О, если щит по швам трещит,
А чушь Савонаролы зреет,
Доверься чувствам,
Отрешись
От Времени на это время;
Забудь Флоренции
костры,
Прости тщеславье головешек,
Слов не расслышавших:
- Развешу
На синем
все
твои
холсты!..
Задуй число,
Окно завесь,
И выспись на полу по-царски,
Ветшай и шествуй,
Как
Завет,
А вены изведи
На краски!
***
Боже правый,
Подари
Место жизни мне
Иное.
Но и там
Пусть будут -
Гойя,
Моцарт,
Бах,
Экзюпери.
Боже,
Новый миг назначь -
Где,
Когда,
Зачем
Родиться.
Мне
Яви родные лица,
Детский смех
И детский плач.
Ты продень янтарный луч
На заре
В ушко иголки,
И оставь
Скрипичный ключ
От незапертой
Каморки,
Паутину на сосне,
И росу на хризантеме,
И печальный свет в окне,
И людей живые тени.
Пусть щебечут без умолку
Души тех,
Кто принят в рай.
А мою -
Ты потеряй
В стоге сена,
Как иголку…
Бранились на досуге два поэта,
Тянули Славу дружно за стопЫ.
Один кричал: Я твоего сонета
Видал без метра, рифмы и строфы!
Ямб твою мать! - орал другой в ударе, -
Ты, на хорей, лишь гнусный акрофил!
Махнул иктой, и кинул ею в харю,
Но харю тот эпитетом прикрыл.
Константа полетела с диким воем
Прям в темечко… Октава уж течет.
В ответ был взрыв эддической строфою,
Что клаузелу мОдеру пошлет.
Затем поэты перешли на прозу,
А после пораскинули умы,
И вот из шахты высится с угрозой
Нос гипердактилической рифмЫ.
Поднялся гриб сметая все фигуры,
С тонической системой был заряд.
С тех пор поэты аббревиатурой
Контуженно поэзию творят.
Ты пишешь мне:
«Наша печь стала чадить.
Дымом разъело глаза,
сажи уже не отмыть…
Сходи, Емельян, чтоли, к щуке,
да покажи свои руки.
Скажи, что давно они не были столько пусты,
Скажи, что желания просты…
и просто хочется жить.»
Я уезжал и просил
Меня подождать.
Обещал, что буду звонить
И буду писать.
Но проще сказать,
Чем сдержать обещанья…
Совсем замотали меня этим летом дела,
И снова ты дома одна…
Готовь к зиме сани!
У тех кто не просит
горбата спина,
Кто сор не выносит -
грязна изба…
Для тех кто молчит - все слова словно жала
Мне не много тебя…
Мне не много тебя…
Мне тебя мало!
Мы разошлись на полпути,
Мы разлучились до разлуки
И думали: не будет муки
В последнем роковом «прости»,
Но даже плакать нету силы.
Пиши - прошу я одного…
Мне эти письма будут милы
И святы, как цветы с могилы, -
С могилы сердца моего!
Если, друг, тебе сгрустнется,
Ты не дуйся, не сердись:
Все с годами пронесется -
Улыбнись и разгрустись.
Дев измены молодые,
И неверный путь честей,
И мгновенья скуки злые
Стоят ли тоски твоей?
Не ищи страстей тяжелых;
И покуда бог дает,
Нектар пей часов веселых;
А печаль сама придет.
И, людей не презирая,
Не берись учить других;
Лучшим быть не вображая,
Скоро ты полюбишь их.
Сердце глупое творенье,
Но и с сердцем можно жить,
И безумное волненье
Можно также укротить…
Беден, кто, судьбы в ненастье
Все надежды испытав,
Наконец находит счастье,
Чувство счастья потеряв.
В поэзии всегда присутствует доля лжи или именно благодаря ей она и существует. Не даром она так нравиться многим женщинам, будь она в образе ли стихов, музыки, духов, цветов и при помощи лжи, которых они так легко обманываются. Не говорит ли это о том, что настоящая женщина как поэзия существует для мужчины только благодаря лжи.
Быть может, где-то в третьем измереньи,
А может, далеко, в Стране чудес,
Но только существует, без сомненья,
Волшебный и весёлый этот лес.
В нём даже ночью страшно не бывает,
Там без конца и края жизнь кипит,
А в домиках дверей не закрывают -
Чужого взять никто не норовит.
Живут в лесу знакомые герои,
А с ними рядом - персонажи книг,
Давайте мы завесу приоткроем
И в этот лес заглянем хоть на миг:
Здесь пишет Лев Толстой свои романы,
Послав жену копаться в огород.
Кричит, что граф и хочет есть бананы,
А если нет, уйдёт босым в народ.
Писатель Горький, урождённый Пешков,
За кружкой пива любит помечтать -
Он хочет женщин, славы и орешков,
И снять блокбастер по роману «Мать».
В дупле сидит Герасим с собачонкой,
Но не с Му-му, а с чихуахуа,
Он ей пошил пальтишко и дублёнку,
И балует пюре из фейхоа.
Две старых девы, Кларочка и Роза,
Всё женский день мечтают учредить,
Однако ни тюльпаны, ни мимозы
Никто не хочет девушкам дарить.
Сварливый Герцен, что всегда простужен,
Сморкается, чихает - просто жуть!
Когда-то декабристами разбужен,
Он с той поры так и не смог заснуть.
Здесь Айвазовский, ошалев от суши,
Напившись в хлам, тельняшку разорвал,
Крича о том, что нафиг всё разрушит
И полотно создаст «Девятый балл».
А ушлый дед Мазай из местных зайцев
Артель по сбору ягод сколотил.
Как инвалидов детства и китайцев,
Оформил и налогов не платил.
Вот роковая Пиковая дама.
Освоив на компьютере пасьянс,
Всё поджидает Германа упрямо
И спрашивает всех - «Который час»?
Профессор Менделеев с красным носом
Придумал, как коньяк «Наполеон»
Гнать из дерьма. Тот пользуется спросом,
И старый хрен живёт, как фон-барон.
Старик Рахметов скачет по поляне
И громко Веру Павловну зовёт
Прилечь совместно на матрац с гвоздями
(На курсах йоги он преподаёт).
Ильич себе возвёл шалаш со светом,
(Но Крупскую с собою не позвал)
И по ночам кричит «Вся власть Советам!»
И всех грозит отдать под трибунал.
Два иностранца - Моцарт и Сальери -
Создали музыкальную семью.
Сальери лепит Моцарту пельмени
И шутит - «Да не дрейфь, не отравлю!»
(А Фрейда все активно не любили
За то, что вечно с лекциями лез,
Маньяком и лимитчиком дразнили
И вот послали на… (в австрийский лес)).
Здесь старенький Мичурин по субботам
Идёт на речку, нацепив очки -
Пытается скрестить он для чего-то
С белугой и лососем кабачки.
А Пушкин со своею старой няней
Живёт, сбежав от светской суеты.
«Ах, эти бабы… Ну их, няня, в баню!
Где кружка? Выпьем с горя - я и ты».
* * * * *
… Пусть нам его увидеть не придётся,
Но он, как Атлантида, не исчез.
Он был и есть. И пусть он остаётся,
Волшебный и весёлый этот лес.
Автор:
Мелисса
Напиши ему первой… пока он висит on-line,
Пока за окном звенит январская вьюга,
Люди - дебилы, так просто теряют друг друга,
теряют надежду, любовь, ну и все дела…
А за окном намечается снежный слем,
Снежинки устроили тысячи революций,
Напиши ему первой, слышишь? И нет проблем.
Лишь пальцами нежными к клавишам прикоснуться…
А он одинок, страдает, ну
Втыкает в экран на призраки аватарок,
Напиши ему первой - сделай ему подарок,
Или отправь ему фотку с милым котэ…
А мысли кружатся планетою по оси,
Душа - не ангина, сколько ни пей микстуры,
Сердце - не прога, даже великий Дуров
Оставит без обновлений, как ни проси…
Кистью волшебной ложит декабрь мазки,
В три слоя красит белилом безлюдность улиц,
Пока стаи птиц из теплых краев не вернулись,
Напиши ему первой… И не люби мозги…
Паша Броский
Где живут прекрасные принцессы?
В городе туманов и дождей
Белых замков, ярких фонарей,
Те принцессы - просто поэтессы.
Осенью с дождями тихо плачут,
И мечтают о тепле и море,
И от всех свои слезинки прячут,
Чтоб жемчужинками стали они вскоре.
И из тех жемчужных тонких нитей
Создают стихи как ожерелья,
И под звуки нежные сюиты,
Оживают бусинки - мгновенья.
Где живут прекрасные принцессы?
В городе туманов и дождей
Белых замков, ярких фонарей,
Ведь принцессы - это поэтессы.
Жизнь ты моя,
полосатая.
То веселая,
то богатая.
То печальная,
то несчастная.
То бескрайняя,
то опасная.
Ты летишь вперед
Так стремительно.
Ну замедли ход
Снисходительно.
Ты ж единственная
моя.
Ты ж прекрасная.
Удивительная
моя.
Упоительная.
Чтоб прорваться сквозь дебри из фраз и слов,
И прочесть, что всего важней,
Пропускай через разум слова врагов,
Через сердце - слова друзей.
Пусть говорят, язык, мол, враг…
С чего бы это вдруг?
А у меня совсем не так,
Язык - мой лучший друг!
И с высоты прожитых зим
Я много-много раз,
Сказала языку «мерси»,
Что бил не в бровь, а в глаз.
Не лебезил, не клял Богов,
Не подтирал зады,
И, крепко стиснутых зубов,
Он разжимал ряды.
Он, словно по наитью, знал,
На чьей душонке крап.
И мозгу шанс не оставлял
Воткнуть трусливо кляп.
За что ж тогда язык клеймят?
Опасней враг другой:
В лицо - молчание ягнят,
И шепот - за спиной.
Повесишь бусы, сделаешь свой вдох,
На выдохе летит стихотворенье,
И в жизнь внесешь святой переполох,
Что вызывает слезы умиленья.
Накрасишь губы, строки на листах,
Огнем стихов охвачена бумага,
Как будто хор живет в твоих устах,
Глаза блестят, в них радость и отвага.
О, женщина, поющая стихи,
О, женщина сжигающая время,
Бог за стихи простит твои грехи,
Но водрузит на плечи слова бремя.
И ты взлетишь, расправив два крыла,
Подобно птице, к звездам и планетам,
И станешь в нем как облако бела,
Приняв судьбу быть ангелом-поэтом.
Что может быть прекраснее любви,
Которая меж двух сердец пылает!
Пускай в душе всегда цветут цветы
И пыл любви в душе не угасает!
Я улететь хочу в мечту. Туда где ветер странствий дует. Где не земную красоту. Столетние дубы колдуют. Я там хочу с тобою быть. С тобою там, мечта поэта. Готов ночами волком выть. Любовь без сна, вот здеcь воспета. И как скажи, мне без тебя. Где ты не ты, и я без света. Любви бездонные глаза. Твоя душа во мне раздета. Мы не боимся ни чего. В нас Бог, Адама с Евой, создал. А бес исчез, там нет его. Эдем нас ждет, наш мир воссзоздан.