Семьи две жили по соседству:
в одной любовь была и мир,
в другой царило людоедство,
скандалы, ругань каждый миг.
Однажды это надоело,
они решили подглядеть,
чего же в жизни не умели,
чтоб в мире жить и в счастье впредь.
Второй мужчина как-то в гости
к своим соседям заглянул,
чтоб подглядеть за жизнью, просто
он в доме спрятаться дерзнул…
Как будто в доме шла уборка,
хозяйка прочь сметала пыль,
но весела была как зорька…
На стол поставила бутыль,
гудок раздался телефона,
она немного отвлеклась,
муж рукавами балахона
задел - бутылка пролилась…
- Прости меня, я виновата,
что со стола не убрала!
- Нет, это я вошёл некстати,
когда ты делала дела.
Я виноват, но к счастью это -
совсем невкусное вино…
Урок преподан был соседу,
и тот побрёл к себе домой.
- Ну, как?! - его жена спросила -
Разнюхал ли ты их секрет,
в чём недостатки их, в чём сила?
Ответил муж: «Секрета нет:
мы будем ссориться до гроба,
пришла к нам радость иль беда -
они всегда виновны оба,
мы ж невиновные всегда…»
В любви всего одна задача -
любимым жертву приносить,
а коль постигнет неудача,
с себя лишь можете спросить.
Как заступают святые на смену? Может по фазам лун?
Но так случилось: у тёртого мэна ангел был слишком юн.
Ангел был добрый, как водится. Белый. Знал он любви секрет.
Мэн же с улыбкой шептал то и дело: «белый - он… сложный цвет!»
Ангел шёл с мэном к богатству- успеху. Пешку возвёл в ферзя.
Предупреждали коллеги по цеху: «Баловать так нельзя».
Ангел не слушал, творил изобилье, оберегал от бед…
Мэн же глядел на волшебные крылья: «белый - он… сложный цвет!»
Ангел с годами распробовал негу, и полюбил комфорт,
Реже к своим возвращался на небо: виски, стакан и лёд.
Мэн улыбался, икру подвигая ангелу на десерт…
Черт не последний, кто изгнан из рая: белый - он… сложный цвет!
Однажды к старому еврею подошёл внук и стал хвастаться своим новым телефоном. Что тот умеет, да сколько он стоит.
Посмотрел старый еврей на внука и говорит:
- Чег хвастаешься? НЕ ТЫ его придумал. Ты всего лишь купил его. Да и то деньги у родителей взял.
О сыне, предавшем мать
Одну женщину обвинили в сатанинстве и собирались сжечь на костре как колдунью. Но по существовавшему в то время обычаю все должны были подтвердить, что она ведьма. Огромная толпа, словно камни, бросала возгласы «ведьма», только ее сын безмолвствовал среди толпы.
-- Сжечь и сына, -- крикнул кто-то, -- он сын ведьмы, значит и он -- сатана. Опасаясь за жизнь сына, крикнула несчастная женщина в толпу:
-- Это не мой сын!
И тогда возмущенный сын заорал вместе с безумствующей толпой:
-- Ведьма! Ведьма!
И в тот же миг запылало пламя у ног невинной. Языки огня лизали уже тело, но не эта боль жгла сердце матери. Вспомнила несчастная, как впервые шевельнулся под сердцем ребенок, словно цветок распустил свои лепестки, вспомнила, как в муках родила она долгожданное дитя, как услышала его первый крик, возвестивший о появлении нового существа на свет божий, вспомнила, как приложила впервые к груди теплый дорогой комочек, как впервые он произнес слово «мама», как сделал первый шаг… Смотрела она в родное лицо, искаженное безумством, и жгучие слезы заливали опаленные огнем щеки.
Жестокий костер погас, безжалостное пламя исчезло, оставив на площади серый пепел, который разносил во все стороны равнодушный ветер. Толпа, получив наслаждение, разошлась, а сын безвинной женщины так и стоял на площади. Не было у него никого, и некуда ему было идти. С площади его вскоре прогнали, и он побрел в поисках другой жизни. И где бы он ни был, куда бы ни прибивался, отовсюду был гоним, обруган, оскорблен и нередко избит. И чем больше ему доставалось, тем чаще он вспоминал мать: ее теплые мягкие руки, ее милый сердцу голос, ее родной образ, ее нежность и любовь.
-- Мир жесток, -- твердил несчастный. -- Он отнял у меня то, что было всего дороже.
-- Нет, это не мир отнял у тебя самое дорогое, -- услышал он голос внутри себя. -- Это ты отрекся от него, чтобы сохранить себе жизнь.
И стал жить сын с вечным укором совести, как с клеймом.
Прошло время, женщину оправдали, вернули честь доброму имени, а сын ее так и остался вечно прокаженным, отовсюду гонимым. И спокойной жизни у него не было, и спокойной смерти не получил.
Не отрекаются от любви ради собственного спасения. Отрекшемуся, отлученными от жизни быть, лишенным любви человеческой и имени честного.
Он подсел ко мне в очереди к терапевту. Очередь тянулась медленно, читать в темноватом коридоре было невозможно, я уже истомилась, поэтому, когда он обратился ко мне, я даже обрадовалась.
- Давно ждете?
- Давно, - ответила я. - Уже второй час сижу.
- А разве вы не по талону?
- По талону, - уныло ответила я. - Только тут все время без очереди проходят.
- А вы не пускайте, - предложил он.
- Сил у меня нет с ними ругаться, - призналась я. - И так сюда еле дотащилась.
Он внимательно посмотрел на меня и сочувственно спросил:
- Донор?
- Почему «донор»? - удивилась я. - Нет, никакой я не донор…
- Донор-донор! Я же вижу…
- Да нет же! Я кровь сдавала в первый и последний раз в институте, в День донора. Упала в обморок - и все, больше никогда.
- А вы часто вообще в обмороки падаете?
- Нет… Ну, бывает иногда. Я просто так часто падаю. Шла-шла, и вдруг упала. Или с табуретки. Или спать. Вот так вошла домой, увидела диван - и сразу упала.
- Это не удивительно. У вас почти не осталось жизненных сил. Ваш сосуд опустошен.
- Кто опустошен?
- Сосуд жизненной энергии, - терпеливо пояснил он.
Теперь уже я внимательно посмотрела на него. Он был симпатичный, но немного странный. Вроде бы молодой, не больше тридцати лет, но глаза! Это были глаза мудрой черепахи Тортиллы, из них вроде даже шел свет, и в них плескалось столько понимания и столько сочувствия, что я просто впала в ступор.
- А болеете вы часто? - спросил он.
- Нет, что вы! Редко болею. Я очень сильная. Вы не смотрите, что я на вид худосочная.
- «Худо - сочная», - раздельно произнес он. - Вслушайтесь же! «Худые соки» - вот что лежит в основе вашей конституции. Отношения с родителями не очень?
- Не очень, - призналась я. - Отца я почти не помню, он с нами давно не живет. А вот с мамой… Я для нее до сих пор малышка, она все время учит меня жить по ее правилам и что-то требует, требует, требует…
- А вы?
- Когда силы есть, отбиваюсь. А когда нет - просто плачу.
- И вам становится легче?
- Ну, немного. До следующего скандала. Вы не подумайте, она же не каждый день так. Раз или два в неделю. Ну, иногда три.
- А вы пробовали не давать ей энергии?
- Какой энергии? Как не давать? - не поняла я.
- Вот смотрите. Мама провоцирует скандал. Вы включаетесь. Заметьте слово: «включаетесь»! Как электроприбор. И мама начинает подпитываться вашей энергией. А когда скандал закончен, ей хорошо, а вам плохо. Так?
- Так, - признала я. - Но что я с этим могу поделать?
- Не включаться, - посоветовал он. - Другого способа нет.
- Да как же не включаться, если она пробивает? - разволновалась я. - Она же меня как облупленную знает, все мои болевые точки!
- Вот-вот… Болевые точки - как кнопки. Нажал на кнопку - вы включились. А когда «пробивает», тогда и происходит утечка энергии! Это же в школе на физике проходят.
- Да, помню, что-то такое учили…
- А законы физики, кстати, общие для всех тел. И для человеческих в том числе. Просто в Школе Жизни мы зачастую двоечники и прогульщики.
- Как можно прогулять Школу Жизни?
- Да очень просто! Вот Жизнь дает тебе урок, а ты его учить не хочешь. И сбегаешь!
- Ха! Хотела бы я сбежать. Да вот что-то не получается.
- А так и бывает. Пока урок не пройдешь - будешь его раз за разом долбить. Жизнь - хороший учитель. Она всегда добивается 100%-ной успеваемости!
- Нет у меня сил на этих уроках сидеть. Вот видите, пришлось даже к врачу тащиться. Еле ноги передвигаю.
- С вами всегда так?
- Да нет. Временами. Вот последняя неделя - вся такая.
- А что происходило в эту последнюю неделю?
- Да самое интересное, что ничего особенного! Обычная рутина.
- Ну, расскажите мне про рутину. Если не жалко.
- Да чего тут жалеть? Говорю же, ерунда всякая. Ну, с мамой пару раз пообщалась. Все как всегда. Работа - никаких перегрузов. Со сменщицей поцапалась разок, но не сильно. Вечерами не напрягалась, только на телефоне висела, помогала ситуацию разрулить. А чувствую себя так, как будто на мне пахали всю неделю!
- Ну, возможно, и пахали, только вы не заметили. Что вы там разруливали по телефону?
- А, да это фигня. У подруги проблемы, ей надо было выговориться. Я просто предоставила ей большую жилетку.
- Выговорилась?
- Ну да, наверное. Каждый вечер по полтора часа - любой выговорится.
- А вы?
- Что - я?
- Вы - выговорились?
- Да нет же, я ее слушала! Ну, утешала, поддерживала, советы умные давала. А сама я ей не жаловалась, ей сейчас не до меня, у нее своих проблем хватает.
- Ну так я вам скажу: вы послужили не большой жилеткой, а сливным бачком. Она слила в вас весь свой негатив, а вы ей в ответ послали свою позитивную энергию в виде советов и поддержки. А сами ну ничуть не разгрузились!
- Но друзья же должны поддерживать друг друга!
- Вот именно: «друг друга». А у вас получается дружба «в одни ворота». Вы ее - да, а она вас - нет.
- Ну, не знаю… Что ж теперь, отказать ей в помощи? Но мы же дружим!
- Это вы с ней дружите. А она вами пользуется. Хотите - верьте, хотите - проверьте. Начните с первого же слова рассказывать ей о своих проблемах, и посмотрите, что будет. Вы удивитесь, насколько этот метод энергосберегающий.
- Да, вы знаете, неплохо было бы… В смысле побольше энергии.
- Говорите «неплохо». А сами ееразбазариваете!
- Но я же не думала! С такой-то точки зрения… Хотя сейчас вот вы сказали - а ведь точно. Я с ней поговорю - и как будто вагоны грузила.
- Это она вас грузила. А вы принимали на себя ее груз проблем. Оно вам надо?
- Да нет, конечно… Зачем мне? У меня своих проблем выше крыши.
- Какие же?
- Да разные. Например, муж. Бывший. Я его люблю - ну, чисто по-человечески. А может, и больше. А у него другая семья. И там все неблагополучно. Она его приворожила. А мне его жалко, он ведь хороший! И все-таки родной человечек…
- Эти переживания доставляют вам радость?
- Что вы! Какую радость??? Сплошные мучения. Я ведь все думаю, думаю, как ему помочь, и не знаю…
- А вашему мужу сколько лет?
- Он немного старше меня. Но это неважно!
- Важно. Взрослый человек в состоянии сам решать свои проблемы. Если хочет, конечно. И если не привык перекладывать их на других. Вы с ним общаетесь?
- Да, конечно! Он приходит навестить детей. Ну и поговорить. Пожаловаться, как ему там плохо.
- И вы его жалеете. Да?
- Ну конечно, жалею! Сердце кровью обливается. Ему же плохо…
- А вам, стало быть, хорошо.
- Нет, мне тоже плохо.
- Тогда сами подумайте: и чем же вы можете ему помочь? К его «плохо» добавить свое «плохо»?
- Нет! Нет! Я ему дарю то, чего у него нет в той семье. Понимание… Поддержку… Тепло…
- А взамен?
- Не знаю. Благодарность, наверное?
- Ну да. Он благодарит и несет то, что вы ему дали, в ту семью. Потому что там требуют, а своего тепла у него не хватает. Тогда он берет это у вас. А знаете, почему вы обессилены?
- Нет, я как раз по этому поводу к терапевту иду. Чтобы он сказал.
- Ничего он вам не скажет. Терапевт лечит симптомы. Ну, витамины пропишет, может, массаж. И все! А причины, причины-то останутся!
- Какие причины?
- Вы не любите себя. Вы пытаетесь любить других, не полюбив прежде себя. А это так энергозатратно! Вот и чувствуете себя выпотрошенной.
- И что же делать?
- Я посоветовал бы обратиться лицом к себе. И подумать, нужно ли вам так выкладываться, чтобы другим было хорошо. Причем за счет вашей жизненной энергии. Скиньте их с себя! Перестаньте быть донором. Хотя бы временно! И начните любить себя, баловать себя, питать себя. Тогда через какое-то время вы наполнитесь и засияете. Как лампочка! Иглаза ваши загорятся. И сердце нальется теплом. Вот увидите!
Он говорил вдохновенно, глаза его горели, и я думала - какой интересный человек! Такой умница! Интересно, кем он работает в жизни?
- Ну вот вы меня учите жить, а сами тоже больной! - вдруг сообразила я.
- Нет, я не больной. Я электрик. У меня просто обеденный перерыв. Кстати, уже кончается. Вон напарник идет со стремянкой, сейчас будем лампочки менять! До свидания, и здоровья вам! Душевного - прежде всего. И хватит быть донором!
Я так и осталась сидеть с открытым ртом, наблюдая, как мой знакомец вскочил и присоединился к мужчине постарше, который действительно шел по коридору со стремянкой. Боже мой, ну как я сразу не заметила, что он был одет в синий форменный комбинезон? Наверное, из-за его глаз - я ведь почти не отрывала от них взгляда.
И у меня ощущалось странное тепло в груди, как будто туда что-то влилось, такое приятное и живительное. Я даже почувствовала, что силы возвращаются ко мне. «Законы физики, кстати, общие для всех тел. И для человеческих в том числе», - так он сказал мне. Я вдруг ясно вспомнила, как на уроке физики нам показывали опыт с сообщающимися сосудами. Когда в один доливают воды, уровень в другом тоже поднимается. И наоборот. Наверное, пока мы общались, этот странный электрик поделился что-то таким, что в нем было - жизненной энергией, вот! И ее уровень у меня повысился. То есть он мне дал, а я взяла.
Я вскочила с места и помчалась по коридору, догоняя электрика.
- Погодите! Это что же получается? Вы - тоже донор?
- Донор, - улыбнулся он. - Только я, в отличие от вас, делюсь энергией добровольно, потому что у меня в избытке!
- А почему ее у вас много? Есть какой-то секрет?
- Есть. Он очень простой. Никогда не позволять высасывать себя до дна, нажимая на кнопки, и никогда не включаться в то, что не в твоей власти. Вот и все!
И они с напарником свернули в какой-то кабинет - давать людям свет. А я задумчиво пошла по коридору обратно, по дороге раздумывая о том, что все равно хочу быть донором. Только сначала подкоплю Любви, чтобы мой источник жизненной силы наполнился до краев. И обязательно научусь нести людям свет - так же, как этот замечательный электрик с мудрыми глазами черепахи Тортиллы.
СОВРЕМЕННАЯ ПРИТЧА
Мне всегда не хватало времени заниматься собственными детьми.
Работа, карьера, личная жизнь. Но мои дети ни в чем не нуждались, у меня хватало средств, чтобы удовлетворять их шоколадно-компьютерные потребности. Я закрывала глаза на их недостатки, они же прощали мне отсутствие внимания. Но ласковое шелковое детство быстро прошло. Наступил сложный подростковый период. Первые взаимные обвинения, первые настоящие чувства. Я сделала ужасное открытие: мои дети выросли без любви. Я мало занималась их взрослением, не пресекала плохие поступки и не научила отличать зло от добра. После очередного недоразумения я стояла на кухне, чистила лук, и слезы текли из моих глаз. Вошла мама: - Чего ты плачешь?- Ты знаешь, такой злой лук попался. Вот есть же сорта, от которых не плачешь.- Видимо, этот мало поливали. я поняла важную вещь: если детей мало поливать в детстве, в своей взрослой жизни они принесут другим много слез.
Была одна девочка, совсем еще маленькая,
и эта девочка сильно плакала.
Вы уж меня извините, сидела на горшочке и горько-прегорько плакала.
Звали ее Ева. Ладно?
Прошло полтора часа, и никто не знал,
почему она плачет.
- Ева, - говорю, - дай мне немножечко твоих слезок,
я их спрячу в маленькую черную шкатулку.
Девочке это понравилось.
Она мне их наплакала целую чашечку, потом перестала
и говорит:
- Мама мне сказала, что я тоже буду мама.
И у меня будет мальчик, кудрявенький такой, хороший,
и еще девочка - толстушка и хохотушка.
И теперь я боюсь:
а вдруг с ними что-нибудь случится?!
И оттого плачу.
Дядя Людвик, давай мы с тобой сами сделаем такой мир,
чтобы в нем никто не боялся!
Мы принялись за работу и сделали его.
На славу мир удался.
Он был из пластилина, весь красный. Снаружи и внутри.
Вулканов мы делать не стали, про границы забыли,
казармы у нас не поместились, для тюрем места тоже не осталось.
Мир этот Ева взяла с собой в постельку,
а я пошел домой и включил последние известия.
Иногда от нечего делать люди начинают спорить,
какова же она - правда?
Один бойкий юноша, попросивший слова в подобном споре,
сказал:
- Я знаю, где она живет, она прекрасна.
- Да иди ты… - сказали ему, - иди…
Юноша понял это буквально и пошел. Между прочим, он и впрямь знал, где живет правда.
Ему сказал об этом дядя, отставной полковник, служивший прежде в разведке и живший ныне на покое
где-то рядом.
Юноша подстерег правду на углу перед домом.
Она как раз выносила золу из печки.
Остановил ее и сказал:
- Простите, я знаю о вас все. Вы - правда, пожалуйста, не отпирайтесь.
И пристально в нее вгляделся и к огорчению увидел,
что она ни капли не красива.
Правда была старой, облезлой, изрядно потрепанной жизнью.
Все ее знали в этом переулке, названном в честь одного депутата,
и даже перестали с ней раскланиваться.
- Ах, - сказал юноша, - я оказался в глупом положении, пани.
Если вы и в самом деле правда, то я влип !
Вот уж не думал, что правда так стара и так обычна. Прошу прощения. Как опишу я вас своим друзьям?
Я заключил пари, что вы прекрасны!
- А ты соври, дружок, - сказала правда. -
Скажи:, Я встретил правду, ну и фигурка!
Какие бедра, какие икры, упругие как сбитень!
И величавая осанка, и выступает ровно пава!
Ох, девка, братцы, пальчики оближешь, секс-бомба, факт!"
- Ври, сколько влезет, милый, - сказала правда. -
Трави на всю железку! -
и с горечью, о боже, с такою горечью
смотрела ему вслед,
пока он проходил по переулку,
ведущему к центральному проспекту.
Он внял ее совету
и стал специалистом
по части правды.
Теперь он знал о правде все.
У дороги жизни лежал философский камень. Но собаки не знали, что он философский…
Ангел ослушался Бога и молил его о прощении." Я прощу тебя, сказал Бог, - но за свой поступок ты спустишься на землю и принесешь мне самое ценное". Долго кружил ангел над землей, видел много ценностей, но ему казалось, что есть наверняка что-то куда более ценное. Пролетая над полем боя, он услышал раненого солдата. Тот молил о глотке воды, и когда ему дали воду, то лицо у солдата осветилось блаженной улыбкой."Вот она самая большая ценность", - решил ангел и принес Богу последнюю каплю, оставшуюся во фляге." Да, - сказал Бог, - вода-- это ценность, но не самое ценное. Лети и ищи". И вновь ангел полетел на землю. Глазам ангела предстала печальная картина: умирала женщина, которая всю свою жизнь посвятила на благо другим. Ангел решил, что её последний вздох и является великой ценностью, ведь она была воплощением доброты и самопожертвования. Когда ангел предстал Перед Богом, Тот ему сказал:"Бесспорно, самопожертвование во имя других - большая ценность, но все же не самая большая". Очень долго летал ангел над землей и увидел разбойника, который крался к дому. Когда-то хозяин этого дома очень сильно обидел этого человека, и теперь он решил с ним посчитаться. В его руке блестел нож, он жаждал крови и мести и готовился убить всю семью. В это время хозяйка дома укладывала своего ребенка спать. Она гладила его по голове и пела колыбельную. Глядя в окно, разбойник вдруг вспомнил о своей матери, которая вот так же пела ему перед сном. И сердце разбойника смягчилось. По его щекам покатились слезы раскаяния, прощения. Ангел подхватил его слезу и отнес Богу."Да, ты принес для меня великую ценность,-- улыбнулся Господь, - нет ничего более ценного, чем слезы раскаяния, прощения!
«Улитка». Притча. (Запаситесь временем, читать долго. Если такового нет, не надо пылать зловещими комментариями).
Жила-была на свете одна улитка. Волею судьбы жила она в пустыне. И жила себе припеваюче - много ли надо улитке? За всю свою долгую жизнь она видела лишь песок. И капли влаги по утрам.
В один прекрасный день улитка задумалась. Кто она, зачем она здесь, кто управляет всем этим миром? … Было вполне очевидно, что это был кто-то большой, могущественный, сильный. За всю свою улиточью жизнь она видела лишь песок и поэтому вполне очевидным ей казалось, что где-то над небесами живет одна большая песчина, размером с мирриады звезд, и она всем заправляет.
И вот в один солнечный день проходил по пустыне караван. Видя огромные вереницы неизвестных ей видов, улитка не упустила свой шанс - она зацепилась за одну из вяло плетущихся повозок и вскарабкала свое маленькое тельце наверх. Она и раньше видела караваны, но не обращала на них внимания, как люди не обращают внимания на облака.
Проснувшись от непонятного шума улитка обомлела. Вокруг не было привычного мира - песка. Были огромные взмывающие ввысь бетонные джунгли. Голоса, улитка никогда не слышала столько звуков! Вокруг ходили какие-то существа, быстро, видимо куда то торопились. Все двигалось, все жило, яркие краски пылали, происходило нечто важное! Улитка представляла себе, что всевышний это нечто сложное, но что настолько! Вот оно! Вот он - ее создатель! Ведь ничего подобного раньше она не видела. Не было сомнений, что это Он. И счастью ее не было предела, улитка была уверена, что дотронулась до Бога.
…
А люди неспешно передвигались по своим делам, машины ездили по улицам, нервно сигналя друг другу. Продавцы как обычно нахваливали свой товар, уличные музыканты старались кто во что горазд. Был обычный день.
Сначала любовь была огрооомная, как гора.
Огромная и горячая, как пирог. И был Он.
И я сказала: - Она твоя!
А он ответил: - А почему такая огромная? Нее… Мне такую большую не надо. Я не знаю, что с нею делать.
И отломал себе кусочек.
А потом появился другой.
И я сказала: - Смотри! почти целая!
А он ответил: - Слишком горячая. Пусть поостынет немного.
И я стала остужать.
И, наконец, он сказал: - Вот теперь можно попробовать.
И тоже отломал кусочек.
И я спросила: - Зачем ломаешь? бери всю целиком!
- Нет, - ответил он, - пусть и другим достанется.
А потом был третий. Он отщипывал от остывающей любви маленькие кусочки, ел их и причмокивал. Края моей любви стали рваными и некрасивыми, как у рассеченной гребным винтом медузы.
И я говорила ему: - Так мне больно! бери сразу все целиком!
А он отвечал: - А я хочу, чтобы было больно…
Четвертый все присматривался и собирался попробовать. Но вид моей бесформенной любви уже не вызывал особого желания. А он был Эстетом.
Я спрашивала: - Ну что? А он отвечал: - Не знаю.
И был пятый. Он увидел мою обглоданную и остывшую любовь и воскликнул:
- Как так можно? Она же у тебя мерзнет!
- Да, холодно ей - ответила Я.
- Нельзя её раздавать по кускам! - сказал он.
- А я и не раздаю. Они сами её ломают! - попыталась оправдаться я.
И он взял мою любовь и начал отогревать. И согрел. И выровнял края. И… отдал её обратно мне, сказав:
- Иди, Но только ты отдай её всю и одному.
- А ты??? - спросила я.
- А у меня уже есть - сказал он…
- Но если я не найду Такого? - А ты поищи! - сказал он и ушёл.
Стала искать. Шестому и седьмому тоже нужны были только кусочки.
Но пришёл восьмой и сказал:
- Мне нужно всё. И я сказала: бери!
А он ответил: - Мало. А где остальное?
- Отняли, - пожаловалась я.
- Тогда предложи её еще кому-нибудь. Сказал он, обиделся и ушёл.
Я нашла кого-нибудь и спросила:
- Нравится? Но он ответил:
- Я и не такое видал… И тоже отломил кусочек.
Вдруг вернулся восьмой и сказал:
- Ты знаешь, Я передумал. Я беру её всю!
Но я ответила: - Там почти ничего не осталось.
- А куда все делось? Там же было больше?
Я потеряла - сказала я.
Ладно, давай что осталось - сказал он.
Нет, больше не дам - ответила Я.
И был еще какой-то. Взял мою любовь, посмотрел и сказал:
- А я не знаю, что с этим делать. И сломал её совсем.
Из общей массы выплыл еще один. Поискал мою любовь, но ничего не нашёл, И тогда спросил:
- Неужели ничего нет?
- Уже нет, - с грустью ответила Я.
- А хочешь я тебе подарю новую? - спросил он.
- Не надо - сказала Я безразлично.
- Но почему? - удивился он.
- А зачем? У меня её было много, но Я так и не смогла найти того, кому она была бы нужна… ВСЯ…
В дзен-буддизме есть очень хорошая притча о двух монахах, которые держали долгий путь из одного монастыря в другой. Вскоре на их пути к монастырю, в который они направлялись, оказалась бурная, но не глубокая река, перейдя вброд которую, можно было попасть на другой берег. Недалеко от их тропы, возле самого берега, стояла юная девушка, явно напуганная бурным потоком реки. Один монах заметил ее робость, подошел к ней, и молча, взял ее на руки и перешел с ней вброд речушку. Аккуратно поставив девушку на другом берегу, он также, молча, поклонился в ответ на ее благодарность, и оба монаха продолжили свой долгий путь. Уже вечером, у самых ворот монастыря, второй монах не выдержал и с нескрываемым негодованием, которое всю дорогу мучило его, обратился к монаху, который помог девушке:
- Как ты мог так поступить?! Как ты посмел нарушить монашеский обет?
Второй монах недоуменно посмотрел на своего друга и спросил:
- О чем ты? Что же я нарушил? - удивленно поинтересовался монах.
- Как что?! - аж вскрикнул первый монах, - Нам запрещено прикасаться к женщине! А ты не только прикоснулся, - ты перенес ее на руках через реку!
Монах засмеялся и сказал:
- Я перенес девушку и оставил ее там на берегу. А ты продолжаешь ее нести.
Сегодня я хочу поделиться с вами
отличной притчей. Уверена, что она
вызовет на ваших лицах улыбку и заставит чуточку задуматься…
Жили-были на свете обыкновенные муж и жена. Звали жену Елена, звался муж
Иваном.
Возвращался муж с работы, в кресло у телевизора садился, газету читал. Жена
его, Елена, ужин готовила. Подавала мужу
ужин и ворчала, что по дому он ничего
путного не делает, денег мало
зарабатывает: Ивана раздражало
ворчание жены. Но грубостью он ей не
отвечал, лишь думал про себя: «Сама -
лахудра неопрятная, а ещё указывает.
Когда женился только, совсем другой была
- красивой, ласковой».
Однажды, когда ворчавшая жена
потребовала, чтобы Иван мусор вынес, он,
с неохотой оторвавшись от телевизора,
пошёл во двор. Возвращаясь, остановился
у дверей дома и мысленно обратился к Богу:
- Боже мой, Боже мой! Нескладная жизнь
у меня сложилась. Неужто век мне весь
свой коротать с такой женой ворчливой да некрасивой? Это же не жизнь, а мучения
сплошные.
И вдруг услышал Иван тихий голос Божий:
- Беде твоей, сын Мой, помочь Я смог бы:
прекрасную богиню тебе в жены дать, но коль соседи изменения внезапные в судьбе твоей увидят, в изумление великое
придут. Давай поступим так: твою жену Я буду постепенно изменять, вселять в нее
богини дух и внешность улучшать. Но только ты запомни, коль хочешь жить с богиней, жизнь и твоя достойною богини
стать должна.
- Спасибо, Боже. Жизнь свою любой мужик
ради богини может поменять. Скажи мне
только: изменения когда начнёшь с моей
женой творить?
- Слегка Я изменю ее прямо сейчас. И с каждою минутой буду её к лучшему
менять.
Вошел в свой дом Иван, сел в кресло, взял
газету и телевизор вновь включил. Да только не читается ему, не смотрится
кино. Не терпится взглянуть - ну хоть
чуть-чуть меняется его жена?
Он встал, открыл дверь в кухню, плечом
опёрся о косяк и стал внимательно
разглядывать свою жену. К нему спиной
она стояла, посуду мыла, что после ужина
осталась.
Елена вдруг почувствовала взгляд и повернулась к двери. Их взгляды
встретились. Иван разглядывал жену и думал: «Нет, изменений никаких в моей
жене не происходит».
Елена, видя необычное внимание мужа и ничего не понимая, вдруг волосы свои
поправила, румянец вспыхнул на щеках,
когда спросила: - Что ты, Иван, так
смотришь на меня внимательно?
Муж не придумал, что сказать,
смутившись сам, вдруг произнес:
- Тебе посуду, может быть, помочь
помыть? - подумал почему-то я.
- Посуду? Мне помочь? - тихо
переспросила удивлённая жена, снимая
перепачканный передник, - так я её уже
помыла.
«Ну, надо же, как на глазах меняется она,
- Иван подумал, - похорошела вдруг».
И стал посуду вытирать.
На другой день после работы с нетерпением домой спешил Иван. Ох, не терпелось посмотреть ему, как постепенно
в богиню превращают его ворчливую
жену.
«А вдруг уже богини много стало в ней? А я по-прежнему никак не изменился. На всякий случай, прикуплю-ка я цветов, чтоб
в грязь лицом перед богиней не ударить».
Открылась в доме дверь, и растерялся
заворожённый Иван. Перед ним Елена
стояла в платье выходном, том самом, что
купил он год назад. Прическа аккуратная
и лента в волосах. Он растерялся и неловко протянул цветы, не отрывая
взгляда от Елены.
Она цветы взяла и охнула слегка, ресницы
опустив, зарделась.
«Ах, как прекрасны у богинь ресницы! Как
кроток их характер! Как необычна
внутренняя красота и внешность!». И охнул
в свою очередь Иван, увидев стол с приборами, что из сервиза, и две свечи
горели на столе, и два бокала, и пища
ароматами божественными увлекала.
Когда за стол он сел, напротив жена Елена
тоже села, но вдруг вскочила, говоря:
- Прости, я телевизор для тебя включить
забыла, а вот газеты свежие тебе
приобрела.
- Не надо телевизора, газеты тоже мне не хочется читать, всё об одном и том же в них, - Иван ответил искренне, - ты лучше
расскажи - как день субботний,
завтрашний хотела б провести. Совсем
опешив, Елена переспросила:
- А ты?
- Да два билета в театр по случаю для
нас купил. Но днем, быть может,
согласишься ты пройтись по магазинам.
Раз нам театр придётся посетить, так
надо в магазин зайти сначала и платье
для театра для тебя достойное купить.
Чуть не сболтнул Иван заветные слова:
«платье, достойное богини», смутился, на неё взглянул и снова охнул.
Перед ним сидела за столом богиня. Лицо
её сияло счастьем, и глаза блестели.
Улыбка затаённая немножко
вопросительной была.
«О Боже, как прекрасны всё-таки богини! А если хорошеет с каждым днём она, сумею
ль я достойным быть богини? - думал
Иван, и вдруг, как молния его пронзила
мысль: Надо успеть!
Успеть, пока богиня рядом. Надо просить
её и умолять ребёнка от меня родить.
Ребёнок будет от меня и от прекраснейшей
богини».
- О чем задумался, Иван, или волненье
вижу на твоём лице? - Елена спрашивала
мужа. А он сидел взволнованный, не зная,
как сказать о сокровенном. И шутка ли -
просить ребёнка у богини?! Такой подарок
Бог ему не обещал. Не знал, как о своём
желании сказать Иван, и встал, скатёрку
теребя, и вымолвил, краснея:
- Не знаю… Можно ли… Но я сказать
хотел… Давно… Да, я хочу ?6?
Два ангела-путника остановились на ночлег в доме богатой семьи. Семья была негостеприимна и не захотела оставить ангелов в гостиной. Вместо того они были уложены на ночлег в холодном подвале. Когда они расстилали постель, старший ангел увидел дыру в стене и заделал её. Когда младший ангел увидел это, то спросил, для чего. Старший ответил: - Вещи не такие, какими кажутся. На следующую ночь они пришли на ночлег в дом очень бедного, но гостеприимного человека и его жены. Супруги разделили с ангелами немного еды, которая у них была, и сказали, чтобы ангелы спали в их постелях, где они могут хорошо выспаться. Утром после пробуждения ангелы нашли хозяина и его жену плачущими. Их единственная корова, молоко которой было единственным доходом семьи, лежала мёртвая в хлеве. Младший ангел спросил старшего: - Как это могло случиться? Первый мужчина имел всё, а ты ему помог. Другая семья имела очень мало, но была готова поделиться всем, а ты позволил, чтобы у них умерла единственная корова. Почему? - Вещи не такие, какими кажутся, - ответил старший ангел. - Когда мы были в подвале, я понял, что в дыре в стене был клад с золотом. Его хозяин был груб и не хотел сделать добро. Я отремонтировал стену, чтобы клад не был найден. Когда на следующую ночь мы спали в постели, пришёл ангел смерти за женой хозяина. Я отдал ему корову. Вещи не такие, какими кажутся. Мы никогда не знаем всё. И даже если имеешь веру, тебе надо ещё внушить доверие, что всё, что приходит, есть в твою пользу. А это поймёшь со временем. Некоторые люди приходят в нашу жизнь и быстро уходят, некоторые становятся нашими друзьями, и остаются на минуту. Вчера - это история. Завтра - тайна. Настоящее - это дар. Жизнь есть волшебство, и вкус каждого момента не повторим!