Память. Иногда, она легким ветерком, солнечным зайчиком скользнет по лицу, вызывая улыбку, возвращая нас в минуты счастья и радости… Иногда. дымкой застилает глаза, унося нас к людям, в места, во время, с кем и где нам было тепло, уютно, спокойно. А иногда, точным и беспощадным ударом бьет в, казалось бы, затянувшийся и застарелый шрам, вызывая жгучую боль и слезы на глазах… Как избирательна и непредсказуема наша память.
Зовущий взгляд из глубины веков,
Сомнений нет, уверен я, простите,
Принцесса, королева моих снов,
Всё так же недоступна, Нефертити.
Мне снятся сны, пугают и тревожат,
Служитель Ра, любовница царя,
О красоте легенды потом сложат,
Вернулась в мир желанная заря!
Чьей памятью и чьей живу я жизнью
Верните имя, кто я был такой?
Или любимый был? Или завистник?
Сражёный не земною красотой.
Проходишь мимо, мукой, наважденьем,
Зовущий взгляд, пьянящая любовь,
И кем бы ни был и в каком рожденьи,
Хочу! Твой раб! Не надо лишних слов!
Все можно пережить в этой жизни, если есть, ради кого… но, иногда, мне хочется к папе…
Чем дольше человек остается в памяти тех, кто его знал… тем труднее им жить без него…
Каждое мгновение в реку забвения падает маленькая капля, уменьшая отведённое нам время на одну секунду. Из этого множества капель образуется огромный океан нашей памяти. В этом безбрежном океане можно плыть к берегам своей мечты, а можно о них забыть, и просто утонуть в водах этого океана.
..наша самая светлая тоска никогда не имеет имени. Э.М.Ремарк"Мансарда снов"
Мне до рук твоих сильных и нежных пробиться памятью.
Этот пряно-пьянящий и медом навеянный аромат.
Я любила, когда по утрам ты салфеткой примятою
С уголка моих губ от пироженых крем. Мармелад
И кусочки хрустящих кофейных в миндальном,
Чуть с горчинкой, с пыльцою любви, круассанов.
Фокус с пальцем казался незримою тайною.
И на клавишах в наши четыре плавно так.
спасибо тому, кто подарил мне эти минуты, что я теперь обзываю жизнью.
Я несу каждое твое слово, папа, как ветхий завет на счастье. Как память.
Короткая, плохая память-это очевидно плохо,
Но оговорка в этом деле есть одна,
Как хочется забыть всё негативное, недоброе
И помнить светлые моменты долгие года.
Жаль память не имеет избирательного свойства.
А помнишь, друг, команду с нашего двора,
Послевоенный - над веревкой - волейбол,
Пока для секции нам сетку не украл
Четвертый номер - Коля Зять, известный вор.
А первый номер на подаче - Владик Коп,
Владелец страшного кирзового мяча,
Который если попадал кому-то в лоб,
То можно смерть установить и без врача.
А наш защитник, пятый номер - Макс Шароль,
Который дикими прыжками знаменит,
А также тем, что он по алгебре король,
Но в этом двор его нисколько не винит.
Саид Гиреев, нашей дворничихи сын,
Торговец краденым и пламенный игрок.
Серега Мухин, отпускающий усы,
И на распасе - скромный автор этих строк.
Да, вот это - наше поколение, -
Рудиментом в нынешних мирах,
Словно полужесткие крепления
Или радиолы во дворах.
А вот противник - он нахал и скандалист,
На игры носит он то бритву, то наган:
Здесь капитанствует известный террорист,
Сын ассирийца, ассириец Лев Уран,
Известный тем, что, перед властью не дрожа,
Зверю-директору он партой угрожал,
И парту бросил он с шестого этажа,
Но, к сожалению для школы, не попал.
А вот и сходятся два танка, два ферзя,
Вот наша Эльба, встреча войск далеких стран:
Идет походкой воровскою Коля Зять,
Навстречу - руки в брюки - Левочка Уран.
Вот тут как раз и начинается кино.
И подливает в это блюдо остроты
Белова Танечка, глядящая в окно, -
Внутрирайонный гений чистой красоты.
Ну что, без драки? Волейбол так волейбол!
Ножи отставлены до встречи роковой,
И Коля Зять уже ужасный ставит «кол»,
Взлетев, как Щагин, над веревкой бельевой.
Да, и это наше поколение, -
Рудиментом в нынешних мирах,
Словно полужесткие крепления
Или радиолы во дворах.
…Мясной отдел. Центральный рынок. Дня конец.
И тридцать лет прошло - о боже, тридцать лет! -
И говорит мне ассириец-продавец:
«Конечно, помню волейбол. Но мяса нет!»
Саид Гиреев - вот сюрприз! - подсел слегка,
Потом опять, потом отбился от ребят.
А Коля Зять пошел в десантные войска,
И там, по слухам, он вполне нашел себя.
А Макс Шароль - опять защитник и герой,
Имеет личность он секретную и кров.
Он так усердствовал над бомбой гробовой,
Что стал член-кором по фамилии Петров.
А Владик Коп подался в городок Сидней,
Где океан, балет и выпивка с утра,
Где нет, конечно, ни саней, ни трудодней,
Но нету также ни кола и ни двора.
Ну, кол-то ладно, - не об этом разговор, -
Дай бог, чтоб Владик там поднакопил деньжат.
Но где найдет он старый сретенский наш
двор? -
Вот это жаль, вот это, правда, очень жаль.
Ну что же, каждый выбрал веру и житье,
Полсотни игр у смерти выиграв подряд.
И лишь майор десантных войск
Лежит простреленный под городом Герат.
Отставить крики! Тихо, Сретенка, не плачь!
Мы стали все твоею общею судьбой:
Те, кто был втянут в этот несерьезный матч
И кто повязан стал веревкой бельевой.
Да, уходит наше поколение -
Рудиментом в нынешних мирах,
Словно полужесткие крепления
Или радиолы во дворах.
1983
- Я таблетки для памяти пью.
…Не помню, как называются…
…Кстати, забыла выпить…
Пережить расставание трудно, потому, что сразу начинают мучать воспоминания…
Я у судьбы всегда прошу покоя
Проходят годы, день сменяет ночь
А я то знаю, сколько это стоит
Смотреть и знать, что не могу помочь
Я вопреки живу, чтоб не сломаться
И по тебе скучаю, как всегда
Увидеть бы на самую хоть малость
Но только ветер стонет в проводах
Я у судьбы не выпрошу покоя
Пускай смеется надо мной в упор
Всегда беду встречаю только стоя
Услышу-щелкнул за спиной затвор…
Лежа на кровати и глядя в потолок, Я мечтаю, чтобы ты был здесь сомной. Хотя ты далеко, Я знаю, что все равно ты всегда будешь рядом. Я засыпаюИ представляю, что ты здесь со мной. Я засыпаюИ представляю, что ты здесь со мной. Я оглядываюсьИ чувствую, что ты где-то близко. Каждая слеза, скатившаяся по моей щеке, Приносит вновь воспоминания отебе. Я засыпаюИ представляю, что ты здесь со мной. Я засыпаюИ представляю, что ты здесь со мной. Я ошибалась, я буду плакать. И я буду любить тебя до конца своих дней. Ты был всем, ты один и больше никто. Ты был предназначен для меня. Когда снова наступит утро, Я буду чувствовать одиночество. Каждый день будет тянуться бесконечно, Пока, наконец, не пробьёт мой час… Я засыпаюИ представляю, что ты здесь со мной. Я засыпаюИ представляю, что ты здесь со мной.
У женщины никогда не узнаешь правду! Сначала у них девичья память, потом женские секреты, потом старческий маразм…
«.пусть мой нимб не смущает тебя.
малость всегда не была вторична.
где-то у кромки застыла мольба:
в память свеча, дотлевает спичка.»
Как-то запущенно в доме, где раньше блистало веселье,
Где под откосами крыши селилось семейство стрижей.
Даже надежда на мятный, прохладный мохито
не гре ет.
Солнце? планета. Не больше.Не ярче. И куча лучей.
Нет, не умею от сердца.
Прости.
Не умею.
Кружево тянет, плетет паучок по-хозяйски, с размахом,
Дескать, я буду с тобой, полноправно тоску по душе.
Соль от капели не шли, я прошу тебя, небо,
не на до.
Пожалуйста.хватит.Я не на столько сильна.
Уже.
Память мертвых не дороже просьб живых…