А у нас на крыше в гнёздышке живёт
Добрый Аистёнок, он всегда нас ждёт.
Будем с Аистёнком мы расти.
Он удачу сможет дому принести.
Будет дома всем спокойно.
Мама будет всем довольна.
И, прогнав все беды и горести.
Будем вместе с аистёнком мы расти.
— Раз, два, три, четыре, пять,
Будем с Аистёнком новой встречи ждать!
САНЯ
Небо, тучи,
Ветер как-будто кого-то искал.
Станет лучше,
Если рванёшь, потянувши штурвал.
Две вертушки
С ходу винтами порвать тишину.
Там опушка.
«Первый, ответь, я — второй, подхожу».
Кто-то снизу,
Надо ребят поскорее забрать.
«Саня!», «Вижу!»,
«Чуть приглуши — так удобней взлетать».
Дождь по днищу,
Это колотится дождик из пуль.
Ветер свищет,
Видимость что-то сегодня под нуль.
Пусть земля будет небом для них,
Для ребят, что под солнцем летают.
Ведь у них смерть одна на троих,
Жизни просто на всех не хватает.
Саня, первый.
«Да, я страхую и здесь покружу».
К чёрту нервы.
«Слышу, второй.
На тебя выхожу».
Вспыхнул свечкой,
Чёрным обугленным факелом вниз.
Прямо в речку,
Огненный след в сером небе повис.
Три посадки,
Вытащил всех и вернулся назад.
Как лампадка
В мокром ущелье обломки горят.
«Саня, слышишь?
Саня, прости, что я всё ещё жив.
Ветер, тише!
Там, на камнях друг мой лучший лежит».
Пусть земля будет небом для них,
Для ребят, что под солнцем летают.
Ведь у них смерть одна на троих,
Жизни просто на всех не хватает.
Сейчас иду… а мне навстречу
молодой парниша прёт,
весь в джинсе и зубьев нету
но, как лошадь, громко ржёт…
В ухи всунуты «беруши», —
провода от них в карман,
и грохочет, всем аж слышно,
трам-тарам-тарам-тарам…
Иду дальше, улыбаюсь,
песня вспомнилась вдруг мне…
а парнишке, честно-честно,
под девяносто лет уже…
Прочь гони тоску и горе
Запируем на Авроре
Будут танцы всех оттенков
С Валентиной Матвеенко
Эта пушка выстрелит не скоро
Ходит ходуном Аврора
Эта пушка выстрелит не скоро
Танцы-шманцы на Авроре
Мы на радость всем буржуям
На Авроре затусуем
Выпьем кровь, и слижем пенки
А потом и шило в стенку
Эта пушка выстрелит не скоро
Ходит ходуном Аврора
Эта пушка выстрелит не скоро
Танцы-шманцы на Авроре
Раньше были все мы пионеры,
А теперь миллиардеры
Раньше были все мы пионеры,
А теперь миллиардеры
Эта пушка выстрелит не скоро
Ходит ходуном Аврора
Эта пушка выстрелит не скоро
Танцы-шманцы на Авроре
В шумном зале ресторана, средь веселья и обмана,
Пристань загулявшего поэта.
Возле столика напротив, ты сидишь в пол оборота,
Вся в луче ночного света.
Так со мной случилось вдруг, что слова сорвались с губ,
Закружило голову хмельную.
Припев:
Ах, какая женщина, какая женщина,
Мне б такую.
Ах, какая женщина, какая женщина,
Мне б такую.
Пол не чуя под собою, между небом и землею,
Как во сне с тобой танцую.
Аромат духов так манит, опьяняет и дурманит.
Ах, как сладко в нем тону я.
Так близки наши тела и безумные слова,
Без стыда тебе шепчу я.
Припев:
Ах, какая женщина, какая женщина,
Мне б такую.
Ах, какая женщина, какая женщина,
Мне б такую.
Ты уйдешь с другим, я знаю, он тебя давно ласкает,
И тебя домой не провожу я.
Жжет в груди сильней огня, не моя, ты не моя,
Так зачем же я ревную.
Сколько ж нужно мне вина, чтоб из памяти прогнать,
И забыть мечту свою шальную.
Припев:
Ах, какая женщина, какая женщина,
Мне б такую.
Ах, какая женщина, какая женщина,
Мне б такую.
Припев:
Ах, какая женщина, какая женщина,
Мне б такую.
Ах, какая женщина, какая женщина,
Мне б такую.
Стоит сосна, река жемчужная течет,
А вдоль нее парнишка с девушкой идет.
Они идут, не замедляя быстрый шаг.
Вдруг у него блеснули слезы на глазах.
«Я ухожу», — сказал мальчишка ей сквозь грусть,
«Я ухожу, но обязательно вернусь».
И он ушел, не встретив первую весну…
Домой пришел в солдатском цинковом гробу.
Рыдает мать, и, словно тень, стоит отец,
Ведь он для них еще пацан, ещё юнец.
А сколько их, не сделав в жизни первый шаг,
Домой пришли в солдатских цинковых гробах.
Он, как ты, домой девчонку провожал,
Дарил цветы и на гитаре ей играл,
А в час, когда на землю раненный упал,
Он имя той девчонки кровью написал.
Развеет ветер и на границе серый дым.
Девчонка та уже встречается с другим.
Девчонка та, что обещала: «Подожду»,
Пришла весна, исчезло имя на снегу.
Стоит сосна, река жемчужная течёт,
А вдоль нее парнишка с девушкой идет.
Они идут, и на душе у них весна.
Вдруг у неё блеснули слёзы на глазах.
«Я не хочу я не хочу так больше жить,
Я не могу, я не могу его забыть».
И вот она бежит по мостику одна,
И вот она, как камень бросилась с моста.
Я пью за тех, кому сегодня 20 лет,
Я пью за тех, кого сегодня с нами нет,
Я пью за тех, не встретив 1-ую весну,
Домой пришли в солдатском цинковом гробу
Я не думал никогда, что будет сложно так
В моё сердце ты вошла и потревожила.
Ох, если бы мне воротить десяток лет назад
Увёл бы я тебя с собой в любовный звездопад
Между нами много лет, ох расстояния,
Но не могу я обмануть свои желания
Хочу любить, хочу летать в любви с тобой
ОДНОЙ,
Но видно поздно уводить тебя в любовь
СО МНОЙ.
Припев:
Слишком поздняя любовь, слишком поздняя
Ты же сделала со мной невозможное
И опять я от тебя теряю голову
Слишком поздняя любовь — ЭТО ЗДОРОВО!
Ах, что мне делать, как мне быть, что сердцу
ПРИКАЗАТЬ?
Забыть тебя, любовь забыть, из головы
УБРАТЬ
А я в ответ на твой обман опять лечу к тебе
И не жалею я о том, что ты в моей судьбе.
Припев:
Хотя болею я тобой, но всё ж пора забыть
Ведь знаем мы и знает БОГ, что вместе
НАМ НЕ БЫТЬ.
Сотру из памяти мечты, уеду в свою боль
И только буду вспоминать ту позднюю
ЛЮБОВЬ
По телевизору услышала старую народную песню «Ой ты, Порушка-Параня», а поскольку такого имени не знает, ходит, поёт:
— Ой топорушкой поранил…
Когда мы уходим к далеким причалам,
когда улетаем к чужим городам, —
за синею далью,
окутан печалью,
родной Константиновск грустит по ночам.
А без тебя не пишется.
а без тебя не дышится,
а без тебя и вишни не цветут!
А где-то песня слышится,
звезда в Дону колышется,
а волны, словно годы, вдаль бегут…
Здесь пишут поэмы работой красивой,
слагаются в гимны гудки кораблей…
Поем о тебе мы, родной Константиновск, —
частица великой России моей!
А без тебя не пишется.
а без тебя не дышится,
а без тебя и вишни не цветут!
А где-то песня слышится,
звезда в Дону колышется,
а волны, словно годы, вдаль бегут…
Все в мире стареет, но мы не поверим, —
не справиться с нами ни дням, ни годам!
Старинный наш город по — прежнему молод,
и нам возвращаться к родным берегам…
А без тебя не пишется.
а без тебя не дышится,
а без тебя и вишни не цветут!
А где-то песня слышится,
звезда в Дону колышется,
а волны, словно годы, вдаль бегут…
.
Как упоительны в России вечера,
Любовь, шампанское, закаты, переулки.
Ах, лето красное, забавы и прогулки…
Как упоительны в России вечера.
Балы, красавицы, лакеи, юнкера,
И вальсы Шуберта, и хруст французской булки.
Любовь, шампанское, закаты, переулки…
Как упоительны в России вечера.
Как упоительны в России вечера,
В закатном блеске пламенеет снова лето,
И только небо в голубых глазах поэта…
Как упоительны в России вечера.
Пускай всё сон, пускай любовь игра,
Ну что тебе мои порывы и объятия?
На том и этом свете буду вспоминать я,
Как упоительны в России вечера.
Виктор Пеленягрэ
----------------
Об истории создания песни: «Как упоительны в России вечера» рассказывает автор музыки, композитор Александр Добронравов: «В 1996 году я отправился в длительную творческую командировку за океан. В общей сложности, в Америке я провел около полутора лет, работая там в студии звукозаписи.
Однажды я ненадолго вернулся в Москву „погостить“, а когда пришло время возвращаться в Нью-Йорк, взял с собой для работы несколько поэтических сборников, среди которых оказалась тоненькая книжка стихов моего давнего и хорошего друга — поэта Виктора Пеленягрэ.
Наша дружба, как и сотрудничество, началась еще в 1986 году. С ним мы написали несколько хитов, в том числе „В далеком Бискайском заливе“ и „Крик на морском берегу“, которые исполняли Сергей Крылов и группа „Веселые ребята“. Интересно, что именно Витины стихи я захватил с собой в самый последний момент — меня словно что-то заставило вернуться с порога именно за ними. И вот одним чудесным летним нью-йоркским вечером я взялся за работу.
Что-то из стихов цепляло, что-то оставляло равнодушным, что-то я откладывал, чтобы вернуться к этому позже. Когда я добрался до сборника Пеленягрэ и увидел стихотворение, которое начиналось строчкой „Как упоительны в России вечера“, мне сразу стало понятно, что интуиция, которая заставила меня вернуться именно за этим сборником, меня не подвела. Так появился эта композиция, которой суждено было стать суперпопулярной.
На момент создания песни, группы „Белый орел“ еще не существовало, но с ее основателем, Владимиром Жечковым, мы были уже хорошо знакомы по работе в студии Аркадия Укупника „Олимпик“. Володя предложил мне сотрудничество в качестве музыкального продюсера и аранжировщика в своем новом большом проекте — группе „Белый орел“.
И в записи их первого альбома я участвовал именно как аранжировщик. А вот когда создавался второй альбом — „Потому что нельзя быть красивой такой“ — тут я уже выступил как композитор. Дело было так: Жечков попросил показать ему мои песни. Помню, мы сидели за столом и непринужденно общались. Я включал то одну, то другую запись.
„Как упоительны в России вечера“ оказались двенадцатой по счету песней. Прозвучали первые такты, и я собрался было переходить к другому музыкальному материалу, но Володя остановил меня и попросил вернуться к „Вечерам“. Он прослушал композицию несколько раз подряд, а потом сказал: „Эту песню — к записи. Срочно“.
Так появилась этот хит.
И я счастлив, что моя композиция нашла такой горячий отклик в сердцах миллионов людей!»
Играй, гармоника, играй,
Мы на земле искали рай,
И он, казалось, был немыслимо далёк.
А до него рукой подать,
Чтоб наступила благодать,
Давай-ка сядем в этот старый катерок.
А до него рукой подать,
Чтоб наступила благодать,
Давай-ка сядем в этот старый катерок.
Припев:
Левый, левый, левый берег Дона
Чайки, пляжи, плёсы у затона.
Рядом, рядом омуты и мели,
Мы до них добраться не умели.
Ну что ты смотришь, не пойму,
Скорее прыгай на корму,
Ах, катерок, ну что ж ты к берегу прирос.
Ты сам, конечно, не ахти,
Но поскорей затарахти,
И пусть концы нам бросит с пристани матрос.
Припев
Вдоль нашей юности вдвоём
Мы тихо, тихо поплывём,
На каждом спуске узнавая каждый дом.
Огни, причалы, а потом
Ростов растает за бортом,
И мы на самой дальней линии сойдём.
Если б не терпели — по сей день бы пели!
А сидели тихо — так разбудили Лихо!
Вьюга продувает белые палаты.
Головой кивает хуй из-под заплаты.
Клевер да березы — полевое племя.
Север да морозы — золотое стремя.
Серебро и слезы в азиатской вазе.
Потом — юродивые-князи нашей всепогодной грязи.
Босиком гуляли по алмазной жиле.
Многих постреляли. Прочих сторожили.
Траурные ленты. Бархатные шторы.
Брань, аплодисменты да сталинные шпоры.
Корчились от боли без огня и хлеба.
Вытоптали поле, засевая небо.
Хоровод приказов. Петли на осинах.
А поверх алмазов — зыбкая трясина.
Позабыв откуда, скачем кто куда.
Ставили на чудо — выпала беда.
По оврагу рыщет бедовая шайка —
Батька-топорище да мать моя нагайка.
Ставили артелью — замело метелью.
Водки на неделю — да на год похмелья.
Штопали на теле. К ребрам пришивали.
Ровно год потели да ровно час жевали.
Пососали лапу — поскрипим лаптями.
К свету — по этапу. К счастью — под плетями.
Веселей, вагоны! Пляс да перезвоны!
Кто, кто, кто услышит стоны краденой иконы?
Вдоль стены бетонной — ветерки степные.
Мы тоске зеленой — племяши родные.
Нищие гурманы, лживые сироты
Да горе-атаманы из сопливой роты.
Мертвякам припарки — как живым медали.
Только и подарков — то, что не отняли.
Нашим или вашим — липкие стаканы.
Вслед крестами машут сонные курганы.
Нет мудрее и прекрасней
Средства от тревог,
Чем ночная песня шин.
Длинной-длинной серой ниткой
Стоптанных дорог
Штопаем ранения души.
Припев:
Не верь разлукам, старина, их круг
Лишь сон, ей-богу.
Придут другие времена, мой друг,
Ты верь в дорогу.
Нет дороге окончанья,
Есть зато ее итог,
Дороги трудны, но хуже без дорог.
Будто чья-то сигарета,
Стоп-сигнал в ночах —
Кто-то тоже держит путь.
Незнакомец, незнакомка,
Здравствуй и прощай,
Можно только фарами мигнуть.
Припев.
То повиснет над мотором
Ранняя звезда,
То на стекла брызнет дождь.
За спиною остаются
Два твоих следа,
Значит, не напрасно ты живешь.
Припев.
В два конца идет дорога,
Но себе не лги:
Нам в обратный путь нельзя.
Слава богу, мой дружище,
Есть у нас враги,
Значит есть, наверно, и друзья.
Бабушка Алисы часто напевает известные шлягеры, смыслы текстов которых Алисе не совсем понятны.
Однажды в магазине Алиса с папой стояли в очереди на кассе. Перед ними расплачивалась женщина, которая набрала много пачек крупной соли, — перед засолочным сезоном она редко бывает в магазинах. Процесс расчёта занимает некоторое время, и в очереди люди вполголоса возмущаются. Пожилой мужчина бурчит:
— А соли-то, соли набрала, как в военное время! Куда столько?!
Алиса поворачивается и громко высказывает свое предположение:
— Наверное, сыпать на рану…
Очередь и кассир взорвались от смеха.
Кто волен быть, кто волен ждать… кто может жить и умирать .Кто сильный духом и вечностью души… Кто жизнь свою готов отдать за истину любви??? …А кто же я мне не понять да кто же ты мне не узнать и может быть, что все равно. пойдем смотреть твое кино… кино, но, но, глаза твои зеленые ты ты, ложишься спать .и тучи черные не дадут тоску …прогнать. С добрым утром с новым счастьем с синим небом все на части. крепкий кофе? Прохладный душ? Ты на работу? я обязательно тебя дождусь …