Комната прокурена, режет дым глаза,
в банке из-под соуса мирно спит гюрза.
За столом сидит майор, молча пьёт вино…
Словно зайчик солнечный орден у него.
Припев:
Сам себе теперь судья отставной майор.
Знает, что и знать нельзя, отставной майор.
Видел смерть в чужих глазах отставной майор.
У него на сапогах пыль афганских гор…
Ни жены, ни дочери, только дым побед.
За ночь разлетается пачка сигарет.
Костыли да свежий шов поперёк груди.
И не ведает майор, что там впереди…
Припев.
Он сидит весь день один,
голова полна седин,
вспоминает про друзей,
помнит слёзы матерей…
Он помнит пыль афганских гор
и солнцем выжженный простор,
«Камаза» рёв, разрывы пуль,
и будто вновь сжимает руль…
Он как отец и как комбат
в атаку поднимал солдат,
но вот теперь, среди берёз,
он ставит на ребро вопрос:
он до конца отдал свой долг,
он сделал всё, что сделать смог,
так почему же до сих пор
глотает пыль афганских гор майор?!
Память нужна не только для того, чтобы помнить важные события, но и для того, чтобы вспомнить, куда положили ключи от квартиры…
В душе покой, в душе печаль…
Менять себя под окружающих не стоит…
Плесну в бокал оранжевый вискарь
И музыка опять мне раны вскроет…
А память, иногда, бывает стервой…
Удар наносит по больным мозолям…
Хотелось быть единственной, не первой,
А стала тысячной, а может миллионной…
Ну что, подруга-стерва, мож закурим!
Глоток янтарного напитка нам поможет…
Сказали мне однажды: 'бабы-дуры!'
Хотелось возразить: не все, конечно, может…
А по большому счету - будь что будет!
Пути Господни неисповедимы!
и память пусть былое не разбудит…
и время на сердце затянет раны…
Какой мне смЫсл в памяти бродить …
не одиссея это капитана Флинта.
Не хочет сердце просто уходить
и я брожу, меняя лабиринты…
Иду коридорами памяти…
Темно. Свет безжизненно тускл.
На старом и ломком пергаменте
Перечень сломанных кукол.
Сепия. Призрачно-тонки
Образы. В рамах дворов,
Кадрами старенькой хроники,
Шла через память любовь,
Душу, как глину комкая
В поиске правильных форм.
Мурашечно так под футболкою…
Вне всяких запретов и норм.
Дрожит огонек. Закончилась…
На титрах застыло: «The end»
По гравию прошлого. Молча.
И вновь зажигается свет.
Снежинки падали танцуя,
Мигали звёзды в вышине,
А я молчал, тебя целуя,
Купаясь в трепетном огне.
Ну что любовь для Казановы?
По большей части лишь слова,
Ведь завтра тело будет снова
И не болела голова!
Промчались годы, жизнь промчалась,
Всем приключениям хана,
Лишь только в памяти остался,
Зелёных глаз, шальной туман.
Впервые как пацан влюбился,
Влюбился в память как пацан,
Наверно мне вчера приснился,
Зелёных глаз, шальной туман!
Атомы льются водою,
Не помнят, что они ещё и газы,
Как бабочка любуясь собою,
Не знает жадные жвалы.
Забудь и своё былое,
Всё сразу встанет на место,
И розовое, и голубое,
И те, что всё месят тесто.
Уродлив народный лубок,
И он назовётся шедевром,
Бывает же, что придурок,
Является вашим шефом.
Чем меньше ума и знания,
Тем легче на свете жить,
Забыв о своём призвании,
Дерьмо продолжает плыть.
Прощаются взгляды,
Нет лучшей награды,
Что жизнь подарила двоим.
Последние силы
Отдали, но мимо,
Что рухнуло - не повторим.
Ушли в неизвестность,
Втянула нас бездна,
И выхода, кажется, нет,
А счастье так быстро,
Сверкнув фотовспышкой,
Оставило в памяти след.
Известность может принимать различные формы. Однажды на амстердамской улице человек, шедший мне навстречу, остановился, пристально посмотрел мне в лицо и, вопросительно покрутив пальцем одной руки у виска, другой произвёл жест, который должен был означать передвижение шахматной фигуры. Я утвердительно кивнул головой, и человек, удовлетворённый тем, что зрительная память его не подвела, пошёл своим путём.
Налила в бокал красное вино,
Обнялась опять с книжкой записной,
Многое, что было, проговорено.
И не все из этого позабыто мной
Научись прощать-так велит Господь,
Отпусти, забудь и люби опять.
Подскажите-Как?! Дайте мне рецепт!
И ещё одно- Где мне силы взять?
И даже сквозь минувшие года
Ты не забудешь мои глупые ошибки.
Бегут минуты, словно талая вода,
А счастье так изменчиво и зыбко…
Я в памяти всё чаще нахожу
Те кадры, где мы счастливы как дети.
А после… как я молча ухожу,
На твой вопрос ни слова не ответив…
Ты знаешь, а ведь вовсе не спроста
Твердит молва… но только кто же слушал…
«В раба мужчину превращает красота!»
И он готов продать за это душу!..
Вот так и я, любил за красоту…
Твоей души, что ты мне открывала.
Любил тебя за мыслей наготу,
За то, как нежно в губы целовала…
Но всё, увы, расстаяло как дым…
Окончен балл и догорели наши свечи.
Я был глупцом! Наивным, молодым…
И так надеялся, что время всё же лечит…
…Что станет легче…
С добрым утром мой хороший
Вновь пишу тебе письмо
Но ответить мне не сможешь
Ты у Ангелов давно
Не напишешь - «Будем вместе»
Не расскажешь анекдот
Говорил - «Нам жить лет двести»
Вышло все наоборот
Только девятнадцать весен
Радовался солнцу ты Мне оставив грусти осень
И разбитые мечты
Мне оставив боль разлуки
Мучит время ставя мат
И врагу такие муки
Не желаю испытать
С добрым утром мой хороший
И сейчас в твоем плену
Раною во мне проросший
До сих пор
…ТЕБЯ
… ЛЮБЛЮ
У реки где-то плачет иволга
Провожая в дорогу день,
Вспоминая улыбку милого,
На дороге от тучи тень.
Наклонили ромашки головы,
Льётся с неба истомой зной,
На лугу теперь всё унылое,
Целовались мы здесь с тобой,
Где ты плачешь? Скажи мне пташечка,
Видишь тёмный зелёный куст?
Под кустом птицей белой рубашечка,
Под косой разнотравья хруст.
Звёзды видели ночи жаркие,
С неба падали светлячки,
Утро помнило зори яркие…
Острой памяти боль-крючки…
Уходит время, унося с собою груз печалей,
И даже радостей не минет эта доля -
Такие яркие, блестящие в начале,
Они тускнеют и бледнеют поневоле…
Чем длительнее срок - всё суетней и мельче,
Как декорации на полутёмной сцене.
Лишь редкое свою не изменяет цену…
И в том суть времени… да и природы человечьей.
Люди жаждут бессмертия; но они часто упускают из виду тот факт, что память о действительно добрых людях живёт вечно. Она запечатлевается на следующем поколении и передаётся снова детям. Неужели им мало такого бессмертия?