Затерявшаяся деревенька
И над озером домик простой,
Бабка с дедом живут там давненько,
Не тревожит никто их покой.
Иногда рыбаки приезжают
И встают у них на постой.
Угощают конфетами, чаем,
Оставляют кулечки с крупой.
Здесь давно уже нет магазина,
И дороги почти уже нет,
Еле-еле проходит машина,
Оставляя чуть видимый след.
Дед Вуколыч, седой и опрятный,
Несмотря на большие года,
Приютить рыбаков всегда рад он,
И они ему рады всегда.
Вечерком с самоваром старинным,
Под наколотый сахарок,
Дед Вуколыч неспешно, степенно,
Как и нужно, беседу ведет.
Расскажите, как там, где живете?
Что там нового произошло?
Ведь у нас, в деревенском излете
Не случается ничего.
Рыбаки все, что знают, расскажут,
Рюмку водочки выпьют с ним.
А Вуколыч лишь бороду гладит,
Вспоминает себя молодым.
Я давно в той деревне не был,
И Вуколыча знаю - нет,
Только мне почему-то часто
Вспоминается этот дед.
.
У солнца розовый бочок -
такая сдоба в этом мраке.
Всё заживёт, как на собаке,
лишь только время истечёт.
Оно течёт рекой во сне.
По берегам ивняк да камни.
Хромые сваи под мостками.
Трава шевелится на дне.
У чёрной баньки косогор
ползёт кривой дорожкой наверх.
Полезешь - и сорвётся гравий,
рванёт к реке во весь опор.
Домишки все наперечёт,
и ни один не обитаем.
Садится солнце за сараем,
у солнца розовый бочок.
.
Вначале было Слово, срок прошел.
Бог создал пиво, женщину и Землю,
И Бог сказал, что это хорошо.
Конкретно он имел в виду деревню.
Нам Бог велел селиться в деревнях.
Заветы господа я в жизнь претворяю.
У нас в селе, как в райских кущерях:
Тащусь, кайфую, прусь, обалдеваю.
Деревенька моя, три окошечка.
Приезжай ты ко мне, моя кошечка!
Здесь, с Божьей помощью, у нас растет буряк,
Морква, цибуля, бульба разных видов,
Укроп, петрушка, а какой здесь пастернак!
Гордился б сам Борис бы Леонидыч!
Полны здесь женщины природного огня,
Без комплексов Фрейдистских, право слово!
И на скаку, пусть может не коня,
Но мужика уж точно остановит!
Деревенька моя, порты с заплаткою.
Приезжай ты ко мне, моя сладкая!
Здесь даже местные, смешные фраера
Приличнее столичных декадентов.
Здесь люди проще, тюрю хавают с утра
И в морду вам не тычут интеллектом.
А то, что пьют здесь много мужики,
Эт, чтоб душа не хрюкала, а пела.
По крайней мере, наши ямщики
В степи не мерзнут, принимая для сугрева
Деревенька моя, хвостик с кисточкой.
Приезжай ты ко мне, феминисточка!
Навозный аромат здесь символ чистоты,
Для знатока - приятнее «Шанели».
Мы вырастаем из навоза, как цветы,
Как Лев Толстой из гоголевской «Шинели».
Для городских навоз - это «говно»,
У нас на килограмм навозной массы
Приходится жемчужное зерно.
Здесь в ожерельях все, как папуасы.
Деревенька моя, недофинансированная.
Приезжай ты ко мне, эмансипированная!
Что в городе за жизнь? Не жизнь, а плен!
Толпа, менты, машины, мусорные груды,
Вонь, рэкет, стрессы, шлюхи, МММ,
Начальник - гад, работа - швах, друзья - иуды.
Вода из кран - медный купорос,
Соседи - твари в пятом поколеньи.
Невроз, артроз, тромбоз, лейкоз, понос -
Болезни городского населенья!
Деревенька моя, затрапезная.
Приезжай ты ко мне, моя болезная!
Бросайте городской вонючий смог,
Мотайте к нам, карету вам, карету!
Здесь оскорбленному есть чувству уголок,
Здесь есть, что выпить-закусить поэту.
Без Кашпировского природа исцелит:
Чернеет седина, пройдут рубцы на коже,
Растут потенция, живот и аппетит,
В размерах отрастает всё, что может.
Деревенька моя, хрен с петрушкою.
Приезжай, да не одна, а с подружкою!
А смычка города с деревней - это срам!
Чтоб нашу девственность матросы растоптали!
Деревня, братцы, не халам-балам,
Деревня - квинтэссенция морали!
Здесь так живешь - сермяжный и простой,
Надев армяк и из веревки пояс.
Идешь в лаптях, куды там твой Толстой!
Строчишь роман, как баба бросилась под поезд.
Деревенька моя, пьет с получки.
Что ж не едешь ты ко мне, белоручка!
Степная кобылица мнет ковыль,
С похмелья скифы все с раскосыми глазами.
Июль, кузнечики, полуденная пыль,
И старый поп храпит под образами.
В деревне очищаешься душой,
Деревня сублимирует пространство.
Опять же, здесь с картошкой хорошо,
А я ее люблю с топленым маслом.