Вахтерша!
Иду как-то летом по благоухающим ночной прохладой улицам г. Орска.
Время час ночи, танцы в клубе закончились и нужно было незаметно проникнуть в общежитие. С моей то фантазией пятнадцатилетнего весельчака, это плевое дело! Заболтал полувековую вахтершу, произнеся пару дежурных комплиментов и ты считай, уже в своей кровати и про самоволку в город никто не узнает. Открываю дверь парадного и с порога, с реверансом, произношу: —
«О бог мой, эти ли глаза
Мне о любви в ночи кричали?
Зачем на них блестит слеза,
Я вас лобзаньем распечалю!»
Женщина улыбнулась и спросила откуда я так поздно.
Сказал, что топаю из драмкружка, с репетиции. На самом деле в татре играл Мишка Дудин из нашей комнаты. И дернул меня черт добавить, что сегодня прогоняли сцену с поцелуями, а я целоваться не умею.
Она оживилась: — «Таки я тебя обучу этой науке!» От слов к делу! Я вырывался как мог, но силы были неравны. Умножьте ее возраст на два, получится ее вес. Обучение было поэтапным. На первой стадии мы прошли поцелуи в засос, против моей воли и мое лицо, от горбинки носа до подбородка, скрылось у вахтерши во рту! Я задыхался и теряя сознание услышал короткую фразу: — «Тяперяча с языком!» Кто-нибудь держал во рту живую змею, к тому же пахнущую сероводородом? Мне довелось! Эх жизнь бекова, где даже за вранье нужно платить целомудрием.
К концу экзекуции, она вожделенно произнесла: — «Если еще че показать, то через полчасика подходи, двери уже никому открывать не стану. Порепетируем красавчик!» Долго, с той поры, я стихами не баловался и не врал! А той ночью, вырвавшись из любовного плена, зацелованный до опухлости морды-лица, я зашел в комнату, споткнулся о стул, перебудил всех сокурсников и тут же рассказал чистую «правду» — «Парни! Я только что с такой девчонкой развлекался! Просто сказка!» Мишка Дудин на меня ехидно и с недоверием посмотрел и лицо его так же отсвечивало при лунном свете припухлостью. «Ладно уже, спать ложись, завтра расскажешь!» — заворчали пацаны, я перекрестился, лег и крепко уснул! Теперь у меня есть ключ от черного хода! Слесарь дядь Коля пожалел и выточил за бутылку портвейна.
Если человек говорит то, что думает — думает ли он вообще?
ЕГЭ и ОГЭ — близнецы-братья,
Что ещё более их теперь ценно?
Мы говорим ОГЭ — подразумеваем КИМы,
Мы говорим КИМы — подразумеваем ЕГЭ…
В детстве я хотел стать космонавтом, лётчиком, потом моряком. В мединституте делали опыты на лягушках, препарировали трупы, пили пиво, балдели от сессии до сессии. Перед экзаменами, ночью из окон общаги выкрикивали «Халява, помогии-и-ии!!!». Всё как у людей, готовился стать хирургом.
Однажды на 5-ом курсе по циклу «детская онкология» мне дали курировать больную Катю М. Ds: Острый лейкоз. Судьба вообще-то несправедливая штука, девочка была очень жизнерадостная, с огромными голубыми глазами, мечтала, что когда вырастет, станет врачом и будет лечить детей. Хотя у смерти нету понятия «справедливость», она находится наверно на другом измерении.
После окончания цикла я зашел попрощаться с Катей, пожелать ей удачи. Она лежала в палате одна. Подойдя к ней я увидел неврологическую симптоматику что «прогнозис пессима», сразу сообщил дежурному врачу, но так-как в таких случаях реанимацию не проводят, поставили ей обезболивающие. Когда я хотел выйти из палаты девочка открыла глаза и тихо позвала меня. Я сел рядом, она обеими руками взяла мои руки и тихо спросила «Доктор, я ведь не умру, правда!?» У меня комок подкатился к горле, я не смог произнести ни слова. На меня смотрели сине-голубые глаза девочки, и в них я увидел ужас, страх, и в тоже время вселенское спокойствие. Взгляд порнизывал меня насквозь, как бы жалея нас, людей с той стороны, оставшихся в этом мире. Я, как заворожённый, стал растворяться с ней в бездонной тишине. Вдруг дрожь пробежала по телу девочки, она глубоко вздохнула… Я закрыл ей глаза и тихо встал.
На улице ярко светило солнце, щебетали птички, дул лёгкий весенний ветерок. Среди жухлой прошлогодней листвы пробивались молодые росточки зеленой травы.
Я глубоко вздохнул полной грудью, поднял голову вверх чтобы проглотить ком в горле и увидел сине-голубое небо. И где-то далеко-далеко была единственное облачко, похожая на маленький ангел.
Я стал детским врачом-реаниматологом.
Я не боюсь есть после шести, потому что моя бабушка всегда говорила, что бутерброды — это не еда…
Я думал, мне сделают искусственное дыхание, а получил под дых.
Люди, которые увлечены стихами и пишут их, никогда не жалуются на свою жизнь. Проза жизни у них легко превращается в красивые стихи.
Пусть каждый поглощает то, что смог,
Пусть воздух проникает всюду, всюду,
Вода пусть смоет с берега песок,
Огонь пусть опалит в печи посуду,
Смотрю на действия процессом поглощен,
Я видел это раньше, не врубаясь в сУти,
Похоже кто-то щелкнул пальцем «Щелк»!
И мир перевернулся, как карась в посуде,
Воспринимал сей мир, как данность мне,
Так быть должно! И мир мне всем обязан!
Но саваном накрыли гроб отца,
Тогда дозрел… Я жизнью всем обязан.
Тем, что ушли, что жили до меня,
Тем, что прошли горнила испытаний,
Кто по реке ходил и ночью у костра,
Варил уху из карасей, на звезды глядя.
Почему я вырос дол****бом
Что я сделал не так, в чём провинился? Почему все люди как люди, создают семьи, становятся космонавтами или пожарными, совершают подвиги, изобретают изобретения, а я ничего. Вот ничегошеньки толком не умею и не знаю. Ведь вроде и учился нормально и вообще всесторонне красив, талантлив и вообще! Но что-то всё-таки не так. И когда я решил поковыряться в себе и найти причину всех бед и несчастий, то сразу вспомнил несколько ярких фрагментов своего лучезарного, феерического детства и, вы знаете, ситуация сразу прояснилась…
Раки
Мне было года два с половиной. Отец пришел с рыбалки и принёс несколько раков, я с ними сразу подружился, подливал им в миску водичку, ползал на перегонки. Они были такие прикольные, живые в конце концов. Когда подошел папа я обрадовался, думал теперь мы поиграем вместе, но вместо этого он взял моих друзей и кинул в кастрюлю с кипящей водой. В неполных три года на моих глазах были сварены заживо друзья. Слёзы отчаяния вырвались из моих глаз, но что я мог поделать?! Только кричать. Вот я и кричал, долго и громко, а отец ничего умней не придумал как дать мне скушать кусочек мяса. В неполных три года я съел своего друга.
Звон бокалов
Наверное года три. Папа разбил бокал, мама сказала, что на счастье и родители засмеялись. Вскоре мама разбила тарелку, папа сказал на счастье и родители засмеялись. Я сделал выводы и когда родители ненадолго ушли я разбил всё до чего смог дотянуться. Квартира наполнилась ароматом счастья. В предвкушении я уселся ждать возвращения родителей. Мама плакала, папа смеялся, система дала сбой. Этот мир не так прост.
Про море
Бабушка отпустила меня и мою сестрёнку, пять и шесть лет соответственно, на пляж с соседскими родителями и их детьми. Так бывало и раньше, часто, но в этот раз у соседа дяди Толика был день рождения. У него было много весёлых друзей и подруг. Дядя Толик решил покатать нас на катамаране, чему мы несказанно обрадовались. Две минуты и катамаран, подпрыгивая на волнах, стремительно уносился в даль. Дядя Толик был раньше спортсменом. Когда на берегу уже невозможно было разобрать силуэты людей, дядя Толик с тоской глядя в даль, вдруг заявил, что хочет выпить и прыгнул с катамарана. Вынырнул и погрёб в сторону берега. На небе появилась первая звезда. Нас нашли спасатели. Дядя Толик хоть и был спортсменом, но несколько месяцев потом ходить не мог — мешал гипс, наш папа тоже раньше был спортсменом.
Дед мороз
Мне четыре, сестре пять, новогодняя ночь. Пришел Дед мороз, огромный и прекрасный, в красных сапожищах, в руках блестящий посох, на плече мешок с подарками. Не обратив на нас ни малейшего внимания, он обрушил вешалку и отправился к взрослым не выпуская из рук мешок с подарками. Взрослые обрадовались — выпили. Ещё, а потом ещё и ещё. Ну, а пока я гипнотизировал мешок, тётя Валя схватила Деда за посох и потянула на кухню. Отлично подумал я, там людей мало расскажу ему стих и получу подарок. Но, дедушка оказался чудовищем. Я вбежал на кухню, как раз когда он пытался сожрать тётю Валю, причём кушал он её животом, могучими рывками мохнатой жопы он прибивал её к стене. Тётя Валя стонала и извивалась пытаясь спастись. Резким движением она оторвала ему все волосы на голове, но там были ещё, но не белые! Лжедедушка! За моей спиной раздался визг, сестра — подумал я, но оказалось дядя Толик, муж тёти Вали. Я, тихонько подобрал мешок и потащил в детскую, а дядя Толик закатав рукава побежал спасать тётю Валю. Оказалось, что мешок был набит кучей мятых газет, так что в деда мороза я перестал верить в четыре. А дядя Толик снова на несколько месяцев был обездвижен.
Эльфы
В пять лет я окончательно перестал верить в сказки. Эльфов не существует. Мама придумала коварную замануху — скидывать выпавшие молочные зубы в дырочку. Которая у нас, с какой-то радости образовалась в паркете. Там типа жили эльфы. Однажды когда я хотел отдать им очередной зуб из дырочки выскочил таракан! У ребят проблемы, подумал я и пошел искать в кладовке лом. Пришла мама с работы, позвонила папе и сообщила, что ребёнок снял весь паркет. Я слышал как папа смеялся в трубку — не поверил. Пришел, убедился, снял ремень и… В пять лет я впервые получил по жопе за чужую ложь. Врут все, включая родителей, я два года кормил тараканов своими зубами.
В общем, шанса стать нормальным мне не дали, я был просто обречён и вот теперь не знаю, то ли плакать, то ли смеяться…
Светало. Потянулись домой первые мужья-сказочники.
Вот объясните мне, дураку, почему я должен платить налоги на моё имущество, которое государство не только не помогло мне приобрести, но ещё и активно пытается у меня отобрать?
Поздний вечер. Из кухни доносятся шорохи в холодильнике, торопливое чавканье и вздохи раскаяния… Стыдно? Не переживай! Так худеют миллионы.
Пекись о ближних, но не допекай.
Иногда начинаю чувствовать себя всемогущим …
Приходится подавлять.
Когда сольются рассвет и закат,
дожди и грозы впадут в пустыню,
запечатлеет фотоаппарат
твою непоправимую гордыню…
на снимке вместо радости-печаль,
как-будто не был ты дождем весенним,
и холодом покроет мир февраль,
колючим снегом: скользким, непременным,
прощаю боль, завидуя мечте,
которая не сбыться не посмеет,
во всей великолепной пестроте
моя душа с твоей закостенеет.
прощу легко за все. За все. За всех.
За кофе разговоры станут тише.
когда сольется с будущим твой грех,
к друг другу будем мы на вечность ближе.
Ольга Тиманова «Когда»