сон к ней почему-то никак не идёт.
- Попить молока, что ли, - подумала Рита. - Вроде бы читала где - то, что это помогает заснуть.
Для своих одиннадцати лет она была ребёнком начитанным и неглупым. Спустив ноги на коврик, девочка, не надевая тапочки, потопала по приятной прохладе пола на кухню, к холодильнику.
Открыв его, достала бутылку с молоком и стала пить, прямо через край.
- Хорошо, что мама не видит, а то мне попало бы трижды: я без тапочек, пью холодное молоко, да ещё и в чашку его не налила. Хотя нет, пять раз. Ещё я не сплю до сих пор и, холодильник не закрыла.
Ритка усмехнулась, поняв, что нарушила кучу запретов за какие-то несколько минут. Она закрыла молоко и поставила обратно. Прикрыв дверцу холодильника, собралась идти в спальню, но неожиданно увидела в коридоре, светящиеся красным, глаза. Девочка ойкнула и потянулась рукой к выключателю.
- Не включай. Я свет не люблю. И не кричи, очень прошу, я тебя не обижу. Мне нужна только булочка с корицей, которую тебе оставила мама. Я заберу её и сразу уйду.
- А ты кто? - дрожащим от страха голосом, спросила девочка.
- Зачем спросила? Ты же всё равно не поймешь, я даже не совсем «кто», скорее я - «нечто».
- Говори. А то булочку не дам, - почему - то осмелев, громко произнесла Ритка. - И зачем, кстати, тебе наша булочка и, зашёл в квартиру говори как, окна и двери- то, закрыты.
- Ладно, ладно. Только не шуми. Я пройти могу хоть куда, через стену, через оконное стекло. А булочки с корицей, это единственное, что я способен есть из вашей пищи, это очень вкусно, люди - самые счастливые существа во вселенной, ведь вы можете кушать их хоть каждый день.
- Чего тогда в магазин не пойдёшь, там бы взял, хоть сто булочек. Или там стены толще? - ехидно усмехнулась девочка. Она совсем перестала бояться, ведь если бы это существо хотело её обидеть, оно не стало бы чего-то ждать.
- Не могу. Обязательно нужно, чтобы её мне добровольно отдали. Мне нельзя красть или отнимать. В магазинах ночью никого нет, а там где есть, слишком светло. Да и денег у меня нет. К тому же, испугаются - вызовут полицию, шум поднимут. Я, конечно, исчезну, но смысла нет, всё это затевать, если результата никакого.
- Ты мне так и не ответил. Кто ты такой?
- А может быть не надо? Ну, зачем тебе об этом знать? - с надеждой на то, что ребёнок отстанет, произнесло существо.
Глаза Риты привыкли к темноте ещё в спальне, а на кухне, где окно прикрыто лишь прозрачным тюлем, было почти светло от уличного освещения. Она сумела рассмотреть странное нечто, пробравшееся в их дом. Очень худое, обросшее мелкими колючками, как кактус, которые служили ему одеждой, бесполое существо с пылающим взглядом, не было слишком страшным для привыкшей к ужастикам девочки. Ростом не на много выше её самой, с уродливым лицом, на котором, вместо носа, две дырки, кривыми длинными руками, оно скорее было нелепым, чем пугающим.
- Надо!
- Ну, хорошо. Я- Дух мелкого раздора, - тихо, почти шёпотом, произнёс гость.
- Кто?- удивилась Рита. - Это как?
- Обычно, прихожу в дом, покружусь, напевая свою песенку, и вуаля, в семье в этот день скандал. Чаще всего, из - за какой-нибудь ерунды. Чем больше кружусь, тем дольше люди в ссоре.
- Ничего себе! А зачем ты это делаешь?
- Работа такая. Я существо подневольное, куда велят - туда и иду.
- Кто велит?
Вопросы девочки сыпались не переставая.
- Этого я не знаю, мы просто слышим голос, но те, кто его хоть раз ослушались, обычно, исчезают навсегда. Не спрашивай куда - я не знаю.
- А почему мелкого раздора, что есть и крупного?
- Есть. Они ростом больше нас мелкораздорных, толще, сильнее. Там где они появляются, может случиться всё, что угодно, даже убийство.
- Ого. Страшно.
- Страшнее их только Великий раздор. Он войны делает. Мы его и сами боимся.
- А почему ты именно к нам в дом пришёл?
- Можно я не буду отвечать? - замялся дух.
- Нет уж, говори, - настаивала девочка. - А то булочку не получишь.
- Ну и не надо. Я у кого-нибудь ещё попрошу. Хотя, вот так поговорить не всегда удаётся. Я булочки ем редко, иногда за несколько лет ни одной не перепадает, - обиженно вздохнул тот в ответ.
- Ладно, бери уже, - произнесла Рита, вытаскивая булочку из пакета.
Она положила её на край стола, с интересом наблюдая, как длинная колючая рука аккуратно, словно великую драгоценность, взяла её, и поднесла к тому месту, где должен был быть нос. Понюхав булочку, словно редкий цветок, существо лизнуло её своим длинным, узким, как у змеи, языком.
- Я только один раз крутанусь, - заверило оно девочку. - Твои родители не сильно поругаются, обещаю.
Произнеся это, оно исчезло в комнате.
Больше его Рита никогда не видела. Она могла бы подумать, что всё это ей приснилось, а булочку она съела сама, когда пила молоко, но иногда, когда она оставляла булочку с корицей на блюдечке в своей комнате, приговаривая: «Кушай, только, пожалуйста, долго не кружись», к утру булочка исчезала.
К полуночи, вдруг, пошёл снег, делая мохнатыми ветки окрестных тополей и укрывая, сверкающим в свете фонарей покрывалом, крыши машин. За окном тепло, максимум два - три градуса мороза, ветра нет, и снежинки, плавно кружась, опускаются на спящий город. Казалось, ещё полчаса назад было видно звёзды, а тут на тебе, эта красота. Маша обожала такую погоду.
- Жаль погулять не с кем, - подумала она, глядя в окно. - Все спят давно. Даже окна окрестных домов не светятся. И Витька ещё не скоро приедет. Одной сходить, что ли?
Сперва, она только улыбнулась своей мимолётной мысли побродить ночью под снегопадом, но через пару минут, надев курточку и шапку, натянув на ноги лёгкие сапожки, а на руки варежки, закрыв квартиру, спускалась по лестнице к выходу из подъезда.
На улице не было ни души. Снежинки приятно касались её тёплого лица. Маша прошлась до сквера, прогулялась там минут десять, пролагая по снежному полотну витиеватые тропинки из своих следов, а после отправилась домой. Девушка почти дошла до поворота, от которого оставалось метров двадцать до её подъезда, когда заметила пухленького мальчика лет десяти в чёрной курточке. Парнишка шёл перед ней, поэтому она видела лишь его спину. Расчищая ногой снег, ребёнок явно что-то искал.
- Наверное, ключи потерял, - подумала девушка. - Но почему он один, ведь уже ночь.
Она решила, что мальчику необходима её помощь. На улице никого нет, а что если пацан не найдёт ключи? Не оставаться же ему здесь одному. Раз не идёт домой, значит, там никого нет, и открыть двери ему никто не сможет. Она прибавила шаг. Внезапно, что-то сверкнуло у неё под ногами. Маша наклонилась и подняла припорошенную снегом монету. Она была размером с пятикопеечную, времён СССР, только раза в два толще. Такую девушка никогда не видела, к слову сказать, денежка была очень тяжёлой для своего небольшого размера. Странные буквы украшали овальной рамкой портрет в центре. С изображения смотрел морщинистый старик с маленькими злыми глазками, тонкими губами и большим крючковатым носом. - Наверное, игрушечная, - подумала Маша. - Уж не её ли ищет мальчик.
Внезапно резко подул ледяной ветер, швыряя охапками снежные хлопья девушке в лицо. Парнишка уже прошёл поворот к её дому и двигался дальше, расчищая дорогу, и вглядываясь в темноту.
- Мальчик, подожди, ты не это ищешь?- изо всех сил пытаясь не наглотаться залетающих в рот снежинок, прокричала Маша.
Ребёнок резко остановился и, развернувшись, побежал к ней навстречу.
Девушка снова посмотрела на монетку. Когда мальчик подбежал, она подняла глаза и, вскрикнув от ужаса, отшатнулась назад. Перед ней стоял старик отчеканенный на деньгах.
- Зачем ты её подняла? Не нужно трогать того, что тебе не принадлежит.
- Простите, я не знала. Вот возьмите, - произнесла она, протягивая монетку старику.
- Не могу, - дед, зло глянув исподлобья, убрал руки за спину. - Теперь я должен выполнять твоё желание. Брось её через плечо и скажи, вслух, чего ты хочешь.
- Зачем? Я вам её и так отдам.
- Ну, ты нормальный язык понимаешь или нет? Повторяю, не могу забрать просто так. Как же вы мне надоели. То машину вам подавай, то личный остров, то чтобы тёща померла, то чтобы дети родились… Как же я устал. Говори уже. У меня времени мало. Нужно все монетки собрать в этот горшочек до Нового года.
Только сейчас Маша увидела в руках у странного старика горшочек, наполненный на треть такими же денежками, как у неё в руке.
- Да, времени мало. Всего три дня осталось. А вы кто? Гном, да? То есть леприкон? Вы этот горшочек храните в том месте, где начинается радуга?
- Девушка, - ещё сильнее рассердился её собеседник. - Ты с головой- то вообще дружишь? Сказок перечитала что ли? Где ты радугу увидела? Зима на дворе. Зови меня просто - Денежный дед. Загадывай уже.
- А что загадывать- то?
- Мне-то откуда знать. Что хочешь, то и загадывай.
- А, давайте, я вам помогу найти остальные монетки? Погода испортилась. Как искать в такой ветер? Пальто у вас лёгкое такое. Простынете.
- Глупая ты, как гусыня. Тут только одна была. Они по всему свету раскиданы. Давай уже скорее. Придумывай, чего хочешь. Некогда мне.
Маше вдруг стало жалко этого маленького сморщенного старичка.
Раз на деньгах его портрет, то это явно не прихоть Денежного деда, исполнять чужие желания. Ветер насквозь продувает даже её пуховик, а он совсем продрог в своём пальто. Она, конечно же, много чего хотела. Например, чтобы на праздники приехал Витька, они планировали встретить этот Новый год вместе, но он находился сейчас по работе в далёком чужом городе, устанавливал какое-то дорогое оборудование, и прилететь сможет только в середине января, и маленького щенка той - терьера хотелось, о нём мечтала уже несколько лет. Хотела, чтобы её приняли после праздников на работу в ту крутую компанию, куда она отнесла вчера резюме, да мало ли желаний у девушки перед Новым годом.
Но, она повернулась спиной к странному старику и, бросив через плечо монетку, громко произнесла:
- Хочу, чтобы Денежный дед отыскал сегодня все свои монетки.
Когда она оглянулась, то позади неё никого не было. Ветер моментально утих, а с неба падали, кружась, большие красивые снежинки.
Дома Маша выпила чаю с вареньем и легла спать, так до конца и, не поняв, что же это было. Перед тем, как уснуть, сообразила, что ей всё это просто привиделось, так как была девушкой современной и не очень-то верила в сказки.
Она уже смотрела десятый сон, когда в окно заглянуло морщинистое личико Денежного деда. Сейчас он выглядел иначе. Довольный старик держал в руках полный горшочек монет и, глядя на спящую Машу, улыбался.
Проснулась девушка от настойчивого звонка в дверь.
- Шесть утра, - подумала она, взглянув на часы. - Кто в такую рань?
А через пару секунд её уже кружил в объятьях Витька, начальство решило, что остальное оборудование установят без него, и парень смог прилететь к своей возлюбленной. Потом, он достал из сумки огромный букет цветов и малюсенького щенка, который помещался его на ладошке.
- Представляешь, я всю ночь летел. Думал без подарка приеду. И, вдруг, когда я цветы покупал, мне этого «огромного зверя» какой-то карликовый дед дал, велел моей любимой передать. Я даже сказать спасибо не успел. Повернулся, а его и след простыл. Наверное, перепутал меня с кем-то. А я помню, ты такого хотела. Вот же повезло. Просто чудо какое-то.
Только сейчас девушка начала понимать, что всё, произошедшее вчера, ей не померещилось и, цепочка чудес на этом не кончается. Маша, почему-то, совершенно точно знала, что работу, о которой мечтала, она тоже получит в качестве подарка.
Оружейник не ведал пощады в тренировках. Долгими, изматывающими упражнениями он ковал во мне дух и силу. Он заставлял меня создавать оружие. И учил пользоваться им. Сейчас я вспоминаю это с содроганием. Особенно тот случай… Каждый раз создавая оружие я желал лишь одного. Большей мощи. Большей силы. В запалах я перестал контролировать сознание. В конце концов я забыл цель, для которой создавалось оружие. Я забыл что это не игра. С Оружием Разума нельзя шутить. Я творил. А оружейник смотрел. Сначала с гордостью. Потом с сомнением. А затем со страхом. Меч Древнего Бога. Посох Сплетенных Иллюзий. Кинжал Незыблемой Вечности… Названия сверкали. Мои способности росли. Пока я не создал молот…
- Дыханье Святогора. - Я вложил в этот молот всю ярость древней, дохристианской, дикой силы. Оружие наливалось тяжестью и мощью. На рукояти проступила гравировка: «Кому суждено в гробу лежать, тот в него и ляжет» Молот пил из меня силы словно жаждущий. И тут я осознал что не могу остановится. Я уронил молот. Прерывая физический контакт с создателем оружие рассыпалось ржавой пылью. Молот остался лежать. Мои создания начали мерцать и блекнуть…
- Тебя не существует… Ты лишь выдуман - испуганно произнес я, уже не надеясь на хороший исход. Молот медленно, словно нехотя, осыпался ржавчиной. Я облегченно оглянулся. На лице Оружейника была кривая ухмылка. А в глазах таился страх.
В комнате грустно звучал рояль. Ноты загадочно плавали в воздухе медленно растворяясь дымом… Я смотрел в этот дым и смутно видел отблески былых пепелищ… Пожарищ Первой Иллюзорной. Или как ее еще называли Войной Сноходцев. Мой мир теперь единственный из темных миров снов. И как он уцелел осталось загадкой… Тогда эти миры не были тайной. Были особенные люди которые находили их и могли ими управлять. Со временем их становилось лишь больше и однажды появился первый и единственный Союз Снов. Люди боялись Тех Кто Управляет Снами. Боялись их темной силы. Боялись Созданий. И однажды человечеством была создана Корпорация Снов. По началу не имевшая никакого влияния, она изучала структуру Сна, нематериальную сущность Мира. Так появились первые Инспекторы Снов. Все это исследование было направлено на создание оружия против Существ. Союз Снов продолжал развиваться и расти не имея злых умыслов. Но людской страх делал свое дело. Спустя несколько лет после открытия Корпорации Снов, ученые смогли синтезировать наркотик. Чудовищный по своей силе, он вызывал полное привыкание после первой дозы. От ломки сходили с ума. Находясь под его воздействием люди попадали в Миры Снов. Попадая туда неестественным путем, они вызывали Возмущение Хаоса. Итог был непредсказуем. Спустя малый промежуток времени началась война. Люди приходили в Миры Снов и убивали Созданий. Союз Снов принял единственный бой где потерпел сокрушительное поражение. Возмущение Хаоса перекручивало Миры наизнанку, заставляя Существ идти против Создателя и даже выходить в Реальность. Я всматривался в этот дым ощущая горечь, комом застрявшую у меня в горле. Среди бившихся на стороне Союза была девушка. Молодая и хрупкая, она недавно нашла свой Мир… И еще не научилась создавать всерьез… Ее первым созданием был Лунный Медведь. Возмущение Хаоса обернуло создание против нее. Медведь шел на нее оскалив клыки, а из глаз у него катились огромные слезы… Существо было предано Создателю. Медведь разорвал себе горло в паре шагов от девушки. Девушка погибла парой секунд позже от руки Инспектора… Первая Иллюзорная Война закончилась неоспоримой победой людей. Пленных не было. А где-то вдалеке, в миллиардах световых лет плыло облако тьмы. Это был еще один Мир Снов. Последний уцелевший Мир Снов. И он терпеливо ждал Хозяина.