Взрослые - странные люди. Они очень любят цифры. Когда им говоришь: «Это очень хорошая сказка, почитайте ее», они презрительно морщат нос. Им надо сказать так: «Эта сказка, вышедшая в апреле 1943 года - самое читаемое художественное произведение в мире (Библия и Коран не в счет). Она переведена на 160 языков, а племянники автора никогда не работали, живя на авторские гонорары от книги». И вот тогда взрослые воскликнут: «Молодец писатель! Видать, ценную вещь настрочил». Такие уж они…
Я видел взрослых очень близко. Я даже сам повзрослел. И мне с каждым годом сложнее и сложнее рассмотреть барашка через стены ящика. И всё же я попытаюсь.
А. Сент-Экзюпери «Маленький принц»:
«- Я знаю одну планету, там живет такой господин с багровым лицом. Он за всю свою жизнь ни разу не понюхал цветка. Ни разу не поглядел на звезду. Он никогда никого не любил. И никогда ничего не делал. Он занят только одним: он складывает цифры. И с утра до ночи твердит одно: „Я человек серьезный! Я человек серьезный!“ - совсем как ты. И прямо раздувается от гордости. А на самом деле он не человек. Он гриб».
Парадокс, с которым сталкиваются почти все, кто читал «Маленького принца», заключается в том, что эта сказка не для детей. По крайней мере, если подразумевать под детьми тех, кому не исполнилось хотя бы шестнадцати. Меня «Маленький принц» разочаровал всего лишь раз - и именно в детстве. Разочаровал именно в тот момент, когда я начал им очаровываться, с удовольствием рассматривая в удаве слона и читая о смешных обитателях разных астероидов. Но стоило Маленькому принцу попасть на землю, как динамика книги куда-то исчезла, и я сразу заскучал. Откуда мне было тогда знать, что динамика ушла ВНУТРЬ сюжета, что это не сказка-приключение, а сказка-состояние, сказка-притча? Теперь-то я понимаю, что главного глазами не увидишь, а тогда я раздраженно отложил ее в сторону…
''Я показал мое творение взрослым и спросил, не страшно ли им. '' - Разве шляпа страшная?'' - возразили мне. А это была совсем не шляпа''.
Сегодня большинство литературоведов убеждены: «Маленький принц» - книга не для детей, а для юношества. Я тоже полюбил ее в юности. Вот только понял ли? Юношество слишком падко на романтичную пафосность, на красоту образов, на простые истины, на трагичность, в конце концов. Но проходят годы, мы взрослеем, и со взрослением приходит горечь понимания того, что что-то неуловимо уходит из наших душ - уходит безвозвратно. Экзюпери назвал эту потерю потерей детства.
«Будьте, как дети…», «Все мы родом из детства…», «Куда уходит детство…», «Детство, детство, ты куда спешишь?..» и так далее, вроде бы всем всё ясно. А мне, представьте, нет. Посмотрите на Маленького принца - он во многом совершенно не похож на ребенка. Он мудр, а ребенок мудрым быть не может по определению (он может быть только умным). Во-вторых, герой Экзюпери крайне самостоятелен и постоянно говорит об ответственности. Он живет сам на маленьком астероиде, и каждое утро приводит свою планету в порядок - выкорчевывает ростки баобабов, чистит жерла вулканов, заботится о Розе. Конечно, дети бывают разные, но основная прелесть и особенность детства заключается именно в безответственности и беззаботности. Да и вряд ли Экзюпери призывает нас к тому маразматическому состоянию, которое называется «впасть в детство». Другой сказочник - Толкин - вообще не скрывал своего раздражения, когда речь заходила о детях как особой расе. Автора «Властелина Колец» можно понять - он пытался вывести сказку из гетто детской литературы, и в своих суждениях относительно этого был совершенно прав. Но прав и автор «Маленького принца».
Что же подразумевал Экзюпери, защищая «детское» и иронизируя над «взрослым»? Он знал по своему опыту, что детству всё-таки присущи определенные неповторимые черты. Многие впоследствии вспоминают свои детские годы с характерной теплотой, а воспоминания из той поры всегда яркие и насыщенные. А ведь это потому, что они ПЕРВЫЕ. Приходят в мир дети безгрешными и чистыми - это правда. Но чисты они не в каком-то нравственном плане, а как чистый лист, впитывающий в себя цвета, запахи, слова, образы… Всё это на первых порах воспринимается очень остро и сочно. Мир для детей, как и для первобытного человека, полон загадок и одушевлен. Ребенок постоянно любопытен и удивлен. Его мировосприятие еще цельно, и не делится на научное, религиозное, корпоративное или еще какое-то… Детям знакомы страхи, но не знаком Страх. Окружающий мир для них еще пугающе велик и дети создают свои маленькие мирки-астероиды («…его родная планета вся-то величиной с дом!»), в которых творят свои ритуалы. Взрослые называют это игрой, но для ребенка - это единственный пока способ общения с окружающим миром, попытка понять его и себя, установление первых уз и правил.
А. Сент-Экзюпери «Планета людей»:
«У нас был свой мир, со своими устоями, здесь по-особенному звучали шаги и во всем был свой особый смысл, в иных краях никому не доступный. Но вот становишься взрослым, живешь по иным законам - и что остается от парка, полного теней детства - колдовских, ледяных, обжигающих? Вот ты вернулся к невысокой ограде, сложенной из серого камня, и почти с отчаянием обходишь ее кругом: как странно, что они так малы и тесны - владения, которым когда-то не было ни конца ни края… а как горько, что в этот бескрайний мир уже нет возврата, ведь возвратиться надо было бы не в парк, но в игру».
Экзюпери - маленький и большой.
Сознание ребенка еще не засорено и очень пластично, легко открыто всему новому. Ученые давно заметили, что интересы детенышей обезьян гораздо шире и разнообразнее интересов взрослых особей, мозг которых будто бы «костенеет» в скорлупе устоявшегося полезного опыта и навыков.
К сожалению, подобное характерно и для взрослых «хомо сапиенсов». Взрослея, мы нарабатываем достаточный слой правил, предпочтений, привычек и стереотипов. Мы перестаем видеть слонов в удавах - мы видим только шляпы. Мы привыкаем к этому миру, и он для нас неотвратимо сереет и скучнеет. Мы видели закат солнца несколько тысяч раз - и он нас не удивляет. И в какой-то момент некоторые из нас - взрослых - вообще перестают СМОТРЕТЬ на закат и звездное небо. Нам показывают слишком много роз, красивых и пустых, но за них не хочется умереть. Мы перестаем чувствовать ритуалы - мы их просто отправляем. Как нужду. Мы придумываем себе развлечения, но они зачастую так же скучны и пресны - ибо не требуют от нас никаких духовных и творческих усилий. Сначала мы думаем, как найти свободное время, а потом - не знаем, как его убить. Нам стыдно, потому что мы бухаем, и мы бухаем, потому что нам стыдно. Все обитатели планет, на которые попадает Маленький принц, - король, честолюбец, пьяница, деляга - заняты глупыми и бессмысленными делами. Даже работа фонарщика, верно и стойко исполняющего свой долг, не способна принести счастья.
А. Сент-Экзюпери «Маенький принц»:
«- А для чего тебе владеть звездами?
- Чтоб быть богатым.
- А для чего быть богатым?
- Чтобы покупать еще новые звезды, если их кто-нибудь откроет.
„Он рассуждает почти как пьяница“, - подумал Маленький принц».
«- Как они спешат, - удивился Маленький принц. - Чего они ищут?
- Даже сам машинист этого не знает, - сказал стрелочник.
И в другую сторону, сверкая огнями, с громом пронесся еще один скорый поезд.
- Они уже возвращаются? - спросил Маленький принц.
- Нет, это другие, - сказал стрелочник. - Это встречный.
- Им было нехорошо там, где они были прежде?
- Там хорошо, где нас нет, - сказал стрелочник.
И прогремел, сверкая, третий скорый поезд.
- Они хотят догнать тех, первых? - спросил Маленький принц.
- Ничего они не хотят, - сказал стрелочник. - Они спят в вагонах или просто сидят и зевают. Одни только дети прижимаются носами к окнам.
- Одни только дети знают, чего ищут, - промолвил Маленький принц. - Они отдают всю душу тряпочной кукле, и она становится им очень-очень дорога, и если ее у них отнимут, дети плачут…»
Маленький принц - это тот, кто, становясь мудрым, не пожелал взрослеть. Поэтому он одинок. Поэтому он должен улететь.
Русская версия «Красавицы и Чудовища» принадлежит перу Сергея Тимофеевича Аксакова (1791−1859). Именно «перу», потому что, если верить самому писателю («Даром чистого вымысла я вовсе не владею»), он просто пересказал услышанное. Классический сюжет Лепренс де Бомон был как бы пропущен через сито народного пересказа и приобрёл свои национальные черты…
Случилось так, что осенью 1854 года в подмосковную помещичью усадьбу Абрамцево, где жил Аксаков, приехал его сын Григорий со своей пятилетней дочкой Олей. Дедушка стал рассказывать внучке истории из своего детства, а 26 декабря, когда ей исполнилось 6 лет, пообещал выпустить их отдельной книжкой. Недаром рабочее название будущей книги было «Дедушкины рассказы», а первоначальное название вошедшей в неё сказки - «Оленькин цветочек».
Если Бог даст силы,
Ровно через год
Оле, внучке милой,
Дедушка пришлёт
Книжку небольшую
И расскажет в ней
Про весну младую,
Про цветы полей…
С. Т. Аксаков:
«Я желаю написать такую книгу для детей, какой не бывало в литературе… Тайна в том, что книга должна быть написана, не подделываясь к детскому возрасту, а как будто для взрослых и чтоб не только не было нравоучения (всего этого дети не любят), но даже намека на нравственное впечатление и чтоб исполнение было художественно в высшей степени».
В срок Аксаков не успел. Своё обещание внучке он выполнил буквально за год до своей смерти - в 1858 году, когда были изданы «Детские годы Багрова-внука». В последние годы жизни он уже практически ослеп, поэтому воспоминания, проплывающие перед его внутренним взором, приходилось диктовать дочери Варе.
Книга вошла в классику русской литературы, однако наибольшую популярность обрела та самая сказка, которая теперь называлась «Аленький цветочек». Чтобы не прерывать ход повествования, Аксаков решил изъять сказку из основного текста мемуаров и сделать приложением.
«Аленький цветочек» имел подзаголовок - «Сказка ключницы Пелагеи». В этом не было никакой писательской уловки. Пелагея действительно существовала и, если верить писателю, именно ей и принадлежат лавры истинного автора знаменитой сказки.
Это была «замечательная» крепостная женщина со сложной судьбой. В юности она сбежала со своим отцом от жестоких помещиков Алакаевых. Сбежала аж в Астрахань, где была в наймах у «купцов персиян». Возможно, именно в этой среде она наслушалась колоритных восточных сказок (этот колорит заметен и в «Аленьком цветочке»). Однажды Пелагея узнала, что «перешла» по наследству дедушке Аксакова («господину строгому, но справедливому и доброму»). Беглянка вернулась в родную помещичью усадьбу, повинилась и была прощена. Оказалось, что вместе с исправной служанкой семья Аксаковых получила и замечательную сказительницу.
С. Т. Аксаков «Воспоминания» (1856):
«Дедушка обрадовался такому кладу, и как он уже начинал хворать и худо спать, то Пелагея, имевшая еще драгоценную способность не дремать по целым ночам, служила большим утешением больному старику. …Образ здоровой, свежей и дородной сказочницы с веретеном в руках за гребнем неизгладимо врезался в мое воображение, и если бы я был живописец, то написал бы ее сию минуту, как живую».
Развлекала Пелагея и маленького Серёжу Аксакова, когда тот хворал.
С. Т. Аксаков «Детские годы Багрова-внука»:
«Пришла Пелагея, немолодая, но еще белая, румяная… села у печки и начала говорить, немного нараспев: «В некиим царстве, в некиим государстве…». Нужно ли говорить, что я не заснул до окончания сказки, что, напротив, я не спал долее обыкновенного? На другой же день выслушал я в другой раз повесть об «Аленьком цветочке».
…Эту сказку, которую слыхал я в продолжение нескольких годов не один десяток раз, потому что она мне очень нравилась, впоследствии выучил я наизусть и сам сказывал её, со всеми прибаутками, ужимками, оханьем и вздыханьем Пелагеи. Я так хорошо её передразнивал, что все домашние хохотали, слушая меня. Разумеется, потом я забыл свой рассказ; но теперь, восстановляя давно прошедшее в моей памяти, я неожиданно наткнулся на груду обломков этой сказки; много слов и выражений ожило для меня, и я попытался вспомнить её".
Конечно, сказка была явной вариацией на тему «Красавицы и Чудовища», но каким образом, через сколько «рук» она дошла до Пелагеи - неизвестно. Аксаков признавался, что сам был ошарашен, когда встретил знакомый сюжет: сначала - в переводном сборнике Лепренс де Бомон «Детское училище, или Нравоучительные разговоры между разумною учительницею и знатными разных лет ученицами», затем - в постановке оперы «Земира и Азор», которую посетил в Казанском театре.
Несмотря на это, в устах Пелагеи «Красавица и Чудовище» звучала как истинно русская народная сказка с традиционными повторами и характерными словечками и оборотами: «в тридевятое царство, в тридесятое государство», «думали они три дня и три ночи», «продает он свои товары втридорога, покупает чужие втридешева», «писаная красавица», «тувалет» (в данном случае - «зеркало»), «муравчатый» (т.е. «поросший травой») и др.
«Аленький цветочек» вышел русским не только по форме, но и по духу. Если в западной версии роза играет второстепенную роль, то в русской Аленький Цветочек - это центр повествования, некая тайна, мистический духовный символ, резко контрастирующий с материальными запросами других сестёр. Недаром с виду простая просьба младшей дочери оказывается для купца и самой сложной («Аленький цветочек не хитро найти, да как же узнать мне, что краше его нет на белом свете?»).
По-русски вежливо и целомудренно звучит обращение девушки к Чудищу: «Если ты стар человек - будь мне дедушка, если середович - будь мне дядюшка, если же молод ты - будь мне названый брат, и поколь я жива - будь мне Сердечный друг». В том же духе говорит и Чудище: «Не господин я твой, а послушный раб».
Немало в «Аленьком цветочке» и сюжетных особенностей. Например, в отличие от версии Бомон, у купца нет сыновей, а количество дочек сокращено до сакральной троицы. Если у Бомон Красавица видит облик Чудовища сразу, но вида не подаёт, то у Аксакова Чудище долго общается с девушкой с помощью «огненных словес», появляющихся на стене (христианин тут же узнает в этом библейскую сцену «Валтасарова пира»). Когда же Чудище открывает свой облик, то девица падает в обморок. Оно и не мудрено - в отличие от Бомон, Аксаков даёт весьма детальный портрет монстра: «…руки кривые, на руках когти звериные, ноги лошадиные, спереди-сзади горбы великие верблюжие, весь мохнатый от верху донизу, изо рта торчали кабаньи клыки, нос крючком, как у беркута, а глаза были совиные». Кстати, именно таким постарался изобразить Чудище Н. А. Богатов, который первым из художников проиллюстрировал сказку в 1870-х годах.
«Аленький цветочек» стал самым издаваемым произведением Аксакова, которое аж до конца советской эпохи отодвинуло на задний план французский первоисточник. Интересно, что отклики «Аленького цветочка» можно увидеть в русских народных сказках из сборника А. Афанасьева, изданных в 1855 - 1863 (см. сказку «Заклятый царевич» и второй вариант «Финиста ясна сокола»).
Сказку Аксакова не раз ставили на сцене и экранизировали. Например, спектакль «Аленький цветочек», впервые поставленный в 1950 году Театром им. Пушкина, попал в «Книгу рекордов России» как самый долгоживущий детский спектакль. В нём играли такие будущие знаменитости, как Владимир Высоцкий (Леший) и Вера Алентова (Алёнушка - первая роль Алентовой на профессиональной сцене). Как видите, в этом спектакле героиня сказки впервые обретает имя.
А вот в замечательном мультфильме 1952 года её зовут Настенькой. Мультфильм до сих пор остаётся лучшей экранизацией «Аленького цветочка». Его снял режиссёр Лев Атаманов, применив популярную технику «эклер», когда роли играли живые актёры, а потом их движения «обрисовывались». Чудище в этом мультфильме вышло не таким уж страшным - оно больше напоминало косматого «снежного человека» с огромными печальными глазами.
К сожалению, оригинальная плёнка так устарела, что мультфильм пришлось не только отреставрировать, но и переозвучить (последнее понравилось далеко не всем).
По мотивам сказки в России также сняли два художественных фильма. Первый - «Аленький цветочек» (реж. - И. Поволоцкая) - получился совсем не детским (в него добавили сюжетную линию с Феей, чью любовь принц отверг). Второй фильм - «Сказка о купеческой дочери и таинственном цветке» (реж. - В. Грамматиков), большая часть которого строится вокруг путешествий купца и борьбы героев с колдуном, обратившим принца. Надо признаться, что ни один из этих фильмов лично меня не зацепил…
Надеюсь, что когда-нибудь в России появиться новая экранизация «Аленького цветочка», способная возродить интерес наших детей к отечественной версии «Красавицы и Чудовища».
В дневниках Чехова можно найти некоторые гастрономические подробности.
Многие знают, что любимым блюдом Антона Чехова были караси в сметане. Их писатель ел с удовольствием и даже упоминал во многих своих произведениях. В рассказе «Сирена» один из героев произносит: «Из рыб безгласных самая лучшая - это жареный карась в сметане; только чтоб он не пах тиной и имел тонкость, нужно продержать его живого в молоке целые сутки».
Свою жизнь Чехов описывал в дневниках нечасто - в основном делал саркастические заметки о людях, его окружавших. Тем не менее в них можно найти некоторые гастрономические подробности: Чехов много путешествовал и фиксировал свой распорядок дня - особенно если меню было так себе:
«…теперь о еде. Утром чай, яйца, ветчина и свиное сало. В полдень суп с гусем - жидкость, очень похожая на те помои, которые остаются после купанья толстых торговок, - жареный гусь с маринованным терном или индейка, жареная курица, молочная каша и кислое молоко. Водки и перцу не полагается. В 5 часов варят в лесу кашу из пшена и свиного сала. Вечером чай, ветчина и всё, что уцелело от обеда. Пропуск: после обеда подают кофе, приготовляемый, судя по вкусу и запаху, из сжаренного кизяка».
Записывал меню русский классик зачастую подробно и весьма конкретно: «Вот наше меню: Селянка из осетрины по-польски, супкрем из пулярд с трюфелем, жаркое, фазаны, редька. Вина: Бессарабское Кристи, Губонинское, Cognac и Абрикотин. Жду его обязательно…».
По словам театрального режиссера Владимира Немировича-Данченко, «в его квартире происходило множество встреч, собраний, обедов, ужинов». При этом сам Чехов ел мало. Александр Куприн вспоминал, как жаловалась на «Антошин» аппетит мама писателя: «Антон Павлович ел чрезвычайно мало и не любил сидеть за столом, а все, бывало, ходил от окна к двери и обратно. Часто после обеда, оставшись в столовой с кем-нибудь один на один, [мать] Евгения Яковлевна говорила тихонько, с беспокойной тоской в голосе: А Антоша опять ничего не ел за обедом».
Однако в гостях Чехов свой аппетит не сдерживал: «…не могу выразить, сколько я съел свежей зернистой икры и выпил цимлянского! И как это я до сих пор не лопнул!»
И потом - в гостях не надо было платить: «…у меня деньги на исходе. Приходится жить альфонсом. Живя всюду на чужой счет, я начинаю походить на нижегородского шулера, который ест чужое, но сверкает апломбом».
Замечательная штука - путешествия. В 1887 году Чехов писал семье из поездки, остановившись в Славянске: «…потягиваясь и жмурясь, как кот, я требую поесть, и мне за 30 коп. подают здоровеннейшую, больше, чем самый большой шиньон, порцию ростбифа, который с одинаковым правом может быть назван и ростбифом, и отбивной котлетой, и бифштексом, и мясной подушечкой, которую я непременно подложил бы себе под бок, если бы не был голоден, как собака и Левитан на охоте…»
Дачный образ жизни с прилагавшимися грибами, ягодами и вареньем Чехов очень уважал: «…урожай на ягоды необычайный. До сих пор никак не можем одолеть крыжовника и малину. Жрем до отвала. Грибов не было, но в августе появились. Ежедневно хожу с братом и приношу множество».
Любил Чехов и сладкое. В письме Марии Киселевой он сетовал на неудачный обед без десерта: «…приехав домой, я сильно пожалел, что этот путь был обратным: кабинет мой показался мне противным, а обед подали такой (нас не ждали), что я с тоской вспомнил о Ваших художественных варениках».
А еще писатель обожал блины. Любил так искренне, так нежно, что написал об этом почти эссе.
«Как пекут блины? Неизвестно… Об этом узнает только отдаленное будущее, мы же, не рассуждая и не спрашивая, должны есть то, что нам подают… Это тайна!
Вы скажете, что и мужчины пекут блины… Да, но мужские блины не блины. Из их ноздрей дышит холодом, на зубах они дают впечатление резиновых калош, а вкусом далеко отстают от женских… Повара должны ретироваться и признать себя побежденными…
Печенье блинов есть дело исключительно женское… Повара должны давно уже понять, что это есть не простое поливание горячих сковород жидким тестом, а священнодействие, целая сложная система, где существуют свои верования, традиции, язык, предрассудки, радости, страдания… Да, страдания… Если Некрасов говорил, что русская женщина исстрадалась, то тут отчасти виноваты и блины".
Перлнуть в лужу - 365 раз в году 3 раза в день блистать умом.
Ираклий Андронников. Феноменальный и удивительный. Писатель, литературовед, непревзойденный мастер устного рассказа. Его рассказы -это особенный пласт русской культуры. его ораторский дар называли «фейерверком российской культуры» В наше время, когда большинство не обладают способностью говорить вкусно на родном русском языке, когда дефицит людей такого склада и эрудиции, слушать его это смак.
А вам никогда не приходила в голову мысль о нелепости выражения «Великая русская литература»? Толстой - украинский еврей, Лермонтов - потомок шотландских дворян, Достоевский - поляк, Гоголь -украинец, Чехов - крымский татарин, а Пушкин - этнический негр… Ну разве что Есенин русский.
ВАСИЛИЙ ШУКШИН
«Купола в России кроют чистым золотом, чтобы Господь чаще замечал» … Талантливые люди отмечены Богом, говорят старики. И Бог забирает их раньше времени. Василию Макаровичу Шукшину было всего 45, когда Бог забрал его для ВЕЧНОСТИ…
`
Писательский вес по машинам
Они измеряли в беседе:
Гений - на ЗИЛе длинном,
Просто талант - на «Победе».
А кто не сумел достичь
В искусстве особых успехов,
Покупает машину «Москвич»
Или ходит пешком. Как Чехов.
1954
Знаменитая грибоедовская фраза «Все врут календари» сегодня считается парадоксальной - как это может быть неточной система счислений времени, когда она основана на периодичности движения небесных светил? Ведь именно стабильность орбит Солнца и Луны легла в основу самих календарей.
Поэтому привычные для нас календари (как списки дней года с разделением на недели и месяцы) могут иметь ошибки разве что из-за головотяпства отдельных издателей (для бумажных календарей) и программистов (для электронных гаджетов). Но первые «лечатся рублем» и изымаются из продажи, вторые - выпуском соответствующего обновления.
Тем не менее фраза это до сих пор не забыта. Попробуем разобраться в этом вопросе.
Первоначально под понятием «календарь» подразумевалась долговая книга в Древнем Риме («calendarium»), по которой в день календ (первых чисел месяца) должники платили проценты.
Что же имел в виду Грибоедов, трижды упоминающий в комедии «Горе от ума» о календарях?
Второе действие комедии начинается с обращения Фамусова к слуге:
«Петрушка, вечно ты с обновкой,
С разодранным локтем. Достань-ка календарь;
Читай не так, как пономарь,
А с чувством, с толком, с расстановкой».
И, наконец, в Явлении 21 третьего Действия находим фразу Хлёстовой:
«Все врут календари».
А прозвучала она после возникшего спора Хлёстовой с Фамусовым: сколько все-таки было душ у Чацкого - триста или четыреста? Самому же спору предшествовала реплика Хлёстовой:
«А Чацкого мне жаль.
По-христиански так; он жалости достоин;
Был острый человек, имел душ сотни три».
И уже в ответ на довод Фамусова: «В моем календаре…» прозвучала знаменитая фраза Хлёстовой.
А вот дальше Грибоедов приводит незаметное разъяснение, своего рода подсказку! В Явлении 5 четвертого Действия Репетилов обращается к Скалозубу:
«Секретари его все хамы, все продажны,
Людишки, пишущая тварь,
Все вышли в знать, все нынче важны,
Гляди-ка в адрес-календарь».
Но я лично на эту фразу почему-то не обратил в свое время внимания. Это следствие моей невнимательности? Или отсутствие должного разъяснения педагогами? Сейчас трудно ответить на эти вопросы…
Поэтому со школьных времен фраза «Все врут календари» у меня четко ассоциировалась с обычным календарем. И понимал ее суть как обычное несоответствие реальной погоды календарному распорядку. Что весна может прийти гораздо позже марта, а зима наступить еще в ноябре… Что не удивительно при необъятных просторах России.
На самом же деле в комедии шла речь о привычных в то время Адрес-календарях - ежегодных справочных книгах, содержавших сведения о лицах, состоявших на государственной службе, о промышленности и сельском хозяйстве.
Не знать в мои школьные годы об Адрес-календарях - упущение явно не очень большое, если принять во внимание, что Адрес-календари существовали только в дореволюционной России. И нам о них никто ничего не рассказывал.
Только сейчас в Интернете можно найти оцифрованные адрес-календари как по России, так и по многим ее городам. До этого многие и не знали об их существовании.
Адрес-календари, иногда именуемые как Памятные книжки, выпускались местными официальными лицами и органами внутренних дел в 89 губерниях и областях Российской империи с середины 1830-х до 1917 года.
Это действительно Памятные книжки. Они содержат ценнейшую информацию по истории городов и регионов, сведения о составе и занятиях жителей, состоянии природы, экономики, культуры, быта. Их можно использовать и в генеалогических поисках. Именно поэтому стоит забыть о парадоксе фразы Хлёстовой и поискать Адрес-календари в Интернете.
«Встав из-за стола голодным, вы наелись…»
«Один из самых величайших и деликатнейших русских поэтов», «Пушкин в прозе», «русский Мопассан», «одна из высочайших и красивейших вершин мировой литературы»… Это высказывания Бунина, Толстого, Моруа, Моэма. Можно привести еще целый ряд восторженных отзывов об этом удивительном писателе. Его хорошо знают и любят во всем мире. Его имя - Антон Павлович Чехов.
«В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Не будет преувеличением сказать, что Чехов не на словах, а в реальной жизни соответствовал этим требованиям. Однажды выработав для себя правила поведения, он неукоснительно следовал им на протяжении всей жизни. Например, никогда не лгал. Как бы ни нуждался, не просил и не занимал в долг денег. Запретил себе жаловаться. Когда его одолевала нестерпимая боль, не позволял себе даже стона - сжимал зубы так, что они крошились…
Он мало ел, мало спал, очень любил порядок. «Встав из-за стола голодным, - говорил он, - вы наелись; если вы встаете наевшись - вы переели; если вы встаете переевшим - вы отравились».
«В комнатах его, - вспоминал Бунин, - была удивительная чистота, спальня была похожа на девичью. Как ни слаб бывал он порой, ни малейшей поблажки не давал он себе в одежде… Никогда не видал его в халате, всегда он был одет аккуратно и чисто».
Решив как-то навестить Толстого, он целый час выбирал в какой одежде к нему ехать. Выходил из спальни то в одних, то в других штанах:
- Нет, эти неприлично узки! Подумает: щелкопер!
И шел надевать другие, и опять выходил, смеясь:
- А эти шириною с Черное море! Подумает: нахал!
Еще одно привлекательное качество: пятнадцать лет болея изнурительной болезнью, не терял присутствия духа. Более того, неизменно старался ободрить других - то воодушевляющим примером, то умной похвалой, то доброй шуткой. И никогда от его шуток не оставалось заноз в сердце. Михаил Чехов, брат писателя, рассказывал: «Однажды мы (Антон и Михаил Чеховы, а также несколько их общих знакомых - А. К.) пошли на Псел купаться. С нами был Свободин. Когда Тимофеев разулся, то мы, к удивлению своему, увидели, что одна из пяток у него была темно-желтого цвета. Намазал ли он ее йодом или таким появился на свет, я не знаю. Но, заметив это, Антон Павлович серьезно спросил профессора:
- Владимир Федорович, когда вы курите, то вы далеко держите пятку от папиросы?
Мы все так и покатились со смеху».
«Одинокие ходят в рестораны и баню, чтобы разговаривать»
В его записной книжке можно отыскать такую остроту: «Если боитесь одиночества, то не женитесь». Чехов женился поздно, в сорок с хвостиком. «Если бы я женился, - признавался он, - я бы предложил жене… не жить вместе. Чтобы не было ни халатов, ни этой… распущенности… и возмутительной бесцеремонности». Так он и поступил, женившись на Ольге Книппер, актрисе Московского Художественного театра: она будет жить в Москве, а он - в Ялте.
Что же касается одиночества… На печати, которой он запечатывал свои письма, были выгравированы слова: «Одинокому везде пустыня». По словам Бунина, Чехов никогда ни с кем не был дружен, близок по-настоящему. Выносить одиночество мог лишь тогда, когда творил. И то - любил, чтобы при этом за стеной кабинета обязательно кто-то присутствовал - играл на фортепиано, пел, или говорил - причем, как можно громче!
Его дом всегда был полон гостей, которых, по словам современника, он «принимал у себя в таком беспримерном количестве, словно у него был не дом, а гостиница». Да и сам Чехов любил ходить в гости. «Необыкновенно скорый на знакомства и дружбы, он в первые же годы своей жизни в Москве перезнакомился буквально со всею Москвою, - вспоминал Чуковский. - И как весело ему было с людьми! С теми, кого он любил. А полюбиться ему было нетрудно…»
«Одинокие ходят в рестораны и баню, чтобы разговаривать». Это уже его слова.
«Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее»
В одном из писем брату Николаю Чехов, объясняя, что такое воспитание, между прочим, отмечает, что воспитанным людям «нужна от женщины не постель… Им, особенно художникам, нужны свежесть, изящество, человечность, способность быть не…, а матерью…». Он верил, что подобные женщины существуют. И он встретил такую женщину…
Лидия Авилова, молодая талантливая писательница, невероятно милое и очаровательное создание. При этом замужняя женщина, мать… Беседуя с ней второй раз в жизни, Чехов, всегда осторожный в выражении своих чувств, вдруг почти прямым текстом признается ей в любви: «А не кажется вам, что когда мы встретились с вами три года назад, мы не познакомились, а нашли друг друга после долгой разлуки?».
Это была взаимная любовь. Там, наверху, похоже, явно рассчитывали на соединение двух этих любящих сердец. Но в этом прекрасном плане была, по-видимому, допущена какая-то ошибка. Что же было делать двум милым хорошим людям, если их счастье могло причинить боль другим хорошим людям? Только одно - расстаться.
Но до расставания еще были встречи, тайная переписка, слова, в которых сквозила любовь и досада, и даже маленькие ссоры - ссоры влюбленных. Во время одной из них он, понимая безвыходность положения, скажет ей: «Вы сегодня не такая, как раньше. Вид у вас равнодушный и ленивый, и вы будете рады, когда я уйду. Да, раньше… помните ли вы наши первые встречи? Да и знаете ли вы?.. Знаете, что я был серьезно увлечен вами? Я любил вас. Мне казалось, что нет другой женщины на свете, которую я мог бы так любить. Вы были красивы и трогательны, и в вашей молодости было столько свежести и яркой прелести. Я вас любил и думал только о вас. И когда я увидел вас после долгой разлуки, мне казалось, что вы еще похорошели и что вы другая, новая, что опять вас надо узнавать и любить еще больше, по-новому. И что еще тяжелее расставаться… Я вас любил, но я знал, что вы не такая, как многие женщины, что вас любить можно только чисто и свято на всю жизнь. Я боялся коснуться вас, чтобы не оскорбить. Знали ли вы это?»
Она не нашлась, что ответить. Он, минуту помолчав, ушел. А через два дня она отправила ему специально заказанный в ювелирном магазине брелок в форме книги, на одной стороне которого было написано: «Повести и рассказы. Соч. Ан. Чехова», а с другой - «Стран. 267, стр. 6 и 7». Если найти эти строки в книге, то можно было прочесть: «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее».
Вот тут бы и случись то, что в романах называют счастливым поворотом судьбы! Ан, нет… Она, в тревоге и томлении, ожидает решения своей судьбы, а он, страстно любящий, но никогда даже не поцеловавший ее, в ответном письме лишь отшучивается… Отказывается от собственного счастья! Боже, до чего же грустно все это…
Позднее у Чехова будут и другие привязанности, но такой любви, как к Авиловой, уже не будет. Мизинова, Яворская, Книппер… Ни одна из них не заставит стучать его сердце быстрее.
Единственный грех
Быть честным похвально. Но, как заметил английский философ Честерфилд, «порядочный человек обязан всегда говорить правду, но не обязательно - всю правду». Чехов не был женоненавистником, однако некоторыми, быть может, излишне откровенными высказываниями нажил немало врагов в стане прекрасной половины человечества. Его книги, вкупе с творениями Ницше, Отто Вейнингера и Шопенгауэра, до сих пор сжигают на своих кострах феминистки. Спрашивается, за какие-такие высказывания?
Возможно, за такие, например: «Жить с женщиной, которая читала Спенсера и пошла для тебя на край света, так же неинтересно, как с любой Анфисой или Акулиной. Так же пахнет утюгом, пудрой и лекарствами, те же папильотки каждое утро и тот же самообман». Или - «Надо воспитать женщину так, чтобы она умела сознавать свои ошибки, а то, по ее мнению, она всегда права». Или - «Я не люблю, когда реалисты-романисты клевещут на женщину, но и не люблю также, когда женщину поднимают за плечи… И стараются доказать, что если она и хуже мужчины, то все-таки мужчина мерзавец, а женщина ангел. И женщина, и мужчина пятак пара, только мужчина умнее и справедливее… Справедливость, кажется, им вообще не свойственна». Или - «Женщине прежде всего нужна спальня»…
Почти все эти фразы - выдержки из писем. Возможно, это самое эмоциональное из всего, что было им сказано или написано о женщинах. А значит, эти слова необъективны. Проще говоря, несправедливы. И это, кажется, единственный грех, в котором можно его упрекнуть.
Смирной лошадке - двойной груз
Один из его знакомых писал о нем: «Чехов был одним из самых отзывчивых людей, которых я встречал в своей жизни. Услышав о чьем-либо горе, о чьей-либо неудаче, Чехов первым долгом считал нужным спросить:
- А нельзя ли помочь чем-нибудь?
Необычайно трогательна и характерна фраза Чехова на тему о том, что на каждую просьбу нужно отозваться, и если нельзя дать того, что просят, в полной мере, то нужно дать хоть половину, хоть четверть, но дать непременно".
Смирной лошадке, как известно, - двойной груз. Друзья и знакомые без стеснения занимали у него деньги и… не торопились отдавать долги, даже вовсе забывали о них. Он же, от одной только мысли хотя бы и осторожно намекнуть об этом, приходил в ужас. Прознав про неслыханную щедрость «лекаря», к нему, как саранча, повалил всякий «нуждающийся» люд. Людской поток, почти беспрерывный, начинался где-то с 9 утра и заканчивался иногда за полночь. И Чехов находил время для каждого, и всех без исключения чем-нибудь да одаривал.
«Никогда в своей жизни этот удивительно нежный человек не причинил сознательно даже самого маленького страдания ничему живущему, - вспоминал Куприн. - Даже когда он был очень болен и табачный дым в его комнате был для него ядом, он не мог и не решался сказать никому, кто дымил у него папиросой: „Бросьте. Не отравляйте меня. Не заставляйте меня мучиться“. Он ограничился только тем, что повесил на стене, на видном месте, записку: „Просят не курить“ и терпеливо молчал, когда некоторые посетители все-таки курили».
Когда к нему приходили люди, явно не обремененные умом или чувством такта, он и с ними вел себя одинаково уважительно и выслушивал их не менее внимательно. Мучаясь в душе таким обществом, он все же терпел его, и терпению его, кажется, не было предела. «Доброму человеку бывает стыдно даже перед собакой». Ему было стыдно перед всеми.
«Работать надо, а все остальное к черту!»
Может показаться, что Чехов был человеком безвольным и мягкотелым. Это обманчивое впечатление. Насколько он был мягок к другим, настолько жесток к себе. Силой воли он обладал просто колоссальной. «Решить у него значило - сделать», - свидетельствовал о нем писатель Игнатий Потапенко. «Я презираю лень, как презираю слабость и вялость душевных движений», - признавался Чехов. И каждый, кто узнавал его ближе, мог, как Горький, признаться ему: «Вы, кажется, первый свободный и ничему не поклоняющийся человек, которого я видел»… Грубый, желчный, нетерпеливый в молодости, он создал для себя моральный кодекс и сумел подчиниться ему, став таким, каким мечтал быть. Редчайший случай в русской истории!
Чехов не был революционером. «Студенты бунтуют, чтобы прослыть героями и легче ухаживать за барышнями…». Как и не был консерватором или унылым моралистом. На упрек в пессимизме и безыдейности его творчества, Чехов отвечал: «Я писал свои рассказы и пьесы совсем не для того, чтобы над ними проливали слезы. Я хотел другое. Я хотел только честно сказать людям: „Посмотрите на себя! Посмотрите, как вы все плохо и скучно живете!..“ Самое главное, чтобы люди это поняли, а когда они это поймут, они непременно создадут себе другую, лучшую жизнь».
О том, что жизнь несовершенна, знает каждый. И каждое поколение пытается отыскать лучший ответ на вечный вопрос - что делать? Антон Павлович отвечал на него так:
- Работать надо, а все остальное к черту! Главное - надо быть справедливым, а остальное все приложится.
Ответ простой. И, наверное, самый мудрый.
Великие русские… алкоголики, наркоманы, самоубийцы
Сразу было интересно
Потом страшно.
Потом грустно.
Учителя литературы в школе заставляют детей анализировать и понимать стихи алкоголиков, покончивших жизнь самоубийством. © Выглядело полушуткой. Оказалось, зря.
Стало мне интересно, кто они, эти русские писатели и поэты, и кто их пороки.
Страшно, что их проходят в школе - в подростковом возрасте, когда так хочется подрожать кумиру.
Грустно оттого, что создаётся впечатление об алкоголизме, наркотиках, самоубийствах как о неизменных спутниках творчества, своего рода платы за него.
Про Есенина, конечно все знают, что он алкоголик. Его стихи проходят в школе.
Марина Цветаева покончила жизнь самоубийством, повесившись. Её проходят в школе.
У Булгакова есть цикл повестей «Записки юного врача», основанный на событиях его жизни. Совершенно потрясающие произведения, без иронии. Я их перечитывала не один раз. Среди них «Морфий». Про Булгакова как раз и приходят мысли о «плате» за творчество.
Да, Булгаков наркоман. Его тоже проходят в школе.
Я призадумалась. Правильно ли анализировать произведения писателей и поэтов, без учёта факта, что они были психически нездоровы? Иногда об этом сообщают, мельком, чаще умалчивают.
А ведь это влияет на их творчество. Иногда это и есть причина их творчества в том виде, в каком мы его знаем.
С одной стороны, странно сказать школьникам: «Это X, алкоголик, великий русский писатель, самоубийца»
С другой стороны, зачем вообще детям слышать в школе сочетания о достойных писателях и алкоголизме, наркотиках, самоубийствах и прочих пороках? Мы же пытаемся научить их тому, что это плохо, зло, никогда не пробуй. А тут - писатель, поэт, с экранов телевизоров - актёр, певец
Большинство взрослых способны понять, что у медали есть две стороны, и отделить семена от плевел. Потому что система жизненных ценностей уже сформирована. Но в ранней юности этому ещё только учатся и именно в подростковом возрасте пробуют алкоголь, сигареты, наркотики, начинают задумываться о ценности жизни и значении смерти. Хочется проверить всё на личном опыте.
Зачем в этом возрасте позитивные примеры пороков?
Или если ребёнок не открыл томик Есенина в 16 лет, то в 25 он его уже не оценит?
И также верно, что если убрать всех, кто дружил с пороками - то слишком много убирать придется.
Может тогда правильно изучать произведения вне контекста биографии его автора? Без «что хотел сказать автор""что хотел сказать алкоголик/наркоман
У меня нет ответов на эти вопросы.
Единственное, в чём я уверена - в том возрасте, когда проходят эти произведения, ввиду отсутствия жизненного багажа и опыта, дети еще не способны понимать настоящую связь жизни автора с его творчеством. Иногда осознать и полное отсутствие этой связи по причине психических отклонений в момент написания произведения.
Отстранённо отнестись к порокам писателей. В этом возрасте жизнь ещё в процессе разделения на чёрное и белое, хорошее и плохое.
В школе я не понимала «Мастера и Маргариту» Булгакова. Оно мне казалось странным. Помню, когда я увлеклась Булгаковым от нечего читать и узнала про его зависимость (это было гораздо позже школы), моё отношение к его произведениям не изменилось. Скорее этот факт дополнил в моей голове пазл о «Мастере и Маргарите», объяснив его странность, и пазл о Записках врача, когда я поняла, каким образом он так правдоподобно всё описывает.
Возможно сам факт того, что Булгаков был врачом и стремился приносить пользу людям, сильно смазал негатив от наркотиков.
Когда я узнала про Есенина - я поняла, почему у меня к нему отторжение: все эти картинки в его стихах - они были и так неприятны, и оказались не вымыслом, а реальностью, которая мне неприятна вдвойне. Кое-как закончив в школе, я к нему никогда не возвращалась.
Да, я считаю, что информация об авторе влияет на восприятие произведения. И не знаю, как сформировать правильное отношение в ситуации с алкоголиками, наркоманами, самоубийцами и прочими…
Дальше фамилии наиболее известных писателей и поэтов - алкоголиков, наркоманов, самоубийц. К сожалению, их очень много, поэтому здесь только несколько фамилий, маленькая часть.
САМОУБИЙЦЫ. Список огромен. Вот некоторые фамилии на слуху
Есенин, Сергей Александрович (1895 - 1925) - русский поэт. Перерезав себе вены, повесился.
Купала, Янка (1882 - 1942) - белорусский поэт. По официальной версии покончил с собой в гостинице «Москва». [его фамилия в этом списке удивила, я не знала об этом]
Лондон, Джек (1876 - 1916) - американский писатель, принял сверх дозу снотворного. Рядом с телом нашли блокнот, в котором были цифры: перед смертью писатель вычислял необходимую дозу яда.
Маяковский, Владимир Владимирович (1893 - 1930) - русский поэт. Застрелился.
Радищев, Александр Николаевич (1749 - 1802) - автор «Путешествие из Петербурга в Москву» и других произведений. Сначала принял яд, а потом ещё и пытался зарезаться бритвой. Умер после долгих мучений.
Сенека Луций Аней (сын) (4 г. до н.э.- 65 после н.э.) - римский поэт, философ. Вскрыл себе вены в ванной, предварительно выпив яду. Вокруг сидели друзья и записывали его последние откровения.
Соболь Андрей Михайлович (1888 - 1926) - советский писатель, отец поэта Марка Соболя, застрелился среди бела дня, сидя на скамейке в московском сквере.
Стахура, Эдвард (1937 - 1979) - польский поэт, повесился в собственном доме, до этого бросался под поезд, который отрезал ему руку.
Табидзе, Галактион Васильевич (1891 - 1959) - великий грузинский поэт. Выбросился из окна лечебницы.
Успенский, Николай Васильевич (1837 - 1888) - русский писатель. Зарезал себя в переулке.
Фадеев, Александр Александрович (1901 - 1956) - русский советский писатель. Застрелился на даче, не выдержав разоблачений культа личности и погрязнув в алкоголизме.
Цветаева, Марина Ивановна (1892 - 1941) - русская поэтесса, прозаик, переводчица. Повесилась.
и др.
НАРКОМАНЫ.
Кэрролл Льюис - английский писатель, автор «Алисы в стране чудес», употреблявший опиум.
Кинг Стивен - американский писатель, общепризнанный «король ужасов». В период с 1974 по 1987 имел большие проблемы с алкоголем и наркотиками. Как это ни парадоксально, именно в этот период он создаёт свои наиболее яркие и жёсткие произведения, среди которых романы «Сияющий», «Мёртвая зона», «Воспламеняющая взглядом», «Куджо», «Бегущий человек», «Кладбище домашних животных», «Кристина», «Талисман», «Худеющий», «Оно», «Томминокеры» и «Тёмная Башня», а также повести «Тело», «Способный ученик», «Рита Хейворт и побег из Шоушенка». По его личному признанию, некоторые романы он даже не помнит как писал.
Берроуз Уильям - американский писатель, автор романа «Голый завтрак» (Naked Lunch) и других книг, основанных на его опыте полученного во время пристрастия к героину и многим другим наркотическим веществам.
Бодлер Шарль - французский писатель, свои впечатления от гашиша и опиума описывал в книге «Искусственный рай».
Булгаков Михаил - русский писатель, автор частично автобиографичного романа «Морфий». И вообще, все его произведения невероятно интересные.
Высоцкий Владимир - русский советский поэт, музыкант, актёр, бард, автор сотен песен на собственные стихи, употреблял морфий внутривенно. Об этом стало широко известно только после его смерти.
Владимир Маяковский, по воспоминаниям современников, пристрастия к алкоголю не имел, но зато употреблял кокаин и страдал от всевозможных маний, граничащих с помешательством.
Гайдук Дмитрий - писатель, известный своими растаманскими народными сказками - небольшими юмористическими рассказами о жизни растаманов.
Кастанеда Карлос - написал множество книг, из которых две посвящены описанию опыта употребления галлюциногенных растений, используемых мексиканскими индейцами. В данных впоследствии интервью выступал против употребления наркотиков.
Томас де Квинси - английский писатель XIX века, автор знаменитой книги «Исповедь курильщика опиума»
Кен Кизи - по крайней мере в 1960х годах активно потребителял ЛСД и марихуану. Автор романа «Пролетая над гнездом кукушки», являющимся одним из центральных литературных произведений движений битников и хиппи, в основу которого лёг опыт участия Кизи в экспериментах с ЛСД, мескалином, и другими психоделиками.
Кроули Алистер - британский писатель, автор «Дневника наркомана» (The Diary of a Drug Fiend) и других книг, имеющих дело с гашишем, кокаином и героином.
Пелевин Виктор - герои его книг употребляют наркотики. В романе «Generation П» подробно описаны ощущения от приёма наркотиков, в том числе яркие трипы под ЛСД и мухоморы. Автор эссе «Мой Мескалитовый Трип (о Карлосе Кастанеде)».
Хантер Томсон - американский журналист, автор книги «Страх и отвращение в Лас-Вегасе» (Fear and Loathing in Las Vegas), создатель гонзо-журналистики.
Роберт Антон Уилсон - американский писатель, философ, анархист, на протяжении жизни эсперементировал с наркотиками, преимущественно с психоделиками, получал медицинскую марихуану, был ярым противником войны с наркотиками.
Ирвин Уэлш - британский писатель, автор романа Trainspotting и других книг, описывающих жизнь английских наркоманов.
Олдос Хаксли - автор The Doors of Perception, книги, описывающей его опыт с мескалином.
Баян Ширянов - русский писатель, автор цикла романов Пилотажи, описывающих жизнь московских «винтовых» наркоманов, принимающих внутривенно эфедрин и первитин.
АЛКОГОЛИКИ
Шолохов Михаил Александрович. Выросший среди донских казаков, он с ранних лет пил, как воду, местное вино, водку и самогон. К концу жизни увлечение алкоголем стало сказываться на здоровье Шолохова. Он пил по-тихому вплоть до своего восьмидесятилетия и умер от рака горла.
По Эдгар Аллан. Его не раз отвозили в больницу с приступом белой горячки, в котором он ругался с привидениями и неистово отбивался от них. Однажды его пьяным нашли в канаве, привезли в больницу, где он и скончался.
Уильям Фолкнер. Безумный пьяница. Родился и вырос в семье алкашей. К 18 годам будущий писатель пил, как заправский алкоголик. Его алкоголизм длился на протяжении 30 лет практически не прерываясь. Но именно в этот период он написал многие свои лучшие произведения.
Ремарк Эрих Мария. Писатель стал знаменитым после одного-единственного произведения «На Западном фронте без перемен» (1930). Ему, как человеку прошедшему две мировых войны, алкоголь стал анестезией. Сам же он, после прекращения запоев винил себя за пусто потраченное время.
Хемингуэй Эрнест. Лауреат Нобелевской премии 1954 года по литературе, полученной за известнейшую повесть «Старик и море», журналист. Один из самых известнейших алкоголиков. В последний год перед смертью он лежал в больнице с диагнозом депрессия, умственное расстройство и… цирроз печени. В июне 1961 года он приставил к голове охотничье ружье и покончил с собой, сидя на своем ранчо.
Есенин Сергей. О пристрастии Сергея Есенина к алкоголю известно пожалуй всем. Но быть может именно благодаря этой пагубной привычке Есенину удавалось с такой поразительной точностью изложить в своих стихах мотивы русской действительности и загадочной русской души и грусти.
Лондон Джек. Он работал по 17 часов в сутки, и за 15 лет писательства сочинил на 40 томов. При этом страдал депрессией и алкоголизмом. В ночь на 22 ноября 1916 года Джек Лондон покончил с собой. Рядом с телом нашли блокнот, в котором были цифры: перед смертью писатель вычислял необходимую дозу яда.
Стейнбек Джон. В 1947 году он приехал в Советский Союз, чтобы написать серию репортажей. Утомившись от официоза, Стейнбек решил посмотреть настоящую жизнь русских. Он вышел из московского отеля один и догулялся до того, что напился в компании алкашей (!) и заснул на скамейке.
Стайрон Уильям. Пил 40 лет подряд. В возрасте 60 лет Стайрон заработал непереносимость алкоголя. Один глоток - и у него начинались тошнота и кошмары. Стайрон перестал пить, однако без привычных вливаний ему было еще хуже. Он впал в депрессию и попал в психиатрическую больницу. Оклемался и написал - по следам своего пребывания в дурдоме - книгу «Зримая тьма». Прожил после этого Стайрон еще 15 лет, умер в возрасте 86 лет. Не пил. Страдал ли от вынужденной трезвости, мы не знаем.
Твардовский Александр Трифонович
Берггольц Ольга Федоровна
Олеша Юрий Карлович
Успенский Николай
Блок Александр Александрович
Фадеев Александр Александрович
и многие другие писатели
К сожалению, их очень много. Многие и умирали от алкоголизма опустившимися людьми или совершали на его фоне самоубийства.
Иван Алексеевич Бунин - великий русский писатель, по своему дарованию равный разве что Льву Толстому. Но как часто это бывает, чем более глобальна и значима личность человека, тем большие страдания и лишения ему приходится переживать в жизни. И Бунин не был исключением из этого правила…
Рождение поэта
Иван Бунин родился 10 (22) октября 1873 года в Воронеже. Детские годы прошли в родовом имении на хуторе Бутырки Орловской губернии. Бунин вспоминал, что он очень рано начал писать стихи - едва только научился читать и писать. В 1881 поступил в Елецкую гимназию, которую оставил через четыре года из-за болезни.
Следующие четыре года провел в деревне Озерки. Его образованием занимается брат-революционер Юлий, окончивший университет и отсидевший год в тюрьме по политическому делу. Он прошел с братом весь гимназический курс, занимался с ним языками, философией, психологией, общественными и естественными науками.
Уже в 16 лет будущий Нобелевский лауреат напечатал свое первое стихотворение - в журнале «Родина». Бунин говорил: «Сколько я мучился, ожидая его появления. У меня дрожали руки, когда я разворачивал новый номер „Родины“. Опять ничего. Прошло несколько месяцев. Я уже отчаялся - не приняли. Надеяться больше не на что. И вдруг в мае оно появилось. Когда я впервые увидел свое имя „Ив. Бунин“ напечатанным, я почувствовал спазм в сердце и головокружение до тошноты. Зато потом был невероятно счастлив и горд. Это был один из счастливейших дней моей молодости. С того дня и в моей семье никто не сомневался, что я поэт. А сам я уже был уверен, что добьюсь всероссийской славы».
Но до всероссийской славы было еще далеко. В 1889 Бунин покидает имение и вынужден искать работу, чтобы обеспечить себе скромное существование (работает корректором, статистиком, библиотекарем, сотрудничает в газете). Часто переезжает - живет то в Орле, то в Харькове, то в Полтаве.
Сам он вспоминал позже: «А как я жил… Угла собственного у меня никогда не было. Скитался из города в город, часто без гроша в кармане. Был способен по шпалам пешком идти, только бы не оставаться на одном месте. Будто меня ток гнал. О будущем я совсем не думал, ни на какую работу не способен был. Верил, слепо верил в свой талант, в свою звезду, и что когда-нибудь прославлюсь на весь мир.»…
В 1895 году он приезжает в Петербург, а затем отправляется в Москву. Бунин быстро становится своим в московской литературной среде, знакомится с такими выдающимися писателями и поэтами как Н. К. Михайловский, В. Я. Брюсов, Ф. Сологуб, В. Г. Короленко, А. И. Куприн и конечно, А.П. Чехов.
Бунин-путешественник
В 1898 выходит сборник стихов Бунина «Под открытым небом», в 1901 - сборник «Листопад», за который он получает высшую награду Академии наук - Пушкинскую премию. В издательстве «Знание» появляются лучшие рассказы этого времени: «Антоновские яблоки», «Сосны»
В дореволюционной России Бунин получил самое широкое признание как у критиков, так и у читателей. Он занимает прочное место на писательском Олимпе и вполне может предаваться тому, о чем мечтал всю жизнь - путешествиям. Писатель на протяжении своей жизни объездил много стран Европы и Азии. Впечатления от этих поездок послужили материалом для его путевых очерков и рассказов.
Поэтесса Ирина Одоевцева в мемуарах рассказывала о своих встречах и прогулках в эмиграции с Буниным, во время которых он делился с ней воспоминаниями прошлого. Она пишет в своей книге «На берегах Сены»: «Рельсы, - говорил Бунин, - всегда будят во мне мою ненасытную страсть к путешествиям. Ведь больше всего на свете я люблю путешествия. И воспоминания о них. Я объездил чуть ли не весть мир. В одном Константинополе был тринадцать раз. А вот Японии и Китая так и не довелось увидеть. Я и сейчас жалею об этом».
Ирина Одоевцева добавляет: «Он чисто с восточной роскошью и богатством образов, сведений и деталей рассказывает об Африке, о Цейлоне, об Индии. Я иду рядом с ним, слушаю его и изумляюсь тому, как он умеет показывать то, о чем говорит. Я уже чувствую себя в Дакаре, в Египте, на берегах Ганга».
Окаянные дни
Но время неумолимо совершает свой ход. Наступает 1917 год. Россия на переломе, который изменил и мир, и судьбы людей. Иван Бунин революцию не принимает сразу и не примиряется с ней до конца своих дней. О своей жизни в Москве после 1917 года и странствиях по югу он напишет в пронзительной книге-дневнике «Окаянные дни». «В сущности, всем нам давно пора повеситься, - так мы забиты, замордованы, лишены всех прав и законов, живем в таком подлом рабстве, среди непрестанных заушений, издевательств!».
В 1920 году он, вместе с женой Верой Николаевной, после долгих мытарств и скитаний прибывает в Париж. И начинается полная страданий жизнь русского человека, оторванного от родной земли, от своих корней. Стихов в это время Бунин почти не пишет, только прозу. В эмиграции написано десять новых книг - «Роза Иерихона», «Солнечный удар», «Божье дерево»
В середине 20-х годов Бунины переехали в небольшой курортный городок Грас на юге Франции, где поселились на вилле «Бельведер», а позже - на вилле «Жанет». Здесь им было суждено прожить много лет, пережить Вторую мировую войну. В 1927 - 1933 годах Бунин работал над своим самым крупным произведением - «Жизнь Арсеньева». В этой книге он восстанавливал прошлое России, свое детство и юность. Именно за эту книгу Бунину была присуждена Нобелевская премия. 10 ноября 1933 года газеты в Париже вышли с огромными заголовками «Бунин - Нобелевский лауреат». Впервые за время существования этой премии она была вручена русскому писателю…
Но Бунину признание мировой общественности принесло не так много радости. Он все больше ощущает тоску по Родине, свою оторванность от того, что ему дороже всего. Начинается Вторая мировая война. Русский писатель болезненно переживает потери и поражения советских войск, гибель соотечественников. С огромной радостью он встречает Победу. В послевоенные годы Бунин уже более доброжелательно относится к Советскому Союзу, но так и не может примириться с властью большевиков и в результате остается в эмиграции.
Ностальгия
Бунин, несмотря на все потрясения и горестные события в своей жизни, сохранял чувство юмора, которое помогает переносить все тяготы бытия. Например, он любил вспоминать эпизод, случившийся во время визита писателя к Мережковским сразу после присуждения Бунину Нобелевской премии. В комнату ворвался художник Х, и, не заметив Бунина, воскликнул во весь голос: «Дожили! Позор! Позор! Нобелевскую премию Бунину дали!» После этого он увидел Бунина и, не меняя выражения лица, вскрикнул: «Иван Алексеевич! Дорогой! Поздравляю, от всего сердца поздравляю! Счастлив за Вас, за всех нас! За Россию! Простите, что не успел лично прийти засвидетельствовать…»
Но меланхолия все чаще посещала великого писателя. Одоевцева вспоминает такой монолог Бунина, который многое говорит о его чувствах и переживаниях в последние дни: «У меня душевное зрение и слух так же обострены, как физические, и чувствую я все в сто раз сильнее, чем обыкновенные люди - и горе, и счастье, и радость, и тоску. Просто иногда выть на луну от тоски готов. И прыгать от счастья. Да, даже сейчас, на восьмом десятке. Хотя какое же у меня теперь счастье? Конец похож на начало. Нищенская, грустная юность, нищенская, тяжелая старость. Сколько унижения, оскорблений! Какая у меня отвратительная, мерзкая старость! Но и молодость была не лучше. Сколько тяжелого. Дикое одиночество. И нищенская бедность. Я обо всем этом потом просто и вспоминать не хотел. Вычеркнул из памяти. А теперь нет, да и вспомнится. И так ясно, будто это все вчера было, будто я из молодости прямо перешагнул в старость. А всего остального и не существовало»…
Свою последнюю дневниковую запись Иван Алексеевич сделал 2 мая 1953 года: «Это все-таки поразительно до столбняка! Через некоторое, очень малое время меня не будет - и дела и судьбы всего, всего будут мне неизвестны!» Но Бунин, несмотря на тяжелые мысли, продолжал работать до самого последнего дня. Он писал книгу о Чехове, которая вышла уже после его смерти. В два часа ночи с 7 на 8 ноября 1953 года Иван Алексеевич Бунин скончался. Он похоронен на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа под Парижем. До сих пор на его могиле постоянно лежат живые цветы…
КАКИМ БЫЛО ЛЮБИМОЕ БЛЮДО ЛЬВА ТОЛСТОГО?
Назвать единственное любимое блюдо Льва Толстого так же сложно, как выделить главного героя в «Войне и мире». Отношения с едой у великого русского классика были весьма противоречивыми.
Поесть Толстой любил. Регулярно переедал и регулярно себя за это корил: «Много слишком ел за обедом (обжорство)». Однако, пытаясь воздержаться от греха чревоугодия, он неизбежно начинал себя жалеть: «Я утром не ел до обеда и очень ослабел».
Супруга писателя - Софья Толстая - в дневниках жаловалась на мужа:
«Опять Лев Николаевич жалуется на желудок; изжога, голова болит, вялость. Сегодня за обедом я с ужасом смотрела, как он ел: сначала грузди солёные, слепившиеся оттого, что замёрзли; потом четыре гречневых больших гренка с супом, и квас кислый, и хлеб чёрный. И всё это в большом количестве.
Я ем теперь с ним одну пищу,
(24 февраля 1898 г)
Беспокоил Софью Андреевну, конечно, не невероятный расход продуктов, а физическое и моральное состояние Толстого:
«Опять Л. Н. жалуется на нездоровье. У него от самой шеи болит спина и тошнит его весь день. Какую он пищу употребляет -- это ужасно! Сегодня ел грибы солёные, грибы маринованные, два раза варёные фрукты сухие -- всё это производит брожение в желудке, а питанья никакого, и он худеет. Вечером попросил мяты и немного выпил. При этом уныние на него находит. Сегодня он говорил, что жизнь его приходит к концу, что машина испортилась, что пора; а вместе с тем я вижу, что отношение его к смерти очень враждебное.»
(8 февраля 1898 г)
В 50 лет Толстой вступил в стройные ряды вегетарианцев. Мяса не ел, но от яиц и молочных продуктов не отказался.
Однако это решение писателя никак не сказалось на разнообразии его рациона. Доказательство тому - выдержки из меню, которое составляла лично Софья Толстая с пометками для повара. На завтрак, помимо яиц во всех мыслимых и немыслимых видах, Толстой ел бесчисленные варианты каши: «кашу пшённую», «кашу гречневую на сковороде», просто «кашу на сковороде», «крутую овсяную кашу», трогательную «кашку манную молочную жидкую». Прекрасным вариантом завтрака было и лаконичное «что осталось».
Вегетарианство в семье писателя было принудительным. Валентин Булгаков, последний секретарь Толстого, писал: «В 6 часов в зале-столовой подавался обед - для всех - вегетарианский. Он состоял из четырёх блюд и кофе».
Из блюд, подаваемых графу на обед, в наши дни можно составить меню хорошего вегетарианского ресторана. Просто и со вкусом: протёртые яблоки с черносливом, суп с клёцками и кореньями, суфле из рыбы с морковью, зелёная фасоль с рисом, суп-пюре из цветной капусты, салат картофельный со свёклой.
Слабостью Толстого было сладкое. К вечернему чаю в доме писателя обязательно подавалось варенье, которое варили здесь же, в Ясной Поляне, из крыжовника, абрикосов, вишни, слив, персиков, яблок. В последнее обязательно добавляли лимон и ваниль. Экзотические для Тульской области фрукты выращивали в усадебной оранжерее. Толстой тяжело переживал пожар в Ясной Поляне 1867 года: «Я слышал, как трещали рамы, лопались стёкла, на это было жутко больно смотреть. Но ещё больнее было оттого, что я слышал запах персикового варенья».
Гастрономической Библией семьи графа была «Поваренная книга» Софьи Толстой со 162 рецептами. Отметиться в настольной кулинарной книге успели не только родственники Толстых: там, например, можно найти «Пастилу яблочную Марии Петровны Фет» - рецепт жены Афанасия Фета.
Сакральным блюдом в Ясной Поляне был так называемый «анковский пирог», или «пирог Анке». Домашний врач Толстых, Николай Анке, поделился рецептом пирога с тёщей графа, Любовью Берс, которая и передала его дочери. Дочь же, то есть Софья Толстая, научила готовить пирог с толчёным сахаром и лимонами повара Николая. Сын Толстого Илья писал, что «именины без анковского пирога то же самое, что Рождество без ёлки».
Кстати, повар Николай Румянцев в жизни Льва Толстого появился раньше, чем супруга Софья. Начало его кулинарной карьеры было весьма нестандартным: в молодости Румянцев был крепостным флейтистом у князя Николая Волконского. Потом его перевели в кухонные мужики, и поначалу готовил он отвратительно. Софья писала: «Обед был очень дурен, картошка пахла салом, пирог был сухой, левашники как подошва… Ела один винегрет и после обеда бранила повара». Но, как известно, терпенье и труд всё перетрут. Левашники, которые в тот злосчастный вечер были «как подошва», стали фирменным блюдом Румянцева. Это были пирожки с вареньем, которые с уголков надувались воздухом, за что в быту назывались «вздохами Николая».
Откуда и почему она появилась - вопрос над которым бьются лучшие умы отечественной филологии. Это - нонсенс. Ни одна страна в мире не может похвастаться таким числом пишущих людей. Около двух миллионов творческих особей. Более сорока писательских союзов. Около двухсот тысяч литературных сайтов.
Вчера какой-то мудрый издатель объяснил - все дело в автоматизации. Освободились рабочие руки. Вместо лопаты взяли перо. Нужно же занять себя.
Абсолютно согласен. Уровень соответствующий. Вот стихотворные творения членов СП:
«Дядя Миша, не печалься!
Пей какао с молоком!
Если встретишь козлонога,
Сделай вид что не знаком!
Если жаба бросит камень,
Ты прижми его к груди!
Выбрось чёртов корень ада
Вслед козла одной ноги!» (Н. Семернина «Золотой кот»)
или
«…я пришла к тебе вечером
я отдаться хочу.
Но как лед ты бесчувственный.
Я тобою верчу.» © Нет, конечно, и раньше графоманов хватало. Но раньше был социализм. Редактор печально отвечала на рукопись, дескать, надо над собой работать. Ибо вход в большую русскую литературу - только с талантом. ну или - с способностями.
Капитализм в лице издательств только усмехается - о чем речь? любые капризы за ваши деньги!
Иллюстратор? самый лучший? запросто. Отзыв самого маститого писателя? да нет проблем. Все они кушать хочут, все что надо похвалят. Главное, заплатить.
Хотя впрочем - что осуждать-то? есть спрос - есть предложение.
Это раньше писателям платили деньги. Сейчас писатели будут платить. Чем больше заплатил - тем будет считаться талантливее. А как же иначе?
Может, в этом и есть сермяжная правда жизни? не отстреливать же писателей?
«Алые паруса» до сих пор остаются самой романтической книгой в мире. Удивительно, но написал ее человек, жизнь которого сказкой не назовешь…
Матрос Гриневский
Александр Степанович Гриневский (Грин - псевдоним писателя) родился 11 (23) августа 1880 года в городе Вятке. Отец его, поляк Стефан Гриневский, был сослан в это глухое место за участие в польском восстании 1863 года. Стефан работал бухгалтером, а его жена воспитывала 4-х детей. Она умерла в возрасте 37 лет, а отец вскоре женился вторично. Мачеха привела в дом своего ребенка, а затем на свет появился еще один младенец.
Таким было детство величайшего романтика - нищета, голод, сохнущие пеленки, склоки старших и младших членов семьи. Грин вспоминал: «Я не знал нормального детства. Меня в минуты раздражения, за своевольство и неудачное учение, звали „свинопасом“, „золоторотцем“, прочили мне жизнь, полную пресмыкания у людей удачливых, преуспевающих».
Скудная природа, суровый климат и унылые улицы Вятки отнюдь не способствовали пробуждению прекрасного, но маленький Саша нашел для себя источник вдохновения, светлый мир, в который можно убегать от суровой действительности - книги. В доме имелась большая библиотека, оставшаяся в наследство от родного брата Стефана Гриневского. В нескольких сундуках хранились произведения Жюля Верна, Майн Рида, Фенимора Купера. Саша взахлеб читал романы, и окружающий серый и тусклый мир исчезал, и вместо него появлялся другой - блистающий и яркий. Синее море, тугие паруса, экзотические острова, добрые и отважные люди…
Когда мальчику исполнилось 9 лет, отец сделал ему самый лучший подарок в жизни - дешевое ружье. И Саша начал целыми днями пропадать в лесах, охотясь на мелкую дичь. Привлекала его не столько охота, а сколько возможность побыть в благословенном одиночестве. Он представлял себя отважным Зверобоем, выслеживающим свою добычу, или путешественником, исследующим дикие джунгли. Возвращаться домой мальчику совсем не хотелось…
Еще хуже обстановка в семье стала, когда Саша начал учебу. Он неплохо знал историю и географию, но зато по всем остальным предметам он получал практически одни двойки. Всю свою школьную жизнь Саша учился из рук вон плохо, но в последних классах взялся за учебу - он узнал, что без аттестата его не возьмут в морское училище, о котором он давно мечтал. И вот в 16 лет, окончив с грехом пополам, реальное училище, Александр собрался в Одессу…
Южный город потряс наивного провинциала. Почти без денег, с чайником и акварельными красками, бродил он по солнечным улицам, восхищаясь необычными видами и запахами. А морской порт и настоящие корабли казались ожившей сказкой. Но к Саше Гриневскому эта сказка никакого отношения не имела. Никто не хотел брать его в плавание, даже юнгой - оказалось, что нужно заплатить за обучение и питание. А денег у юноши практически не было.
И он начал босяцкую жизнь. Ютился в подвалах и ночлежках, а с утра опять начинал обход кораблей в поисках места. Наконец, ему удалось попасть на судно «Платон», ходившее по Крыму и Кавказу. Но здесь он долго не задержался - романически настроенный и физически слабый юноша мало подходил для тяжелого и грязного матросского труда.
Он опять оказался на берегу, перебивался с хлеба на воду. Ненадолго удалось устроиться матросом на шлюпку «Святой Николай», идущую в Херсон с грузом черепицы, но при расчете Гриневский еще и оказался должен хозяевам - за харчи и ущерб, причиненный грузу…
Зима в Одессе не такая суровая, как в Вятке, но Саше пришлось немало помучиться от ледяного ветра и холода. Тем более, что есть ему удавалось крайне редко. Но весной удача ненадолго улыбнулась юноше. Он получил место матроса на корабле «Цесаревич», отправлявшемся в Александрию. Это было первое и последнее заграничное путешествие писателя.
Африка оказалась не столь романтичной, как в действительности, но в воображении юноша пережил небывалые приключения… Он писал: «Когда еще юношей я попал в Александрию, мне, как представилось, что Сахара и львы совсем близко - стоит пройти за город. Одолев несколько пыльных, широких, жарких, как пекло, улиц, я выбрался к канаве с мутной водой. Через нее не было мостика. За ней тянулись плантации и огороды. Я видел дороги, колодцы, пальмы, но пустыни тут не было. Я посидел близ канавы, вдыхая запах гнилой воды, а затем отправился обратно на пароход. Там я рассказал, что в меня выстрелил бедуин, но промахнулся. Подумав немного, я прибавил, что у дверей одной арабской лавки стояли в кувшине розы, что я хотел одну из них купить, но красавица арабка, выйдя из лавки, подарила мне этот цветок и сказала: „Селям алейкум“. Так ли говорят арабские девушки, когда дарят цветы, и дарят ли они их неизвестным матросам - я не знаю до сих пор».
Сильнее голода
После этого путешествия Гриневский вынужден был признать - мечты все же далеки от реальности. Он скитался по стране, меняя профессию за профессией - грузчик, рыбак, маляр, писец… Он решил вернуться в Вятку к отцу. Но затхлая провинциальная жизнь быстро заставила его тосковать, и он опять сорвался в дорогу - отправился в Баку на нефтепромыслы. Затем последовали золотые прииски на Урале, работа лесорубом…
Затем он оказался в армии, откуда сбежал, связался с эсерами, за что ему грозило тюремное наказание. Несколько раз он сбегал из тюрьмы и ссылки, и в 1905 году Гриневский осел в Вятке у отца - под чужой фамилией. Он занимался творчеством - уходя в выдуманный им самим мир.
В 1907 году под псевдонимом вышла его первая книга - «Шапка-невидимка». Затем последовали публикации в журналах. Но Грина печатали с трудом - его фантастические миры казались слишком вычурными редакторам. Грин писал: «Мне трудно. Нехотя, против воли, признают меня российские журналы и критики; чужд я им, странен и непривычен»…
Между тем началась революция, и все обвинения с Грина были сняты. Он оказался в революционном Петрограде, где Максим Горький выхлопотал писателю Грину комнату и продовольственный паек. В разрухе, голоде, под выстрелы создавал писатель свои фантастические миры. В холодной комнате появлялись на свет «Бегущая по волнам», «Алые паруса», «Блистающий мир», «Фанданго»…
В 1923 году писатель переехал в Феодосию. Он жил в спартанской обстановке, в комнате, в которой находились только стол, стул и кровать - и бушприт корабля на стене… В Крыму Грин написал свой роман «Дорога в никуда», рассказы, автобиографическую повесть. Часто он ходил в гости в Коктебель к Максимилиану Волошину. «Тропа Грина» - до сих пор популярный в Крыму туристический маршрут. Незадолго до смерти писатель переехал в город Старый Крым, где в 1932 году скончался.
Он умер, оставив после себя прекрасные книги, выдуманные им волшебные миры, вечно-юную Ассоль, ждущую отважного Грея на берегу моря… А читатели по-прежнему находят в произведениях Грина необычное и прекрасное. Ведь как говорил сам писатель: «Потребность необычайного - может быть, самая сильная после сна, голода и любви»…