КАЖДЫЙ, даже небольшой, бой приближал нашу Родину к Победе. В КАЖДОМ бою умирали солдаты, отдавая свои жизни за свободу Отчизны, за нашу с вами жизнь!
Вечная память павшим!
Вечная Слава и признательность живым ветеранам войны!
Мы в ответе за то, чтобы не прервалась эта память, чтобы наши внуки и правнуки также помнили и чтили подвиг своих предков во имя свободы нашей Родины…
(Т) Память живет, пока жив человек. Мы помним наших дедов и отцов, проливавших кровь не ради орденов и медалей, а за свободу своей Родины. Теперь же все зависит от нас. И поэтому мы должны так воспитать своих детей, чтобы наши внуки помнили наших дедов.
Вечная память героям!..
Корыстолюбие несовместимо с личностью настоящего педагога. Педагог должен быть щедр, без оглядки тратить себя, время, душу. Этот труд - всегда подвижничество.
Майор Российской армии Сергей Солнечников…
Ошибка солдата… Упала граната…
Четыре секунды… Застыл…
Решенье комбата: Живите, ребята!
И грудью гранату накрыл.
Герой? Несомненно! И орден - посмертно -
Присвоить майору должны!
Родителей горе бескрайне, безмерно!
За что погибают сыны?
За родину гибнут, за правду и веру,
Сегодня, когда нет войны!
Я кланяюсь низко, бойцу - офицеру!
Комбату великой страны!
БАЛЛАДА ОБ АРТИСТКЕ ТРАМА
Должно быть, неизвестно вам,
Сегодняшним ребятам,
Что означало слово ТРАМ,
Рождённое в тридцатом.
Следы эпох слова таят,
И это слово - тоже.
ТРАМ - это значило:
Театр рабочей молодёжи.
А в ТРАМе - слушайте, друзья,
Историю сначала -
Одна знакомая моя
Всегда старух играла.
И режиссёр, кудлат и лих,
Подтрунивал над нею:
- Ещё сыграешь молодых!
Старух играть труднее!
Артистка соглашалась с ним
Безропотно и грустно.
Сама накладывала грим
И горбилась искусно.
В её года, в её лета
Играть старух обидно…
Но вот опять идёт спектакль,
И зрителям не видно,
Что смотрит мне в глаза она,
На сцене умирая…
А завтра к нам пришла война.
Вторая мировая.
Я срочно уезжал тогда
Под гул артиллерийский,
И лишь потом, через года,
Узнал судьбу артистки.
Она отправилась в войска
С концертною бригадой,
Когда уже была Москва
В ежах и баррикадах.
Не разобрать, - где фронт, где тыл, -
Огонь вокруг неистов,
И прямо к немцам угодил
Грузовичок артистов.
Что станет с русской красотой,
Пленительной и нежной?
Судьба, не торопись, постой!
Приободри надеждой.
И реквизит, и грим при ней
Остались в суматохе…
Ноябрьский сумрак всё темней,
И вот в людском потоке
Старуха дряблая бредёт,
Ягой-каргою горбясь:
Лицо в бороздках, чёрный рот -
Мой ненаглядный образ…
Сентиментального врага
Задело это чудо:
- На что нам старая карга?!
А ну, катись отсюда!
И так вот, с гримом на лице,
В своей коронной роли,
Она пришла в районный центр -
А он уже в неволе.
Стоит растерянный народ
На площади у церкви,
А мимо бабушка идёт
В ботинках не по мерке.
Глаза из-под седых бровей
Скрестились с горем лютым,
И очень захотелось ей Дать силу этим людям!
И в центре мёртвого села
Она о вере в завтра
Стихотворение прочла
Из «Комсомольской правды»!
Навстречу - гордость и испуг,
И вздох, как гром обвала,
И чей-то громкий выкрик вдруг:
- Товарищи, облава!!!
Её жандармам выдал гад,
Известный в том районе.
(Он стал сегодня, говорят,
Профессором в Бостоне).
Суд скорый. Да какой там суд!
Со зла да с перетруху
Уже к берёзе волокут
Безумную старуху.
На шее - острая петля…
Рванулась из-под ног земля!..
…Теперь мои глаза сухи,
Я плакал лишь в театре…
Прости меня за те стихи
Из «Комсомольской правды»!
За то, что я не мог спасти,
За то, что я живу…
Пришла на следующий день,
Не помня об угрозе,
Толпа потерянных людей
К истерзанной берёзе.
Зачем глядеть на мертвецов?
Но люди смотрят в муке,
И видят юное лицо
И розовые руки…
Кто объяснить бы им сумел,
Что верх взяла природа,
Что начисто отмыла грим
Ночная непогода?
И это чудо красоты,
Бессмертия начало,
Потом понтонные мосты
В тылу врага взрывало!
…Воспоминаний голос тих,
И слышу в тишине я:
«Ещё сыграешь молодых!
Старух играть труднее…»
Женщина воодушевляет мужчину на великие свершения, осуществление которых потом сама же и затрудняет.
Ошибка солдата… Упала граната…
Четыре секунды… Застыл…
Решенье комбата: Живите, ребята!
И грудью гранату накрыл.
Герой? Несомненно! И орден - посмертно -
Присвоить майору должны!
Родителей горе бескрайне, безмерно!
За что погибают сыны?
За родину гибнут, за правду и веру,
Сегодня, когда нет войны!
Я кланяюсь низко, бойцу - офицеру!
Комбату великой страны!
1942 год, Сталинград. Немцы готовят танковый удар, стремясь отрезать обороняющихся от Волги. Единственный шанс остановить их - разбомбить склады с танковым горючим, найденные разведкой. Следует приказ незамедлительно их уничтожить.
Полковник, командир полка Пе-2, прекрасно понимает, почему этот приказ отдан ему. Он единственный у кого с утра в строю было еще 3 пикировщика. Но Пешки не вернулись с задания. А приказ нужно выполнять. Из способных летать аппаратов имелся только связной По-2 - этажерка обтянутая перкалью, грузоподъемностью килограммов в двести. Но чтобы пробить серьезно укрепленную крышу склада, нужна более солидная бомба.
- Вешайте пятисотку, - командует Полковник, - на замки для топливного бака.
- Не взлетит… Замки не удержат… - слышатся голоса.
- Это приказ, - жестко обрывает Полковник.
- А кто полетит,? - угрюмо интересуется начальник штаба, понимая, что этот летчик уже навряд ли вернется.
- Шлемофон мне и парашют, - обращаясь к адъютанту, говорит Полковник.
- Вам же нельзя, - пытается остановить его адъютант.
- Нет, нах парашют - лишний вес, тащи 200 грамм водки.
Самолет, тарахтя из последних сил движком, каким-то чудом взлетает и, даже не пытаясь набрать высоту, берет курс на южную часть Сталинграда. По-2 из-за перегруза и изменившейся развесовки почти неуправляем, его мотает по тангажу и крену, а из-за нехватки скорости постоянно тянет свалиться в штопор. Но Полковник настоящий асс и ему удается удерживать машину.
Минут через сорок он почти у цели, дважды в пути попадались Мессеры, но они были выше и не заметили его или приняли за телегу, ползущую по земле. Двигатель, работая на пределе, начинает дымить, самолет начинает болтать еще сильнее. Внизу зенитчики, они стоят у орудий, но почему-то не стреляют, правда Полковнику не до них, вот овраг, а вот склады, еще немного, он дергает ручку сброса, самолет подкидывает вверх, бомба ушла.
Пошка сразу стала набирать скорость, болтанка исчезла, зенитчики открывают огонь, но поздно. Склады горят.
Начальник штаба Паулюса лично приезжал разбираться, почему зенитчики не открыли огонь вовремя. Но со всех батарей доложили одно и тоже: «Мы думали он уже сбитый, он дымил и буквально кувыркался в воздухе, решили, что он падает… самолеты так не летают».
А наш полковник, вернувшись, получил выговор, потому что был строгий приказ Ставки, запрещающий командирам полков участвовать в боевых вылетах. Выговор, перед всем строем, Полковнику делал сам командующий Сталинградским фронтом Маршал Тимошенко. Крепко пожав руку, обняв и трижды по-мужски поцеловав.
Любимый! Увидела твою любовницу, это не измена-это подвиг!
Люди… Сподвижники… Узрите великолепие Земли Своей! Она славна дарами Божьими. Верою каменной. Историей, корни которой уходят к давним пращурам… Среди них… Скитальцы Ига… Жертвы смуты… Повстанцы праведные… Сыны отважные… Что головы и шеи не жалели, минуя страх. Грудью держали стрелы… Их доблести бесчисленны… Почести безграничны… Смотри на небо - видишь звезды? Это их души смотрят ликом пристальным. Ты же, шагая по своим тропам, но запомни: сердце должно быть гордостью налито полно…
Однажды, тридцать пять лет назад, один советский спортсмен навсегда оставил занятия спортом. Казалось бы, ничем не примечательная история, таких в спортивном мире - тысячи. Но это - лишь на первый взгляд. Потому что речь идет (приготовьтесь считать!) об 11-кратном рекордсмене мира, 17-кратном чемпионе мира, 13-кратном чемпионе Европы, 7-кратном чемпионе СССР. Спортсменов с таким «послужным списком» во всей истории спортивных состязаний можно перечесть по пальцам. И вот на пике своей формы, в зените славы и карьеры он вдруг уходит из большого спорта, чтобы через несколько лет открыть в Москве маленькую мастерскую по пошиву обуви. Этот человек в полном смысле этого слова закопал свой талант в землю, вернее - утопил его в ледяной и грязной воде Ереванского озера. Но упрекнуть его за это вряд ли повернется язык даже у самых горячих болельщиков.
…В тот день, 16-го сентября 1976 года, в Ереване сорвался в воду троллейбус, проезжавший по дамбе. Девяносто два пассажира оказались заживо погребены на десятиметровой глубине. Все они были обречены на неминуемую гибель, если бы не одно обстоятельство: именно в это время вдоль озера совершал тренировочную пробежку многократный чемпион мира по подводному плаванию Шаварш Карапетян. Впоследствии эксперты признают: никто на свете просто физически не смог бы сделать того, что сделал тогда Шаварш. Нырнув в замутненную падением троллейбуса воду, он разбил ногами заднее стекло, и стал вытаскивать потерявших сознание пассажиров. Более двадцати минут в ледяной воде. Двадцать спасенных жизней. На самом деле он вытащил из троллейбуса больше людей, но не всех удалось спасти. Когда Шаварш очередной раз выныривал на поверхность, столпившиеся на дамбе прохожие видели, что все его тело истерзано осколками разбитого окна.
Потом, на вопрос - что же было тогда самым страшным? - Шаварш ответил: «Я точно знал, что, несмотря на всю мою подготовку, меня хватит лишь на определенное количество погружений. Там на дне видимость была нулевая, поэтому я наощупь хватал человека в охапку и плыл с ним наверх. Один раз я вынырнул и увидал, что в руках у меня… кожаная подушка от сиденья. Я смотрел на нее и понимал, что цена моей ошибке - чья-то жизнь. Эта подушка потом не раз снилась мне по ночам».
Такой подвиг стоил ему тяжелейшей двусторонней пневмонии, осложненной общим заражением крови - в озеро сбрасывались городские канализационные стоки. Врачи с огромным трудом спасли ему жизнь, но о возвращении в спорт не могло быть и речи: Шаварш Карапетян стал инвалидом.
Он навсегда погубил свой выдающийся талант пловца. Но дар любви к людям, столь же щедро отпущенный ему Господом, он преумножил за эти страшные двадцать минут многократно.
Немного о героях. Слезы.
Однажды, тридцать пять лет назад, один советский спортсмен навсегда оставил занятия спортом. Казалось бы, ничем не примечательная история, таких в спортивном мире - тысячи. Но это - лишь на первый взгляд. Потому что речь идет (приготовьтесь считать!) об 11-кратном рекордсмене мира, 17-кратном чемпионе мира, 13-кратном чемпионе Европы, 7-кратном чемпионе СССР.
Спортсменов с таким «послужным списком» во всей истории спортивных состязаний можно перечесть по пальцам. И вот на пике своей формы, в зените славы и карьеры он вдруг уходит из большого спорта, чтобы через несколько лет открыть в Москве маленькую мастерскую по пошиву обуви. Этот человек в полном смысле этого слова закопал свой талант в землю, вернее - утопил его в ледяной и грязной воде Ереванского озера. Но упрекнуть его за это вряд ли повернется язык даже у самых горячих болельщиков.
…В тот день, 16-го сентября 1976 года, в Ереване сорвался в воду троллейбус, проезжавший по дамбе. Девяносто два пассажира оказались заживо погребены на десятиметровой глубине. Все они были обречены на неминуемую гибель, если бы не одно обстоятельство: именно в это время вдоль озера совершал тренировочную пробежку многократный чемпион мира по подводному плаванию Шаварш Карапетян. Впоследствии эксперты признают: никто на свете просто физически не смог бы сделать того, что сделал тогда Шаварш.
Нырнув в замутненную падением троллейбуса воду, он разбил ногами заднее стекло, и стал вытаскивать потерявших сознание пассажиров. Более двадцати минут в ледяной воде. Двадцать спасенных жизней. На самом деле он вытащил из троллейбуса больше людей, но не всех удалось спасти. Когда Шаварш очередной раз выныривал на поверхность, столпившиеся на дамбе прохожие видели, что все его тело истерзано осколками разбитого окна.
Потом, на вопрос - что же было тогда самым страшным? - Шаварш ответил: «Я точно знал, что, несмотря на всю мою подготовку, меня хватит лишь на определенное количество погружений. Там на дне видимость была нулевая, поэтому я на ощупь хватал человека в охапку и плыл с ним наверх. Один раз я вынырнул и увидал, что в руках у меня… кожаная подушка от сиденья. Я смотрел на нее и понимал, что цена моей ошибке - чья-то жизнь. Эта подушка потом не раз снилась мне по ночам».
Такой подвиг стоил ему тяжелейшей двусторонней пневмонии, осложненной общим заражением крови - в озеро сбрасывались городские канализационные стоки. Врачи с огромным трудом спасли ему жизнь, но о возвращении в спорт не могло быть и речи: Шаварш Карапетян стал инвалидом.
Он навсегда погубил свой выдающийся талант пловца. Но дар любви к людям, столь же щедро отпущенный ему Господом, он приумножил за эти страшные двадцать минут многократно.
Жена встретила Звягина кухонной возней.
- Гулял? - доброжелательно поинтересовалась она.
- Гулял, - согласился Звягин.
- После суточного дежурства?
- После суточного дежурства.
- А это что? - Жена обличающе указала на молочные бутылки.
- Это бутылки из-под молока, - честно ответил Звягин.
- Сколько?!
- Ну, четыре… Тебе что, жалко?
- Мне тебя жалко, Леня, - в сердцах сказала жена и швырнула передник на стол с посудой. - Что у тебя опять - глаза горят, подбородок выставлен! Что ты опять задумал?
- Очередной подвиг, - закричала из своей комнаты дочка. - А разве лучше, когда папа изучает историю разведения верблюдов или коллекционирует карандаши? - Она всунулась в дверь, состроила гримасу. - Должно быть у мужчины хобби или нет? А быть суперменом и все мочь - разве это не достойное настоящих мужчин хобби?
Рождённому ползать и на колени подняться - подвиг.
Ставлю перед собой трудновыполнимую, великую задачу! Буду так сказать вершить трудовой подвиг -
уберу ёлку в это воскресенье.