Вечер. Сгущаются тени. Пора идти.
Все собрались и горят факела-костры.
Бубен столетний протёрся до дыр почти,
Но идеален для танца и для игры.
В центр поляны выходит шаман седой.
Шаркают ноги и видят глаза едва.
Враз тишину нарушает протяжный вой,
Ритм ударов, диковинные слова.
Песня понятна лишь избранным и богам.
В танце всё ясно: движения и прыжки
Просьбой дождя обращаются к небесам,
Чтобы наполнили русло сухой реки.
В танце шаман оживает как молодой,
В землю проворно трамбуя года свои;
Может отправиться с вёдрами за водой,
Бегать по лужам и прыгать через ручьи.
Здесь колдовством и не пахнет, обмана нет -
Знают старейшины и умудрённый вождь.
Песня богам не приелась за сотни лет.
Нравится действо им.
Ждите к обеду дождь.
Шаман извращенец вызвал золотой дождь…))))
Я пила мандрагору со старым шаманом,
Он просил за тебя поднимать только тосты.
Окурив меня трубки мира дурманом,
Выжег мне на спине разноцветные звёзды.
Он сказал - это дар за любовь к человеку,
У кого два обличья и две маски разом.
Одной маске два года, другой уж два века,
И нельзя отличить их неопытным глазом.
Он сказал - этот дар превозносит страданья
И на пьедестал ставит с богами вместе.
Я уснула, быть может, ушло вдруг сознанье.
А проснулась, все звёзды остались на месте.
В глухих лесах Сибири была деревушка. Жили в ней по старинным обычаям. По заветам предков. Правил деревней совет старейшин. И так уж вышло что нашли в лесу ребенка. Да не простого. Ребенок был крепок. Единственными дефектами были большой след от ожога на предплечье и уродливый, похожий на разветвленную молнию шрам, который пересекал его лицо. Ребенок рос вместе со всеми пока однажды не исчез. На момент пропажи исполнилось ему ровно семнадцать. Долго горевали о нем. Но время имеет свойство стирать печали из людских сердец. Хоть и не скоро, но люди смирились с утратой. Вернулся он через тридцать лет. И вернулся он скрюченным уродливым стариком одетым в лохмотья. Хмурым и нелюдимым. Поселился в доме на отшибе. Ночами можно было видеть как старик ковыляет словно большая хромая птица. Голос у него был под стать. Хриплым и каркающим. Не по любу он был людям. Но пришла однажды беда. В край тишины однажды пришла экспедиция… Чужаков встретили радушно. Только те отплатили черной неблагодарностью. Они избили вождя и изнасиловали его дочь. И во время всего этого зверства раздался стук в дверь. А потом она распахнулась и в дом влетела большая черная птица. Покружив в доме она залетела за занавес. Через секунду оттуда вышел старик одетый в лохмотья. Слеповато щурясь он вытащил откуда то грубо вырезанную фигурку и швырнул ее на пол.
- Вы что жи енто делаете? - хрипло прокаркал он. - Духи недовольны. Чужаки со злом пришли. Уходите. В ответ шаману раздался злобный хохот.
- А что же дед, ты все духам своим служишь?
- Да уж не людям - Недовольно прокаркал шаман. - Уходите. Духи сердятся.
- Твои духи сегодня потерпят дед.
Где-то далеко раздался волчий вой. Шаман отступил в тень и что-то зашептал. Спустя некоторое время большая черная птица вылетела из дома и тяжело хлопая крыльями полетела прочь. А в дом ворвались два белых волка со слепыми черными глазами…
- Это я спустил собак. Шаман долго повторял эту фразу. А потом безумно захохотал.
Шаман - представитель религиозного идиотизма.
ШАМАН
Пламя костра искрами вверх, ветер поёт,
Северный люд, как дикий зверь, пляшет.
Ну, а вокруг, куда не глянь - снег или лёд,
И человек - белый шаман, с чашей.
Белый шаман несколько лет в этой тайге,
Он человек сильный, лихой, смелый.
Северный люд помнит, что в ночь как-то в реке,
Их зверолов поднял его тело.
Белый шаман год пролежал, словно мертвец,
В юрте сухой, где дух веков дышит.
Время пришло и по весне он, наконец,
Из темноты на белый свет вышел.
И горел, словно месяц на небе,
Синий «Змей» у него на груди.
Дым костра взмыл, как белая лебедь,
Полетел в край безумной любви.
С тех самых пор жил он один в диком лесу,
И добывал здесь сам себе пищу.
Северный люд там, где стада в сопках пасут,
Как он кричал, ночью в тайге слышал.
Белый шаман сутки сидел возле огня,
И что никто видеть не мог, видел.
И что никто слышать не мог, слышал, дымя,
Стыл на лице и на руках иней.
Северный люд за много вёрст ездил к нему,
Был он для них белым лесным Богом.
Ну, а в тайге, где дикий зверь, фарт был тому,
Кто его чуть, хоть за плечо трогал.
Пламя костра искрами вверх, ветер поёт,
Северный люд, как дикий зверь, пляшет.
Ну, а вокруг, куда не глянь - снег или лёд,
И человек - белый шаман, с чашей.
Это не корчи, но камлание
Это смеётся древний сфинкс
Кому чужды богов страдания
Проходят в брод священный Стикс
О боже правый, дьявол левый
Но кто здесь чёрный, кто здесь белый
Одной рукой писали Будды,
В одном костре гореть умам
И тем, кто сделал путь свой трудным
И нам, что молимся крестам.
На моих ногах таже самая грязь
Я шёл по тем же дорогам
Закрывая руками лицо от огня
И пусть трясёт меня камлание
Жить в лабиринтах подсознанья
Как царь Эдип бродить во тьме
Во всем безумии камлание
Танцуя голым при луне
И чёрных мыслей хоровод
Вот в лету кануть верный путь
Танцуй в агонии камлания
В ней, утверждая свою суть.
Африканский шаман изготовил куклу Валуева для обряда Вуду. В результате кукла набила морду всему племени, сожрала трофейного крокодила, оседлала носорога и скрылась в неизвестном направлении.
Чукотский шаман начал хамить в очереди за водкой и получил пару ударов в бубен…
Работа пpогpаммиста и шамана имеет много общего - оба боpмочyт непонятные слова, совеpшают непонятные действия и не могyт объяснить, как оно pаботает.
Якутский шаман начал скандалить в очереди и два раза получил в бубен.
Недавно продвинутый шаман скачал на бубен новые мелодии.