Ты сказал: ты ведь сильная, ты не заплачешь,
Ты сказал: ты ведь гордая, ты не придешь.
И оставил метаться - слепой среди зрячих,
И не знающей точно, где правда, где ложь.
Ты оставил меня благородно-жестоко,
Предоставив мне выбор на право уйти.
И свобода моя - заключенье без срока,
Ты пустил меня в жизнь и отрезал пути.
Ты ни капли не лгал - оттого еще хуже,
Оттого и острей осознанье тебя.
Не пробрал мой огонь твою серую стужу -
Слишком мало минут мы прожили любя.
И решали вопрос - слишком трезво для страсти,
Рассуждая о жизни излишне умно.
Мы могли бы создать идеальное счастье,
Если б снова не это коварное «но».
Ты не стал мне любовью, не сделался другом,
Ты остался таким идеальным никем.
Нам воздастся (отдельно) по нашим заслугам,
Только встретились мы - так случайно - зачем?
И никчемный вопрос: быть могло ли иначе?
И не стоит из этого делать беду.
Да, ты прав, я ведь сильная… Что же я плачу?
Оттого, что я гордая и не приду.
Не отпускай. Даже если буду просить тебя об этом. Если буду говорить «не люблю» не отпускай меня. Это пройдет. Ты главное не отпускай. Ни за что.
Знаешь, если б ты меня любила,
Ты бы так легко не отдала
Ни того, что мне сама дарила,
Ни того, что от меня брала.
Но пожара нет. А запах дыма
Очень скоро с ветром улетит,
И твое божественное имя
Для меня уже едва звучит.
Я живу. Я жить могу без веры,
Только для искусства одного.
И в моих глазах, пустых и серых,
Люди не заметят ничего.
Между нами не километры… между нами никогда.
Я боялась, что боль разорвёт меня на куски,
Я теряла покой, оставалось лишь чувство тоски…
Краски мир потерял, словно я живу под водой,
Меня грело лишь чувство, я так хочу быть с тобой
… осень боль мне приносит, за ней приходит зима…
Мы с тобою расстались… так я решила. САМА!
Вы ушли, а мне чертовски хочется
Пожелать, чтоб в жизни не встречали
Безысходного глухого одиночества,
Горькой и таинственной печали!
Пусть дороги Ваши будут светлыми.
Освещу я их багряными лучами.
Вы - мечта моя безумная, заветная,
Вы - во мне. И днями, и ночами.
Пусть не тронет Вас ни горе дикое,
Ни обида тяжкая на донышке души.
Вы - любовь моя бездомная, безликая;
И желанный самый из мужчин!
Вы ушли, а мне чертовски хочется
Пожелать Вам искренне добра!
Без несносного пустого одиночества,
Возвращений в лишнее «вчера».
У всех в жизни есть не до конца забытый человек.
Человек, которого в глубине души всё равно ждёшь. В которого веришь, которого, несмотря ни на что, ревнуешь, наблюдаешь за его жизнью со стороны, узнавая подробности от общих знакомых и из интернета.
Считаешь, что он давно забыт, но при встрече перехватывает дыхание. да…
внезапно обнаруживаешь, что он по-прежнему чертовски обаятелен, приветлив и весел. Он давно уже не вспоминает о тебе, но ты-то, оказывается, помнишь…
Думал -я лучшая, думал - я добрая …
Оказалась - я самая подлая …
Я ухожу. пожелай мне удачи …
Видишь -не грустно. видишь - не плачу …
После тебя ничего не осталось,
Только тоска и только усталость …
Даже надежд не осталось на встречу.
Даже и вспомнить-то будет мне нечего …
А ты не печалься .за синими тучами
Ждет тебя добрая, ждет тебя лучшая …
Не отрекаются, любя ???
Нет, отрекаются - и любят !!!
Сжигают, мучают и губят,
Но не любимого - себя,
Ему предоставляя жить,
Как пожелал - в плену свободы,
Меняя дни, недели, годы
На золотые миражи,
На сны, что тают поутру,
На неизбежное прозренье,
На возвращенье, непрощенье,
На ласку нелюбимых рук.
А не прощающие крест
Своей любви несут до смерти.
О, только никому не верьте,
Что в их душе смятенья нет.
Они и рады бы простить,
Да как предательство забудешь,
И монотонность серых буден,
И ночь, когда хотелось выть,
Когда от боли не уснуть,
Когда змеёй кусала подлость…
Вставал тюремщик - злая гордость,
Былое не давал вернуть.
Так, в неизвестность уходя,
Себе, другим калеча судьбы
И отрекаясь, всё же - любят.
И отрекаются, любя …
Как бежала с четвертого этажа,
Как, ступеней почти не касаясь, бежала,
Как израненым зверем металась душа,
Как все тело от страсти и страха дрожало,
Как смотрел мне в глаза,
Как шептал: «Моя милая, нежная джана»,
Как сбежала слеза,
А за нею и я от него убежала…
Все я помню,
Хоть и сердцу мучительно больно…
Поиграли в любовь, и хватит. Надоело старое платье, облохматились старые дырки… Не пора ли ей справить поминки? Равнодушно спросил, как здоровье. Так же вяло дала ответ. И нажала рычаг телефона. Мой звонок - мой прощальный привет. Разошлись - я без сил покатилась, и барахтаюсь в глубине. И никак не могу найти силы, чтоб взлететь на капризной волне.
Позвонить, голос сделать строже,
чтоб не слышалась эта боль…
«Выздоравливай, мой хороший.
Выздоравливай. Я с тобой.
Мои руки горят - и лечат,
ночь таинственна и нежна…»
Но молчание - безупречней.
И поэтому - тишина.
И поэтому в мониторе
провисеть до утра он лайн,
за страницы ее историй
продавая свои дела,
не обмолвиться - лишним взглядом,
сообщением ни о чем,
слишком просто - с тобой быть рядом,
слишком сложно - твоим врачом,
слишком сложно - писать курсивом
сто рецептов, лечить недуг…
Лучше быть молодым и сильным
приложением «просто друг»,
лучше вовремя сделать ручкой,
улыбнуться еще в окно.
Я звонила на всякий случай.
Мне действительно все равно.
Мне так, правда, спокойней спится,
даже дольше - на полчаса.
Не боялась бы заразиться -
так пришла бы тебя спасать,
хватит с нас одного больного,
я останусь, поберегусь…
Если бросить стихи с балкона -
будут розами на снегу.
Если сбросить случайный вызов -
камертоном споют гудки.
Бесполезные эпикризы.
Отвыкание от руки.
Омертвение нервных клеток,
отвечающих за твоё…
Вирус сам обессилит к лету -
от сирени и соловьев,
от пронзительно теплой ночи,
от свободы и пустоты.
Сердце колет, и между прочим,
осложнение - это ты.
Говорила же - поберечься,
нет надежды на чудеса…
Кошка с сущностью человечьей,
ты привыкла себя спасать,
ты снимала себя с отвесных
крыш, карнизов, деревьев, стен
и подсматривать интересно, как ты корчишься на листе,
как ты стонешь в ее молчанье,
каждый слог, как варган, звенит…
Она будет читать - случайно.
И случайно - не позвонит.
люди добрые помогите прошу вас пожалуйста, он мне в глаза не сказал еще что мы рассталсиь… но я зашла к нему в агент и там я подписана именем «забытое»…Я не знаю что думать, что делать… я вообще его не понимаю…3 дня назад любил, а теперь…
И ты, наконец, заплакал.
Август, на самом деле, это прозрачное начало сентября.
Бьют под дых самый, а говорят - любя.
Вот оно:
Поправишь ворот, избит внутри, выползешь до ворот,
там ополоумевшая птица суёт крыло
в солёный водоворот.
И ты думаешь: «Важно ли: род человечий
или стая птичья,
эти внутренние увечья
Не могут знать различий.
Ты ведь цел
и, кажется невредим».
Ты останешься холоден
и нелюдим,
как море, подступающее к твоей двери.
Дьявол, как страшно, что скажут однажды: «Иди»,
и ты, как птица, кинешься слепо в водоворот.
Море с?лоно,
раны д? смерти больно
жжёт.
обидно, когда твою душу меняют на чьи-то сиськи