А у нас во дворе
Есть девчонка одна,
Среди шумных подруг
Неприметна она,
Никому из ребят
Неприметна она.
Я гляжу ей вслед —
Ничего в ней нет,
А я все гляжу —
Глаз не отвожу.
Есть дружок у меня,
Я с ним с детства знаком,
Но о ней я молчу
Даже с лучшим дружком.
Почему-то молчу
Даже с лучшим дружком.
Я гляжу ей вслед —
Ничего в ней нет,
А я все гляжу —
Глаз не отвожу.
Не боюсь я ребят,
И ни ночи, ни дня,
Ни крутых кулаков,
Ни воды, ни огня,
А при ней словно вдруг
Подменяют меня.
Я гляжу ей вслед —
Ничего в ней нет,
А я все гляжу —
Глаз не отвожу.
Вот опять вечерком
Я стою у ворот,
Она мимо из булочной с булкой идет.
Я стою и смотрю,
И обида берет.
Я гляжу ей вслед —
Ничего в ней нет,
А я все гляжу —
Глаз не отвожу.
Или утром стучит
Каблучками она,
Обо всем позабыв,
Я слежу из окна.
И не знаю зачем
Мне она так нужна.
Я гляжу ей вслед —
Ничего в ней нет,
А я все гляжу —
Глаз не отвожу.
А я все гляжу —
Глаз не отвожу.
А я все гляжу —
Глаз не отвожу.
Куба — любовь моя,
Остров зари багровой.
Песня летит над планетой звеня —
Куба — любовь моя!
Слышишь чеканный шаг —
Это идут барбудо;
Небо над ними как огненный стяг
Слышишь чеканный шаг!
Мужество знает цель!
Стала легендой Куба,
Вновь говорит вдохновенно Фидель —
Мужество знает цель!
Родина или смерть! —
Это бесстрашных клятва.
Солнцу свободы над кубой гореть!
Родина или смерть!
Куба — любовь моя,
Остров зари багровой.
Песня летит над планетой звеня —
Куба — любовь моя!
Еще один день без тебя
1.
Не забывай красивых слов, что ты когда-то говорил,
Не принимай всё близко к сердцу своему…
Не забывай прекрасный взгляд, что ты когда-то так любил,
Не отдавай любви ты память никому…
Припев:
Ты всё продал за ворох сладкой лести,
И не вернуть потерянной любви…
Не мучай сердце жгучей жаждой мести,
А в жизни пламени гори, гори, гори…
2.
В седеющих висках твоих струится серебро,
И нет в глазах огня, что был когда-то…
И сердце бьётся глухо, больно, очень тяжело
Не от любви — она давно ушла куда-то…
Припев:
Ты всё продал за ворох сладкой лести,
И не вернуть потерянной любви…
Не мучай сердце жгучей жаждой мести,
А в жизни пламени гори, гори, гори…
3.
Те руки, что когда-то всех нежней меня ласкали,
Дрожат и комкают подаренный платок…
И те слова, что так давно с тобой друг другу мы сказали
Струятся в венах, жгут, как кипяток…
Припев:
Ты всё продал за ворох сладкой лести,
И не вернуть потерянной любви…
Не мучай сердце жгучей жаждой мести,
А в жизни пламени гори, гори, гори…
4.
Нам память отомстит, оставив разочарованье
И горечь в сердце от потерянной любви…
Без разрушения не может быть и радость созидания,
Не потреяв, не сможешь обрести…
Припев:
Ты всё продал за ворох сладкой лести,
И не вернуть потерянной любви…
Не мучай сердце жгучей жаждой мести,
А в жизни пламени гори, гори, гори…
Невиданный доселе талант, которому нет равных до сей поры…
Более трепетного, земного и страстного исполнения я в своей жизни никогда не слышал!
Его голос живой, он трепетал и колебался, как стебель дерева на ветру, переливаясь разными оттенками и нюансами, словно бриллиант. В этом его невыразимое очарование, такое, что душа следовала за этим движением. Однажды родившись, этот голос будет жить вечно!
Это был талант, который затравили завистники, недруги и чиновники от КПСС.
Но их уже нет, а В. Ободзинский со своими песнями живёт!
Не приведи Господь пережить кому — либо такую травлю и попытку сломать талантливого артиста! Но Человек — не камень!
Низкий поклон тебе Валерий!
Мы всегда будем помнить тебя и ты навсегда останешься в наших сердцах!
2016 год
Осень, осень — о пора колдовская, хмельная, шальная такая!
На свои вернисажи наивных влюблённых скликая,
Взбудоражила ты даже трезвые наши умы.
Ты ввела нас в обман ярко-рыжею хитростью лисьей,
Но твои золотые, литые, тяжёлые листья
Всё равно опадут — опадут, не дождавшись зимы.
Осень,
Ты и в поэзии, и в прозе.
К тебе сердца свои приносим
На жёлтый жертвенный огонь.
Знаю,
Придёт ещё пора святая —
Ворвётся, жёлтый сор сметая,
Зимы косматый белый конь.
Осень, осень! Ну зачем же ты так понадеялась и поспешила?!
Вновь душа моя глупая перед умом согрешила:
Цвета осени волосы были у женщины той!
Речи не словами велись, а глазами, цветами, духами…
Я опять переполнился полными грусти стихами
И её наделил неземною святой красотой.
Осень!
Сквозь жёлтый веер — неба просинь.
Глаза — как ласковые лоси,
То вдруг — пугливо в стороне.
Руки
Навстречу плыли, как фелуки,
Но в то же время о разлуке
Известно было ей и мне.
Осень, осень! Это всё приключилось нечаянно так и нелепо:
Ты сняла с наших душ удивительно мастерский слепок,
Только души живые в единое слить не смогла.
Значит, прекращать нам пора запоздалые наши романы.
Вслед за ними придут, как всегда, холода и туманы,
Будет сердце томиться опять в ожиданье тепла.
Осень!
Мы от щедрот твоих не просим.
Печальных чувств разноголосье
Пора сменить на тишину.
Скоро
Спокойный снег оденет горы,
Душа и ум окончат споры
И станут предвкушать весну.
Озорную улыбку примерю я,
Пару капель наива в глаза…
С добрым утром, моя фанаберия!
Здравствуй, здравствуй, родная шиза!
Заморочена я, заманьячена,
В пальцах тремор, и мысли вразброд.
Мне лечиться пора, однозначно,
Или будет летальным исход.
Я сдала, что могла, на анализы,
Я прошла ЭКГ, ультразвук,
И моим восхитился анамнезом
Некий доктор различных наук.
Тонко вникнув в мою ситуацию,
Он сказал: «Плохи Ваши дела,
Ведь лекарства от сей девиации
Медицина ещё не нашла.
И хотя мой коллега из Йемена,
Изучивший процессы в мозгу,
Утверждает: всё лечится временем —
Ничего обещать не могу.»
Он взглянул на меня с огорчением,
И очки затуманила грусть…
Ладно, док, Бог с ним, с этим лечением,
Мне оно не поможет, боюсь,
Потому что не очень-то верю я,
Будто стану счастливей в разы
Без любимой моей фанаберии,
Без моей ненаглядной шизы.
Мы на твоем заднем сидении,
И это среда никак не хуже, всех воскресений,
Воздух за окном далеко не осенний,
Я таю в твоих губах, как семнадцатилетний,
Про нас будут ходить здесь сплетни,
Если запалят из соседней машины,
тебя на мне почти голую,
Самые беспредельные,
твоя куртка где-то на педали сцепления,
Жгем еще одну новую ночь,
Я взрываю еще один кэс,
Растегиваю лифчик на тебе, чтобы снять этот стресс,
Нас прячет тонировка и снежный занавес,
Ты нежная под конец года, будто идешь под венец,
Хлопья падают за окном, пепел падает на пол,
И сегодня мы за одно с тобой,
По тебе где-то скучает он,
А я медленно вхожу в тебя под новогодний звон.
Привет,
Пару секунд и я в твоем теле,
Тебя прет с рисунков,
На моем теле,
Мы всё курим и смеемся,
Ты стонешь за стеклом мотора,
Правим этот бал вдвоем.
Мой мир полон эффектов сейчас,
Безумная ночь, конкретно для нас двоих,
Мы используем весь этот шанс,
Скрыться подальше от всех этих глаз других,
Твои стоны хит нашего праздника,
Алкоголь дразнит нас, ты просто фантастика,
Детка, здесь дым в таре из пластика,
Твое тело и лицо для меня, фаворит без кастинга,
Эти фонари не ярче нас,
Не говори про время, что потрачено,
Крапали, взрывай, тяни и дай мне пас,
Напали меня и помни мы в тайне,
Раз я не с тобой, но я универсальный друг,
И не для кого нет свободных мест,
Чтобы войти в нашу игру,
Это моя планета и она твоя,
Плевать на всех вокруг,
Время продолжит наш заезд, начнем второй круг!
Свет луны из окна
Я сегодня ночью остаюсь одна
Я боюсь темноты
Раньше не боялась, но тогда был ты
Вдруг звонок я иду
Пеньюар застегивая на ходу
Охо-хо за дверью никого
Сейчас заплачу или закричу
Страшно сидеть одной
Если ночь и если тишина
Если нету сна и лишь луна
Смотрит из окна и лезут разные мысли
Страшно сидеть одной
Если точно знаешь наперед
То что твой товарищ не придет
Ты больше не нужна ему на празднике жизни
Не звонит телефон
Город спит и видит свой десятый сон
На душе пустота
И уже не помогает красота
Вот кровать подхожу
Надо лечь, но не могу лежать сижу
И от одиночества-а-а
Сейчас заплачу или закричу
А сзади тенью по стене
С топориком в руках
Карабкается по спине
Ползучий липкий страх
Бегут мурашки скрипит паркет и в пальцах лед
И кто-то рядом есть он явно здесь
В спальне бродит взад-вперед
Мрачный полтергейст
Страшно сидеть одной
Если ночь и если тишина
Если нету сна и лишь луна
Смотрит из окна и лезут разные мысли
Страшно сидеть одной
Если точно знаешь наперед
То что твой товарищ не придет
Ты больше не нужна ему на празднике жизни
Больше не нужна
Уснул притихший город,
А мы летим 140
С подругой друга ускользаем от людей
И загородный воздух
Проветривает мозг и мне и ей.
Врубаем магнитолу
Глотаем виски с колой
И в этот самый миг кончается бензин
А по FM Латино,
А мы уже в машине не сидим.
Танец у ночной бензоколонки
Это мексиканские дела
Просто мы отвязные девчонки
Просто ночь нас довела.
Но до чего ж всегда прикольно получается
Когда в ответственный момент бензин кончается.
Мобильники вне зоны
Окончены дозвоны
Мужской компании мы сделали привет
И пусть теперь кукуют
Скучают и тоскуя ждут рассвет.
Могло ли быть иначе
Когда они на даче
Все как один в одежде прыгнули в бассейн.
И на столах плясали
И чего-то предлагали мне и ей.
Песня «Цунами». Исполнитель Анастасия Спиридонова, премьера которой состоялась на 1 канале. Композитор Олег Шаумаров. Слова Лариса Фомина. Гран-при фестиваля «Белые ночи» (можно послушать на Ютубе)
Я забуду всех,
А Тебя не забуду —
Посмотри наверх —
Мы пришли ниоткуда.
Между нами дождь,
И огонь между нами
Если ты уйдешь —
То случится цунами.
Я разлетаюсь на тысячи птиц,
Разрываюсь на сотни частиц,
Чтоб сложиться из единиц
С тобою.
Я разливаюсь на множество рек,
Распадаюсь на слезы и смех,
Прорастая в тебе навек
Любовью.
Я забуду всех,
А Тебя не забуду —
Посмотри наверх —
Мы пришли — это чудо.
Принимая мир
Внутривенно, наружно
Мы сошли с орбит
Океаном на сушу.
Я разлетаюсь на тысячи птиц,
Разрываюсь на сотни частиц,
Чтоб сложиться из единиц
С тобою.
Я разливаюсь на множество рек,
Распадаюсь на слезы и смех,
Прорастая в тебе навек
Любовью.
Прилетят коноплянки летом клевать плетень —
Не сыскать младенца ли, лебедя в лебеде…
Дураку с утра на конюшне дадут плетей,
А тебя, царевна, утопят ночью в святой воде.
Желт аир, а кипрей пурпурен, репейник ал.
Ветер травы треплет, толкает, как бес в ребро.
Не проскачут, звеня доспехом, ни гунн, ни галл,
Чтоб украсть твое последнее серебро.
Трень да брень, серебрень-бубенчики, спи, душа.
Вот придет дурачок на берег, достанет нож,
Срежет дудочку из прибрежного камыша,
Дунет — ты вдохнешь. Дунет — ты споешь:
люли люли люблю малина зову зову
спит виллиса цветет мелисса иди иди
упади в траву упади в траву упади
И тогда дурак упадет, упадет в траву.
Пару слов о народе, народники:
Перед тем как начать поворот,
Не включает народ поворотники,
Ну плюёт на законы народ.
Я намедни ужасно расстроился:
На «Тойоте» какой-то урод
Перед носом моим перестроился —
Ну обозначь ты, урод, поворот!
Он же наглый, ему всё дозволено.
Руки-ноги б тебе обломать!
Он здоровый такой, мясом кормленный,
А мне и монтировку-то трудно поднять.
А такой и стрельнёт ещё, мало ли.
Кенгурятник напялил, куркуль.
Ты с медведями жил что ли, Маугли?
Прямо из леса — и сразу за руль.
Развинтился народ, только дай слабину.
До чего довели либералы страну.
Вон в Корее-то Северной — там извини!
Там на красный ни-ни и на жёлтый ни-ни.
Там сказал Ким Чен Ир: «Вы смотрите мне, блин!» —
И по правилам ездят все десять машин.
Да народу — за счастье, машину ведя,
Поворотник включить по наказу вождя.
А у нас — всем атас, если едут вожди:
Птица прочь улетай, зверь с дороги уйди!
Потому и холопы законов не чтут,
Потому курят в лифте, в подъезде плюют.
А холопы затем и свергали царя,
Чтобы ездить по встречной, ментов костеря.
Раздолбаи у нас шофера…
Et cetera, et cetera, et cetera.
Хам на «Хаммере» сидит,
Хам из «Хаммера» глядит,
Поворотник не включает,
Поворачивает.
Народ-богоносец, народ-гуманист,
Терпимый к таким мелочам.
Народ атеист, разгильдяй, пофигист —
Какой поворотник, к чертям!
Не нужна нам законов конкретика,
Не нужны нам законы вообще,
Нам чужда протестантская этика,
И буддистский порядок вещей.
Николай и святые угодники,
Для себя ничего не прошу —
Но пусть включают они поворотники,
А не то, видит Бог, согрешу.
Он мотор заведёт, глазки выпучит —
И вперёд! Аж резина визжит.
Нет, такой из пожара не вытащит
И бандита не разоружит.
Он не будет спасать утопающих,
На фига ему ножки мочить.
(Ладно)
Героизма не надо, товарищи,
Но поворотник-то можно включить!
Застрахую машину — всего-то делов,
Но нет страховки пока ещё от дураков.
Он сегодня забыл поворотник включить —
Завтра будет старушек несчастных мочить.
Начинается с малого полный развал.
Нехорошие книжки он в детстве читал.
Вот такие, как он, бьют детей и жену,
Вот такие, как он, развалили страну.
Да они всюду гадят, куда ни взгляни.
В Джона Леннона тоже стреляли они.
И писал о них Лермонтов, мол, палачи:
Прокурор и судья — все пред ними молчи.
А в конце дописал: «Дорогие мои,
Есть ещё Высший Суд, он повыше ГАИ».
Вот какая выходит мура…
Et cetera, et cetera, et cetera.
Наши трассы широки,
Устремления высоки.
Господа, включайте, гады,
Поворотники.
Смахну я с капота дорожную пыль…
Может, всё это я сгоряча?
Но был бы у Чехова автомобиль,
Поворотник бы Чехов включал.
Был бы у Чехова автомобиль,
Поворотник бы Чехов включал.
БУДЕМ ДУМАТЬ
Абрам, я говорю Вам, как родному —
Вы мне не компостируйте мозги.
Абрам, забудьте Жмеринку — мы дома:
Четыре моря, солнце и пески.
Вы были там почтенным фармазоном,
Могли решить почти любой вопрос,
И знала хорошо любая зона,
С горбинкой, Ваш большой еврейский нос.
А здесь неподалёку к Б-гу двери,
Что будут завтра так же, как вчера,
И здесь, Абрам, не только мы — евреи,
А ко всему ещё и миштара.
У Вас, Абрам, манеры, как в Союзе —
Базар-вокзал и сразу мордобой.
Абрам, я Вас прошу — припрячьте «Узи»,
Давайте будем думать головой.
БУДЕМ ДУМАТЬ
Абрам, я говорю Вам, как родному —
Вы мне не компостируйте мозги.
Абрам, забудьте Жмеринку — мы дома:
Четыре моря, солнце и пески.
Вы были там почтенным фармазоном,
Могли решить почти любой вопрос,
И знала хорошо любая зона,
С горбинкой, Ваш большой еврейский нос.
А здесь неподалёку к Б-гу двери,
Что будут завтра так же, как вчера,
И здесь, Абрам, не только мы — евреи,
А ко всему ещё и миштара.
У Вас, Абрам, манеры, как в Союзе —
Базар-вокзал и сразу мордобой.
Абрам, я Вас прошу — припрячьте «Узи»,
Давайте будем думать головой.