Невже моi палкi вуста
Не будять кров, як та весна?
Она жуёт на рассвете
И слушает «битлов» поутру,
Она живёт в Интернете,
На сайте «Одиночество.ру».
Она теряет часы и собирает минуты,
Она живёт по каким-то нездешним часам.
Она приходит с работы и сразу в компьютер,
Она не верит другим чудесам.
Она забросила книги
и год не поливает цветы.
Её друзья - это ники,
Мужчины виртуальной мечты.
На кухне - грязной посуды курган непочатый,
И безо всяких последствий рассыпана соль.
Но ей на это плевать, она бродит по чатам
И пишет письма под ником Ассоль.
Она плетёт паутину,
Она подстерегает его.
Она, конечно, блондинка,
Ей нет и двадцати одного.
Она не терпит жлобов и не выносит лентяев,
Ей нужен тот настоящий, что сыщется сам.
В её ушах Макаревич, «Секрет» и Митяев -
Она не верит другим голосам.
Но в поисковой системе
Всегда один и тот же облом.
Что толку кликать по теме,
Что толку вспоминать о былом…
Тридцать шестой день рождения - так бесприютно,
Когда никто не приходит и всё позади.
Она себе подарила вот это компьютер
И жизнь опять начала с двадцати.
Постой, жизнь,
мимо не проходи.
Он здесь,
он тоже один в сети.
Они опять заблудились, как дети,
Им не порвать эти взрослые сети.
Задай правильный вектор,
Поддай попутного ветра
его парусам,
а дальше он сам.
И пусть судьба обойдётся
без спецэффектов,
пускай доверится
чудесам.
Когда, запутавшись туго
В пространстве электронных тенет,
Они упустят друг друга
На сайте «Одиночества. нет»,
Она отключит компьютер - и кончится спячка;
А за окном выпал первый пронзительный снег.
И там, на белом снегу, живым курсором маячит
Давно обещанный ей человек.
Тот, что с её эталоном несхож только в малом,
Они вдвоём говорят на одном языке, -
Мужчина в сером костюме и галстуке алом,
С изгибом жёлтой гитары в руке.
.
Вначале было Слово, срок прошел.
Бог создал пиво, женщину и Землю,
И Бог сказал, что это хорошо.
Конкретно он имел в виду деревню.
Нам Бог велел селиться в деревнях.
Заветы господа я в жизнь претворяю.
У нас в селе, как в райских кущерях:
Тащусь, кайфую, прусь, обалдеваю.
Деревенька моя, три окошечка.
Приезжай ты ко мне, моя кошечка!
Здесь, с Божьей помощью, у нас растет буряк,
Морква, цибуля, бульба разных видов,
Укроп, петрушка, а какой здесь пастернак!
Гордился б сам Борис бы Леонидыч!
Полны здесь женщины природного огня,
Без комплексов Фрейдистских, право слово!
И на скаку, пусть может не коня,
Но мужика уж точно остановит!
Деревенька моя, порты с заплаткою.
Приезжай ты ко мне, моя сладкая!
Здесь даже местные, смешные фраера
Приличнее столичных декадентов.
Здесь люди проще, тюрю хавают с утра
И в морду вам не тычут интеллектом.
А то, что пьют здесь много мужики,
Эт, чтоб душа не хрюкала, а пела.
По крайней мере, наши ямщики
В степи не мерзнут, принимая для сугрева
Деревенька моя, хвостик с кисточкой.
Приезжай ты ко мне, феминисточка!
Навозный аромат здесь символ чистоты,
Для знатока - приятнее «Шанели».
Мы вырастаем из навоза, как цветы,
Как Лев Толстой из гоголевской «Шинели».
Для городских навоз - это «говно»,
У нас на килограмм навозной массы
Приходится жемчужное зерно.
Здесь в ожерельях все, как папуасы.
Деревенька моя, недофинансированная.
Приезжай ты ко мне, эмансипированная!
Что в городе за жизнь? Не жизнь, а плен!
Толпа, менты, машины, мусорные груды,
Вонь, рэкет, стрессы, шлюхи, МММ,
Начальник - гад, работа - швах, друзья - иуды.
Вода из кран - медный купорос,
Соседи - твари в пятом поколеньи.
Невроз, артроз, тромбоз, лейкоз, понос -
Болезни городского населенья!
Деревенька моя, затрапезная.
Приезжай ты ко мне, моя болезная!
Бросайте городской вонючий смог,
Мотайте к нам, карету вам, карету!
Здесь оскорбленному есть чувству уголок,
Здесь есть, что выпить-закусить поэту.
Без Кашпировского природа исцелит:
Чернеет седина, пройдут рубцы на коже,
Растут потенция, живот и аппетит,
В размерах отрастает всё, что может.
Деревенька моя, хрен с петрушкою.
Приезжай, да не одна, а с подружкою!
А смычка города с деревней - это срам!
Чтоб нашу девственность матросы растоптали!
Деревня, братцы, не халам-балам,
Деревня - квинтэссенция морали!
Здесь так живешь - сермяжный и простой,
Надев армяк и из веревки пояс.
Идешь в лаптях, куды там твой Толстой!
Строчишь роман, как баба бросилась под поезд.
Деревенька моя, пьет с получки.
Что ж не едешь ты ко мне, белоручка!
Степная кобылица мнет ковыль,
С похмелья скифы все с раскосыми глазами.
Июль, кузнечики, полуденная пыль,
И старый поп храпит под образами.
В деревне очищаешься душой,
Деревня сублимирует пространство.
Опять же, здесь с картошкой хорошо,
А я ее люблю с топленым маслом.
Зимний вечер бродил по аллеям,
Провожая меня в никуда,
Отпущу тебя, переболею,
Пусть взойдёт на удачу звезда!
Завтра встретит надежда другая,
Видно сердцу милее, так что ж…
Отпускаю тебя, отпускаю,
Больше душу мою не тревожь!!!
Припев:
А снежинки кружились и падали,
Заметая тропинки назад…
Коль расстались с тобой мы, так надо ли Нам искать, кто во всём виноват?
Становились сердца наши льдинками-
Мы друг в друге искали обман;
Мы считали себя половинками,
Но разбили любовь пополам…
Отпускаю тебя к счастью новому,
Удивлённо в глаза не смотри…
Не ломай больше, милый мой, голову,
Я тебя отпускаю… Иди…
Ехали как-то с детьми в маршрутке и ничего не предвещало того, что моя десятилетняя дочь «тихо» спросит у сидящей рядом девушки:
- А хочешь я убью соседей, что мешают спать?
Народ долго оглядывался…
От окурков банка пухнет,
Дом от дыма повело,
И в жиру застыл обглоданный мосол.
С братаном сидим на кухне
За обеденным столом,
Водку пьём и вспоминаем то да сё.
Как мама сыпала горох
В угол горницы,
Пьяный отчим стол бодал,
Только не мычал,
Помнишь, Серый, как тепло
Было в дворницкой,
Где татарин нас, малых,
Привечал.
Голубей сожрала кошка,
Да он и был всего один,
Голубь сизый, беспородный, как и мы.
Но закусил губу Серёжка,
Кошку финкой засадил,
Оставалось нам два года до тюрьмы.
И проснулась в нас тогда
Кровь отцовская,
Мать признала, что мы с ним
Теста одного.
Нас бояться отчим стал,
Бел лицом стоял,
Если мы с братухой шли
На него.
Провожали утром ранним
От родимого крыльца,
Намотала жизнь шальная первый срок.
И протянула нам маманя
Телогреечку отца,
Перелатанную вдоль и поперёк.
Согревала нас она,
Молью битая,
Ровно тысячу семьсот
Сорок восемь дней,
А когда ушёл я с зоны
На «крытую»,
Уступил братан -
На «крытой» нужней.
Но не дождалась нас маманя
И тихонько померла
В аккурат на годовщину Октября.
А отчим, гад, пропал на БАМе,
На него не держим зла:
Всё, что было в этой жизни, всё не зря.
И я гоняю в «дальнобой»,
А Серый - стропалем,
Три пацанки на двоих
Да один сынок.
Раз в неделю посидим,
Взяли - хлопнули,
Беспородные, как тот
Голубок.
Вроде выпили немного,
Дом от дыма поседел,
Размотало, растащило по нутру,
И собираться стал Серёга -
Трудный был сегодня день,
Да и мне опять в дорогу поутру.
И ничего, что я не стал
Академиком,
Но не прошла мимо меня
Жизни красота.
Пусть кому-то и трудны
Понедельники,
А мне полегче, если рядом
Братан.
День и ночь бродила без цели,
Теперь она на прицеле у Темных и Светлых.
Куда идти?
Свет зовет к себе доброй силой,
А тьма - смертельно красива!
Судьба так ревнива… И не простит!
Припев:
Кто, Ангел или Демон - вечная тема Добра и Зла.
В руках «Синяя птица»! Крылья-страницы…
И была-не была!
Ночь, ей слева шепчет заклятия -
А справа - день, и опять я теряюсь в понятиях…
С ума сойти!
Свет зовет к себе на работу,
А тьма кричит: «Ты свободна!», и все концы в воду -
Их не найти…
Припев:
Кто, Ангел или Демон - вечная тема Добра и Зла.
В руках «Синяя птица»! Крылья-страницы…
И была-не была!
Ангел или Демон! Ангел или Демон! Кто я?
В этом ответов нет, два антитела!
Душа улетела, довели до предела!
Бьются в зеркальной, бесконечной войне!
Смотри без слез! Столько лет, столько бед!
Ответа нет!
Столько лет, столько бед!
Столько лет, столько бед!
Припев:
Кто, Ангел или Демон - вечная тема Добра и Зла.
В руках «Синяя птица»! Крылья-страницы…
Кто, Ангел или Демон - вечная тема Добра и Зла.
В руках «Синяя птица»! Крылья-страницы…
И пылай не пылай!
Вместе с запахом выжженых
Солнцем полей,
Тёмной птицею, в сердце
Входит новая осень.
Ты плетёшь свой венок
Из траурных лент,
Из увядших цветов
И почерневших колосьев.
Но кто знает, чем обернутся
Холода и потери
Для того, кто умел верить?
И кто знает, когда над водою
Взойдёт голубая звезда
Для того, кто умел ждать?
Тебе больно идти,
Тебе трудно дышать,
У тебя вместо сердца
Открытая рана.
Но ты всё-таки делаешь
Ещё один шаг
Сквозь полынь и терновник
К небесам долгожданным.
И однажды проснутся все ангелы,
И откроются двери
Для того, кто умел верить.
И ненастным январским утром
В горах расцветёт миндаль
Для того, кто умел ждать.
Гнётся вереск к земле,
Потемнел горизонт,
Облака тяжелеют,
В них всё меньше просветов.
Ты сидишь на холме
Неподвижно, безмолвно.
Все слова уже сказаны,
Все песни допеты.
Но я знаю, найдутся ключи,
И откроются двери
Для того, кто умел верить.
И над тёмными водами мрака
Взойдёт голубая звезда
Для того, кто умел ждать.
Обречённо скользит
Одинокая лодка
Сквозь холодные воды
Бесконечной печали.
Только небу известно
Всё о нашем сиротстве
И о боли, что связана
Клятвой молчания.
Где-то есть острова утешения
И спасительный берег
Для того, кто умел верить.
Там рождаются новые звёзды,
И в горах расцветает миндаль
Для того, кто умел ждать
Я кровью руны нарисую на щеках,
Я на священную охоту в полночь выйду.
И - да прольется кровь врага, и - да прольется кровь врага,
И да восславится вовеки Волчье Имя!
На берегу так оживлённо-людно,
А у воды высится, как мираж,
Древний корабль - грозное чьё-то судно,
Тешит зевак и украшает пляж.
Как ни воюй, годы, увы, сильнее,
Как ни верти, время своё возьмёт:
Сгнили борта, и нет парусов на реях,
И никогда полный не дать вперёд.
Зато любой войдёт сюда за пятачок,
Чтоб в пушку затолкать бычок,
И в трюме посетить кафе
И винный зал,
А также сняться на фоне морской волны
С подругой, если нет жены,
Одной рукой обняв её,
Другой обняв штурвал.
Был там и я, и, на толпу глазея,
С болью в душе понял я вещь одну:
Чтобы не стать эдаким вот музеем,
В нужный момент лучше пойти ко дну.
Кто-то, зовёт их батя
Кто-то отцом называет
А я называю - папа
Ведь лучше его не бывает
Папа очень был скромный всегда
Улыбался на мой он вопрос
Почему ты папа, всегда уходил
Когда приходил дед Мороз
И в 6 лет на машине вдвоём
Мы с тобой на безлюдной дороге
И я впервые сижу за рулём
А педали жмут папины ноги
Он ремня тебе дать обещал
Ты внутри холодел от вины
Но из брюк он ремень, доставал лишь тогда
Когда мама стирала штаны
Он под утро может придти
Опоздать на сутки домой
Но папа себе никогда не простит
Опозданье на утренник твой
Воспитание сыновей…
Ничего нет для папы важнее
Но дочек папы всегда
Почему-то любят сильнее
Я хочу что бы все из людей
Понимали все эти масштабы.
Половина души у детей
Называется словом папы.
Меня жизнь заставляет познать
Неизвестные раньше этапы.
Просто отцом ещё мало стать
Постараться стать надо папой.
Нет, это не просто песня. Если женщина отправляет аудиозапись, это почти никогда не просто песня. Вслушивайся, вслушивайся!!!
Один солдат на свете жил, красивый и отважный,
Но он игрушкой детской был, ведь был солдат бумажный.
Он переделать мир хотел, чтоб был счастливым каждый,
А сам на ниточке висел - ведь был солдат бумажный.
Он был бы рад в огонь и в дым за вас погибнуть дважды,
Но потешались вы над ним - ведь был солдат бумажный.
Не доверяли вы ему своих секретов важных,
А почему? А потому, что был солдат бумажный.
А он судьбу свою кляня, не тихой жизни жаждал,
И все просил: «Огня, огня!» - забыв, что он бумажный.
В огонь, ну что ж, иди! Идешь? - И он шагнул однажды…
И там погиб он ни за грош - ведь был солдат бумажный.
А если все не так
А все иначе будет?
Пусть Бог меня простит,
а сын меня осудит
Что зря я распахнул счастливые крыла
Что ж делать: надежда была…
Мужчины врать не будут,
Но могут приукрасить -
Для яркости рассказа
И ради хвастовства.