Кормит щедро попугаев
Стаю миндалём; кота
До того избаловала,
Что мурчит: «Чеши, кума»!
Пуделей курчавых свора
Не нуждается ни в чём
И конечно же все силы
Тратит на «конкур» с конём.
Я совсем не враг утехам,
Но пристойней бы желал
Тех, кто пашет, косит, сеет
Двинуть в дело капитал.
Сам не порчу вкус изыском
И транжирам не в пример
Ем в Нью-Йорке щи с капустой,
А в Париже пью кефир.
«Я не был пьян, я только выпил!»
Судья в ответ: «То -- аргумент!
Коль приговора документ
Законспектирован был лихо,
Его меняю я скорей.
Своё есть оправданье хмелю.
И вместо долгих семи дней,
Лишу свободы… на неделю!"
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ.
ЭТО ЛИ НИ ЕСТЬ ОХАЛЬНОЕ ГЛУМЛЕНИЕ НАД ПОЭЗИЕЙ?
Фатально разочаровавшись в скудных милостях генеральши Финкельштрюк, приживалка Трепьякова пытается снискать утешение в стихосложении, но поэзия не находит её общество ни приятным ни полезным, вместе с тем, одаряя широкой приветливой улыбкой Непобедимого Ёжика и его надёжных компаньонов.
Застыв в восторженном экстазе,
Стихотворение своё
Рассматривает Трепьякова -
Заветный плод души её.
Ласкает взглядом строк печатных,
За словом слово, рифморяд.
И в переливах песнопенных
Ей лепет мнится откровеньем,
Ниспосланным, как дар небес.
От мысли весу здесь немного.
Чуть боязливо из-за туч
Выглядывает Феба луч,
Даря украдкой вдохновенье.
Наедине сама с собой,
Увлечена души витийством,
Слагает в клаузулы строф
Дары невызревших суждений.
Художник, вознамерясь твёрдо
С неё портрет запечатлеть,
Вооружился… «фотошопом» -
Нет! - кистью - я хотел сказать.
Неважно кто прочтёт сей труд
Собрат взаимных чувств исполнен,
А может лишь редактор сонный -
Кропает приживалка вновь!
ДА, МЫ БЫЛИ БЛИЗКИ С СИДОРОМ И ДО ЕГО КАСТРАЦИИ!
Почему он ушёл?
Нет, боюсь, не точна я.
Он бежал без оглядки!
Бежал во всю прыть!
Тщась спасти безуспешно
Остатки былого достоинства
От холодного льда
Живодёрски грозящих ножей.
Оскопление!
Вот, что страшило так Сидора.
Он спасал свои…
Честь и здоровье, бесплодно, увы.
Враг коварен -
Наш Сидор был всё же кастрирован!
Изощрённая месть совершила над ним приговор.
Пережив боль утраты.
Найдя в себе толику мужества
(то есть силу смириться с ударом злосчастной судьбы),
Стал лакеем примерным,
Свободным от мнительной ревности,
Что хозяин к слуге, ежечасно волнуясь, таит.
Сидор «Вглаз-Дам», дворецкий -
Звучит для людей представительно.
Господин им гордится,
Как всадник поджарым конём.
Он спокоен -
Гарем под надзором у евнуха.
Служит Сидор исправно и счастлив бывает вполне.
Только изредка, ночью, при полной и ясной луне,
В окружении знойном из томных красавиц сералевых,
Он всплакнёт и промолвит:
- Зачем же… зачем?!
Линчеватели злобные были быстры и проворнее?
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ.
РАЗЪЯРЁННЫЙ КЛОУН.
Припоминаю и другой случай, герой которого с ещё большей ясностью характеризует природу избалованного неравнодушного к чужому достоинству человека.
Проследим же с любопытством за ним и за остальными кургузыми, сепетящими на коротких ножках, поселенцами с их хитро-манерными повадками.
Он памфлетист такого рода,
Что слогом удивит немногих.
Подбросьте сплетню, небылицу.
С ней будет, как дитя резвиться.
Обсмаковавши рой из слухов,
Решает Клоун, с видом Данте,
Избрать орудием разящим,
Сатирой ранящие, басни:
«Весь белый свет в свидетели зову!
Разоблачений избежать не смогут
Писатели - собратья по перу.
Язвимые моим смертельным жалом,
Стыдобы чашу горькую испьют". -
Взвывает клоун, с лютостью шакала.
Парнас застыл. Все с напряженьем ждут
Кого избрал он жертвой на закланье?
От страха с лиц бежит кровавый пот.
Не шевелит усами Сыкуненко.
Предчувствие его не подвело -
Пал первым под ударом красноречья.
Тому виной злосчастное письмо,
Зачитанное вслух всего собранья.
В тревожной и гнетущей тишине.
Срывает Клоун штемпель от конверта!
ВИЛЬЯМУ ШЕКСПИРУ ОТ АВРЕЛИЯ СЫКУНЕНКО.
«Мой дорогой Шекспир, ты даровит, не скрою.
Пусть гений твой не в силах перенять,
Усидчиво спрягая строки рифмой,
Размер творений знаю наизусть.
Напыщен ты, Шекспир, и славой избалован.
Куря химерам мракобесья фимиам,
Отеллы, Макбеты, Ромео да Джульетта
В вертеп мистический толкают с головой.
Уж слишком, брат мой, отдалился от народа.
Прими наказ:
«Против рожна не при»!
Мы, Вильяминушка, скорбим с женой немало.
Не отрицая просвещенья свет,
Спрошу, не злобствуя:
- Где строгость прежних нравов?
- Где благочинность? -
В принце датском нет!
Бедняга Гамлет не в ладах с рассудком
(могильный череп ближе Розенкранца).
Перепиши финал - не ерепенься, друг:
Пусть не блажит, а женится немедля
На той девице, что зовут Офелья.
По-праву оценить твой удалецкий дар
Читатель не замедлит, мне поверь!
Пиши ядрёней, цепче, забубённей.
Усы даю - ты Сыкуненке ровня"!
Зачем? Откуда? Точно и не знаю,
Как появилась в доме клетка с попугаем.
Пришлось ухаживать за ним: поить, кормить.
Так заодно решил его чему-то научить.
И ежедневно, да помногу раз,
Стал повторять ему набор известных фраз.
Без выходных и без потворства,
С терпением завидным и упорством
Год бился над упрямой птицей.
Но не хотел мой попугай разговориться!
Такая тут взяла меня обида,
Что я ему в сердцах тираду выдал:
- Не мало, говорю, сородичей твоих гортанных,
На языках родных и иностранных,
Такое говорят, ну просто полиглоты!
О многих даже ходят анекдоты.
А ты неблагодарной оказался птицей.
Вдруг попугай стал головой о клетку биться.
И, словно резанный, истошно заорал:
- Хозяин, ты меня достал!
За горстку зёрен и глоток воды сырой
Год издеваешься ты надо мной.
Из гордой птицы хочешь сделать Цицерона?
Кто я тебе? Безродная ворона?
Да пусть мне век свободы не видать,
Запомни, будешь приставать,
Я на мужскую солидарность наплюю,
Твоей жене такое напою,
Что клетка тесная для попугая,
Тебе покажется, придурку, раем.
От звука, вдруг заговорившей птицы,
Мне впору было речи самому лишиться.
С тех пор его, как мать, оберегаю.
Любой каприз готов предупредить.
---------
Не следует в молчащем попугае
Собаку спящую будить!
«Хитрая речь спит в глупом ухе» -
Не разглядеть слона в навозной мухе,
Шатаясь, ковылять до урны,
Голосовать за умных и культурных -
В делах амурных с иностранцами,
Чтоб перестать быть голодранцами.
Где есть такая муха - слон?
Провинциалы шлют поклон -
Полузадушенные властью,
Пред урной в кому не упасть бы,
И снова в клетку не попасть,
Не дайте нам совсем пропасть…
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ.
НЕПОДРАЖАЕМЫЙ ГРАФ ПАВИАНОВ.
Ваше Сиятельство, здравствуйте!
(Правда не знаю, кем и когда Вы были титулованы)?
Извините за запоздалый ответ на Ваше сардоническое замечание.
Большинство нашего окружения сумасшедшие идеалисты и похотливые павианы… извините - графоманы, твёрдо уверенные, что они в своем уме.
Я же не совсем уверен, что шаткое равновесие безумия и мудрости, мудрости и безумия находится в постоянной гармонии, иначе я признал бы себя благонадёжной посредственностью, а не примкнул к вашему развесёлому клубу!
Обобщающим примером моим размышлениям послужит нижеследующий подражательный стих и его неунывающий герой в динамичном индивидуализированном образе которого, с лёгкостью узнаётся колоритный, истинно жизненный характер любимца балаганных интерлюдий, насмехающегося над общепризнанными порядками и стесняющими правилами пристойности. С багровым, покрытым густым липким гримом и потным лицом он бросается в бездонный омут животрепещущих этико-философских проблем…
- Да ты стих прочтёшь или нет?! - угрожающе взревел отчаянно нетерпеливый граф Павианов. - Не томи уже!!!
ВЛЮБЛЁННЫЙ КЛОУН.
- Нет под небом зла!
Авторам знакомым
Я скажу любя:
«Съешьте простипому!
Вкус и аромат -
От трудов забвенье»! -
Чувственный гурман
Яство хвалит Клоун.
- Кушайте, друзья!
Чарочки по кругу.
Вас созвал не зря
К лакомому блюду.
Праздной суетой
Мне - любимцу Феба
Светлый идеал
Не изжить во веки.
- Оду воспою
Смачной простипоме,
Про мечту свою
Зычно славословя.
Чту её, любя,
И от вас не скрою:
«Пусть дрянной поэт -
Бред оплачен щедро».
Простипома -
С недавних пор,
Самое изысканное
(по рыбным дням)
Лакомство,
Среди обитателей
Станицы Фабуловской.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ.
СЕЛО ФАБУЛОВКА И ЕГО ОБИТАТЕЛИ.
В Фабуловке над народом
Ритуал творят двойной:
Обрезают, прав лишая,
И крестят, вещая вздор!
Мелкий Вор глядит с участьем:
- Рассудилось мне, друзья,
Разделить вас по ранжиру.
- Есть ли, барин, в том нужда?
- Полно! Рот заткните, шавки!
Вы не люди - вы все сброд!
Чтоб не путались отныне
Подмастерье, ученик,
Мастер и простой холоп,
Все приличья соблюдая,
Ярлыки раздам сельчанам.
- Что же будет? - шепчут люди, -
Мелкий Вор блажит опять!
Знамо, перед новой жёнкой
Покуражиться он рад.
Подбаченясь, горд собою,
Продолжает без затей:
- Небывалое деленье
Упрощает управленье
Разномастных масс людей.
- По сему, пишу в дневник:
«Шёл народ благоговейно,
По четыре строясь в ряд,
Аттестаты получать»…
- Нет, не так!
Впишу иначе.
Стал серьёзней.
Посмурнел.
«Тунеядство сфер верховных
И радение о пользе
Побуждают весь уезд
К возрожденью каст сословных.
Мелкий Вор, владыка здешний.
Год тринадцатый. Октябрь".
Здесь над народом совершают
Вдвойне кощунственный обряд:
Его гражданских прав лишает,
Бичом стегая, сумасброд!
Предновогодье дышит алкогольно,
Запотевают окна в иномарках,
И морды красные, довольные,
В их портмоне законам жарко…
-----------------------------------------------
Размножайся страна падалью,
Всё оплачено, все оплаканы,
А вокруг гора с лапами,
Да с мохнатыми…
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ.
Гном-алхимик Авигдор и Конкордия Браниславовна (Ко бра) разыскивают в дремучем лесу Реликтового Гоминида, с целью склонить его на свою сторону, в жестокой схватке с Непобедимым и непреклонным в своей непоколебимости Ёжиком.
Летним вечером, синь затуманилась.
Выступают нежданно из мглы
Сосны вещими истуканами,
Корни елей, как руки могил.
Где-то вскрикнет зловещая птица.
- Вас ис дас?
- Успокойся, то Филин.
- Говорят что недавно лесник,
На песке, в непролазном овраге,
Повстречал человечьи следы,
Босоногого великана.
Лес пустынней и тише, и тише…
Стало трудно от страха дышать.
Неожиданно, в чаще кромешной, слышим голос:
- О, больно, как больно - без тебя и с тобой!
Гоминид, раздавленный горем, объясняет подробности своей несчастной любви:
- Я счастлив был,
Пока, со мною рядом,
Звучал твой голос,
Радость мне даря.
Я улыбался птицам и цветам.
Пел песни, по волнам легко ступая.
С тобою вместе, звёзд парад встречая,
На небе провожал сиянье рая.
- Но нет, ты не меня любила,
Сгорая в сладостном огне.
Другим была увлечена.
Притворно ласки мне дарила.
- Я не могу жить больше без тебя!
Когда ты рядом - я один, я без тебя!
Авигдор задумчиво бормочет:
- Ну, ди либе ист штрака алц дэ Туд.
- Ну вот, опять он шпарит по-немецки!
Не поняли? Даю вам перевод.
Наш друг сказал: «Любовь сильнее смерти».
Как день прекрасен, перед тем как умереть,
Так человек, взошедший на Олимп
Своих достоинств, знаний и стремлений
Боится смерти только лишь одной.
- Но кто он - дух?
Или мертвец восставший?
А может в преисподней стало тесно
И демоны ворвались в наш предел?
- Нет я не сплю, я не в могиле, меня вы не найдёте в ней.
Дремучий лес - моя обитель, покров листвы - моя постель!
Видя подавленное состояние неудавшегося союзника, они возвращаются разочарованными обратно (Кобра слегка пританцовывает).
САТИРИЧЕСКАЯ ДРАМА В ШЕСТИ ДЕЙСТВИЯХ, С ПРОЛОГОМ И ЭПИЛОГОМ.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Конкордия Браниславовна (попросту Ко бра), 63 года, женщина со следами былой красоты, манеры заносчивые с претензией на аристократизм, урождённая мещанка, не гнушается ни одним из доступных ей видов порока. Взгляды отсталые, колеблются в зависимости от перемены атмосферного давления: с вялотекущей ксенофобии до рьяного антикоммунизма.
Её дочка Лесная Фея - чистая девушка, глубоко страдающая из-за своей матери. Бледна и прекрасна.
Непобедимый Ёжик, 38 лет, вечный студент - благородный поборник справедливости, бескорыстно навязывает свою помощь всем, кто в ней нуждается и не нуждается, за что не вылезает из драк и реанимации.
Старый Филин Юлий Штар, медиамагнат - умён, богат и развратен (скрытный… очень скрытный содомит - боготворит свой собственный пол, но иногда уступает домогательствам противоположного). Недавно приобрёл ценою целого состояния титул лесного баронета, вследствие чего настаивает, чтобы теперь его называли не иначе, как Гай Юлий Штар фон Ротвейлер-Блох, но никто из лесной братии не утруждает себя таким надругательством над языком и зовут по-прежнему Старый Филин, а «особо приближённые», так и вовсе Юленька.
Гном-алхимик Авигдор, состоит в интимных отношениях с Конкордией Браниславовной (Ко брой), нечист на руку, хромает на левую ногу.
Реликтовый Гоминид 25 лет, рыбак - пьяница и шарлатан, но в целом человек порядочный.
Осёл Дильмон - задирает свой хвост в самое неожиданное время, в любом неподходящем для этого месте, удивляя тем самым окружающих. Жаль, что сам не осознаёт собственное скотство, ввиду привитой Коброй мысли о якобы свойственных ему сладострастной непревзойдённости и великолепии самца. Неплохо поёт и бренчит на гитаре (после стычки с Реликтовым Гоминидом, поёт только звонким фальцетом, и это заставляет его глубоко страдать).
Владлена Кобринская - штатное замковое привидение. Неприкаянная душа сестры-близнеца хозяйки замка, погубленная Коброй в борьбе за владетельные права. Неупокоенный дух Влады взывает о мщении, распугивая редких гостей Кобургберга и погружая постояльцев в суеверный страх и уныние, неспособных привыкнуть к еле слышно скользящему, время от времени, по каменным залам туманному белому силуэту…
Вольный Падальщик - беспрекословно предан Кобре. Не отличается здравомыслием, но обязанности выполняет исправно, со знанием дела. Пару раз сбегал в монастырь, мучимый укорами совести и донимающими его по ночам явлениями призраков безвинно загубленных людей, но оба раза был изгнан тамошней монашеской братией, несогласной мириться с обществом «взывающих о прощении» проституток, их жеманных сутенёров и «почти раскаявшихся» наркодиллеров, густо поваливших вслед за своим вожаком, из-за чего Святая Обитель стала походить больше на разбойничий вертеп. Ущемлённый в своих искренних побуждениях на пути к нравственному перерождению, подумывает о переходе в католицизм.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ, ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ.
Штаб-квартира Непобедимого Ёжика.
Желая предупредить врагов раньше, чем они могли бы узнать о его истинных намерениях и не дожидаясь их следующего хода, Непобедимый Ёжик пишет письмо, полное достоинства, Конкордии Браниславовне (Ко бре), намереваясь встретиться с ней, в обход остальных её сателлитов, по возможности разгадав злокозненные замыслы своих врагов:
Рой мелких снежинок всё гуще и гуще
Вереницу следов заметает.
Нежность памятных встреч
Белоснежным ковром устилая.
Снится тёплая летняя ночь,
Хризантемы цветенье,
Твой мат ироничный.
Мне тебя не хватает Ко бра…
Ответ пришёл от дамы скоро:
«Опять за старое, проказник?
Мы разные. Меня не соблазнишь!»
Спустя денёк спешит письмо второе:
Вы силитесь расшифровать мои стихи?
«Кто ты таков? Чего здесь ищешь?»
Разоблачений предвкушая целый ряд,
Не забывая давние обиды
Томить не буду, цель моя одна
Потешить собственную душу, вдосталь,
Увидев яростно-безудержный оскал
В ответ на хлёсткий стих иль меткую остроту!
Мне от чужих не нужно ничего
И потому - свободен, весел, дерзок!
Желаю бескорыстно бить пороки
Строкой из песни, восхваляя женщин!
В Вас всё сошлось, что долго так искал
Ум, беспорочность, «зверский Ваш оскал»
Для идеала нет прекрасней дамы!
Вы одиноки? - Это поправимо!
Ответ летит из замка Кобургберг
Стремглав по почте голубиной:
«Все мои мысли только о тебе
Хочу я чувствовать тебя своим вполне,
Тобою обладать и наслаждаться.
Одно лишь связывает тягостной помехой,
Но я не в праве в том открыться…
Страшно мне!»
О Кобра милая, скажи, кто тот мерзавец,
Что твоё сердце так изранил болью?
(Стонал и плакал среди чащи, Юлий Штар,
Предчувствуя грозящую расплату) -
Письмо читая, я уже жалел беднягу.
Припомни хорошенько мой наказ:
«Не верь клянущимся любить тебя безмерно
Коварным папуасам в ярких перьях,
Готовым убежать в любой момент
В зелёный лес с ухмылкой саркастичной,
А верь лишь мне и слушай своё сердце,
Что, выбивая чёткий мерный ритм
Всего пять слов твердило непрестанно:
Любимый Ёжик - свет моих молитв!»
Завистливый жук
По Эзопу
Есть Цель на жизненном пути.
Не всем дано, однако, разобраться -
Иль к цели той трудней идти,
Или, её достигнув, удержаться!
Навозный жук с восторгом наблюдал,
Как высоко, почти за облаками,
Орёл вершину гордо покидал,
Чуть было солнце не закрыв крылами.
Тоска и зависть охватили вдруг,
Так глядя на величие вершины.
Жужжа, напрягся толстобрюхий жук
И, оторвавшись, свой навоз покинул.
Летел он долго, не жалел «мотор»,
Всё чёрной завистью своей гонимый…
Неописуем был его восторг,
Едва коснулся лапками вершины!
Всё было также быстро, мне поверьте -
Вдруг, подхватив жука, его унёс,
Сорвавшийся внезапно сильный ветер.
Куда б вы думали? В родной навоз!
Не важно из какого «слеплен теста».
Так человек взлетает высоко…
Достигнуть цель, бесспорно, нелегко,
Но не своё не занимать бы место!
Суета сует
Он так завидовать вдруг стал,
Что весь его потенциал
(Кой с юности лениво спал),
На склоне лет «затанцевал»
Рубайят
Машины - не было и нет!
О ней мечтал он много лет…
Машины - не было и нет.
Тут, как назло - купил сосед…
С тех пор мечтатель сам не свой,
Как в песне - «…потерял покой…»
Завидуя чужим успехам - вдвое
Лишаешь сам себя покоя…
Так глупая жена следит за мужем,
Но умная же - за собою!
Червяк
По Эзопу
Червяк, завидуя змее
(Ведь сам он ростом мал),
Вдруг распластавшись по земле,
Вытягиваться стал…
Как только роста он достиг,
Так облегчённо охнул
И… от натуги лопнул…
Пускай ты беден, всё ж пойми,
Что зависть душу сушит.
Ведь сколько «жабу ни корми»,
А всё равно… задушит!
Чёрная зависть
Сон не предвидя сладким,
Жена ложится спать.
«По уровню достатка
Соседей не догнать! -
Примером мужу ставит -
Ох, боже, боже мой!
Их третий раз уж грабят,
Ни разу - нас с тобой!"
Белая зависть
«…И наверно, крылья кто-то выдумал
Потому, что птице позавидовал»
К.Рыжов «Белая зависть».
Про тяжкий грех узнала Зависть,
(Поди, не врёт о том молва)
И даже не могла представить,
Что этот грех - она сама!
Не льстит судьбы сия награда.
Ведь, как-то надо ей решать.
Забыть, избавиться бы рада,
Но от себя не убежать!
Свою беспомощность с калекой
Сравнила, что без ног, без рук.
Завидует вдруг человеку,
Но по-хорошему, как друг.
Ведь с Божьей помощью избавит
Себя от многих он грехов.
А, «по-хорошему», всяк знает --
Так друг порадоваться мог!
С тех пор гуляет Зависть смело
И от того зовётся Белой!
Из цикла «Бессмертное имя, бессмертные слова»
памяти Ф. Раневской
Как ни крути туда-обратно,
Но этой правде вечно быть,
Что жалость раздают бесплатно,
А зависть нужно… заслужить!
Двигатель прогресса
«Лень породила цивилизацию!»
Ф.Энгельс
«Лень - вечный двигатель прогресса»
Что позабыто на века,
Не вызовет вновь интереса,
Есть место зависти, пока!
ДУЙСТВИЕ 3, ЯВЛЕНИЕ 2.
Гостиная замка Кобургберг. Портьеры на окнах плотно прикрыты. Конкордия Браниславовна (Ко Бра) величаво расположилась в «вольтеровском» кожаном кресле с высокой спинкой со сфинковской закаменелой неподвижностью на время всего действия. На её лице читалось одно: «Я - владычица!», но при более пристальном взгляде опытного физиономиста можно было разглядеть еле уловимые трещинки на губах и густо высыпавшую россыпь лёгких прыщиков на «царственном» носу, говорящие о мучительно-изматывающей застарелой болезни нервов и судорожных кишечных коликах, парализовавших в величественно-созерцательной позе их «полноправную властелину».
Её дочь, Лесная Фея, сидя у стола, воспользовавшись подслеповатостью, дремлющей в полузабытьи, Кобры, вызывающе открывает книжку со стихами, строго настрого запрещённого в их доме, автора Реликтового Гоминида и начинает демонстративно декламировать свои избранные строки, написанные в её честь, уверенная, не только в незрячести, но и в полной глухоте старушки:
Ты ищешь оправдания любви,
Уже живущей в твоём нежном сердце?
Я продиктую тысячу причин,
Но все они заранее известны
Тебе уже давно, кроме одной:
Поверь в себя и будь самой собой.
Не нужно романтизма напускного,
Желанье вспыхнет, загорится и уйдёт,
Как в зеркале бесценный облик тает,
Доступен только внутреннему оку,
Тот образ, что любимым назовёшь,
Когда сольёмся мы уста с устами,
Его полюбишь ты одним дыханьем!
Порывисто, распахивая дверные цветастые драпри, в зал торопливыми шагами вторгается, всё это время подслушивавший из соседней комнаты Юлий Штар. Он вырывает книгу и швыряет её в пламя горящего камина.
Желая выслужиться, изображает всем своим видом совершенное истощение сил и рьяную озабоченность.
- Ох! Только отдышусь… нет больше сил…
Спешил к вам с новостью… мы погибаем…
- Не слышу, батюшка, не слышу!
Ты, милый, громче говори!
- По лесу бродит вольтерьянец,
Непобедимый Страшный Ёж
Стихи, куплеты, манифесты,
Клеймящие ваш славный строй,
Теперь найдёте вы везде.
Сей выскочка - писака гнусный
(хотя, не спорю, он талантлив)
Вот это всунул мне в дупло.
- Что скажут звери - вот афронт!
- Я вам прочту, а вы судите.
Шепнула Фея: «Ну, завистник!
Чужою славой уязвлён,
Пернатый Филин-садомит!»
- Ты, ангел мой, читай погромче!
Кричит в ответ: «Не много ль чести?
Да не для вас, а для Ежа
Ведь он совсем не Чернышевский!»
- Я, милый мой, совсем глуха!
В полголоса: - Проклятье… нам!
Ты и в маразм ещё впадаешь.
Не слышишь старая карга.
- Я на-чи-наю фель-е-тон!
- Моей самой пылкой и преданной поклоннице - Кобре!
- Мон шер, но это уже слишком!
- Так называется сей труд.
Прошу, не прерывайте больше.
МОЕЙ САМОЙ ПЫЛКОЙ И ПРЕДАННОЙ ПОКЛОННИЦЕ - КОБРЕ!
Она панически пугается подошв,
Которые не раз ей хвост давили,
И в каждом проходящем господине
Ей чудится подбойка с каблуком.
Спасите! Слышу гулкие шаги!
Подошва где-то рядом! Ближе, ближе!
Зигзагами ползёт по грязной жиже,
Спасая шкуру ядовитая змея.
Вдогонку побежите вы, друзья?
Брезгливый ужас отражён на лицах.
Я буду к Кобре добр, великодушен,
Позволив край ботинка прикусить!
Она имеет слабость к стелькам, каблукам, шнуркам…
Возможно это давний психо-комплекс,
Доставшийся из нищенского детства,
С мечтой прошедшего о паре обувной?!
Довольно, не вгрызайся! - Береги свой яд!
Нужда в твоих услугах будет скоро,
Когда из пресмыкающейся кобры
Преобразишься силой дивных чар
В Царевну-Скоропею - мне лишь верной!
И преданно искристой чешуёй
Ты виться будешь рядышком со мной
Готовая по первому веленmю
Мгновенно жалить всех моих врагов.
А посему, я повторюсь:
Побереги свой яд и злость.
Я обещаю вспоминать тебя.
Утри слезу, и думай о хорошем.
Подошв не бойся - ползай не таясь!
(О бедная моя, какой испуг! -
Такое пережить и не сломаться).
Пиши и думай непрестанно обо мне,
В стихах эпических и в прозе жития,
Храня любовь и преданность к кумиру.
Смиренный во Христе,
Твой Ёж Непобедимый.
Воцарилась драматическая пауза.
Лесная Фея подошла к ближайшему окну и отдёрнула занавесь.
Дневной свет хлынул в просторный полусумрачный зал, через открытую брешь - поток яркого голубого сияния, просвет в бесконечную лазурную даль, где мелькали быстро пролетающие птицы. Но едва проникнув в строгую, готическую, увешанную картинами старых мастеров, комнату, радостное сияние дня тотчас же ослабевало, угасало, потухало в портьерах, меркло в темных углах, где лишь столовое серебро и драгоценности, украшавшие разъярённых дам, загорались яркими бликами. Из-за могучих каменных стен раздавался глухой хохот потерявшей почтительность к господам народной толпы и раскатистое необузданно-жеребячье ржание, разрывающихся от издевательского рёва тысяч солдатских глоток - пойдут ли они на смерть за того над кем потешались с глумливой издёвкой?
Он передал пергаментный свиток хозяйке. Та ещё раз внимательно его перечитала, не догадываясь, что этот хрупкий листок, исписанный Непобедимым Ёжиком, походя, между более важными по его твёрдому мнению делами, и вставленный Старому Филину в дупло накануне ночью, может стоить ей самого дорогого, что она так трепетно ценила - власти!
Все было неподвижно, только время от времени уносилось к потолку облачко голубого дыма: вальяжно развалившись в кресле, во главе стола, Конкордия Браниславовна (Ко бра) жадно курила тоненькую дамскую трубку «миньон». Юлий Штар не переносивший запаха табака надрывно покашливал и покрякивал, нервно переминаясь в ожидании.
Наконец раздался голос Кобры:
- Вы предлагали ему денег, вы с ним говорили, баронет?
- Я назвал его «дворнягой», моя королева. Это должно было ошеломить проклятого наглеца и подавить его волю - не всякий способен прийти в себя после подобного! - с кичливым высокомерием выпалил он.
- Ежа - дворнягой? Великолепно!
- Вы не уловили тонкую иронию и скрытый полунамёк, ясновельможная пани. Он происходит из славного дворянского рода, отсюда игра слов: дворянин - дворняга… дворняжка - бедняжка… хе-хе… Вам не смешно?
Кобра внимательно испытующе смерила его ледяным презрительным взглядом и прошипела:
- Возьми себя в руки, старый болван! Не думаю, чтобы быдло на рыночной площади разбиралось в изысканном сарказме твоих неуклюжих ужимок!
Лесная Фея восторженно зааплодировала стоя за спиной своей матери.
Растерянный Штар, отворачивая суетливо-бегающий взгляд, пробубнил сбивчивой скороговоркой:
- Наш прямой долг найти проклятого негодяя и обрушить карающую десницу закона на его трепещущую голову. К нам попала тайная переписка вольнодумца с его возлюбленной. Она у меня в руках!
Прочтя её, она насмешливо произнесла:
- Хитрец, он искусно обвёл вас вокруг пальца! Вероятно, почуяв вашу нерасторопную слежку, Ёжик дал вам знать только то, во что сам желал вас посвятить! Ничего компрометирующего. Он невинен, как семинарист, откушавший курятинки в постный день.
- Тогда у нас нет выбора, моя госпожа. Нам нужен последний резерв для физического решения операции. Раз мы бессильны обратимся к Вольному Падальщику.
Его глаза выкатились из орбит, а рот оскалился в мстительно-хищной полуулыбке в предчувствие скорой расправы над грозным гонителем его кровавых авантюр и хитроумных махинаций, несущих горе и беспросветную обездоленность лесным зверушкам!
- Как я устала от вас! Действуйте, как задумано!
Выросли у папы дочки,
Он заболел, стал - бедным,
Не подарит дочкам цветочки,
С этим папой встречаться - вредно!
Выросли внучки у бабушки,
Бабушка стала бледной,
Не испечёт оладушки,
С этой бабушкой видеться - вредно!
Доченьки, внученьки - милые,
Ваша молодость пройдёт бесследно,
Скоро станете немощные, хилые,
С вами будет общаться - вредно!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ, ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ.
Реликтовый Гоминид, вместе со своими сподвижниками, выманивает Осла Дильмона льстивой речью, до которой тот падок не меньше, чем до похоти.
Пусть же, немедля Дильмон
Возвышен хвалой будет нашей,
На сказочных крыльях
Муз всеблагих сладкозвучных!
Взываем к тебе, покажись!
О, угодник покоев Ко бры!
Высунь же рыло речистое,
Согласно благому обычаю,
Для шутки, иль для поругания!
Раздаётся зычное ослиное ржание.
Хочу разврата! Больше! Больше!
Иа! Иа! Порнуху! Шлюшек!
Реликтовый Гоминид обращается к лесной общественности, стараясь объяснить вину Дильмона, за которую он будет наказан. Осёл беспомощно оправдывается.
Кто нас толкнул на путь порочный?
И чьим кощунственным копытом
Разрушен жизни строй благой,
Чтобы создать взамен другой -
Цивилизованно-распутный?
Хочу разврата! Больше! Больше!
Иа! Иа! Порнуху! Шлюшек!
Осёл, по прозвищу Дильмон!
Грех сеял - вольный, и невольный;
Он ум калечил, душу растлевал…
Постыдной ложью, будто дух достойный,
Есть дух отсталый - несвободный.
Хочу разврата! Больше! Больше!
Иа! Иа! Порнуху! Шлюшек!
В дни нового тысячелетья,
Разврат души, страстей туман -
Влекут к паденью человека
В Писаньи сказано, что: «дню довлеет злоба»
Ответьте: кто Дильмон, друзья?
Злой демон в облике осла,
Охочий до души и тела,
(особо женских душ и тел)
Или безумец похотливый,
В пылу позорном пряча совесть,
Вовлечь стремящийся других,
В свой круг порока и греха?
Хочу разврата! Больше! Больше!
Иа! Иа! Порнуху! Шлюшек!
Я приговор прочёл вам свой -
Как доктор лекцию над трупом!
О пользе нравственной радея,
Злодея в мыслях и на деле
Разоблачить стремился я!
Так, что же буйный наш Ослище?
Покаялся и пристыжён?
Напрасно время тратил, вася!
Счастливо ржу тебе в ответ!
Хочу по-прежнему разврата!
Иа! Иа! Порнуху! Шлюшек! -
Побольше шлюшек в кабинет!..
Конкордия Браниславовна (Ко бра) с горечью наблюдает, из кустов, за неумолимым свершением приговора над нераскаявшимся и упорствующим в своёй блудливости Ослом Дильмоном.
ДУЙСТВИЕ 2, ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ.
Ёжику становится известно о сделке врагов от пташки перелётной.
- Хоть у меня в роду все были сплошь дворяне,
Сейчас взыграла в жилах кровь дедули-коммунара!
Ёжик выспрашивает у птахи о Юлии Штаре:
- Что неужели он и впрямь так стар?
- Увы, девчонки не довольны!
Пардон зэ экспресьён.
Как говорит французское присловье.
В лесу зверьё зря прозвище не даст.
Вы трус, храбрец; вы прост или хитёр -
Приметят, обмозгуют, посмакуют,
И точный, хлёсткий вам ярлык навесят!