Запах ребенка, запах Рая.
Если ребенка часто высмеивают - он учится быть робким.
Если ребенок живет с чувством безопасности - он учится верить.
Если ребенка часто позорят - он учится чувствовать себя виноватым.
Если ребенка часто одобряют - он учится хорошо к себе относиться.
Если ребенка часто критикуют - он учится осуждать.
Если ребенка часто хвалят - он учится оценивать.
Если ребенку часто демонстрируют враждебность он учится драться.
Просыпается малыш,
Топает ногами:
-Не хочу я в детский сад,
Я побуду с вами!!!
Не пойду, ты не проси,
И не бей по попе,
Я сегодня выходной !!!
Садик твой в пролете!!!
Старая дублёнка, рваные сапожки…
«Тётенька, подайте…» - шепчет еле слышно.
Тянет он к прохожим грязную ладошку:
«Я же не виновен, что вот так всё вышло…»
Лет шести - не больше, беспризорный мальчик
Жалкого котёнка к сердцу прижимает,
Гладит его нежно и тихонько плачет.
Люди ходят мимо и не замечают.
Подхожу к бедняге, отдаю свой завтрак
- Пару бутербродов и чуть-чуть печенья, Добавляю денег (всё, что есть на завтра).
Он в ответ, смущаясь:
«Прям как в день рожденья!»
Кушай на здоровье, кушай, мой хороший…
Что ещё мне сделать, я, увы, не знаю…
Почему так в жизни происходит, боже?!
Боже, растерявшись, головой качает.
Он не знает тоже, изменилось что-то…
Я сажусь в автобус и читаю книжку -
Там у всех героев страшные заботы.
А в окно мне машет маленький мальчишка…
Вот снится что-то Человеку,
Слегка подрагивают веки,
Дугою губки расплываются:
Во сне кому-то улыбаются…
_______________________
Вот ротик в трубочку сложился,
Глаз настороженно открылся.
И детский лепет в крик сорвался-
Ведь Человек проголодался!
Счастье стучалось во все двери!
Те, кто за дверью, смотрели в «глазок» и спрашивали: «Кто там?» либо «Чего надо?»
А счастье, счастливо улыбаясь, от души говорило:
«Я - Счастье, я хочу с вами поделиться!»
А ему хмуро говорили: «Да иди ты отсюда, сейчас полицию вызову!»
И Счастье, не обижаясь, уходило и стучалось в другие двери.
Счастью открыл дверь только ребёнок, которому настрого родители запретили открывать дверь посторонним.
Но у Счастья была такая дурацкая и счастливая улыбка, что ребенок ни на секунду не засомневался, что перед ним Счастье.
Не убивай меня, мамочка!
Я появился совсем недавно. Сейчас я сижу у мамочки в животике, но через девять месяцев я появлюсь на свет. Мне тут так хорошо и удобно! Мамочка заботится обо мне, часто она включает спокойную музыку и я наслаждаюсь вместе с ней и иногда засыпаю. Каждый вечер приходит с работы папа. Он обнимает мамочку и гладит животик, в котором живу я. Когда я появлюсь на свет, у нас будет самая счастливая семья, я ведь уже так сильно их люблю! Моя мама большую часть времени проводит дома. Но с часу до пяти она уходит на работу в школу. У нее сейчас не очень много учеников, но зато они очень сильно любят мою мамочку. Ну ничего, когда я рожусь, я буду любить ее еще больше. После школы моя мама приходит домой и кушает, а вместе с ней кушаю и я. Все всегда такое вкусное! Потом моя мамочка смотрит телевизор и вяжет, затем готовится к урокам. А вечером приходит папочка, и они идут спать. Так обычно и проходят дни. Мой папа старается во всем угодить мамочке. Он такой добрый! Скорей бы мне родиться, я бы каждый вечер их обнимал, целовал, а потом бы заползал к ним в постель, и они бы со мной играли. Вот было бы здорово!
С каждым днем я расту все больше. У меня начинают появляться ручки и ножки. Я все вижу и чувствую, а мои родители, наверное, этого не знают. Как интересно! Я могу видеть, что они делают, а они не могут заглянуть в животик и увидеть, как я машу им ручкой и улыбаюсь. Мне так весело и так хорошо! Мне иногда хочется вылезти из маминого животика ночью, поцеловать мамочку с папочкой и забраться обратно, потому что я еще маленький, а маленьким детишкам положено сидеть в животике. Иногда мою маму навещает бабушка. Она очень нежная и заботливая. Бабушка приносит маме еду, хотя ее и так в доме полно, а еще пеленки и одежду для меня, хотя они еще не знают, кто родится, мальчик или девочка. Мне так приятно, что они все думают обо мне и заботятся. Как же все-таки хорошо быть маленьким ребеночком и сидеть в уютном и мягком животике…
Прошел месяц. Я становлюсь все больше и больше. У меня уже появились любимые блюда, которыми кормит меня мамочка и музыка, которую она часто слушает. А еще мой папочка вчера прислонил ухо к маминому животику и слушал, как я там поживаю. Было так здорово! Я дотронулся рукой до маминого животика и пошевелил пальчиками. А папа сказал, что услышал, как я дышал. Вот глупенький!
Сегодня у мамы не было уроков, потому что ученики уехали на экскурсию, и она пришла домой пораньше. Она открыла дверь и увидела там папу с какой-то девушкой. По-моему, она тоже была нежной и ласковой, как мама, потому что папа обнимал ее, целовал и улыбался. Но мамочке она почему-то не понравилась. Она начала кричать на папочку. Девушка в это время быстро собрала вещи и убежала, а мама с папой стали ругаться. Я еще никогда не видел, чтобы они ссорились. Мама громко кричала и била папочку по лицу. Папа обиделся и куда-то ушел, а мама крикнула, чтобы он больше не приходил. Потом она села в кресло и расплакалась. Мне было ее так жалко. Я так хотел ей чем-нибудь помочь, но не мог. Я тогда решил, что когда появлюсь на свет, я всегда буду успокаивать мою милую мамочку и она никогда-никогда не будет плакать. Ведь я ее так люблю!
Первый раз в ее животике мне стало как-то неуютно. Почему-то заболела левая ручка. Может, это от того, что мама плакала и нервничала? Она вдруг встала с кресла и начала ходить по комнате, а слезы все равно капали из ее глаз. Мне уже захотелось кушать, а мамочка, кажется, совсем об этом забыла. Странно, раньше такого никогда не было. Но ничего, я еще потерплю, главное, чтобы мамочке стало легче, и она помирилась бы с папой.
Сегодня мамочка легла спать одна, папа так и не пришел. Было очень неуютно без него, и я расстроился. А еще мамочка очень плохо покормила меня, съев какие-то сушки, мне было очень тяжело ими питаться, да к тому же они были какие-то невкусные. Скорее бы они с папой помирились… Бедная мамочка, она не может заснуть и снова плачет. Как мне хочется вылезти из животика и обнять ее своими маленькими ручками. Может, ей стало бы легче…
Настало утро. Мама уже проснулась, но все равно лежит на диване. Я опять проголодался. Почему она не обращает на меня внимания, почему не заботится так, как раньше. И где мой папочка, я ведь уже так сильно по нему соскучился! Вот, наконец, мама встала с дивана и пошла на кухню. Может, она меня покормит! Нет, она садится на стул и опять рыдает. Так и хочется сказать ей: «Мамуля, не плачь, ведь у тебя же есть, ведь я же не могу без тебя и очень люблю». Я медленно глажу ручкой ее животик и шепчу ей нежные слова. Как жаль, что она ничего не слышит…
Мама открывает ящик, что-то берет и щелкает зажигалкой. Интересно, что она дела… Тьфу, я задыхаюсь. Что это, Господи, какая гадость! Что она делает! Что это за дым! В маленьком уютном животике, где я живу, никогда этого не было! Фу! Мне так плохо, дым режет глаза и я кашляю. Мамочка, пожалей меня, что ты делаешь, мне так неприятно. Но нет, она не слышит меня и вдыхает в себя какую-то дрянь. Я расстраиваюсь и начинаю плакать. Мамочка хватается за живот. Ее тошнит. Наконец-то она перестает курить. Но дыма в ее животике так много! Я дую на него и он медленно уходит. А мамочка опять плачет, и я плачу вместе с ней, потому что от этого ужасного дыма я кашляю и у меня начинает болеть сердечко.
Мама покормила меня, но опять, к сожалению, не тем, чем бы мне хотелось. Почему неожиданно все так резко изменилось? Может, я чем-то обидел мою любимую мамочку, но вот чем? Мама не пошла сегодня в школу. Вместо этого она осталась дома и проплакала весь день. Мое сердечко разболелось еще сильнее. Она опять вдыхала какую-то гадость. Мне все больше и больше хочется куда-нибудь убежать из ее животика. Тут стало совсем неуютно. Здесь плохо пахнет, и дым режет глаза, а еще я очень хочу есть…
Сегодня мамочка проснулась рано. Ей не спалось. Она покормила меня чем-то. Было не очень вкусно, но зато это лучше того, что было раньше. Теперь мне хочется пить. Мама, как будто прочитав мои мысли, подходит к холодильнику и достает какую-то бутылку. Она наливает в маленький стаканчик какую-то прозрачную жидкость. Я так рад. Наконец, она вспомнила обо мне, наконец, она будет заботиться обо мне так же, как и раньше. Мама подносит стакан ко рту и резко опрокидывает его вовнутрь. Боже, какая отрава, какой ужасный вкус! Я тут же выплевываю это. Мне очень противно и обидно. Зачем мама так мучает меня, неужели ей все равно, что со мной будет… Нет, так не может быть. Она любит меня так же сильно, как и я ее. Она не может желать мне зла. Просто ей плохо. Но я все равно не понимаю, неужели ей лучше от того, что она пьет какую-то отраву и наполняет животик, в котором я живу, едким дымом? Как ей может быть лучше от того, что причиняет мне вред? Нет, раньше она была не такой. Неужели так будет всегда? Я очень этого не хочу, я не выдержу этого…
Проходит еще несколько дней. Все стало еще хуже. Мамочка почти не кормит меня, лишь вдыхает дым, пьет и целыми днями лежит на диване и плачет. Мне очень плохо. Часто болит голова и сердечко, иногда меня тошнит. В когда-то нежном и мягком животике стало просто невозможно! Я часто стучу по нему своими ручками и надеюсь отсюда выбраться. Но это увы невозможно. Я задыхаюсь тут. А папочка так ни разу и не навестил нас. Может, он разлюбил нас и мы стали ему просто не нужны? Нет, так не может быть, он ведь так заботился о нас до того, как поругался с мамой. Что же все-таки произошло? До меня нет никому дела. Я сижу и плачу. Мне здесь так одиноко…
Прошло еще несколько дней. К нам приезжала бабушка. Она о чем-то долго спорила с мамой, и бабушка уехала от нас вся в слезах. Чем мама ее так обидела? И поругались они из-за ерунды. Сначала они просто мирно беседовали, а потом мама сказала всего лишь одно слово и бабушка заплакала. Я вообще ничего не понимаю. Что же она сказала… «Надо делать апорт» или «аборт»… А, точно не помню, да это и не важно. Разве может быть что-то хуже, чем вдыхать дым и испытывать тошноту от дурацкого напитка? Скорее бы мама взяла себя в руки, со всеми помирилась и все было бы так же хорошо и спокойно как раньше…
Мамуля опять проснулась рано и забыла покормить меня. Но я больше не плачу. Я привык, что на меня не обращают внимания. Мама оделась и куда-то пошла. Она шла и плакала, а прохожие оборачивались в ее сторону и о чем-то шептались. Мама подошла к какому-то неизвестному зданию. Перед входом она перекрестилась и повязала на голову платок. Внутри было много людей. Некоторые ставили свечки, некоторые молились. Мамочка взяла свечку, поставила ее перед иконой и стала кого-то умалять, чтобы он ее простил, что она не хочет что-то делать, но у нее нет иного выхода. Как странно мама себя ведет, она раньше никогда не ходила сюда. Странное место, но оно мне нравится. За что же мама просит прощения? Может, за то, обидела меня и не покормила? Неужели, она одумалась и вернется к папочке? Неужели все еще может быть хорошо… Наконец, мамочка закончила молиться и вышла из здания. На улице она сняла платок, положив его в сумочку, поймала машину и куда-то поехала.
В машине меня начинает укачивать. Сильно кружится голова. Мне снова плохо. Наконец, машина останавливается и мама выходит у какого-то здания, еще более странного, чем первое. Вокруг бегают люди в белых халатах и в смешных колпаках на голове. Но мне почему-то страшно и я сжимаюсь в комок. Мама входит в здание и идет куда-то по длинному коридору. Она подходит к человеку в белом халате, он берет ее за руку и ведет в кабинет. Там стоят еще два врача. Внутри кабинет весь белый, посредине стоит что-то вроде кровати, а над ней горят лампы. Я начинаю боятся еще сильней. Мне так страшно, мамочка… Почему-то снова начинает болеть сердечко…
Врачи сажают маму на эту странную кровать, которую они называют «операционным столом», закрывают дверь в кабинет и начинают к чему-то готовиться. Один из врачей приносит железный поднос, на котором разложены зловещие предметы: какие-то ножи и огромные щипцы. Господи, что они собираются делать… Что все это значит, что делает здесь моя мамочка… Она захотела напугать меня? Не надо, любимая моя, я и так уже очень напуган. Я так хочу скорее родиться, подрасти и помочь тебе, только не давай этим врачам ничего со мной делать, прошу тебя, ведь я так сильно тебя люблю…
Неожиданно врач берет шприц и что-то колет моей мамочке. Через несколько минут она засыпает. Но я не сплю, я все вижу, все чувствую… Врачи берут в руки свои зловещие инструменты и склоняются над мамочкой. Боже, что происходит… Почему мне так страшно, почему у меня текут слезы и так щемит мое маленькое сердечко… Отчего так пугающе горят эти лампы, а их свет будто прожигает меня насквозь? Что задумали эти люди в белых халатах, к чему они так готовятся и зачем они усыпили мою мамочку… Она же ведь никогда бы не допустила, чтобы со мной сделали что-нибудь плохое, она ведь любит меня…
Вот врач берет щипцы и погружает их в мамочку. Господи, они уже около меня! Я сжимаюсь еще сильнее, чтобы они не достали меня. Но они все-таки задевают мою ножку и из нее сочится кровь. Боже, как же больно… Я хватаюсь за свою ножку и пытаюсь как-то остановить кровь. Но все бесполезно - рана слишком глубока… Как могут они протыкать мою нежную кожу своими железными щипцами. Мне ведь так больно, почему они такие жестокие и бессердечные… Мамочка, где же ты, почему ты спишь и не остановишь их… Я лучше останусь в этом грязном и дурно-пахнущем животике, но я не хочу умирать… Не надо пожалуйста… И я снова плачу, а безжалостные щипцы наносят мне следующий удар, на этот раз в беззащитную грудку…
Крови все больше… Я чувствую, что умираю… Как же мне больно, Господи, зачем они так поступают со мной, в чем я виноват… За что мне такие мучения… Я уже не плачу - я кричу, хотя сил все меньше и меньше, и я чувствую, как жизнь постепенно уходит из меня…
Вот щипцы появляются вновь. Я из последних сил кидаюсь на них, но сталь намного сильнее моих неокрепших маленьких ручонок. Щипцы перехватывают мою тоненькую шейку и тянут наружу. Сопротивляться и плакать нет сил. Меня все равно никто не услышит. Я задыхаюсь, кровь брызжет из моего тела. Врачи извлекают меня из маминого животика, но я уже мертв…
Врачи равнодушно смотрят на мои останки и без зазрения совести кидают их в мусорное ведро, а маму, спустя некоторое время, перевозят в другую палату. Скоро она проснется и пойдет домой. Все будет как раньше, лишь меня уже никогда больше не будет в ее животике, я никогда не рожусь и не подрасту… Я навсегда останусь здесь, в мусорном ведре… Я никогда не смогу обнять ее, прижать к себе и поцеловать. Я никогда не пойду в садик и в школу… Моя мамочка никогда не увидит моих первых шагов, не услышит моих первых слов и никогда так и не узнает, как сильно я ее любил…
Диалог матери с сыном лет 10. Начало разговора не слышала, воспроизвожу с того места, где включились уши.
-…Мама, необходимо целевое использование планово поступивших денежных средств.
Глаза у мамы округляются.
- Это как?
- Это, мама, так, как надо. Плановые денежные средства - это твоя зарплата. Внеплановые - твои шабашки и папины алименты. Плановые ты используешь на вполне определённые цели - квартплата и кредит. Оставшиеся от них деньги - на питание. Внеплановые - на помаду и прочие квесты. Трансформера я могу подождать. И обязательно с каждого поступления надо откладывать про запас - на аварийные нужды и просто на всякий случай…
Для матерей щеки повзрослевших детей все равно пахнут молоком…
Помнишь первый свой год колыбельный? - Нет… Так чему удивляться, если не вспомнишь дней, уютных и беспечальных под сердцем у мамы своей? Зарожденный, еще не рожденный, ты всегда человеком был! Девять месяцев тайных самых ты надеялся, верил, любил!
Существует два вида стойкого наследства, которые мы можем надеяться передать детям: один - это корни, второй - крылья.
Кто такой Бог?
Вечный Ребёнок, вечно играющий в вечном саду.
Как рано ребёнок начинает задумываться о смерти? Дети начинают задумываться о смерти очень рано - ведь они видят мертвых птиц, насекомых, зверьков; они видят смерть почти ежедневно по телевизору. И задолго до того, как грустные события приходят в дом, они знают или догадываются о них.
Однако лет до пяти-шести дети воспринимают смерть как что-то временное, обратимое. И многие сказки о чудесных воскресениях («Спящая красавица», «Белоснежка и семь гномов», «Сказка о мертвой царевне…») помогают им в этом.
А что они знают о жизни? И, что мы сами знаем о ней. Достаточно провести опрос взрослых, и они выдадут вам огромное количество определений. Практически - это те жизненные технологии, которые мы для себя выбираем, а за тем сообщаем их детям.
Какую же жизнь выбрать для своего ребёнка? Психолог Игорь Дружинин выделил несколько технологий жизни.
- «Жизнь как сон»
- «Жизнь начинается завтра»
- «Жизнь по правилам»
- «Жизнь как творчество»
- «Жизнь как трата времени»
- «Жизнь как достижение целей»
- «Жизнь как предмет творчества»
Как известно: «Посеешь высказывание, получишь характер, пожнёшь судьбу.»
Мама бросила ребёнка,
Отшвырнула, как котёнка,
И уйти посмела прочь -
Промотать бесстыже ночь. Позабытый и голодный,
К окнам тянется бесплодно -
Вымок (в раме - течь), продрог.
Сел ждать маму на порог. Грязной тряпкой обернулся,
В пол измученно уткнулся.
В чёрной спальне пуще страх,
Слёзки щиплются в глазах. В дом скрежещется тревога.
«Может мамочка в дороге?
Может мамочка придёт,
Может на руки возьмёт?..» А потом, спустя неделю,
Вдруг соседи разглядели:
«Мать пропала, погоди ж,
Не в квартире ли малыш?» Дверь испуганно взломали -
«Боже, Боже! - Опоздали?»
Беззащитен так и мал! -
Мальчик жив. Ещё дышал. И одна из добродушных
Только глянула - и тут же Первой мыслью: детку взять,
Заменить бедняге мать. Подняла, к груди прижала,
Мальчик стонет тихо: «Мама?»
Плачет женщина: «Мой свет!
Я!» - «Не бросишь, мама?» - «Нет!»
Света сообщила, что прибудет в гости со своим отпрыском. Родственники, вздыхая, припрятали парадный фарфор и хрустальные фужеры и отправились закупаться одноразовой посудой и пластиковыми стаканчиками. Ровесники и дети постарше лихорадочно ныкали понадёжнее дорогие их сердцу игрушки. Сибсы помладше просто горько плакали, услыхав сакральное: «Тётя Света придёт с Сашей!» Друзья, соседи и прочие гости были предупреждены о необходимости надевать что похуже, осматривать место, перед тем как присесть, и не оставлять без присмотра сигареты, зажигалки и мобильные телефоны.
Он занёсся и, не поздоровавшись, успел разбить дорогостоящий светильник из последней итальянской коллекции. Не спросясь, открыл холодильник, пальцем сковырнул цукаты с заказного праздничного торта и вывел на шоколаде к надписи «От любящих любимому» слово из трёх букв. Не забыв поставить тире - по словам мамы Светы, он был умён не по годам. «Релаксационный» пазл деталек на тысячу с лишним, аккуратно сложенный дядей Мишей на листе ватмана в кабинете, куда вход был запрещён даже собственным взрослым детям, вмиг осыпался с балкона после Сашиного появления и ещё некоторое время парил над вечерней Москвой. «А у меня завтра самбо!» - отвечало невпопад это создание на отчаянный вопль Михаила Валерьевича: «Зачем?!» Разрушительной атаке подверглось всё - ванная комната, полная всяческих субстанций для Сашиного, как выяснилось, творчества, цветы - особенно пальмы и фикусы, любовно взращиваемые десятилетиями, кожаная мебель, вполне уживавшаяся с персом и мастиффом. Под угрозой оказались жизни и здоровье прочих детей и даже взрослых. Не говоря уже о коте и собаке, которые, обнявшись, забились в самый дальний угол квартиры. И дяди Мишины очки, за которые он отдал не одну сотню долларов. Шестилетнее исчадие добралось и до них. Добралось, тщательно прошлось ногами и засунуло остов в первую попавшуюся кастрюлю. Мы были лишены прекрасной классической окрошки по древнему семейному рецепту, а наш милый, любящий и любимый дядька лишился возможности лицезреть собственный юбилей с лицензионным качеством.